А ты как раз сейчас считаешь меня правой, хотя я только что убедилась, что на этот раз ошиблась! Думаю, они прекрасная пара. И только. Просто не понимаю, почему мне показалось, что с Жофией связана какая-то тайна? Разве что оба выглядят необыкновенно богатыми.
— Ну будь они так богаты, то не сюда приехали бы отдыхать, а куда-нибудь на берег моря, например, в Югославию. Ты так не считаешь? Кажется, я испортила рисунок... Что же дальше? Лицевая или изнаночная?
Луиза стояла у мойки, спиной к двери, и гремела посудой. Ее терзало любопытство. Милиционер не мог пожаловать сюда без 'особой причины, и если ему понадобилось только навести справки, он бы не застрял так надолго. Что-то случилось на улице. Но что? И какое отношение к этому имеет доктор?
Конечно, доктор довольно странный человек. Он всегда был таким, а с тех пор, как от него ушла жена, стал еще хуже. Квартира его точно склеп, хранящий память оставившей его женщины. Хорошо, что она ушла: своими вечными истериками она и ее, Луизу, чуть было не доконала. А доктор ее боялся. И рад был, что она ушла. Тем не менее до сих пор не разрешает переставить ни одной безделушки. Из благоговения? Какое там! На такое чувство доктор не способен. Скорее всего Просто память. С тех пор он ненавидит всех женщин. У Луизы никак не укладывалось в голове: как можно ненавидеть жен-\щин и быть врачом-гинекологом; правда, он стал врачом рань-
ше, чем его бросила жена, и еще раньше, чем с ней познакомился. Доктору Хинчу сейчас ни много ни мало — сорок шесть лет, десять лет он был женат и уже десять лет как разведен. Угрюмый молчун, привередливый старый холостяк. Да еще эти подозрительные люди в последнее время...
— Гм, гм...— Пооч дал понять, что ждет в дверях.
Луиза быстро обернулась и, чтобы скрыть смущение, тут же пошла в атаку:
— Я не глухая, слышу, что вы здесь стоите, только жду, когда вы заговорите сами.
— Неужели? А я решил, что вы меня нарочно не замечаете.
— Да что вы? Еще чего!— Она тут же забыла о докторе и с жадным любопытством уставилась на Пооча.— Что случилось?
— Вы ведь хорошо знали эту женщину?— спросил капитан.— Так мне сказал доктор.
Луиза оторопела.
— Я?.. Какую женщину?
— Которая упала из окна.
— Упала из окна? Из какого окна? Кто?
— Ева Борошш,— сказал Пооч.
— Господи!— Луиза всплеснула руками.— Ева?..
— Да.
— И что?
— Умерла.
— Ах!..— Луиза ошалело уставилась на следователя, потом перевела взгляд на потолок.— Упала, значит...
— Я думал, вы уже знаете.
— Откуда же?
— Думал, вы подслушивали.
— Я?.. Да что вы! Я не привыкла подслушивать. Вы говорите, она упала из окна? Это невозможно.
— Я тоже так думаю,— согласился Пооч.— Мне кажется, ее вытолкнули.
— Вытолкнули?! Я же говорила... И она умерла? Только что была жива, и часа не прошло, как я с ней разговаривала! Забегала ко мне за томатной пастой, забыла купить, я, конечно, ей дала. Говорит, нужно для сандвичей, к вечеру, мол, ждет гостей, вернее, к пяти часам, и уже не успевает в магазин. Она и раньше, бывало, просила у меня то одно, то другое, и я всегда ей давала. Что ж не дать, если есть?
— Она ждала гостей? А кого именно, она не говорила?
— Нет, не говорила, но я-то сразу догадалась, что это те самые, больше некому.
— «Те самые»? Кто такие?
— Ну эта ее подруга со своим женихом.
— Вы с ними знакомы?
— Не так, чтобы знакома...— На лице Луизы отразилось неудовольствие,— но видела я их предостаточно. Ну и женщина!
Рыжая! Я сразу предупредила Еву, что эта дружба плохо кончится. Все рыжие хитры, точно лисы. Ева сначала только посмеялась. Зато потом наплакалась! Ко мне сюда приходила плакать, будто к матери родной, но никогда не рассказывала, почему плачет. Я ее спрашиваю, а она — ни слова. Я уверена, что во всем виновата эта плутовка Жофия!
— Жофия? А фамилия?
— Не знаю я ее фамилии. Эта невежа даже не соизволила мне представиться! А уж нос задирала! Ни разу не заглянула ко мне на кухню, точно у меня проказа. А если я зайду к Еве и она там, то Ева просит меня прийти в другой раз. А эта Жофия, как увидит меня, сразу отворачивается, нет чтобы поздороваться! Если бы Ева меня послушалась!.. Это она вытолкнула Еву из окна — вот что я вам скажу!
— И вы можете это доказать?
— А что тут доказывать? Пришла сюда в старой, потрепанной курточке, а тут как-то вижу, щеголяет в белоснежной шубе! Ева была очень богатая, покойный муж оставил ей много денег. И дураку ясно, чего ради ходит сюда эта Жофия! Хороша дружба! Деньги ей были нужны. Евины деньги! Ходила, ходила — да и выходила! Эта шуба, поди, тысяч двадцать стоит, а то и больше. А на чьи денежки? На Евины. А уж так влезла к ней в душу, точно она ей сестра родная. Другой раз и на ночь оставалась.
— Ночевать?
— Вот именно.
— Откуда вы знаете?
— Да здесь все слышно, что наверху делается. Я утром убираю квартиру и слышу, сколько человек там ходит, даже голоса различаю. А уж голос Жофии я сразу узнаю, трещит как сорока! Ужас как я на нее зла, что правда, то правда!
Пооч поднял глаза к потолку, затем перевел взгляд на Луизу.
— Сегодня, например, что вы слышали? Луиза задумалась.
— Ничего. Я все время была здесь, в кухне. Здесь ничего не слышно, только там, в комнатах.
— А туда вы сегодня не заходили?
— Сегодня приемный день.
— Ну и что?
— В приемной — больные, в кабинете — доктор, а мое место на кухне.
— Кто открывает дверь больным?
— Я.
— А кто их провожает?
— Когда как.
— Сегодня сколько было больных?
— Пока что одна,— не задумываясь, ответила Луиза.
— Кто ее проводил?
— Господин доктор. Сам лично. Да, я забыла. Один раз я все-таки вошла в приемную, господин доктор меня позвал.
— Зачем?
— Спросил, куда делась больная из приемной.
— Какая больная?
— Я тоже его об этом спросила, потому что, кроме той женщины, больше никто не приходил. А он все равно спрашивает, говорит, слышал шаги.
— Вы тоже слышали?
— Какие-то шаги я тоже слышала, но подумала, что это доктор ходит в приемной. А потом он меня позвал.
— А может, в квартире находился кто-то чужой? Луиза смутилась.
— Ну что вы... Как он мог войти?
— Например, вы забыли закрыть дверь.
— Забыла закрыть?..
— Или нарочно оставили ее открытой. Думали, может, Ева снова к вам заглянет? Да?
— Да...— со стыдом призналась Луиза.— Я оставила щелочку. Но чтобы сюда зашел кто-то, а я бы не заметила — об этом не может быть и речи!
— Но ведь если вы стоите у мойки, вам не видно, что делается в прихожей.
— Я бы услышала!
— Случалось, что вы и раньше забывали закрыть входную дверь?
— Ну... да. Мне интересно, что происходит на лестнице, ведь здесь, на кухне, я как в тюрьме...
— Знал кто-нибудь,— прервал следователь ее объяснения,— что вы не закрываете входную дверь?
— Да...— Луиза смущалась все больше.— Ева знала и никогда не звонила в дверь, а прямо входила, потому что господину доктору не нравилось, что она сюда ходит...
— А скажите-ка,— Пооч сплел пальцы,— кроме этой рыжей Жофии, кто еще бывал у Евы? Вы говорили, какой-то мужчина. Что вы о нем знаете?
— Я как раз об этом и хотела сказать,— Луиза облегченно вздохнула, радуясь, что следователь переменил тему.— Что правда, то правда, к ней приходил мужчина. Сначала он один ходил, а потом привел с собой эту Жофию и познакомил с Евой. Я было подумала, что он ухаживает за Евой, но...— Она замолчала, вспомнив что-то такое, о чем ей все-таки не хотелось рассказывать, и, чтобы это скрыть, затараторила дальше: Но как он мог за ней ухаживать, если Жофия была его невестой? Ева его так любила... уж не знаю, кем он ей доводился? Бедняжка была сирота, выросла в воспитательном доме, одна как перст, кроме старого Михая Борошша, у нее никого не было. Она никогда не говорила, кто он ей, этот мужчина, но
была к нему очень привязана. И часто плакала. А один раз говорит: «Геза не виноват». А в чем?..
— Фамилию его не называла?
— Нет, просто Геза.
— А еще кто бывал у Евы?
Луиза помедлила, потом решительно заявила.
— Никто, больше я и вправду никого не знаю. Хотя, может, к ней и еще кто ходил,— добавила она и снова потупилась.
От внимания капитана не ускользнуло поведение Луизы, на лице которой было написано, что у Евы еще кто-то бывал, но есть причины о нем не говорить. Луиза сжала губы, и капитан отложил выяснение этого вопроса на будущее.
— Зачем было Жофии выталкивать Еву из окна?— спросил Пооч.— Если, как вы говорите, она рассчитывала на ее деньги, то источником дохода была для нее живая подруга, а не мертвая.
— Тут дело нечистое...— со страхом прошептала Луиза.
— То есть?..
— Кто знает?—Луиза подняла глаза к небу.— Может, она с самим чертом дружит. Эта женщина на все способна!
— У вас есть доказательства?
— Есть!
— Какие же?
— То, что она рыжая!
Пооч отступил. Видно было, что Луиза больше ничего полезного не скажет о Жофии и Гезе. А о том, третьем, который бывал у Евы, Луиза говорить не хочет. Ну что ж, уже есть кое-какие сведения.
— В таком случае...— Пооч хотел попрощаться, но его остановил шепот Луизы.
— Есть тут еще кое-что...
— Что же?
— Только я бы не хотела, чтобы господин доктор узнал, что я о нем рассказываю.
Пооч отпустил ручку двери.
— Ну хорошо,— вздохнул он,— не узнает. Луиза начала с важным видом:
— В последнее время я заметила, что здесь,— она многозначительно кивнула на дверь приемной,— происходят странные вещи. Господин доктор запретил мне об этом говорить, мол, это мои фантазии и надо мной будут смеяться, а он попадет в неловкое положение. Но я-то знаю, что это не фантазии. Сюда ходят мужчины!
— Ну и что?— удивился Пооч.— Что в этом особенного?
— Уже двадцать лет, как сюда никто не ходит! Никто, кроме пациенток, понимаете? Господин доктор не такой человек. Я хочу сказать, не больно любит водить знакомства. А теперь вдруг стали ходить! И всегда после моего ухода. Как-то я задержалась, выхожу и в дверях сталкиваюсь с одним из них. Только
разглядеть я его не успела — он так и кинулся вниз по лестнице. Я, конечно, сказала доктору, а он говорит, мол, я обозналась, наверняка это была женщина. Ну и дела! Что я, дура, что ли? Я тут стала следить. Спряталась в кустах напротив дома, потом прокралась на лестницу. Так и есть: к нему ходят мужчины! А доктор скрывает. Не скрывал бы, так я ничего плохого и не подумала бы.
— А так, значит, подумали?
— Уж больно у них неприятные лица. И ходят-то они украдкой! Точно делают что-то запретное. И господин доктор какой-то странный в последнее время. Бывало, он даже шкафчик с лекарствами оставит открытым, а теперь и письменный стол запирает. А зачем? Он же прекрасно знает, что я не воровка!
— В самом деле,— согласился Пооч,— зачем?
— То-то и оно! По-моему... мне кажется... эти мужчины имеют отношение к смерти Евы... Ох, бедняжка! Взять да и вытолкнуть! А этот Геза, о котором я говорила, он тоже сюда приходил,— Луиза побледнела, собираясь сообщить что-то очень важное:— Приходил, и не раз! Еще до смерти господина Борошша... А для чего?..— Она многозначительно замолчала.
— Действительно, для чего?
— Они меня выставляли!— возмущалась Луиза.— Доктор по два раза проверял, заперта ли дверь в приемную. Я, конечно, это заметила: зачем запираться, знает ведь, что я не любопытна. Было значит, чего стыдиться!
— Чего же?
— А того, что господин доктор и этот Геза...— Луиза залилась краской.
— Говорите, говорите,— ободряюще сказал Пооч. Но Луиза молчала. Капитан понял, что сегодня он уже ничего от нее не добьется. Он вежливо попросил паспорт и списал данные. Затем вырвал из блокнота листок и написал свое имя и номер телефона.— Если решитесь дополнить то, что сообщили сегодня, вы найдете меня по этому телефону. Хочу вас предупредить, что дача ложных показаний, сокрытие фактов, которые могут помочь следствию, карается законом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28