Фэллон опустил стекло со своей стороны и глубоко вздохнул, с удовольствием втягивая морской воздух:
— Дивный пейзаж!
— Я обожала бывать здесь, когда была ребенком, — сказала она. — Другого такого места нет нигде на земле. После городской жизни кажется, что попадаешь в совершенно иной мир.
Чем ближе они подъезжали к морю, тем гуще становился туман, и наконец, перебравшись через дюны, они заметили строение, которое не могло быть ничем иным, кроме мельницы. Она виднелась в сотне метров от небольшой рощицы. Фэллон дотронулся до локтя Дженни, и она затормозила.
— Ну что еще?
— Дальше мы пойдем пешком, — сказал он.
— Это необходимо?
— Если я чему-нибудь и научился в этой жизни, так это тому, что нельзя верить глазам своим.
Она пожала плечами и вышла из машины не споря, а Фэллон срезал расстояние и, опередив ее, прошел к мельнице через ельник.
Он спрятался за кустами, и Дженни тоже пришлось встать рядом. Фэллон внимательно осматривался. Перед ним была каменная башня из трех этажей без крыши. С одной из сторон находилась жилая постройка из дерева, по виду похожая на сарай не в самом лучшем состоянии. Из железной трубы над домиком вился дымок.
С другой стороны находилось огромное колесо, которое ужасно гремело под давлением воды и приводило в движением механизм мельницы.
— Никаких следов его мини-фургона, — пробормотал Фэллон.
— Должно быть, он поставил его под крышу, в сарай, разве нет? — возразила Дженни, которая с нетерпением добавила: — Боже мой, да решайтесь же! Идем мы или так и будем торчать здесь, в этом дерьме? Я скоро вымокну до нитки.
Казалось, она сердится, ее руки слабо дрожали.
— Идите впереди меня, — сказал он ей. — Если все будет в порядке, позовите меня.
Она с некоторым удивлением посмотрела на него, затем пожала плечами, вышла из укрытия и отправилась вперед. Он проследил за ней, пока она дошла до сарая. Один раз она обернулась, а затем открыла одну из створок дверей и исчезла внутри.
Через несколько секунд она снова появилась и крикнула:
— Все в порядке! Можете идти!
Фэллон еще немного поколебался, затем вздохнул и вышел из убежища, на его губах застыла усмешка. Когда он был в нескольких метрах от двери, Дженни сказала ему:
— Они там.
И вошла в дом. Он последовал за ней, продолжая сомневаться. В сарае пахло соломой и мышами. В углу стояла старая повозка, с другой стороны был устроен сеновал. В круглые слуховые окна без стекол проникал тусклый дневной свет. В старой печке горел огонь.
Здесь не было ни малейшего намека на следы отца Да Коста или Анны, но Фэллона это и не удивило. Дженни стояла возле маленькой кровати у стены, в которой, накрытая одеялом, спала белокурая девочка.
— Мне очень жаль, Мартин, — сказала Дженни с искренним огорчением. — Но у меня не было выбора.
— Руки вверх, Фэллон! — крикнул кто-то.
Фэллон поднял глаза и увидел на верхушке сеновала Доннера с ружьем. Рядом с ним стоял Руперт, держа в руках обрез, и тут у входа появился Гарри, бармен из «Булл энд Белла» с револьвером в правой руке.
Доннер немного качнул стволом ружья.
— Кажется, что пуля, выпущенная из этой штуковины, попадает в тело и вылетает наружу, унося с собой добрый кусок плоти. Так что я советую тебе не шевелиться.
— А я и не шевелюсь, — заверил Фэллон без доли иронии и поднял руки.
Первым к нему подошел Гарри. Вид у него был ужасающий. Левый глаз совершенно заплыл, а половина лица посинела. Он остановился в метре или двух и нацелил на Фэллона свой револьвер, пока вниз с сеновала спускался Руперт. Когда и он показался внизу, Доннер опустил ружье и присоединился к ним.
— Никогда не верь девкам, мой утеночек, — просюсюкал Руперт с насмешливой улыбкой. — Я-то думал, что тебе это давно известно. Они все дряни и вруньи. Изменчивые, как луна. А вот я, например...
Доннер дал ему пинка.
— Заткнись и обыщи его. В правом кармане у него пушка.
Руперт без затруднений нашел «чешку», а затем и конверт с деньгами. Доннер вскрыл его и присвистнул.
— Сколько здесь? — спросил он.
— Две тысячи, — ответил Фэллон.
Доннер улыбнулся во весь рот.
— Значит вот что он имел в виду, когда говорил о сверхурочных.
Он сунул конверт во внутренний карман, а Руперт прошелся руками по всему телу Фэллона.
— Прелестно, — пробормотал он. — Я просто готов влюбиться в тебя, мой утеночек.
Он провел ладонью по его щеке, но Фэллон отбросил ее со словами:
— Еще раз дотронься до меня, и я сломаю тебе шею!
Глаза Руперта блеснули, он поднял свой обрез и щелкнул затвором.
— Ладно-ладно, мы скалим зубки! Но я займусь этим!
Доннер дал ему пинка еще раз.
— Маленький ничтожный грязный дурак! Чего ты добиваешься? Все провалить? Давай, пошевеливайся, приготовь чаю. Ты только на это и годишься!
Руперт пошел к печке, ругаясь под нос и не выпуская из рук ружья. Доннер извлек из кармана пару наручников, какие обычно используются в полиции. Он защелкнул ими на запястьях Фэллона и кинул ключ в нагрудный карман.
— Можешь выбирать — плотно или свободно, — сказал он. — Мне все равно. Понятно?
— Всегда старался все понять, — сказал Фэллон.
— Хорошо. Тогда садись рядом с этой мышкой, чтобы я мог следить за вами обоими.
Фэллон подошел к кроватке и сел, прислонившись к стене. Он взглянул на ребенка. Глаза ее были закрыты, она ровно дышала.
— Вы мне об этой девочке говорили? — спросил он у Дженни. — Она в порядке?
— Они дали ей успокоительное, — ответила она, и глаза ее заблестели от слез. — Мне ужасно жаль, Мартин, но у меня не было выхода. Я пошла проведать ее, как делаю это каждую субботу, и повела ее в парк, на игровую площадку. Там-то Руперт и эта скотина Гарри и похитили ее.
— Они вам угрожали?
— Они пообещали, что не тронут Салли. Что я смогу забрать ее, если мне удастся заманить вас сюда. Что я могла сделать? Я с ума сходила от страха! Вы не знаете Джека Мигана так, как знаю его я. Он на все способен, как и Билли.
— Билли вас больше не потревожит, — сказал Фэллон. — Вчера вечером я убил его.
Она вытаращила на него глаза.
— Что?!
— Да, и потом намеревался прикончить Джека, — спокойно сказал Фэллон. — У меня в левом кармане пачка сигарет. Будьте любезны, закурите для меня одну. Пожалуйста.
Она была потрясена тем, что услышала, но выполнила просьбу. Она сунул ему в зубы сигарету и зажгла спичку. Тут к ним подошел Доннер с шотландской сумкой. Он извлек оттуда три бутылки ирландского виски и поставил их на землю.
— Джеймсон, — сказал Фэллон, — моя любимая марка. Как вы угадали?
— И все это тебе, — объявил Доннер. — Все три бутылки.
— Должен признать, что эта идея кажется мне интересной. И что же дальше?
— Интересной? А почему бы и нет? По правде говоря, она очень хороша. Думаю, тебе понравится. Понимаешь, Фэллон, у нас возникло сразу три проблемы. Кюре и племянница — потому что им известно больше, чем нужно.
— И я?
— Совершенно верно, — сказал Доннер, беря одну из сигарет Фэллона. — И, короче, мистеру Мигану пришла в голову эта отличная идея. Она удивительно проста. Мы избавляемся от Да Косты и его племянницы, а валим все на тебя.
— Понятно. И как же вы рассчитываете проделать это? — спросил Фэллон.
— Ты ведь подкладывал бомбы там, в Ольстере, правильно? Значит, будет вполне логичным, если тебе вздумается отправить таким же путем на тот свет кого-нибудь здесь.
— Боже мой! — воскликнула Дженни.
Доннер не обратил на нее внимания. Он явно развлекался.
— Вечерняя месса в церкви будет в шесть, — продолжал он. — Когда она закончится, мистер Миган и Бонати свяжут кюре и племянницу и доставят их наверх, в башню, одновременно с двадцатью фунтами взрывчатки и запалом в коробке из-под бисквитов. Когда этот маленький подарочек взлетит на воздух, они последуют за ним, а заодно и вся церковь.
— Понятно, — сказал Фэллон. — А я-то как же?
— А очень просто. Бонати приезжает сюда на фургоне Да Косты, мы вливаем тебе в пасть три бутылки ирландского виски, сажаем за руль и отправляем покататься. В пяти километрах отсюда есть холм, называемый Калленс Бенд. Ужасное место для аварий.
— И вы воображаете, что таким образом все устроится?
— Все будет шито-крыто, упаковано-взвешено, словно рождественский подарок. Когда фараоны увидят то, что останется от этой тачки, то они обнаружат в ней материалы для бомбы, патроны, взрывчатку, ту же, что и в церкви, уж не говоря о пушке, из которой подстрелили Краско. Эксперты разберутся что к чему, и тебя опознают к радости особого отдела и службы безопасности, которые, если говорить откровенно, уже давно за тобой гоняются. Они будут просто в восторге.
— Миллер ни на грош в это не поверит, — возразил Фэллон. — Он знает, что Миган виновен в убийстве Краско.
— Возможно, но ему не удастся что-либо доказать.
Тут на едином выдохе вмешалась Дженни:
— Но ведь это же убийство. Хладнокровное убийство. Вы не можете так поступать.
— Заткни пасть, — сказал ей Доннер.
Она боязливо отступила, и тут заметила необычную вещь. Глаза Фэллона, казалось, поменяли свой цвет, в них загорелись огоньки, они стали глубже, чернее, и когда он взглянул на нее, она почувствовала на себе силу его взгляда, почти физическую мощь, новую власть. Это было похоже на то, как если бы она спала, и вдруг внезапно проснулась. Он взглянул на остальных. Гарри рассматривал старую телегу, повернувшись ко всем спиной, а Руперт со своим ружьем крутился возле печки.
— Итак, все кончено? — сказал он тихонько. Доннер покачал головой с фальшиво сокрушенным видом.
— Лучше бы ты сидел дома, в своей торфяной яме, Фэллон. Здесь тебе не Ирландия...
— Если уж говорить...
Доннер наклонился за очередной сигаретой. Фэллон опустил руки и дотронулся до рукоятки пистолета, который он так тщательно прикрепил к левой ноге над щиколоткой. Он оторвал его от ноги и всадил пулю в сердце Доннера, едва коснувшись курка.
Под сильным ударом Доннер дернулся и рухнул на пол, и в тот же момент Фэллон выстрелил в спину Гарри, до того как тот успел повернуться на шум. Пуля пробила ему позвоночник, и он упал на телегу головой вперед.
Дженни визжала, Фэллон жестко отстранил ее, он уже стоял на ногах, наведя браунинг на Руперта, который в ужасе поворачивался к нему. Было поздно хвататься за обрез.
Он разинул рот в немом крике, и тут пуля Фэллона пробила его лоб. Кровь и осколки черепа разлетелись по серым камням, и Руперта отбросило к стене; палец на курке обреза конвульсивно дернулся, и он выстрелил, уже мертвый, из обоих стволов.
Дженни бросилась к дочери, которая по-прежнему спала своим глубоким искусственным сном. Стало очень тихо. Она боязливо обернулась и увидела Фэллона, который стоял, широко расставив ноги, удивительно устойчиво, держа в обеих руках браунинг. Его лицо было очень бледным, лишенным всякого выражения, глаза потемнели. Правый рукав был разорван и оттуда сочилась кровь.
Она, дрожа, бросилась к нему.
— Вы ранены.
Казалось он не расслышал, пошел к телеге, возле которой лежал Гарри, и толкнул его легонько ногой. Затем направился к Руперту. Дженни встала рядом.
— Он мертв? — спросила она, и тут же увидела затылочную часть его черепа. Она отвернулась, сдерживая тошноту и опираясь о стену.
Когда она овладела собой, Фэллон уже стоял на коленях возле Доннера и рылся в кармане его пиджака. Он отыскал ключ и поднялся.
— Освободите меня от этого.
Она чувствовала запах бойни, казалось, он добирается до самых глубин ее мозга, и, повернувшись к нему, испуганная и с трепещущим сердцем, она вздрогнула и чуть было не упала. Он протянул руку и поддержал ее.
— Нервы, моя девочка. Не подведите теперь. Вы нужны мне.
— Все в порядке, — простонала она. — Все очень хорошо, правда.
Она открыла наручники, и Фэллон швырнул их на землю, затем снова нагнулся и вытащил свой конверт из внутреннего кармана Доннера.
— Вы бы дали посмотреть мне вашу руку, — сказала Дженни дрожащим голосом, когда он разогнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27