— Да, знал,— тихо сказал Керекеш.
— Чистая работа. Это единственный способ избежать очной ставки. Где вы находились сегодня рано утром? Сам черт не подтвердит теперь ваше алиби!
— Почему же?.. Моя квартирная хозяйка, Штефлер! Она знает, что я был дома.
— Штефлер подтвердит все, что угодно. Я уже имел счастье с ней познакомиться. Других свидетелей у вас нет?
— Откуда же им быть?
— А ваша бывшая жена? Если понадобится, она тоже подтвердит, что эту ночь вы провели у нее. И ее соседка, Берта Микич, всегда готова немного соврать.
— Нет! Господин следователь...— Керекеша трясло как в лихорадке.
— В чем дело?
— Прошу вас, не вмешивайте в это мою жену... она... ни в чем не виновата.
— Знаете что, Керекеш,— Пооч снова взял сигару,— вы, конечно, человек, скверный. Сначала мелкий жулик. Потом вор, мошенник, аферист, а теперь уже и грабитель. Но вот убийца!.. Что-то не верится.
— Я никого не убивал!— взвизгнул Керекеш.
— Это уже третье убийство, и к каждому вы имеете отношение.— Пооч снял трубку и набрал номер. Узнав, что Кепеш ушел, он недовольно нахмурился.
— Господин Сивош, это вы?
— Так точно.
— Соберите оперативную группу и приезжайте сюда, площадь
Роз, дом восемь, девятнадцатый этаж. Квартира доктора Хинча. А где Кепеш?
— Не знаю.
— Торопитесь. Через четверть часа дверь распахнулась, и в комнату впереди оперативной группы ввалился Сивош.
— Товарищ капитан...— начал он, но, увидев мертвого Хинча, осекся.
— Принимайтесь за работу! Идемте, Керекеш. По дороге в отделение Пооч начал догадываться, что за срочное дело появилось у лейтенанта.
На углу улицы Кепеш купил газету. В нескольких шагах от подъезда он встал в нишу перед витриной мясного магазина и, развернув газету, уткнулся в нее.
На часах было 6.40.
Скоро пройдет 48 часов. Вот-вот появится. А может, уже вчера?.. Нет, едва ли. Будет ждать до последней минуты. А может, сегодня рано утром?.. Нет, это тоже маловероятно. Ранний посетитель в камере хранения может привлечь внимание.
Если он не ошибся, то как раз сейчас наступают последние минуты, когда надо отправляться в путь. Но нигде никого. Ке- пеш в нетерпении переминался с ноги на ногу. Нервы его были напряжены: он ждал. Мясной магазин откроется только в десять, из окон дома его нельзя было заметить, а от прохожих скрывала ниша. Пока еще никто не обратил на него вни-
мания. Он как раз собирался перевернуть страницу, как вдруг услышал шаги. Лейтенант не видел, кому они принадлежат, но слышал, что человек вышел из подъезда и сразу остановился, вероятно, для того, чтобы оглядеться. Если шаги будут удаляться, значит,идет к вокзалу.
Отсюда до вокзала десять минут пешком. Шаги послышались снова, Кепеш затаил дыхание. Нет, не сюда. В другую сторону. Через десять секунд он выглянул из ниши и увидел женщину, которая в этот момент сворачивала в переулок. «Она идет в обход»,— подумал лейтенант и направился за ней. Женщина то и дело останавливалась и оглядывалась по сторонам. Только выйдя на главную улицу, она почувствовала себя в безопасности и прибавила шагу.
Кепеш подозвал такси, стоявшее на противоположной стороне улицы. Шофер развернулся. Лейтенант вскочил на переднее сиденье.
— Давай, приятель, жми что есть силы на вокзал!— сказал он водителю.
Машина рванула с места. Кепеш с трудом удерживал равновесие.
— Прибыли.
Кепеш обеими руками уперся в щиток приборов.
— Выиграли пять минут,— пробормотал он.— Ждите меня здесь. Возможно, я появлюсь только через полчаса!
— Ладно, работа есть работа!— сказал сидевший за рулем парень.— Подождем.
— Не советую смываться! Я записал номер машины. Я из милиции.
— Да я уж понял. Идите спокойно. Я вас дождусь.
Лейтенант быстро пересек мостовую, вошел в камеру хранения и, заняв место у заранее облюбованной им колонны, снова достал газету.
На часах было 6.55.
«Спокойно...»— повторял он себе. Но сердце его бешено коло тилось. А вдруг он ошибся!..
Но он не ошибся. Вскоре со стороны парка появилась женщина. Остановившись на противоположной стороне улицы, она открыла сумочку, достала сигареты и, щелкнув зажигалкой, закурила. Держалась она спокойно и естественно. Вслед за пожилой парой женщина перешла улицу. В руке она держала ридикюль и пустую хо зяйственную сумку. Одета она была в скромное ситцевое платье и белые босоножки.
Остановившись на тротуаре, она еще раз затянулась сигаретой, бросила ее на землю и тщательно затоптала. Войдя в стек лянную дверь камеры хранения, она медленно направилась вдоль металлических секций, отыскивая свой номер.
На часах было ровно 7. Оставаясь незамеченным, Кепеш отлично видел каждое движение женщины. Он видел, как она останавливается, лезет в карман и что-то достает. Это ключ! Она вставляет его в за мочную скважину, и дверца открывается. Женщина стоит неподвижно, затем наклоняется, и на губах ее мелькает улыбка. Медленно поднимает руку, шарит в шкафчике, потом закрывает дверцу, снова лезет в карман и опускает в щель автомата мо нету. Кепешу кажется, что он слышит, как звякнула монетка Вынув ключ из замка, она кладет его в карман и идет обратно тем же спокойным и уверенным шагом. На противоположной стороне улицы она останавливается и снова закуривает. Затем, свернув на дорожку парка, исчезает за деревьями.
Кепеш ждал. Хотя она давно уже скрылась из виду, риско вать он не хотел и выждал десять минут. Вдруг она вздумает вернуться? Но она не вернулась. Через десять минут он покинул свой наблюдательный пункт и подошел к служащему камеры хранения.
— Что вам угодно?— спросил тот, с недоумением глядя на Кепеша, в руках у которого не было вещей.
— Мне нужно осмотреть одну ячейку.
— Вы потеряли ключ?
— Нет, я из милиции,— сказал Кепеш, показывая удостоверение.
— Хорошо. Я сейчас позвоню.— Он подошел к висевшему на стене телефонному аппарату, снял трубку и нажал на кнопку.— Алло! Говорит дядя Миклош из камеры хранения. Здесь пришли из милиции. Нужно осмотреть одну ячейку. Пришлите охранника.— Он повернулся к Кепешу.— Подождите немного, сейчас придет.
Лейтенант медленно прогуливался между рядами металлических ячеек. Теперь можно было не торопиться. Еще несколько минут и...
— Это вы из милиции?— Возле него стоял плотный мужчина.— В чем дело?
— Нужно открыть одну ячейку.
— Какую?
Когда Кепеш показал нужную ему ячейку, у него дрогнула рука. Есть ли в ней то, на что он рассчитывает? А если он ошибся? Нет, он не мог ошибиться!
— Разрешите ваше удостоверение.
— Пожалуйста.
— Все в порядке.— Охранник вернул удостоверение.— Идемте, дядюшка Миклош.
Старик звякнул ключами. Ячейка под номером 38 открылась.
Глава двенадцатая
Капитан Пооч указал Берталану Керекешу на стул возле своего письменного стола. На месте лейтенанта Кепеша сидел Сивош.
— Итак, Керекеш,— заговорил капитан,— вы утверждаете, что сегодня утром были дома.
— Да, это так,— ответил Керекеш.— Вчера я был на пляже и сильно обгорел. Под утро я разбудил свою квартирную хозяйку Штефлер и попросил у нее какую-нибудь мазь. Она помогла мне намазать спину. Вскоре мне стало лучше. Я оделся и пошел на работу.
— В котором часу?
— Ровно в семь.
— Вы не опоздали?
— Нет.
— А в субботу?
— Нет. Если бы я опоздал, вахтер обязательно записал бы меня в журнал. Можете проверить. И наша машинистка Маника, вернее, Маргит Сабо, тоже подтвердит, что я пришел вовремя. Почему вас так интересует суббота?
В голосе Керекеша Пооч почувствовал беспокойство.
— В субботу утром убили Жофию Бакони. Это произошло между половиной восьмого и без четверти восемь.
Берталан с ужасом посмотрел на капитана.
— Убили?! В субботу?..
Итак, у Берталана Керекеша твердое алиби, отметил про себя Пооч. Тогда посмотри, как обстоит дело с алиби у Гезы Халаса? В субботу в шесть часов утра, по свидетельству двух пожилых дам, он отправился на экскурсию на автомобиле со своей невестой Жофией Бакони. После этого Халас бесследно исчез. А на следующий день, в воскресенье в десять часов утра, обнаружили его автомобиль, в багажнике которого нашли буксирную веревку, на обрывке которой была повешена Жофия Бакони.
— А что вы делали в субботу днем?
— Днем?— Керекеш замялся.— А когда именно?
— После того, как вы ушли с работы.
— Я... поздно ушел. Работал сверхурочно, засиделся.
— Во сколько же вы ушли?
— Ну... так, после трех.
— А потом?
— Выпил кружку пива и пошел домой.
— А в пятницу? Где вы были в пять часов вечера?
— В пятницу?..— Керекеш задумался.— А, в пятницу!— радостно воскликнул он.— Я был в командировке за городом. В пять я как раз был в дороге. У меня есть путевой лист, в нем отмечено, что я вернулся после шести. Груз я вместе со счетами сдал на склад.
— Кладовщик был еще на месте?
— Склад открыт до восьми вечера. Цех работает в две смены. Можете проверить.
Пооч отметил про себя, что у Керекеша снова безупречное алиби. А что в это время делал Геза Халас? Был со своей невестой в доме отдыха. Купался, спал или гулял... Кто это теперь помнит?
— Господин следователь,— с растерянным видом сказал Керекеш,— я хочу дать показания.
— Говорите, Керекеш.
— Поверьте... я никого не убивал!
— Ладно, правда все равно выяснится.
Пооч знал, что нужно дождаться Кепеша, и прикидывал, как скоро он может появиться.
— Я думаю,— нерешительно продолжал Керекеш,— вы ошибаетесь... никакого убийства не было. Обе женщины... мне кажется...
— Что вам кажется?
— Покончили жизнь самоубийством.
— Почему вы так думаете?
— Я...— Керекеш глубоко вздохнул.— Я сознаюсь, что сыграл роль брата Евы Гезы Халаса.
— Так.
— Я сознаюсь, что украл у нее несколько вещей... Хотя почему, собственно, это нужно называть кражей? Ева мне ничего не сказала, она меня простила.
— Потому что считала вас своим братом.
— Да, она так думала. В пятницу я заходил к ней...
— Значит, вы не были в командировке?
— Был. Но по дороге на работу я заскочил к ней. И мы поссорились.
— Из-за чего?
— Я попросил у Евы тридцать тысяч форинтов, в этот день их нужно было заплатить мебельщику. Я сказал, что сам отвезу. Но Ева не хотела мне давать. Мы поссорились, и я ее толкнул. Она ударилась головой о батарею и потеряла сознание. Тогда я забрал ценности, которые были в квартире, тридцать тысяч форинтов и сберкнижки. Я знал, где они лежат. Потом поискал немного, что бы еще взять, и ушел.
— Как вы спустились с двадцатого этажа?
— На лифте. Идти пешком было рискованно. Меня могли увидеть. Я был уверен, что Ева даже теперь на меня не заявит. Она меня очень любила. И когда я узнал, что она умерла... упала из окна... поверьте, ее никто не выталкивал, она сама выбросилась... из-за того, что я сделал... она всегда стыдилась, что у меня судимость... говорила, что я могу взять все ее вещи, только бы не брал чужого...
Пооч молчал.
— Еще я сознаюсь в том,— запинаясь, продолжал Керекеш,— что женихом Жофии тоже был я. Я показал ей паспорт Халаса и сказал, что работаю шофером. Она поверила. В субботу мы зашли к ней домой, и я попросил у нее драгоценности, которые украл... то есть взял у Евы. Они были у Жофии, и она не хотела их отдавать. Тогда я ее ударил... она упала... я взял вещи и ушел. А когда она очнулась и поняла, что случилось... что это сделал я, ее жених... она покончила с собой...
Пооч по-прежнему молчал.
— Поверьте, все было именно так.
— Вы считали, что раз Гезы Халаса больше нет, на ваш след не нападут?
— Да.
— Однако был человек, который вам мешал. Это доктор Хинч. У соседки Жофии плохое зрение, и вы это прекрасно знали.
Пожилые дамы в доме отдыха могли ошибиться. Кроме того, по вашим расчетам, мы должны были считать убийцей Йожефа Ло-ваша. Правда, к Жофии он не имел никакого отношения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28