На нее, совершенно очевидно, не производила впечатление окружающая роскошь. Под конец он показал ей знаменитую президентскую Овальную комнату.
– Ненавижу эту комнату, – сказал Кеннеди.
Она, похоже, поняла его. Овальный кабинет всегда использовался для официальных фотографий, публикуемых во всех газетах. Здесь происходили беседы с иностранными знаменитостями, подписание важных законов и договоров. В этой комнате чувствовалась атмосфера неискренности.
Ланетта, хотя и старалась не показывать этого, была взволнована прогулкой и обществом президента. Она понимала, что с его стороны это больше, чем вежливость.
По дороге в зал приемов он спросил, не хотела бы она принять участие в скромном обеде в Белом доме на следующей неделе.
Она согласилась.
В дни, предшествующие обеду, Ланетта ожидала, что вице-президент Элен Дю Пре вызовет ее, чтобы посоветовать, как вести себя, выведать, как ей удалось заполучить приглашение президента, но вице-президент никак не проявляла своей заинтересованности. Она вела себя так, словно ничего и не знала, хотя этого не могло быть.
Ланетта Карр сознавала, как и всякая женщина, что интерес Фрэнсиса Кеннеди к ней сексуален. Уж конечно, он думал о ней не как о будущем госсекретаре.
Скромный неофициальный обед в Белом доме не был успешным. Ни одна женщина не могла бы упрекнуть Фрэнсиса Кеннеди в невнимании. Он держался с вежливым дружелюбием, вовлекал Ланетту в разговор и поддерживал его, почти во всем занимая ее сторону, когда она спорила с членами его штаба. Она не испытывала трепета перед этими людьми, самыми могущественными в стране. Юджин Дэйзи ей понравился, несмотря на скандал, раздутый средствами массовой информации. Она поражалась, как его жена после этого появляется с ним в обществе, но никто из присутствующих не выглядел смущенным. Артур Викс был сдержан, и их спор не вышел за рамки приличий, когда Ланетта заявила, что, по ее мнению, бюджет министерства обороны должен быть сокращен наполовину. Отто Грея она нашла очаровательным. Еще ей бросилось в глаза, что их жены держались скованно.
Кристиан Кли ей не понравился, и она не могла бы объяснить почему. Быть может из-за зловещей репутации, которой он пользовался в Вашингтоне. Однако, Ланетта убеждала себя, что с ее юридическим образованием не следует поддаваться предрассудкам. Претензии не являются доказательствами, обвинения, не подтвержденными уликами, остаются слухами, и он может считаться ни в чем не виноватым. Что ее отталкивало, так это полное отсутствие с его стороны интереса к ней или реакции на нее, как на женщину. Казалось, он все время был настороже. Один из обслуживающих их официантов задержался на какое-то мгновение за спиной у Кли, и тот сразу обернулся и начал подниматься со стула с выдвинутым вперед кулаком. Официант, который задержался, разворачивая салфетку, был явно озадачен тем, как смотрел на него Кли.
Но главной причиной, по которой обед оказался неприятным для Ланетты, была непрекращающаяся демонстрация могущества власти. У каждой двери, даже в столовой, стоял охранник из Службы безопасности.
Ланетта выросла на Юге, в семье далеко не аристократической, и воспитывалась в маленьком цивилизованным прогрессивном городке, где белые гордились своим отношением к черным. Но еще ребенком она заметила убеждение многих в обществе в том, что две расы должны быть отделены друг от друга, видела проявление высокомерия, с которым даже самые цивилизованные люди из привилегированного слоя относились к своим соотечественникам, хуже приспособленным к борьбе за выживание. И она ненавидела эти черты.
В Белом доме она не обнаруживала такого высокомерия, но понимала, что оно должно существовать там, где один человек обладает значительно большей властью, чем все остальные присутствующие, и решила не отступать перед властью. И она автоматически сопротивлялась очарованию Кеннеди, в котором не было ничего, кроме блеска и дружелюбия.
Кеннеди почувствовал это и сказал ей:
– Мне жаль, что вы не получили удовольствия.
– О, нет, что вы, – возразила она и постаралась утешить его так, как это могут делать только южные красавицы. – Когда я буду старенькой и седой, я буду хвастаться этим вечером перед своими потомками.
Все остальные участники обеда уже уехали, и двое помощников ожидали Ланетту, чтобы проводить ее к машине. И вдруг Кеннеди почти застенчиво произнес:
– Я знаю, что все получилось ужасно нескладно, однако давайте попробуем еще разок. Почему бы мне не приготовить для вас обед в вашей квартире?
В первый момент она даже не поняла его. Не сообразила, что президент Соединенных Штатов просит о свидании, что он придет в ее квартиру, как обычный друг, и будет готовить в ее кухне. Это ей так понравилось, что она расхохоталась, и Фрэнсис Кеннеди тоже рассмеялся.
– Отлично, сказала она. – Я живу неподалеку.
Кеннеди сдержанно улыбнулся.
– Хорошо. Благодарю вас. Я позвоню вам, когда буду уверен, что у меня свободный вечер.
С этого вечера сотрудники Службы безопасности взяли под контроль район, где находился ее дом. Были сняты две квартиры – одна на том же этаже, где она жила, вторая – в доме напротив. Кристиан Кли распорядился прослушивать ее телефонные разговоры. Вся ее биография была изучена по документам и по рассказам тех, с кем она работала, а также жителей ее родного городка.
Кристиан Кли лично наблюдал за операцией, умышленно запретив ставить в ее квартире подслушивающее устройство, которое бы записывало каждый шорох. Он не хотел, чтобы агенты Службы безопасности слышали, как президент Соединенных Штатов сбрасывает с себя брюки.
То, что Кли обнаружил, полностью успокоило его. Ланетта Карр была образцом буржуазного поведения до того, как поступила в колледж. Там она по каким-то причинам избрала своей специальностью право и потом, вступив в коллегию адвокатов, стала общественным защитником в Новом Орлеане. Защищала она, главным образом, женщин и вошла в феминистское движение, но Кристиан Кли с удовлетворением отметил, что у нее было три серьезные любовные связи. Бывших любовников расспросили и все в один голос подтвердили, что Ланетта Карр уравновешенная, серьезная женщина.
На обеде в Белом доме она с гневом и презрением сказала:
– А вы знаете, что при нашей системе нарушение контракта не преследуется законом?
При этом она явно не подумала, что за столом сидят двое мужчин, Кеннеди и Кли, считающиеся одними из лучших юридических умов в стране.
На какой-то момент Кли испытал раздражение, а потом спросил:
– Ну и что?
Ланетта обернулась к нему.
– Человек, пострадавший при нарушении контракта, должен обратиться в суд, что обходится ему в кучу денег. И обычно он вынужден соглашаться на меньшую сумму, чем та, что предусмотрена контрактом. И если истец не имеет сильной власти и больших денег, если он борется против крупной корпорации, которая может растянуть тяжбу на годы, он много теряет. Это откровенный гангстеризм. После паузы она добавила. – Сама концепция этого аморальна.
– Закон не является моральной категорией, – заметил Кристиан Кли. – Это механизм, заставляющий общество функционировать.
Он запомнил, как она отвернулась от него с жестом, отвергающим его пояснения.
Когда дело касалось безопасности президента, Кристиан Кли верил в превосходство сил.
В тот вечер, когда Фрэнсис Кеннеди отправился на свидание с Ланеттой Карр, Кли заранее разместил своих двух людей в двух снятых квартирах, сто человек бросил на улицы, на крыши домов, в подъезд дома, где она жила. Однако, Кли понимал, что эта процедура должна быть изменена, что такие свидания впредь устраивать нельзя. Если роман будет развиваться, то протекать он должен в безопасных стенах Белого дома.
Но Кли радовался, что Фрэнсис, наконец, имеет какой-то намек на личное счастье, и надеялся, что все будет хорошо.
Его не беспокоило, как повлияет этот роман на исход выборов. Во всем мире люди симпатизируют влюбленному, особенно если он красив и обижен судьбой, как Фрэнсис Кеннеди.
В тот день, когда президент Соединенных Штатов собирался готовить ей обед, Ланетта прибрала в квартире и оделась несколько тщательнее, чем обычно. Она облачилась в свободный свитер, широкие брюки и туфли на низком каблуке. Конечно, она хотела выглядеть хорошо, поэтому аккуратно подвела глаза и надела свой любимый браслет.
Фрэнсис Кеннеди приехал в спортивном пиджаке поверх свободной белой рубашки. На нем были спортивные брюки и туфли, какие она раньше никогда не видела: на резиновой подошве, а верх из голубой великолепной кожи.
Они поболтали несколько минут, после чего Фрэнсис Кеннеди взялся готовить обед, очень простой – жареные цыплята с жареным картофелем, со стручками фасоли и салат из помидор, а также мусс из малины. Он рассмеялся, когда Ланетта предложила ему фартук, и стоял покорно, как маленький мальчик, пока она надевала ему через голову фартук, а потом завязывала его на спине.
Ланетта молча смотрела, как он сосредоточенно готовил и улыбнулась, заметив его искреннюю озабоченность качеством обеда. Она поставила тихую музыку Гершвина и думала о том, как этот мужчина отличается от других, с кем ей приходилось сталкиваться. Конечно, он обладал большей властью, нежели они, но она заметила в нем какую-то глубоко запрятанную ранимость. Она ощущала ее, когда он не следил за собой. Ланетта видела, что Фрэнсис Кеннеди не принадлежит гурманам. Они пили хорошее вино, которое было куплено ею к обеду. Она была необычайно взволнована и слегка испугана. Понимая, что он чего-то ожидает от нее, она была уверена, что не подходит ему. А с другой стороны, как отказать президенту? Она сопротивлялась чувству преклонения перед ним и боялась, что уступит ему из-за этого чувства благоговения. Однако, она испытывала любопытство и возбуждение от того, что произойдет и была достаточно самонадеяна, чтобы верить, что все кончится благополучно.
Действительно, вечер оказался на удивление простым. Кеннеди помог ей прибрать со стола на кухне, а потом они пили кофе в гостиной.
Ланетта гордилась своей квартирой. Она обставляла ее не торопясь, с хорошим вкусом. На стенах висели репродукции знаменитых картин, книжные полки.
За весь вечер, Кеннеди не позволил себе ни одного жеста, какие обычно позволяют мужчины, ухаживающие за женщиной, а Ланетта не старалась выглядеть соблазнительной, и Кеннеди понял это по ее одежде и поведению.
Однако, чем дальше, тем более дружески они вели себя. Он очень умело подтолкнул ее на рассказ о себе, об оставшейся на Юге семье, о ее жизни в Вашингтоне, о работе юридическим советником при вице-президенте. И самое большое впечатление на нее, даже сильнее, чем его внешность, произвело его умение вести себя. Его вопросы диктовались не любопытством, а помогали ей рассказать ему то, что ей хотелось рассказать.
Нет ничего приятнее, чем обедать с кем-то, кто готов выслушать историю твоей жизни, поинтересоваться во что ты веришь, на что надеешься, что тебя огорчает. Наслаждаясь вечером, Ланетта вдруг заметила, что Кеннеди ничего не рассказывает о себе и тут же забыла о своих хороших манерах.
– Я все говорю о себе, а ведь у меня есть возможность, которую мало кто имеет. Я хочу спросить, каково быть президентом Соединенных Штатов? Держу пари, что это ужасно, – сказала она так искренне, что Кеннеди рассмеялся.
– Было ужасно, – признался он, – но становится лучше.
– Вам так не повезло, – заметила Ланетта.
– Но мне начинает везти, – возразил Кеннеди. – И в политике, и в личной жизни.
Их обоих смутила откровенность этого признания. Кеннеди поспешил загладить неловкость, но сделал это не самым лучшим образом.
– Я потерял жену и дочь. Возможно, вы напоминаете мне дочь. Не знаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
– Ненавижу эту комнату, – сказал Кеннеди.
Она, похоже, поняла его. Овальный кабинет всегда использовался для официальных фотографий, публикуемых во всех газетах. Здесь происходили беседы с иностранными знаменитостями, подписание важных законов и договоров. В этой комнате чувствовалась атмосфера неискренности.
Ланетта, хотя и старалась не показывать этого, была взволнована прогулкой и обществом президента. Она понимала, что с его стороны это больше, чем вежливость.
По дороге в зал приемов он спросил, не хотела бы она принять участие в скромном обеде в Белом доме на следующей неделе.
Она согласилась.
В дни, предшествующие обеду, Ланетта ожидала, что вице-президент Элен Дю Пре вызовет ее, чтобы посоветовать, как вести себя, выведать, как ей удалось заполучить приглашение президента, но вице-президент никак не проявляла своей заинтересованности. Она вела себя так, словно ничего и не знала, хотя этого не могло быть.
Ланетта Карр сознавала, как и всякая женщина, что интерес Фрэнсиса Кеннеди к ней сексуален. Уж конечно, он думал о ней не как о будущем госсекретаре.
Скромный неофициальный обед в Белом доме не был успешным. Ни одна женщина не могла бы упрекнуть Фрэнсиса Кеннеди в невнимании. Он держался с вежливым дружелюбием, вовлекал Ланетту в разговор и поддерживал его, почти во всем занимая ее сторону, когда она спорила с членами его штаба. Она не испытывала трепета перед этими людьми, самыми могущественными в стране. Юджин Дэйзи ей понравился, несмотря на скандал, раздутый средствами массовой информации. Она поражалась, как его жена после этого появляется с ним в обществе, но никто из присутствующих не выглядел смущенным. Артур Викс был сдержан, и их спор не вышел за рамки приличий, когда Ланетта заявила, что, по ее мнению, бюджет министерства обороны должен быть сокращен наполовину. Отто Грея она нашла очаровательным. Еще ей бросилось в глаза, что их жены держались скованно.
Кристиан Кли ей не понравился, и она не могла бы объяснить почему. Быть может из-за зловещей репутации, которой он пользовался в Вашингтоне. Однако, Ланетта убеждала себя, что с ее юридическим образованием не следует поддаваться предрассудкам. Претензии не являются доказательствами, обвинения, не подтвержденными уликами, остаются слухами, и он может считаться ни в чем не виноватым. Что ее отталкивало, так это полное отсутствие с его стороны интереса к ней или реакции на нее, как на женщину. Казалось, он все время был настороже. Один из обслуживающих их официантов задержался на какое-то мгновение за спиной у Кли, и тот сразу обернулся и начал подниматься со стула с выдвинутым вперед кулаком. Официант, который задержался, разворачивая салфетку, был явно озадачен тем, как смотрел на него Кли.
Но главной причиной, по которой обед оказался неприятным для Ланетты, была непрекращающаяся демонстрация могущества власти. У каждой двери, даже в столовой, стоял охранник из Службы безопасности.
Ланетта выросла на Юге, в семье далеко не аристократической, и воспитывалась в маленьком цивилизованным прогрессивном городке, где белые гордились своим отношением к черным. Но еще ребенком она заметила убеждение многих в обществе в том, что две расы должны быть отделены друг от друга, видела проявление высокомерия, с которым даже самые цивилизованные люди из привилегированного слоя относились к своим соотечественникам, хуже приспособленным к борьбе за выживание. И она ненавидела эти черты.
В Белом доме она не обнаруживала такого высокомерия, но понимала, что оно должно существовать там, где один человек обладает значительно большей властью, чем все остальные присутствующие, и решила не отступать перед властью. И она автоматически сопротивлялась очарованию Кеннеди, в котором не было ничего, кроме блеска и дружелюбия.
Кеннеди почувствовал это и сказал ей:
– Мне жаль, что вы не получили удовольствия.
– О, нет, что вы, – возразила она и постаралась утешить его так, как это могут делать только южные красавицы. – Когда я буду старенькой и седой, я буду хвастаться этим вечером перед своими потомками.
Все остальные участники обеда уже уехали, и двое помощников ожидали Ланетту, чтобы проводить ее к машине. И вдруг Кеннеди почти застенчиво произнес:
– Я знаю, что все получилось ужасно нескладно, однако давайте попробуем еще разок. Почему бы мне не приготовить для вас обед в вашей квартире?
В первый момент она даже не поняла его. Не сообразила, что президент Соединенных Штатов просит о свидании, что он придет в ее квартиру, как обычный друг, и будет готовить в ее кухне. Это ей так понравилось, что она расхохоталась, и Фрэнсис Кеннеди тоже рассмеялся.
– Отлично, сказала она. – Я живу неподалеку.
Кеннеди сдержанно улыбнулся.
– Хорошо. Благодарю вас. Я позвоню вам, когда буду уверен, что у меня свободный вечер.
С этого вечера сотрудники Службы безопасности взяли под контроль район, где находился ее дом. Были сняты две квартиры – одна на том же этаже, где она жила, вторая – в доме напротив. Кристиан Кли распорядился прослушивать ее телефонные разговоры. Вся ее биография была изучена по документам и по рассказам тех, с кем она работала, а также жителей ее родного городка.
Кристиан Кли лично наблюдал за операцией, умышленно запретив ставить в ее квартире подслушивающее устройство, которое бы записывало каждый шорох. Он не хотел, чтобы агенты Службы безопасности слышали, как президент Соединенных Штатов сбрасывает с себя брюки.
То, что Кли обнаружил, полностью успокоило его. Ланетта Карр была образцом буржуазного поведения до того, как поступила в колледж. Там она по каким-то причинам избрала своей специальностью право и потом, вступив в коллегию адвокатов, стала общественным защитником в Новом Орлеане. Защищала она, главным образом, женщин и вошла в феминистское движение, но Кристиан Кли с удовлетворением отметил, что у нее было три серьезные любовные связи. Бывших любовников расспросили и все в один голос подтвердили, что Ланетта Карр уравновешенная, серьезная женщина.
На обеде в Белом доме она с гневом и презрением сказала:
– А вы знаете, что при нашей системе нарушение контракта не преследуется законом?
При этом она явно не подумала, что за столом сидят двое мужчин, Кеннеди и Кли, считающиеся одними из лучших юридических умов в стране.
На какой-то момент Кли испытал раздражение, а потом спросил:
– Ну и что?
Ланетта обернулась к нему.
– Человек, пострадавший при нарушении контракта, должен обратиться в суд, что обходится ему в кучу денег. И обычно он вынужден соглашаться на меньшую сумму, чем та, что предусмотрена контрактом. И если истец не имеет сильной власти и больших денег, если он борется против крупной корпорации, которая может растянуть тяжбу на годы, он много теряет. Это откровенный гангстеризм. После паузы она добавила. – Сама концепция этого аморальна.
– Закон не является моральной категорией, – заметил Кристиан Кли. – Это механизм, заставляющий общество функционировать.
Он запомнил, как она отвернулась от него с жестом, отвергающим его пояснения.
Когда дело касалось безопасности президента, Кристиан Кли верил в превосходство сил.
В тот вечер, когда Фрэнсис Кеннеди отправился на свидание с Ланеттой Карр, Кли заранее разместил своих двух людей в двух снятых квартирах, сто человек бросил на улицы, на крыши домов, в подъезд дома, где она жила. Однако, Кли понимал, что эта процедура должна быть изменена, что такие свидания впредь устраивать нельзя. Если роман будет развиваться, то протекать он должен в безопасных стенах Белого дома.
Но Кли радовался, что Фрэнсис, наконец, имеет какой-то намек на личное счастье, и надеялся, что все будет хорошо.
Его не беспокоило, как повлияет этот роман на исход выборов. Во всем мире люди симпатизируют влюбленному, особенно если он красив и обижен судьбой, как Фрэнсис Кеннеди.
В тот день, когда президент Соединенных Штатов собирался готовить ей обед, Ланетта прибрала в квартире и оделась несколько тщательнее, чем обычно. Она облачилась в свободный свитер, широкие брюки и туфли на низком каблуке. Конечно, она хотела выглядеть хорошо, поэтому аккуратно подвела глаза и надела свой любимый браслет.
Фрэнсис Кеннеди приехал в спортивном пиджаке поверх свободной белой рубашки. На нем были спортивные брюки и туфли, какие она раньше никогда не видела: на резиновой подошве, а верх из голубой великолепной кожи.
Они поболтали несколько минут, после чего Фрэнсис Кеннеди взялся готовить обед, очень простой – жареные цыплята с жареным картофелем, со стручками фасоли и салат из помидор, а также мусс из малины. Он рассмеялся, когда Ланетта предложила ему фартук, и стоял покорно, как маленький мальчик, пока она надевала ему через голову фартук, а потом завязывала его на спине.
Ланетта молча смотрела, как он сосредоточенно готовил и улыбнулась, заметив его искреннюю озабоченность качеством обеда. Она поставила тихую музыку Гершвина и думала о том, как этот мужчина отличается от других, с кем ей приходилось сталкиваться. Конечно, он обладал большей властью, нежели они, но она заметила в нем какую-то глубоко запрятанную ранимость. Она ощущала ее, когда он не следил за собой. Ланетта видела, что Фрэнсис Кеннеди не принадлежит гурманам. Они пили хорошее вино, которое было куплено ею к обеду. Она была необычайно взволнована и слегка испугана. Понимая, что он чего-то ожидает от нее, она была уверена, что не подходит ему. А с другой стороны, как отказать президенту? Она сопротивлялась чувству преклонения перед ним и боялась, что уступит ему из-за этого чувства благоговения. Однако, она испытывала любопытство и возбуждение от того, что произойдет и была достаточно самонадеяна, чтобы верить, что все кончится благополучно.
Действительно, вечер оказался на удивление простым. Кеннеди помог ей прибрать со стола на кухне, а потом они пили кофе в гостиной.
Ланетта гордилась своей квартирой. Она обставляла ее не торопясь, с хорошим вкусом. На стенах висели репродукции знаменитых картин, книжные полки.
За весь вечер, Кеннеди не позволил себе ни одного жеста, какие обычно позволяют мужчины, ухаживающие за женщиной, а Ланетта не старалась выглядеть соблазнительной, и Кеннеди понял это по ее одежде и поведению.
Однако, чем дальше, тем более дружески они вели себя. Он очень умело подтолкнул ее на рассказ о себе, об оставшейся на Юге семье, о ее жизни в Вашингтоне, о работе юридическим советником при вице-президенте. И самое большое впечатление на нее, даже сильнее, чем его внешность, произвело его умение вести себя. Его вопросы диктовались не любопытством, а помогали ей рассказать ему то, что ей хотелось рассказать.
Нет ничего приятнее, чем обедать с кем-то, кто готов выслушать историю твоей жизни, поинтересоваться во что ты веришь, на что надеешься, что тебя огорчает. Наслаждаясь вечером, Ланетта вдруг заметила, что Кеннеди ничего не рассказывает о себе и тут же забыла о своих хороших манерах.
– Я все говорю о себе, а ведь у меня есть возможность, которую мало кто имеет. Я хочу спросить, каково быть президентом Соединенных Штатов? Держу пари, что это ужасно, – сказала она так искренне, что Кеннеди рассмеялся.
– Было ужасно, – признался он, – но становится лучше.
– Вам так не повезло, – заметила Ланетта.
– Но мне начинает везти, – возразил Кеннеди. – И в политике, и в личной жизни.
Их обоих смутила откровенность этого признания. Кеннеди поспешил загладить неловкость, но сделал это не самым лучшим образом.
– Я потерял жену и дочь. Возможно, вы напоминаете мне дочь. Не знаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79