Если от него одни осколки остались, склеивай не склеивай…
– И вовсе не осколки! – с возмущением перебила ее Феля. – Ведь как падала, пани Барбара ее на лету поймала, лишь о полку ударилась, и что-то от нее отбилось. Так пани Барбара черепки все до крошки подобрала и в маленький мешочек ссыпала.
– А сами, Феля, только что сказали – черепки в вазочке были.
– Так ведь всего сразу не вспомнишь. Уже как опосля при генеральной уборке пани Юстина на разбитую вазочку и мешочек, что рядом лежал, наткнулась, развязала, увидела в нем черепки от вазочки и в нее сунула, чтобы не затерялись. И вскоре мастера нашла.
– А у тебя его адрес есть? – спросила Идалия у дочери.
– Да, и фамилия тоже! – успокоила мать Агнешка. – Непременно к нему схожу.
– Может, хватит о разбитом фарфоре? – потеряв терпение, вмешалась в разговор Амелия. – Давайте вернемся к ключам. Вы уже все обыскали?
– Почти все, только совсем уж бесперспективные закоулки остались.
– Вот-вот, насколько я помню, эта девчонка любила прятать свои игрушки по самым дальним углам, потом сама с собой играла в поиски кладов. Так что надо непременно все углы обыскать.
* * *
Желая облегчить работу матери, Агнешка лично перетряхнула в доме родителей то, что оставалось непросмотренным. И повторилась история с квартирой бабушки: обнаружилось множество всевозможных ключей, но среди них не оказалось трех на запаянном кольце. Не было их, и все тут! В душе девушка не раз благодарила тетку Амелию, которая категорически утверждала – ключики нельзя было снять с кольца, иначе Агнешка пребывала бы в сомнениях – а не поснимала ли она сама ключики еще в детстве и они благополучно затерялись поодиночке? Да если бы и не затерялись, как распознать их в этой разнокалиберной груде?
Угрызения совести совсем замучили бедную Агнешку, и она решила сделать хотя бы то, что в ее силах, – выполнить, пусть с большим опозданием, просьбу покойной бабушки и принести из склейки вазочку. К счастью, фамилия и адрес мастера были записаны еще Юстиной на листке отрывного календаря, который сохранился.
Приход Агнешки очень обрадовал мастера, человека весьма пожилого, но еще достаточно энергичного.
– Наконец-то пришли! – суетился мастер, усаживая клиентку. – Жду, жду, уже собирался давать объявление, да все текста не мог придумать, знаете ведь, сколько жуликов развелось в последнее время, не хотелось привлекать их внимание. Ведь это же ваза эпохи Сунг! Сунг! Боюсь, вы, уважаемая, даже не понимаете, что это значит.
Но тут мастер ошибался. Глубокий интерес к истории заставил девушку не так давно внимательно ознакомиться и с ее, истории, так сказать, боковыми линиями, историей костюма, мебели, часов, стекла, музыкальных инструментов. И фарфора тоже. Так что она прекрасно понимала, что означает вазочка эпохи Сунг, и ее обдало жаром. А мастер продолжал монолог, не ожидая реплики собеседницы:
– Уникальная вещь! Такие лишь в музеях встретишь, да и то чрезвычайно редко. Откуда такое сокровище в вашей семье?
Агнешка уже не сомневалась – имел, имел место пусть кратковременный, но страстный роман в истории их рода, пылал, пылал чувствами французский император к ее пра… и так далее бабке. А вот никакого упоминания о путешествиях в Китай каких-либо ее предков в семейных архивах не встретилось.
– Где-то Наполеон слямзил! – вырвалось у нее. Слово не воробей… Желая поправить бестактность по отношению к монарху, девушка, заикаясь, добавила: – То есть… так я предполагаю, ведь французский император был лично знаком с нашей…
А мастер не слушал ее объяснений.
– А, если Наполеон – тогда понятно. Войны, как известно, уничтожают культуру. Бесценная вещь! Разумеется, склеенная ваза теряет половину своей стоимости, но все равно остается уникальным шедевром минувших эпох. Уже больше года… да нет, что я говорю, уже почти три года стоит готовая, а я все голову ломаю, почему заказчик за ней не приходит?
– Видите ли, моя бабуля скончалась полтора года назад, и тут столько было всевозможных… осложнений… проблем, – бормотала Агнешка, изо всех сил стараясь не выглядеть идиоткой. – Лишь недавно мне удалось найти ваш адрес и квитанцию, и я сразу же приехала.
– Ну тогда все понятно. А я уж думал – может, заказчика ограбили, раз у него такая ценная коллекция. Да и сам стал побаиваться, если бы узнали, что у меня хранится такая историческая реликвия, знаете, в наше время… ах да, об этом я уже говорил. Подумывал, не застраховать ли вазу, да это так дорого, и можно ли доверять страховым обществам? Жулики они все! А ваша… бабушка? Да, ваша бабушка мне уплатила аванс, так что теперь с вас за работу всего одиннадцать миллионов четыреста тысяч злотых.
Агнешка потеряла дар речи.
– Как?.. Сколько?.. Вы сказали – миллионов?! Одиннадцать?
Волнение клиентки смутило старого мастера.
– Паненка не ожидала такой суммы? Но ведь артистическая работа. Да, понимаю, таких денег в кармане не носят, но теперь я могу спокойно подождать. Какой день вам удобен?
Одиннадцать миллионов так ошарашили Агнешку, что она машинально назвала первый попавшийся на следующей неделе. Да-да, ближайший вторник.
Ломая голову, где раздобыть деньги на выкуп вазочки, Агнешка в первую очередь подумала о тетке Амелии. Нет, сначала надо посоветоваться с матерью, ведь в настоящее время цена вазы эпохи Сунг – сотни тысяч долларов. Принадлежит вазочка ей, Агнешке, раз она наследует все имущество бабули. Если удалось бы продать вазочку, денег с избытком хватило бы на ремонт Блендова.
Деньги, всюду деньги! В который уже раз упираешься лбом в денежные проблемы. Возможно, не в деньгах счастье, но как же без них трудна жизнь! Вот и все эти бабы из мемуарных записей ломали себе головы – выходить за молодого и красивого или предпочесть богатого старого хрыча… Никаких «или», ведь все они в конечном итоге выбрали молодых и красивых, а вовсе не хрычей. Вот если бы ей подвернулся какой антипатичный миллиардер… симпатичные, разумеется, все давно заняты. Ох, о чем это она думает, кретинка несчастная! Отказаться от Томаша? Ни за что на свете!
Добравшись до квартиры родителей, Агнешка уже преодолела душевные терзания и пришла к решению, окончательно забраковав старого, мерзкого деспота, каким непременно будет миллиардер. Почему-то все знакомые ей пожилые богатые мужчины были именно таковы, к тому же все они обожали молоденьких девок, при виде которых истекали слюной. Связать свою жизнь со столь отвратительной личностью?! Любительница и знаток истории, Агнешка давно уже сочувствовала прежним куртизанкам, а к их профессии у нее выработалась стойкая неприязнь. Тогда остается одно: заставить Томаша разбогатеть, а самой попытаться разыскать завещанное ей прародительницами наследство.
Встретив в арке дома возвращавшуюся с работы мать, Агнешка с раздражением спросила:
– Ну как они могли растранжирить такое состояние?
Мать почему-то сразу поняла, о ком идет речь, и сделала попытку оправдать предков:
– Так случилось, что в роду не оказалось человека со способностями финансиста. Ну разве что за исключением тетки Барбары. Да и то она умела лишь зарабатывать, а не сохранять богатство, тем более приумножать.
– Да дело даже не в накоплении, не в сохранении. Но зачем же так глупо транжирить?
– Не преувеличивай и перестань хаять предков. Не забывай, две войны пережили. Да еще тетка твоя Марина… Впрочем, ты и сама все знаешь.
Известие об одиннадцати миллионах огорчило Идалию, даже предполагаемая баснословная стоимость вазочки не радовала. Ведь сначала надо было ее получить. Идалия тоже сразу подумала об Амелии.
– Если в данный момент не едет снова путешествовать, может, хоть половину тебе одолжит. Остальное как-нибудь наскребем. В принципе и у нас столько наберется, но ведь надо оставить на жизнь.
– А дядя Юрек? – без особой надежды спросила Агнешка, механически заглядывая в ящики буфета. Шарить по углам в поисках ключей у нее уже стало нехорошей привычкой.
– Не хотелось бы просить у него. Долгие годы они нас кормили, а сейчас, насколько мне известно, Юрек во что-то вкладывает деньги, свободных у него нет. Оставь, я сто раз все там перетряхнула.
– А если что продать?
– Продать одно, чтобы купить другое?
– Не купить, а выкупить свою собственность. И очень ценную.
– Разве ты собираешься продать вазочку?
Агнешка не ответила, она еще и сама не знала.
Может, и продала бы, если кто даст хорошую цену, тогда сразу решается проблема с Блендовом. С другой стороны, Блендово – мираж, слабые надежды, а вазочка – синица в руках, единственное, что остается на черный-пречерный день… На кой ей Блендово, если в нем ничего не окажется?
– Или Сунг, или ключи! – неожиданно для самой себя пробормотала девушка.
Ничего на это не ответив, пани Идалия занялась ужином. Она не собиралась подключаться к историческому безумию, которому посвятила жизнь ее мать и которое теперь явно охватило и ее дочь. Бзик накатывает волнами, проявляется через поколение. Счастье еще, что Агнешка не была такой не от мира сего, как ее бабка, во внучке достаточно чувствуется практическая жилка.
Ужин, или, вернее, поздний обед особых хлопот не доставил. Суп из шампиньонов (из пакетика), готовые котлеты и готовое замороженное картофельное пюре. А к этому кочанный салат, достаточно отодрать несколько листиков, побрызгать соком лимона – и вся стряпня. Теперь с продуктами легче, не то что в прежние времена. Все можно купить, никаких очередей… С удовлетворением отметив сей факт, Идалия вспомнила бесконечные очереди, а в магазинах из доступных продуктов лишь уксус и плавленые сырки.
Агнешка прежние времена помнила плохо, они не отравляли ей жизнь так, как старшему поколению. Зато она подумала о другом: теперь, при обилии всяческих полуфабрикатов, у женщин остается выбор. Или тратить время, готовя обеды из нормальных продуктов, и дешевле, и вкуснее, или же пользоваться замороженными и нарезанными, экономя время, но тратя больше денег. Что ж, пусть каждая выбирает для себя то, что ей выгоднее. Вот, скажем, ее мать домашним хозяйством занималась безо всякого удовольствия, только в силу необходимости, поэтому старалась посвящать ему как можно меньше времени, с удовольствием пользуясь имеющимися в продаже готовыми продуктами. Зато могла больше времени отдавать работе и культурному досугу.
– Два миллиона ты сможешь одолжить, мамуля? – вернулась она к главной проблеме. – Придется собирать частями, так что мне надо знать твердо. От тебя отправлюсь прямиком к тете Амелии.
– А что у нас сегодня? – вопросом на вопрос ответила мать.
– Пятница.
– Точно могу сказать в понедельник. До понедельника доживешь?
– Доживу. С мастером я уговорилась на вторник.
– Ну садись, поедим.
– Нет, спасибо. Феля обидится.
Пани Идалия не повторила приглашения. Агнешка выглядела здоровой и упитанной, кормить ее силой не было причины. Излишне дородная девица. Какая жалость, ей тоже не бывать жокеем…
Пани Идалия до сих пор не забыла увлечения своей юности, когда лошади были для нее смыслом жизни. Да и теперь изредка посещала ипподром, отдавая дань прежней страсти и в память о дедушке Людвике. И каждый раз при взгляде на лошадей сжималось сердце.
В эту субботу под вечер она тоже поехала на ипподром. Одна, без мужа, хотя бывать там с ним – сплошное удовольствие. Совершенно не разбираясь в лошадях, муж смешил Идалию своими простодушными высказываниями о бегах, о шансах на выигрыш того или иного участника, и вообще замечаниями и соображениями о лошадином спорте, от которых прямо хоть падай. Сама же пани Идалия унаследовала закодированные в генах познания предков о лошадях, основательно подкрепив их полученными в молодые годы сведениями о всевозможных ипподромных махинациях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
– И вовсе не осколки! – с возмущением перебила ее Феля. – Ведь как падала, пани Барбара ее на лету поймала, лишь о полку ударилась, и что-то от нее отбилось. Так пани Барбара черепки все до крошки подобрала и в маленький мешочек ссыпала.
– А сами, Феля, только что сказали – черепки в вазочке были.
– Так ведь всего сразу не вспомнишь. Уже как опосля при генеральной уборке пани Юстина на разбитую вазочку и мешочек, что рядом лежал, наткнулась, развязала, увидела в нем черепки от вазочки и в нее сунула, чтобы не затерялись. И вскоре мастера нашла.
– А у тебя его адрес есть? – спросила Идалия у дочери.
– Да, и фамилия тоже! – успокоила мать Агнешка. – Непременно к нему схожу.
– Может, хватит о разбитом фарфоре? – потеряв терпение, вмешалась в разговор Амелия. – Давайте вернемся к ключам. Вы уже все обыскали?
– Почти все, только совсем уж бесперспективные закоулки остались.
– Вот-вот, насколько я помню, эта девчонка любила прятать свои игрушки по самым дальним углам, потом сама с собой играла в поиски кладов. Так что надо непременно все углы обыскать.
* * *
Желая облегчить работу матери, Агнешка лично перетряхнула в доме родителей то, что оставалось непросмотренным. И повторилась история с квартирой бабушки: обнаружилось множество всевозможных ключей, но среди них не оказалось трех на запаянном кольце. Не было их, и все тут! В душе девушка не раз благодарила тетку Амелию, которая категорически утверждала – ключики нельзя было снять с кольца, иначе Агнешка пребывала бы в сомнениях – а не поснимала ли она сама ключики еще в детстве и они благополучно затерялись поодиночке? Да если бы и не затерялись, как распознать их в этой разнокалиберной груде?
Угрызения совести совсем замучили бедную Агнешку, и она решила сделать хотя бы то, что в ее силах, – выполнить, пусть с большим опозданием, просьбу покойной бабушки и принести из склейки вазочку. К счастью, фамилия и адрес мастера были записаны еще Юстиной на листке отрывного календаря, который сохранился.
Приход Агнешки очень обрадовал мастера, человека весьма пожилого, но еще достаточно энергичного.
– Наконец-то пришли! – суетился мастер, усаживая клиентку. – Жду, жду, уже собирался давать объявление, да все текста не мог придумать, знаете ведь, сколько жуликов развелось в последнее время, не хотелось привлекать их внимание. Ведь это же ваза эпохи Сунг! Сунг! Боюсь, вы, уважаемая, даже не понимаете, что это значит.
Но тут мастер ошибался. Глубокий интерес к истории заставил девушку не так давно внимательно ознакомиться и с ее, истории, так сказать, боковыми линиями, историей костюма, мебели, часов, стекла, музыкальных инструментов. И фарфора тоже. Так что она прекрасно понимала, что означает вазочка эпохи Сунг, и ее обдало жаром. А мастер продолжал монолог, не ожидая реплики собеседницы:
– Уникальная вещь! Такие лишь в музеях встретишь, да и то чрезвычайно редко. Откуда такое сокровище в вашей семье?
Агнешка уже не сомневалась – имел, имел место пусть кратковременный, но страстный роман в истории их рода, пылал, пылал чувствами французский император к ее пра… и так далее бабке. А вот никакого упоминания о путешествиях в Китай каких-либо ее предков в семейных архивах не встретилось.
– Где-то Наполеон слямзил! – вырвалось у нее. Слово не воробей… Желая поправить бестактность по отношению к монарху, девушка, заикаясь, добавила: – То есть… так я предполагаю, ведь французский император был лично знаком с нашей…
А мастер не слушал ее объяснений.
– А, если Наполеон – тогда понятно. Войны, как известно, уничтожают культуру. Бесценная вещь! Разумеется, склеенная ваза теряет половину своей стоимости, но все равно остается уникальным шедевром минувших эпох. Уже больше года… да нет, что я говорю, уже почти три года стоит готовая, а я все голову ломаю, почему заказчик за ней не приходит?
– Видите ли, моя бабуля скончалась полтора года назад, и тут столько было всевозможных… осложнений… проблем, – бормотала Агнешка, изо всех сил стараясь не выглядеть идиоткой. – Лишь недавно мне удалось найти ваш адрес и квитанцию, и я сразу же приехала.
– Ну тогда все понятно. А я уж думал – может, заказчика ограбили, раз у него такая ценная коллекция. Да и сам стал побаиваться, если бы узнали, что у меня хранится такая историческая реликвия, знаете, в наше время… ах да, об этом я уже говорил. Подумывал, не застраховать ли вазу, да это так дорого, и можно ли доверять страховым обществам? Жулики они все! А ваша… бабушка? Да, ваша бабушка мне уплатила аванс, так что теперь с вас за работу всего одиннадцать миллионов четыреста тысяч злотых.
Агнешка потеряла дар речи.
– Как?.. Сколько?.. Вы сказали – миллионов?! Одиннадцать?
Волнение клиентки смутило старого мастера.
– Паненка не ожидала такой суммы? Но ведь артистическая работа. Да, понимаю, таких денег в кармане не носят, но теперь я могу спокойно подождать. Какой день вам удобен?
Одиннадцать миллионов так ошарашили Агнешку, что она машинально назвала первый попавшийся на следующей неделе. Да-да, ближайший вторник.
Ломая голову, где раздобыть деньги на выкуп вазочки, Агнешка в первую очередь подумала о тетке Амелии. Нет, сначала надо посоветоваться с матерью, ведь в настоящее время цена вазы эпохи Сунг – сотни тысяч долларов. Принадлежит вазочка ей, Агнешке, раз она наследует все имущество бабули. Если удалось бы продать вазочку, денег с избытком хватило бы на ремонт Блендова.
Деньги, всюду деньги! В который уже раз упираешься лбом в денежные проблемы. Возможно, не в деньгах счастье, но как же без них трудна жизнь! Вот и все эти бабы из мемуарных записей ломали себе головы – выходить за молодого и красивого или предпочесть богатого старого хрыча… Никаких «или», ведь все они в конечном итоге выбрали молодых и красивых, а вовсе не хрычей. Вот если бы ей подвернулся какой антипатичный миллиардер… симпатичные, разумеется, все давно заняты. Ох, о чем это она думает, кретинка несчастная! Отказаться от Томаша? Ни за что на свете!
Добравшись до квартиры родителей, Агнешка уже преодолела душевные терзания и пришла к решению, окончательно забраковав старого, мерзкого деспота, каким непременно будет миллиардер. Почему-то все знакомые ей пожилые богатые мужчины были именно таковы, к тому же все они обожали молоденьких девок, при виде которых истекали слюной. Связать свою жизнь со столь отвратительной личностью?! Любительница и знаток истории, Агнешка давно уже сочувствовала прежним куртизанкам, а к их профессии у нее выработалась стойкая неприязнь. Тогда остается одно: заставить Томаша разбогатеть, а самой попытаться разыскать завещанное ей прародительницами наследство.
Встретив в арке дома возвращавшуюся с работы мать, Агнешка с раздражением спросила:
– Ну как они могли растранжирить такое состояние?
Мать почему-то сразу поняла, о ком идет речь, и сделала попытку оправдать предков:
– Так случилось, что в роду не оказалось человека со способностями финансиста. Ну разве что за исключением тетки Барбары. Да и то она умела лишь зарабатывать, а не сохранять богатство, тем более приумножать.
– Да дело даже не в накоплении, не в сохранении. Но зачем же так глупо транжирить?
– Не преувеличивай и перестань хаять предков. Не забывай, две войны пережили. Да еще тетка твоя Марина… Впрочем, ты и сама все знаешь.
Известие об одиннадцати миллионах огорчило Идалию, даже предполагаемая баснословная стоимость вазочки не радовала. Ведь сначала надо было ее получить. Идалия тоже сразу подумала об Амелии.
– Если в данный момент не едет снова путешествовать, может, хоть половину тебе одолжит. Остальное как-нибудь наскребем. В принципе и у нас столько наберется, но ведь надо оставить на жизнь.
– А дядя Юрек? – без особой надежды спросила Агнешка, механически заглядывая в ящики буфета. Шарить по углам в поисках ключей у нее уже стало нехорошей привычкой.
– Не хотелось бы просить у него. Долгие годы они нас кормили, а сейчас, насколько мне известно, Юрек во что-то вкладывает деньги, свободных у него нет. Оставь, я сто раз все там перетряхнула.
– А если что продать?
– Продать одно, чтобы купить другое?
– Не купить, а выкупить свою собственность. И очень ценную.
– Разве ты собираешься продать вазочку?
Агнешка не ответила, она еще и сама не знала.
Может, и продала бы, если кто даст хорошую цену, тогда сразу решается проблема с Блендовом. С другой стороны, Блендово – мираж, слабые надежды, а вазочка – синица в руках, единственное, что остается на черный-пречерный день… На кой ей Блендово, если в нем ничего не окажется?
– Или Сунг, или ключи! – неожиданно для самой себя пробормотала девушка.
Ничего на это не ответив, пани Идалия занялась ужином. Она не собиралась подключаться к историческому безумию, которому посвятила жизнь ее мать и которое теперь явно охватило и ее дочь. Бзик накатывает волнами, проявляется через поколение. Счастье еще, что Агнешка не была такой не от мира сего, как ее бабка, во внучке достаточно чувствуется практическая жилка.
Ужин, или, вернее, поздний обед особых хлопот не доставил. Суп из шампиньонов (из пакетика), готовые котлеты и готовое замороженное картофельное пюре. А к этому кочанный салат, достаточно отодрать несколько листиков, побрызгать соком лимона – и вся стряпня. Теперь с продуктами легче, не то что в прежние времена. Все можно купить, никаких очередей… С удовлетворением отметив сей факт, Идалия вспомнила бесконечные очереди, а в магазинах из доступных продуктов лишь уксус и плавленые сырки.
Агнешка прежние времена помнила плохо, они не отравляли ей жизнь так, как старшему поколению. Зато она подумала о другом: теперь, при обилии всяческих полуфабрикатов, у женщин остается выбор. Или тратить время, готовя обеды из нормальных продуктов, и дешевле, и вкуснее, или же пользоваться замороженными и нарезанными, экономя время, но тратя больше денег. Что ж, пусть каждая выбирает для себя то, что ей выгоднее. Вот, скажем, ее мать домашним хозяйством занималась безо всякого удовольствия, только в силу необходимости, поэтому старалась посвящать ему как можно меньше времени, с удовольствием пользуясь имеющимися в продаже готовыми продуктами. Зато могла больше времени отдавать работе и культурному досугу.
– Два миллиона ты сможешь одолжить, мамуля? – вернулась она к главной проблеме. – Придется собирать частями, так что мне надо знать твердо. От тебя отправлюсь прямиком к тете Амелии.
– А что у нас сегодня? – вопросом на вопрос ответила мать.
– Пятница.
– Точно могу сказать в понедельник. До понедельника доживешь?
– Доживу. С мастером я уговорилась на вторник.
– Ну садись, поедим.
– Нет, спасибо. Феля обидится.
Пани Идалия не повторила приглашения. Агнешка выглядела здоровой и упитанной, кормить ее силой не было причины. Излишне дородная девица. Какая жалость, ей тоже не бывать жокеем…
Пани Идалия до сих пор не забыла увлечения своей юности, когда лошади были для нее смыслом жизни. Да и теперь изредка посещала ипподром, отдавая дань прежней страсти и в память о дедушке Людвике. И каждый раз при взгляде на лошадей сжималось сердце.
В эту субботу под вечер она тоже поехала на ипподром. Одна, без мужа, хотя бывать там с ним – сплошное удовольствие. Совершенно не разбираясь в лошадях, муж смешил Идалию своими простодушными высказываниями о бегах, о шансах на выигрыш того или иного участника, и вообще замечаниями и соображениями о лошадином спорте, от которых прямо хоть падай. Сама же пани Идалия унаследовала закодированные в генах познания предков о лошадях, основательно подкрепив их полученными в молодые годы сведениями о всевозможных ипподромных махинациях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55