Каждый раз она входила в небольшой кабинет, неся с собой либо чашечки с кофе, либо коку с пирожками... Роза все время любезно отказывалась, а Малхолланд жадно проглатывал, почти не отрывая глаз от экрана и не видя, что он жует или пьет.
Он был моложе Розы лет на двадцать, но было ясно, что оба они просто наслаждались, работая друг с другом. Сара прикинула, что по коэффициенту умственного развития они тянули не меньше чем на триста пунктов. Может быть, больше. Она чувствовала приступ гнева по адресу тех, кто набрался нахальства и аморальности фальсифицировать результаты их исследований по проекту БАРТ.
– О'кей, – произнес Малхолланд, все еще не отрывая глаз от экрана, – вот – очередная последовательность. А-Т, А-Т, С-Г, А-Т.
А-Т: аденин и тимин. С-Г: ситозин и гуанин. Парные дезоксирибозные базы, которые являются строительными кирпичиками жизни. Еще на курсах медицинского училища Сара познакомилась с элементарной структурой, функциями и размножением ДНК. Но эти двое, которые работали в связке с биохимиком в Атланте, были для Сары по своим познаниям на уровне марсиан. На соединении модема в Атланте работала женщина по имени Молли. С помощью различных ферментов она рассекла ДНК вирус на мелкие сегменты. Характер этих сегментов был установлен, и теперь компьютер выявлял последовательность, чтобы воссоздать сложную, трехразмерную двойную спираль ДНК, которая, по существу, и представляла собой вирус. Малхолланд и Роза делали паузу, получив новый набор данных, чтобы нарастить модель, которую они изображали на экране, и сравнить ее с множеством известных вариантов.
Сара наблюдала, как Кен Малхолланд поглощает бутерброд с колбасой и одновременно диктует Розе новую последовательность цепочки фосфатных и дезоксирибозных единиц.
«ВОТ ВСЕ, ЧТО ОНА НАПИСАЛА, КЕН. ВЫ ПОЛУЧИЛИ ТО, ЧТО ПРЕДСТАВЛЯЕТ СОБОЙ „ДЖОРДЖ“. НА ЭТОМ ЗАКАНЧИВАЮ... УМИРАЮ С ГОЛОДУ. УДАЧИ, МОЛЛИ».
Это послание появилось на экране, а потом мультипликация Гэри Ларсона, которая изображала двух маскарадных ученых, напряженно всматривающихся в свои микроскопы в то время, как на них самих направлены огромные увеличительные линзы. Роза, в свою очередь, села за клавиши, набирая последнюю группу структурной информации и сравнивая ее с данными уже известных вирусов. Через несколько минут она покачала головой.
– Такого нет, – заключила она.
Протерев глаза, Малхолланд повернулся на вращающемся кресле в сторону Сары.
– «Джордж» – это какой-то аденовирус, но с некоторыми добавками, – пояснил он.
– Он – продукт биоинженерии, – добавила Роза. – Не «es de Dios». He от Бога. Теперь надо ответить на такие вопросы: кем он создан и имеет ли «Джордж» отношение к ВСК?
– Роза, вы можете это объяснить подробнее для Сары?
– Лучше, если это сделаете вы, Кен.
– Вы опять скромничаете, – заметил Малхолланд. – Ладно, речь идет о патентах на новые формы жизни. Был такой микробиолог Ананда Чакрабарти, который работал в компании «Дженерал электрик». В начале семидесятых годов он генетически изменил нарождающуюся естественным путем бактерию «Pseudomonas aeruginosa». Получившийся в результате этого биоинженерный микроб мог поглощать некоторое количество углеводородов, содержащихся в неочищенной нефти, разрывая химические связки и практически превращая катастрофические разливы нефти в пищу для рыбы. Потенциально это открытие сулило сотни миллионов: Но служба патентов США отказалась выдать ему патент на открытие этого зверька. В 1980 году Верховный суд США изменил это решение, практически заявив, что нет разницы между созданием усовершенствованной мышеловки и выведением более совершенных мутантов.
– И что это нам теперь дает? – спросила Сара.
– Может быть, ничего, – отозвался Малхолланд. – А может быть, и много. Вот тут-то и выходит на сцену Роза. Теперь, когда, как пробки из воды, повсюду выскакивают биоинженерные компании, появилась опасность появления болезней, порождаемых новыми формами жизни. Это стало вполне возможным. В научно-фантастических романах пишут о болезнях, занесенных с созвездия Андромеды. А на деле нам совсем не надо забираться так далеко, чтобы навлечь на себя несчастья. Поэтому Роза договорилась с патентной службой США о том, чтобы они передавали получаемые ими данные нам. Где бы ни патентовали новую форму жизни, мы получаем ее описание.
– По закону, – включилась в объяснение Роза, – описание патента должно быть достаточно детальным, чтобы новую форму жизни можно было выявить и воспроизвести экспертами данной области знаний. Теперь большинство генетических инженерных фирм непосредственно сотрудничают с нами, направляя описания своих новых микробов и часто даже сведения о текущей работе для включения в наш банк данных.
– Поразительно, – воскликнула Сара. – Поэтому теперь вы можете воспользоваться своим банком данных в Атланте! Неужели у вас имеются сведения о многих новых формах жизни?
– Вы даже не представляете, как их много, – изрек Малхолланд.
– Не желаете ли устроить перерыв перед тем, как начать такую сверку? – спросила Сара. – В запасе у нас должно быть не меньше часа, чтобы добраться до аэродрома.
– В таком случае я пообедаю в самолете, – сказал вирусолог. – Или я уже отобедал? Неважно. Эта часть работы займет очень много времени из-за чуда, с помощью которого мы убедили дядю Сэма потратить такую кучу денег на нашу центральную ЭВМ. Роза, вы не хотите воспользоваться этой честью?
– С удовольствием, – тут же откликнулась Роза. – Сара, мы начнем с сопоставления первоначально использованного типа вируса, у которого наиболее явная из общих характерных черт.
«Аденовирус», – напечатала она на экране. – Затем мы проделываем обратный путь методом исключения. Если не найдем нигде ничего похожего, то все, игра окончена. Дело в том, что компьютер, возможно, может провести всю эту операцию самостоятельно, но мне нравятся приключения.
– Ей нравятся приключения, – почтительно повторил Малхолланд.
Роза поочередно ввела в компьютер данные о последовательности ДНК «Джорджа» и запросила центральную ЭВМ в Атланте отыскать что-то похожее. Сара была потрясена, как много там находилось искусственных вирусов. Несмотря на то что генетическая инженерия находится в пеленках! Впрочем, довольно быстро число похожих вирусов стало сокращаться.
– Ладно, – произнесла Роза, – следующая группа данных отличается от прежней, как взрослый мужчина от ребенка.
Она ввела еще один последовательный код «Джорджа», и через секунду или две на экране вспыхнуло:
«ТАКОГО НЕТ».
– Проклятье, – прошептала Роза.
Но на экране тут же вспыхнула другая запись:
«ПРЕДПОЛАГАЕМЫЙ ТИП – ПРОВЕРЬТЕ НА ПРЕДМЕТ ОШИБКИ В ИСХОДНЫХ ДАННЫХ И ВВОДИТЕ СНОВА»
– Нам надо будет отыскать этого программиста и повысить ему зарплату, – сказал Малхолланд.
– Никак не могу научиться печатать, – выругалась Роза, просматривая свои записи, потом опять ввела последовательность. – В следующий раз я позволю проделать это самому компьютеру.
Буквально через несколько секунд на экране начали появляться данные:
«НЕИЗВЕСТНЫЙ СООТВЕТСТВУЕТ ВВОДНОМУ НОМЕРУ АСХ9934452; ВОЗМОЖНОСТЬ ПЕРЕСЕЧЕНИЯ – 100%. ПОЖАЛУЙСТА, ВВЕДИТЕ НОМЕР ДОПУСКА И ВАШ КОД БЕЗОПАСНОСТИ ДЛЯ ПРОДОЛЖЕНИЯ ПРОЦЕССА».
– Бинго, – произнесла Роза.
Она выполнила просьбу центральной ЭВМ. И почти немедленно «Джордж» получил имя... и местонахождение:
"СРВ113 – БИО – КОРПОРАЦИЯ ВИР; 4256 Нью-Парк, Кембридж, МАСС, 02141 (617) 965-7592; США.
Патент № 5, 665, 297, РДВ332, 210 (1984)".
«Аденовирус с примесью тромбина-тромбопластина, порождающий гены; потенциальное применение: быстрое залечивание ран, кровоостанавливающее средство. Другой информации нет».
Роза обернулась к Саре. Выражение лица эпидемиолога отражало и торжество, и беспокойство.
– Тромбин, – произнесла она. – Если я не ошибаюсь, это второй фактор биологического каскада свертывания крови.
– И тромбопластин тоже фактор свертывания, – взволнованно добавила Сара. – Роза, в этом все дело. Теперь я знаю.
Роза уже набирала номер телефона корпорации «Био-Вир».
– Договориться было совсем нетрудно, – сообщила она после краткого разговора. – Я условилась встретиться завтра в десять утра с доктором Димитри Атанулосом, президентом корпорации «Био-Вир».
– Мне бы хотелось поехать с вами, – сказала Сара. – Но на мне висит это судебное дело и есть один вызов.
– К счастью, у меня таких обязательств нет, – оживился Малхолланд. Жена и ребятишки смогут немного отдохнуть от меня. И я ни за что на свете не пропущу такое. Есть ли у этой вашей хозяйки свободные комнаты?
– Если даже и нет, – подмигнула Роза, – то моя кровать двуспальная.
Глава 32
Черная Кошка Даниелс буквально балансировал на тонком льду и никак не мог допустить, чтобы он под ним проломился. Сара отклонила решение ОВМЗ пойти на мировую сделку. Она настаивала на том, чтобы были сняты все обвинения в ее адрес и чтобы не было никакой денежной выплаты. В противном случае она продолжит судебное разбирательство за свой собственный счет. И, несмотря на взаимную любовь, которая с каждым днем углублялась между ним и его клиенткой, Мэт решил и дальше оставаться ее адвокатом.
Правда заключалась в том, признался он себе, что ему хотелось покончить со всем этим. Глубоко в душе ему хотелось, чтобы она просто сказала: «Заплатите этому человеку. Заплатите ему двести тысяч и закройте дело. Дайте мне воспользоваться этим временем, чтобы ближе сойтись с полюбившимся человеком, когда над нашими головами не висит эта дрязга».
На столе лежал игрушечный шар из пластика. Его подарил Гарри несколько лет назад на День отца. И сердцем, и разумом он понимал, что это просто игрушка, – штампованный пластик, заполненный водой с плавающим восьмиугольником внутри. Таких – миллионы. И конечно, этот конкретный экземпляр не обладал большей способностью предсказывать судьбу, чем другие.
– Удастся ли нам выиграть это дело? – спросил он, приподнимая шар, как будто взвешивая его.
Если бы кто-нибудь узнал количество важных житейских решений, которые он принял, мысленно советуясь с этим пластиковым шаром, то вполне может быть, что его исключили бы из ассоциации юристов, подумал он.
«Спроси еще раз, попозже», – ответил ему шар.
Как и следовало ожидать, Роджер Фелпс негодовал, что, несмотря на его предложение о полюбовном урегулировании, Сара предпочла продолжить борьбу. Мэт знал, что ее упрямство порождает сомнения в ОВМЗ относительно целесообразности выплаты двухсот тысяч долларов, что рекомендовал сделать Фелпс. Это сомнение не рассеется в течение очень многих месяцев... или лет, которые уйдут на то, чтобы завершить этот судебный процесс. Потом, если Сара проиграет и уплатит хорошенькую сумму присяжным, Фелпс станет героем на день. Но если она выиграет, то в морду Фелпса полетят тухлые яйца стоимостью примерно в двести тысяч долларов. Даже для человека, не обладающего высокомерием Фелпса, такой омлет означал бы конец всему.
Но Мэт сознавал также, что в этой игре его собственная ставка была не ниже, чем у Фелпса. Ему придется выставлять счета Саре, чтобы внешне все выглядело нормально, если будут поставлены под вопрос его мотивы и моральное поведение. При проигрыше в суде его обвинят в том, что он уговорил Сару продолжить это разбирательство, чтобы не потерять заработка, при выигрыше – лучшее, на что он мог надеяться, – это получить некоторую благожелательную рекламу. В любом случае то, что он заработает на деле «Грейсон против Болдуин», станет его последним заработком.
В дополнение к этому Мэт сознавал, что, выиграет он или проиграет, все равно это судебное рассмотрение станет его последним делом по недобросовестной медицинской практике, которое он получил от ОВМЗ, самой большой медицинской страховой компании штата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67