Скорее всего, он не обманывает, что она это уже сделала.
– Очень похоже. – Не знаю, значил ли холодный тон Хамида, что он думал об очевидной экономии, заметной здесь на каждом шагу, и золотых часах Джона Летмана – Ничего не предполагаю, но у меня очень неприятный характер.
– А у меня тоже. И если он правда курит марихуану, то есть гашиш, тогда… – Я вздохнула. – Решено, буду настаивать, что бы он ни сказал. Очень жаль, что заставила тебя тут торчать, ты очень терпелив.
– Вы оплатили мою машину на целый день, и мое время тоже. Как я его провожу, не важно, а когда сидишь на солнце и куришь, экономится бензин.
Я засмеялась.
– В этом что-то есть. И ты прав, я должна ее увидеть. Если нужно, устрою здесь сущий ад.
– Нет необходимости.
Я подпрыгнула. Не слышала, как мистер Летман вернулся, но он стоял тут, а недалеко от него Яссим быстро пробирался по теневой стороне аркады и выглядел очень суетливо. Джон очевидно имел довольно бурный разговор, во всяком случае совершенно проснулся, даже ожил.
– Она примет меня?
– Да, она примет вас, но, боюсь, позже. – Он сделал извиняющийся жест. – Извините, я пытался ее убедить, но у нее не слишком хороший день, поэтому не хотел настаивать. У нее был недавно приступ бронхиальной астмы, незачем беспокоиться, но это иногда мешает ей спать. Она слышать не хочет о докторах, и, так как у нас остался с осени рецепт, а тогда было то же самое, я ее тоже не пытаюсь переупрямить. В общем-то лечение создает больше хлопот, чем болезни, она находит этот процесс очень грустным. Сказать по правде, ваш визит ее очень развеселил.
– Прекрасно. Обещаю не утомлять ее.
– Вы договорились с водителем? Сейчас я организую для вас комнату, прежде чем опять пойти к вашей бабушке.
– Все решено. Хамид вернется завтра.
– Отлично. Идите со мной, а Яссим покажет вашему водителю путь обратно к воротам.
Я попрощалась с Хамидом, Яссим смотрел в мою сторону с явственным желанием меня тоже проводить, и как можно быстрее. Но скоро он исчез в тени, Хамид помахал рукой и отправился за ним. Мистер Летман повел меня в другую сторону.
– Значит, ее не слишком трудно было уговорить в конце концов?
– Совершенно без проблем, как только она поняла, кто вы такая. Честно говоря, она не так уж много и вспомнила, но горит желанием вас увидеть.
– Мне казалось, что так и окажется. Переполнена любопытством, надо полагать?
Он с некоторым удивлением посмотрел на меня.
– Да… Можно сказать и так. Вам не обидно?
– А чего обижаться? Мотивы не имеют значения, когда достигнут желаемый результат. Она ведь принимает меня. И вообще, это совершенно честно. Какой, по-вашему, у меня основной мотив посетить Дар Ибрагим?
– Да, конечно. – Но голос мистера Летмана звучал неуверенно.
– Что случилось? Ради Бога, неужели вас это шокирует?
– Нет, но… Вы довольно необычная девушка, не так ли?
– Потому что настаиваю на своем и не думаю, что родственники обязаны любить друг друга, хотят они того или нет? Ничего необычного, просто большая часть человечества этого не признает. Да, мне нравится все делать по-своему, но я признаю за другими людьми право вести себя точно так же. Это, пожалуй, единственная моя положительная черта.
– А что, если они хотят все делать вопреки вашим желаниям?
– О, я довольно сильная личность, несусь вперед на полных парах и пускаю торпеды, но открыта для переговоров. Куда вы меня ведете?
– В сераль.
– Это значит поставить меня на место, да? Под замок?
– Почти. Во всяком случае, на окнах решетки. – Он неожиданно очаровательно улыбнулся. – Уверяю, только потому, что это – лучшая часть дворца. Мы, возможно, негостеприимны и долго сопротивляемся, но как только приходится сдаться, все делаем, как положено. Первоклассное расположение, чтобы компенсировать недостаточно теплый прием. А знаете, что леди Эстер Стенхоуп располагала гостей в соответствии с их статусом? Насколько я знаю, третий класс проводил довольно утомительную ночь.
– Представляю. Очень хорошо с вашей стороны ценить меня высоко, несмотря на все доставляемые мной неудобства и неприятности.
– Да никаких неприятностей. Очень рад, что вы здесь, ваша бабушка не единственный любитель общества. Для меня облегчение, что она так все восприняла, и не пришлось с вами обострять отношения. Уверен, что ваш визит будет для нее полезен, даже надеюсь, что вы ей неожиданно понравитесь, и она заставит вас поселиться тут на несколько недель. Тогда уже вы будете читать ей Коран в три утра, а я получу отгул.
– Вы правда это делаете?
– Бывали случаи. Хотите, я ей это предложу? Сколько времени можете ей уделить?
– Отвечу утром.
Он засмеялся и толкнул немного перекошенные деревянные ворота под заросшей растительностью аркой.
Сюда, пожалуйста, – и пропустил меня вперед.
4. Сад у воды
And still a Garden by the Water blows…
E. Fitzgerald: The Rubaiat of Omar Khayyam
– Ой, – сказала я и застыла. Джон Летман закрыл за собой ворота и подошел ко мне.
– Нравится?
– Нравится! – Я перевела дыхание. – Что это такое?
– Всего лишь сад сераля. Боюсь, ужасно заброшенный.
Он был прав, конечно, но заброшенность составляла значительную часть очарования сада. После обожженных солнцем камней и пыльных руин, которые так долго резали мне глаза, зелень, цветы и прохладная вода казались восхитительными.
Сад соответствовал уже привычному образцу двора – мощеная площадка, украшенная цветами и кустами, в центре – бассейн, со всех сторон – тенистые аркады с проходами в различные комнаты и офисы. Но этот двор был огромен. Очевидно, комнаты сераля и сад заполняли весь дворец, широко раскинулись по поверхности плато. С трех сторон двора расположились длинные колоннады, узор из света и тени падал на двери в комнаты женщин. С северной стороны колоннада шла вдоль внешней стены. В нежных арках высоко расположенных окон виднелись деревня за рекой и заснеженные горы вдалеке. Решетки на окнах были такими густыми, что рука не пролезла бы между прутьев.
В этой раме из колонн давным-давно какой-то знаток заложил большой сад и как-то заставил воду вытекать из высоко расположенного ручья, питать деревья и цветы и наполнять бассейн, не чисто декоративный, а большой водоем, почти озеро. В центре творец расположил маленький остров, заросший деревьями. В середине рощи можно было разглядеть позолоченную черепицу – крышу миниатюрного здания, похожего на экзотический летний домик, дорогостоящий каприз. Киоск в персидском стиле, с куполом луковицей, декоративными колоннами, решетчатыми арками и сломанными ступенями.
Когда-то на остров вел изящный мост, но теперь в середине его возник примерно шестифутовый провал. Озеро плотно заросло лилиями, а берег – ирисами. Из трещин пола пробивалась трава. Крышу и колонны увили жасмин и пурпурная бугенвиллия, розы висели фестонами, как паутина. Все закапали белыми кляксами птицы. Горлицы, как сумасшедшие, кричали: «Юсуф! Юсуф!» Продуманная овальная форма озера, грациозные арки и элегантный киоск составляли резкий, но крайне привлекательный контраст захватившей их бурной растительности. Как неожиданно одичавшая классическая персидская картина.
– Ни одного лишнего растения, – сказала я. – Это великолепно! Только подумать, что я всегда жалела этих несчастных женщин. Все, мистер Летман, решено, я завтра сюда надолго перееду. Сколько вы можете меня выдержать?
– Посмотрите комнату, прежде чем принимать решение, – сказал он, показывая мне путь. Средняя комната с южной стороны сада. Простая, квадратная, высокий потолок, мраморный пол, сине-золотая мозаика на стенах, включающая в себя арабские тексты. В отличие от всех до сих пор увиденных мною комнат, эта была чистой и хорошо освещалась из тройного окна, выходящего на реку Адонис. Решетка на окне оказалась менее тяжелой, чем те, что выходили на плато. И ясно почему – внешняя стена сераля, очевидно, поднималась прямо от скал над рекой.
– Спальня – в следующей комнате, а ванная за ней. Когда я говорю «ванная», я, безусловно, имею в виду полный комплекс – парные и холодные комнаты, помещения для массажа и всего прочего. Но горячей воды нет, – он улыбнулся. – Есть вода, текущая прямо со снегов, и она вся ваша. Знаете, вы очень смелая, что согласились остаться. Мы этого не ожидали.
– Получаю удовольствие, – честно ответила я.
– Полагаю, эта часть дворца выглядит для вас сценой из восточного романа? Да поможет вам Бог сохранить иллюзии… Боюсь, спальня еще не готова. Через минуту я пришлю Халиду убраться и принести полотенца. Хотите что-нибудь еще?
– Зубную щетку. Не стоит так волноваться, я шучу. Прекрасно обойдусь одну ночь, если в ужин будет входить яблоко. Надеюсь, режим бабушки Харриет включает ужин?
Он засмеялся.
– Помилуйте, как вы могли такое вообразить? К счастью, Халида кормит меня не в соответствии с диетой вашей бабушки. Теперь я должен вас покинуть. Вам, наверняка, хочется выпить. Сейчас немедленно пришлю. Скоро будет слишком темно, чтобы осматриваться, но ходите, куда вам хочется, кроме комнат принца, конечно. Халида или я прогоним вас оттуда, если вы случайно туда зайдете.
– Спасибо, но лучше побуду здесь. Очень красивый сад.
– Тогда я вернусь и присоединюсь к вам примерно через полчаса, и мы поедим.
Когда он ушел, я села на диванные подушки и стала смотреть в долину, где заходящее солнце окрашивало золотом верхушки деревьев. Ниже тени углублялись от пурпурных к черным. Скоро стемнеет. Я неожиданно поняла, что устала, и понадеялась, что, когда Халида принесет выпивку, это не окажется обычный арабский арак.
Не оказался, и принесла выпить не Халида, а молодой араб, скорее всего, ее брат Насирулла, как и Яссим, в белых одеждах. Он молча внес поднос с зажженной лампой, двумя стаканами и золотым вином Бекаа. Это приятное легкое вино, одно из лучших в Ливане, никакое другое не доставило бы мне такого удовольствия. Я начала по-доброму думать о Джоне Летмане.
Когда я заговорила с Насируллой, он долго меня рассматривал, потом мотнул головой и сказал что-то на арабском. Потом он поставил лампу в нишу у двери, изобразил что-то вроде приветствия и удалился. С появлением лампы темнота, как это всегда бывает, обступила меня очень быстро. Через минуту после ухода араба голубое небо за окнами стало черным, а к семи часам было совершенно темно. Я сидела у окна, отпивала глотками золотое вино и гадала, что принесет мне ночь.
Очень тихо. Ночное бархатное небо усеяли огромные звезды, будто это правда был бархатный занавес, отрезающий весь звук, даже бормотание реки под окном. В саду неожиданно затихли горлицы, даже воздух не дышал на перистые деревья. Через открытую дверь втекал запах жасмина, роз и других сильно пахнущих цветов. Сквозь экзотические ароматы пробивался сладковатый запах озера.
Мистер Летман вернулся примерно без четверти восемь, за ним Насирулла нес поднос с ужином. Там были суп в большом термосе-кувшине, блюдо под названием шаварма – барашек с уксусом, лимоном, луком и кардамоном, жаренный на длинном вертеле, большое блюдо с салатом, тарелка с бледным маслом и половиной сыра из козьего молока, куча ненарезанного хлеба, несколько яблок и еще одна бутылка вина. Насирулла поставил все это на низкий столик, сказал что-то мистеру Летману и оставил нас. Я сказала:
– Если это называется жить просто, то я не возражаю.
Джон Летман засмеялся:
– Я же объяснил, что Халида меня подкармливает. Между прочим, Насирулла сказал, что она уже направилась в вашу комнату.
– Я создаю массу беспокойства, я имею в виду, что пришлось так далеко нести поднос. Где вы обычно едите?
– Очень часто здесь. Вы, возможно, обнаружите, так что лучше я вам сразу скажу, что это мои комнаты. Нет, пожалуйста, послушайте… Я все равно сегодня собирался спать с другой стороны, так что не думайте, что вы меня стеснили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
– Очень похоже. – Не знаю, значил ли холодный тон Хамида, что он думал об очевидной экономии, заметной здесь на каждом шагу, и золотых часах Джона Летмана – Ничего не предполагаю, но у меня очень неприятный характер.
– А у меня тоже. И если он правда курит марихуану, то есть гашиш, тогда… – Я вздохнула. – Решено, буду настаивать, что бы он ни сказал. Очень жаль, что заставила тебя тут торчать, ты очень терпелив.
– Вы оплатили мою машину на целый день, и мое время тоже. Как я его провожу, не важно, а когда сидишь на солнце и куришь, экономится бензин.
Я засмеялась.
– В этом что-то есть. И ты прав, я должна ее увидеть. Если нужно, устрою здесь сущий ад.
– Нет необходимости.
Я подпрыгнула. Не слышала, как мистер Летман вернулся, но он стоял тут, а недалеко от него Яссим быстро пробирался по теневой стороне аркады и выглядел очень суетливо. Джон очевидно имел довольно бурный разговор, во всяком случае совершенно проснулся, даже ожил.
– Она примет меня?
– Да, она примет вас, но, боюсь, позже. – Он сделал извиняющийся жест. – Извините, я пытался ее убедить, но у нее не слишком хороший день, поэтому не хотел настаивать. У нее был недавно приступ бронхиальной астмы, незачем беспокоиться, но это иногда мешает ей спать. Она слышать не хочет о докторах, и, так как у нас остался с осени рецепт, а тогда было то же самое, я ее тоже не пытаюсь переупрямить. В общем-то лечение создает больше хлопот, чем болезни, она находит этот процесс очень грустным. Сказать по правде, ваш визит ее очень развеселил.
– Прекрасно. Обещаю не утомлять ее.
– Вы договорились с водителем? Сейчас я организую для вас комнату, прежде чем опять пойти к вашей бабушке.
– Все решено. Хамид вернется завтра.
– Отлично. Идите со мной, а Яссим покажет вашему водителю путь обратно к воротам.
Я попрощалась с Хамидом, Яссим смотрел в мою сторону с явственным желанием меня тоже проводить, и как можно быстрее. Но скоро он исчез в тени, Хамид помахал рукой и отправился за ним. Мистер Летман повел меня в другую сторону.
– Значит, ее не слишком трудно было уговорить в конце концов?
– Совершенно без проблем, как только она поняла, кто вы такая. Честно говоря, она не так уж много и вспомнила, но горит желанием вас увидеть.
– Мне казалось, что так и окажется. Переполнена любопытством, надо полагать?
Он с некоторым удивлением посмотрел на меня.
– Да… Можно сказать и так. Вам не обидно?
– А чего обижаться? Мотивы не имеют значения, когда достигнут желаемый результат. Она ведь принимает меня. И вообще, это совершенно честно. Какой, по-вашему, у меня основной мотив посетить Дар Ибрагим?
– Да, конечно. – Но голос мистера Летмана звучал неуверенно.
– Что случилось? Ради Бога, неужели вас это шокирует?
– Нет, но… Вы довольно необычная девушка, не так ли?
– Потому что настаиваю на своем и не думаю, что родственники обязаны любить друг друга, хотят они того или нет? Ничего необычного, просто большая часть человечества этого не признает. Да, мне нравится все делать по-своему, но я признаю за другими людьми право вести себя точно так же. Это, пожалуй, единственная моя положительная черта.
– А что, если они хотят все делать вопреки вашим желаниям?
– О, я довольно сильная личность, несусь вперед на полных парах и пускаю торпеды, но открыта для переговоров. Куда вы меня ведете?
– В сераль.
– Это значит поставить меня на место, да? Под замок?
– Почти. Во всяком случае, на окнах решетки. – Он неожиданно очаровательно улыбнулся. – Уверяю, только потому, что это – лучшая часть дворца. Мы, возможно, негостеприимны и долго сопротивляемся, но как только приходится сдаться, все делаем, как положено. Первоклассное расположение, чтобы компенсировать недостаточно теплый прием. А знаете, что леди Эстер Стенхоуп располагала гостей в соответствии с их статусом? Насколько я знаю, третий класс проводил довольно утомительную ночь.
– Представляю. Очень хорошо с вашей стороны ценить меня высоко, несмотря на все доставляемые мной неудобства и неприятности.
– Да никаких неприятностей. Очень рад, что вы здесь, ваша бабушка не единственный любитель общества. Для меня облегчение, что она так все восприняла, и не пришлось с вами обострять отношения. Уверен, что ваш визит будет для нее полезен, даже надеюсь, что вы ей неожиданно понравитесь, и она заставит вас поселиться тут на несколько недель. Тогда уже вы будете читать ей Коран в три утра, а я получу отгул.
– Вы правда это делаете?
– Бывали случаи. Хотите, я ей это предложу? Сколько времени можете ей уделить?
– Отвечу утром.
Он засмеялся и толкнул немного перекошенные деревянные ворота под заросшей растительностью аркой.
Сюда, пожалуйста, – и пропустил меня вперед.
4. Сад у воды
And still a Garden by the Water blows…
E. Fitzgerald: The Rubaiat of Omar Khayyam
– Ой, – сказала я и застыла. Джон Летман закрыл за собой ворота и подошел ко мне.
– Нравится?
– Нравится! – Я перевела дыхание. – Что это такое?
– Всего лишь сад сераля. Боюсь, ужасно заброшенный.
Он был прав, конечно, но заброшенность составляла значительную часть очарования сада. После обожженных солнцем камней и пыльных руин, которые так долго резали мне глаза, зелень, цветы и прохладная вода казались восхитительными.
Сад соответствовал уже привычному образцу двора – мощеная площадка, украшенная цветами и кустами, в центре – бассейн, со всех сторон – тенистые аркады с проходами в различные комнаты и офисы. Но этот двор был огромен. Очевидно, комнаты сераля и сад заполняли весь дворец, широко раскинулись по поверхности плато. С трех сторон двора расположились длинные колоннады, узор из света и тени падал на двери в комнаты женщин. С северной стороны колоннада шла вдоль внешней стены. В нежных арках высоко расположенных окон виднелись деревня за рекой и заснеженные горы вдалеке. Решетки на окнах были такими густыми, что рука не пролезла бы между прутьев.
В этой раме из колонн давным-давно какой-то знаток заложил большой сад и как-то заставил воду вытекать из высоко расположенного ручья, питать деревья и цветы и наполнять бассейн, не чисто декоративный, а большой водоем, почти озеро. В центре творец расположил маленький остров, заросший деревьями. В середине рощи можно было разглядеть позолоченную черепицу – крышу миниатюрного здания, похожего на экзотический летний домик, дорогостоящий каприз. Киоск в персидском стиле, с куполом луковицей, декоративными колоннами, решетчатыми арками и сломанными ступенями.
Когда-то на остров вел изящный мост, но теперь в середине его возник примерно шестифутовый провал. Озеро плотно заросло лилиями, а берег – ирисами. Из трещин пола пробивалась трава. Крышу и колонны увили жасмин и пурпурная бугенвиллия, розы висели фестонами, как паутина. Все закапали белыми кляксами птицы. Горлицы, как сумасшедшие, кричали: «Юсуф! Юсуф!» Продуманная овальная форма озера, грациозные арки и элегантный киоск составляли резкий, но крайне привлекательный контраст захватившей их бурной растительности. Как неожиданно одичавшая классическая персидская картина.
– Ни одного лишнего растения, – сказала я. – Это великолепно! Только подумать, что я всегда жалела этих несчастных женщин. Все, мистер Летман, решено, я завтра сюда надолго перееду. Сколько вы можете меня выдержать?
– Посмотрите комнату, прежде чем принимать решение, – сказал он, показывая мне путь. Средняя комната с южной стороны сада. Простая, квадратная, высокий потолок, мраморный пол, сине-золотая мозаика на стенах, включающая в себя арабские тексты. В отличие от всех до сих пор увиденных мною комнат, эта была чистой и хорошо освещалась из тройного окна, выходящего на реку Адонис. Решетка на окне оказалась менее тяжелой, чем те, что выходили на плато. И ясно почему – внешняя стена сераля, очевидно, поднималась прямо от скал над рекой.
– Спальня – в следующей комнате, а ванная за ней. Когда я говорю «ванная», я, безусловно, имею в виду полный комплекс – парные и холодные комнаты, помещения для массажа и всего прочего. Но горячей воды нет, – он улыбнулся. – Есть вода, текущая прямо со снегов, и она вся ваша. Знаете, вы очень смелая, что согласились остаться. Мы этого не ожидали.
– Получаю удовольствие, – честно ответила я.
– Полагаю, эта часть дворца выглядит для вас сценой из восточного романа? Да поможет вам Бог сохранить иллюзии… Боюсь, спальня еще не готова. Через минуту я пришлю Халиду убраться и принести полотенца. Хотите что-нибудь еще?
– Зубную щетку. Не стоит так волноваться, я шучу. Прекрасно обойдусь одну ночь, если в ужин будет входить яблоко. Надеюсь, режим бабушки Харриет включает ужин?
Он засмеялся.
– Помилуйте, как вы могли такое вообразить? К счастью, Халида кормит меня не в соответствии с диетой вашей бабушки. Теперь я должен вас покинуть. Вам, наверняка, хочется выпить. Сейчас немедленно пришлю. Скоро будет слишком темно, чтобы осматриваться, но ходите, куда вам хочется, кроме комнат принца, конечно. Халида или я прогоним вас оттуда, если вы случайно туда зайдете.
– Спасибо, но лучше побуду здесь. Очень красивый сад.
– Тогда я вернусь и присоединюсь к вам примерно через полчаса, и мы поедим.
Когда он ушел, я села на диванные подушки и стала смотреть в долину, где заходящее солнце окрашивало золотом верхушки деревьев. Ниже тени углублялись от пурпурных к черным. Скоро стемнеет. Я неожиданно поняла, что устала, и понадеялась, что, когда Халида принесет выпивку, это не окажется обычный арабский арак.
Не оказался, и принесла выпить не Халида, а молодой араб, скорее всего, ее брат Насирулла, как и Яссим, в белых одеждах. Он молча внес поднос с зажженной лампой, двумя стаканами и золотым вином Бекаа. Это приятное легкое вино, одно из лучших в Ливане, никакое другое не доставило бы мне такого удовольствия. Я начала по-доброму думать о Джоне Летмане.
Когда я заговорила с Насируллой, он долго меня рассматривал, потом мотнул головой и сказал что-то на арабском. Потом он поставил лампу в нишу у двери, изобразил что-то вроде приветствия и удалился. С появлением лампы темнота, как это всегда бывает, обступила меня очень быстро. Через минуту после ухода араба голубое небо за окнами стало черным, а к семи часам было совершенно темно. Я сидела у окна, отпивала глотками золотое вино и гадала, что принесет мне ночь.
Очень тихо. Ночное бархатное небо усеяли огромные звезды, будто это правда был бархатный занавес, отрезающий весь звук, даже бормотание реки под окном. В саду неожиданно затихли горлицы, даже воздух не дышал на перистые деревья. Через открытую дверь втекал запах жасмина, роз и других сильно пахнущих цветов. Сквозь экзотические ароматы пробивался сладковатый запах озера.
Мистер Летман вернулся примерно без четверти восемь, за ним Насирулла нес поднос с ужином. Там были суп в большом термосе-кувшине, блюдо под названием шаварма – барашек с уксусом, лимоном, луком и кардамоном, жаренный на длинном вертеле, большое блюдо с салатом, тарелка с бледным маслом и половиной сыра из козьего молока, куча ненарезанного хлеба, несколько яблок и еще одна бутылка вина. Насирулла поставил все это на низкий столик, сказал что-то мистеру Летману и оставил нас. Я сказала:
– Если это называется жить просто, то я не возражаю.
Джон Летман засмеялся:
– Я же объяснил, что Халида меня подкармливает. Между прочим, Насирулла сказал, что она уже направилась в вашу комнату.
– Я создаю массу беспокойства, я имею в виду, что пришлось так далеко нести поднос. Где вы обычно едите?
– Очень часто здесь. Вы, возможно, обнаружите, так что лучше я вам сразу скажу, что это мои комнаты. Нет, пожалуйста, послушайте… Я все равно сегодня собирался спать с другой стороны, так что не думайте, что вы меня стеснили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40