Он круто повернулся в дверях.
— Но только, ради всего святого, — воскликнул он в панике, — ни слова Ипочке!
Четыре пары глаз недовольно глянули на него, а четыре головы сочувственно закивали…
* * *
Подготовка к явочному исправлению плана города отодвинула на время на второй план безнадёжное стремление к исправлению мира. Перспектива достичь желанной цели способами простыми и лежащими в границах человеческих возможностей доставила всем облегчение просто неземное. Кроме того, множество связанных с нахальным планом трудностей и хлопот совершенно исключило мысли на любые другие темы. Кошмары цивилизации, плодящей рак, язвы и неврозы, временно покрылись мглой забвения. Только Каролек, поглощая порой цыплёнка, смутно чувствовал желание осознать последствия.
Лесь забросил в угол научный опус, одолженный через жену у двоюродной невестки. Опус являл собой квинтэссенцию знаний о вредных загрязнениях продуктов питания и был призван просветить его на тему маниакально удручающих химических элементов. Раздобыв бесценную книгу, полную сведений точных и конкретных, накануне пресловутого визита главного инженера, Лесь не успел проштудировать ни странички. Осознав, что полное отсутствие интереса к назойливо разыскиваемой дотоле книге может быть поставлено ему на вид, он затолкал её под телефонный справочник на полочке в углу.
Главный инженер в одно мгновение и с лёгкостью неправдоподобной достиг взаимопонимания с участковым. Участковый даже не дослушал до конца душераздирающую историю о пятидесяти двух сантиметрах. В глазах у него зажёгся мстительный огонёк.
— Порядок, — решительно сказал он. — Дело десятое, зачем вам это нужно. Я понимаю, что для больницы. Если бы вам вздумалось добавить ему землицы, вот это ни за какие коврижки! Тут уж дудки, только через мой труп! А раз хотите отобрать — милости просим. Уж я за этим мафиози лично пригляжу! Жаль, не могу вам дать своих ребят на подмогу. Обидно, но придётся соблюдать конспирацию — я, мол, ни сном ни духом…
Посвящённый в тайну персонал больницы в лице двух врачей и одного замдиректора по административным вопросам с первых слов воспылал энтузиазмом. Никаких препятствий служебного свойства не оказалось, и оба врача кинулись перекраивать сетку ночных дежурств, чтобы лично принять участие в операции. Замдиректора по административным вопросам немедленно проверил количество лопат, имеющихся в больнице, и решил прикупить ещё четыре. Он также взял на себя баллон с ацетиленом и садовую лестницу — надо же перелезть через сетку ограждения.
Тщательная разведка на местности, ясное дело, была необходима для всего коллектива. Её осуществили в воскресенье. Она принесла весьма позитивные результаты, больше того — позволила преодолеть главную трудность.
В глубине души озабоченный проблемой восьмисот килограммов Каролек обнаружил в углу больничного дворика нечто напоминающее брошенный кусок стальной конструкции. Он не смог самостоятельно отгадать, что же это такое, но чувствовал — вещь архиважная. На всякий случай призвал остальных членов коллектива, которые слонялись вдоль ограды и дотошно исследовали угловые её элементы.
— Слушайте, у меня идея, — сказал он быстро, — то есть никакой идеи у меня нет, но там лежит что-то такое. Оно мне что-то подсказывает, только не знаю что.
— Оно живое? — поинтересовался Лесь.
— Ты что?! Стальное! Идите, сами увидите…
— Стефан считает — без крана не обойтись, — недовольно рассуждал Януш, следуя за Каролеком. — Пусть даже нас восемь мужиков, это все-таки по сто кило на рыло. А больше нас не будет.
— Я из-за ваших открытий грыжу наживать не собираюсь, — ехидно сказал идущий за ними Стефан. — Ведь эти тяжести нужно ещё вырвать из земли. Удивляюсь, каким образом Збышека втравили в такую авантюру.
— А у тебя альтернативная идея? — подковырнул Влодек.
— Увы. И сам в это втравился. Но Збышеку удивляюсь. Что, не могу удивляться?
— Можешь, кто тебе не даёт. Значит, будешь пахать от начала до конца страшно удивлённый…
— Ага, вот оно! — воскликнул Каролек. — Не знаете, с чем это едят? Сдаётся, я должен знать, что это, но не врубаюсь, хоть убей. Чего-то тут, по-моему, не хватает.
Несколько минут молча изучали кучу металлолома. Друг главного инженера Стефан — инженер-сантехник — загляделся на медсестру, шествующую через больничный сад, и на железяки посмотрел последним.
— Ну конечно, не хватает, — сказал он раздражённо. — Третьей ноги. Во-о-он там она валяется!
Все посмотрели, куда он указывает, и их осенило.
— Гидрогеологи этой штуковиной пользуются, — заметил Януш. — Они тут проводили съёмки и, наверное, оставили. За каким чёртом откромсали третью ногу, понятия не имею.
— Ну и о чем тебе это говорит? — поинтересовался Влодек.
— Да, теперь понятно! — облегчённо выдохнул Каролек. — Я все мысленно этот груз дурацкий перетаскиваю, вот у меня и возникла ассоциация. Гидрогеологи, значит…
— Рычаг! — завопил обрадованный Януш. — Ясное дело — не кран, а рычаг! Опереться длинной палкой об этот стояк — и дело в шляпе! Живём!
— Пусть рычаг, — милостиво согласился Стефан. — Только вот никакой не палкой, выкиньте это из головы! Стальная труба. В этой треноге метра три будет как пить дать…
— Есть три метра, — радостно заявил Каролек, измеряя лежащие на земле две трети конструкции. — Даже, наверное, три с половиной. Приварить снова третью ногу — и готова опора. Только трубу надо. Какой она должна быть длины? Давайте подсчитаем!
— Нечего считать, шесть метров как минимум, — категорически заявил Стефан. — Иначе и с места не сдвинется.
— Он прав, — подтвердил Януш, который палочкой чертил на земле. — Шесть метров вынь да положь. Если короче, можем её сразу кое-куда послать.
В общем, положение выглядело благоприятным, ничто не предвещало неразрешимых трудностей, поэтому проблема шестиметровой трубы немедленно вышла на первый план и стала всеобщей головной болью. Время торопило. Вся операция должна быть осуществлена до срока утверждения проекта, а срок этот приближался поросячьей рысцой. Несмотря на титанические усилия и неутомимые поиски, труба по-прежнему оставалась недосягаемой мечтой.
Вперёд дело продвинул Влодек. Он явился в институт очень взволнованный и начал рабочий день с визита в мастерскую архитекторов. На месте были уже все, кроме Леся.
— Есть труба! — победно возвестил Влодек. — Даже не одна!
— Где? — крикнули одновременно Януш и Каролек.
— Напротив моего дома, через улицу. Там со вчерашнего дня свалена гора труб. Собираются штукатурить дом и начинают ставить леса. А трубы все — одна к одной, будто для нас на заказ сделаны!
— Чего ж ты сразу не принёс одну?
— Вы что, сдурели? Это как же? За машиной её волочить на буксире?
— Да, действительно, погорячились…
— А в Люблин вы её как собираетесь тащить? — спросила саркастически Барбара. — Сама пойдёт? Или тоже волоком за машиной?
Трое мужчин взирали на неё тупым взглядом.
— Можно прицепить к двум машинам и сделать вид, что это жёсткий буксирный трос, — неуверенным тоном предложил Влодек.
Януш словно очнулся:
— Слушайте, мы тут все с ума посходили. Идиотская мысль — тащить дурацкую трубу из Варшавы в Люблин! Нет такого города в Польше, где не штукатурят в настоящий момент хотя бы одно здание! И в Люблине тоже штукатурят, там и свистнем трубу, а не тут!
— Одолжим, — поправил с нажимом Каролек. — Ведь мы потом отдадим, на кой она нам.
— Ясное дело, одолжим. Ну все, остальное у нас в наличии, только труба задерживала.
Влодек почти обиделся:
— Ну, тогда пусть кто-нибудь возьмёт пару дней за свой счёт и едет в Люблин искать строительные леса. Пусть там и поселится. С меня хватит этих поездок!
— Много ты наездился, всего-то раза два в общей сложности…
— Какие раза два?! Две тысячи раз! Ты, что ли, за меня электрооборудование там делаешь или святой архангел Михаил?!…
— Командировки не считаются, это по службе, — отрезал Каролек. — Но теперь действительно надо смотаться из-за этой трубы и все устроить. Ты прав, — вдруг повернулся он к Янушу: — У нас, похоже, в самом деле небольшое затмение в мозгах. Не наткнись он на эти леса, мы бы проклятую трубу до скончания века искали. Может, продумаем все ещё раз, а то вдруг ещё где-нибудь напортачили.
— Головой ручаться не могу, — ответил Януш и вынул из ящика рулон миллиметровой бумаги. — Я уже набросал весь график работ, давайте посмотрим как следует.
Он развернул рулон на столе у Каролека. Барбара поднялась со своего места. В этот момент влетел опоздавший Лесь и, обежав собственный кульман, присоединился к группе, окружившей график.
— Сначала, — Януш ткнул карандашом в какие-то чёрточки на миллиметровке, — нулевой час…
— Это который же будет? — спросил Влодек все ещё слегка обиженным тоном.
— Солнце заходят примерно в полвосьмого. Значит, мы приступаем в девятнадцать ноль-ноль.
— Так ведь это ещё белый день!
— Ну и что? Заткнись и слушай. Нулевой час — это девятнадцать, и совершенно ни при чем тут белый день! Начало деятельности совершенно не видно окружающим. Номер первый берётся приваривать ногу к стояку гидрогеологов…
— Номер первый — это кто? — поинтересовался Лесь.
— Я, само собой, — сердито буркнул Януш. — Перестаньте мешать или сейчас схлопочете!
— С чего это тебе такая честь — номер первый?
— Да не честь, олух ты царя небесного, а первый, кто начинает работу. Все участники операции пронумерованы в порядке подключения к работе. Номер один, говорю, берётся за ногу. Номер два оказывает ему помощь…
— Не дури, говори, кто какой номер, мы пока ещё путаемся, — смиренно попросил Каролек.
— Ладно. Номер два — это Стефан. Лучше запишите себе. Номер три, то есть Влодек, налаживает кабель освещения, которое вскоре понадобится. Номера с четвёртого по седьмой подготавливают инструменты и кладут плиты тротуара возле ограды…
— Я так понимаю — это мы, — встрепенулась Барбара. — А на кой ляд эти плиты?
— Плиты или что-нибудь другое. Нужно подложить под ноги стояка, потому что там мягкая почва. Приготовить их надо заранее, чтоб потом в темноте не бегать, не искать. Номера восемь и девять кончают дежурство в больнице, номер десять удаляет с территории нежелательных лиц и следит, чтобы никто не совал нос в сад. Ничего больше не предвидится вплоть до двадцати часов.
— И ты битый час будешь приваривать одну дурацкую ногу?!
— Не обязательно, но кладу на эту работу час. К тому же у меня рацпредложение, — живо объяснил Януш, отрываясь на миг от графика. — На верхушке этой треноги есть такой блок, даже не блок — колёсико на оси. Оно там валяется, в куче хлама. Я его тоже должен припаять.
— И для чего это колёсико?
— А чтобы передвигать трубу вперёд. То есть рычаг. Как только поднимем пролёт, его ещё надо переместить на те самые полметра вперёд. Так он поедет на колёсике.
Януш схватил кусок ватмана и проиллюстрировал собственные слова. Слова казались немного путаными, рисунок же все сразу объяснил. Рацпредложение все хором похвалили.
— Ну! — нетерпеливо сказала Барбара. — Дальше! Что должно быть в двадцать?
Януш снова наклонился над листом миллиметровки:
— В двадцать ноль-ноль номер первый приступает к разрезанию первого углового пролёта. Это в глубине сада, его меньше всех видно. Номер два, номер четыре и номер пять…
— Четыре и пять — это кто? — уточнил лихорадочно конспектирующий Каролек.
— Четыре — это ты, а пять — это Збышек. Вместе со Стефаном вы монтируете на стояке цепь и крюки для того, чтобы зацепить пролёт ограды. И вторую цепь или, может, стальной тросик. Его надо присобачить к концу трубы, и хочу обратить ваше внимание — этот конец трубы будет торчать в пяти с половиной метрах над землёй. У вас есть время до двадцати тридцати.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
— Но только, ради всего святого, — воскликнул он в панике, — ни слова Ипочке!
Четыре пары глаз недовольно глянули на него, а четыре головы сочувственно закивали…
* * *
Подготовка к явочному исправлению плана города отодвинула на время на второй план безнадёжное стремление к исправлению мира. Перспектива достичь желанной цели способами простыми и лежащими в границах человеческих возможностей доставила всем облегчение просто неземное. Кроме того, множество связанных с нахальным планом трудностей и хлопот совершенно исключило мысли на любые другие темы. Кошмары цивилизации, плодящей рак, язвы и неврозы, временно покрылись мглой забвения. Только Каролек, поглощая порой цыплёнка, смутно чувствовал желание осознать последствия.
Лесь забросил в угол научный опус, одолженный через жену у двоюродной невестки. Опус являл собой квинтэссенцию знаний о вредных загрязнениях продуктов питания и был призван просветить его на тему маниакально удручающих химических элементов. Раздобыв бесценную книгу, полную сведений точных и конкретных, накануне пресловутого визита главного инженера, Лесь не успел проштудировать ни странички. Осознав, что полное отсутствие интереса к назойливо разыскиваемой дотоле книге может быть поставлено ему на вид, он затолкал её под телефонный справочник на полочке в углу.
Главный инженер в одно мгновение и с лёгкостью неправдоподобной достиг взаимопонимания с участковым. Участковый даже не дослушал до конца душераздирающую историю о пятидесяти двух сантиметрах. В глазах у него зажёгся мстительный огонёк.
— Порядок, — решительно сказал он. — Дело десятое, зачем вам это нужно. Я понимаю, что для больницы. Если бы вам вздумалось добавить ему землицы, вот это ни за какие коврижки! Тут уж дудки, только через мой труп! А раз хотите отобрать — милости просим. Уж я за этим мафиози лично пригляжу! Жаль, не могу вам дать своих ребят на подмогу. Обидно, но придётся соблюдать конспирацию — я, мол, ни сном ни духом…
Посвящённый в тайну персонал больницы в лице двух врачей и одного замдиректора по административным вопросам с первых слов воспылал энтузиазмом. Никаких препятствий служебного свойства не оказалось, и оба врача кинулись перекраивать сетку ночных дежурств, чтобы лично принять участие в операции. Замдиректора по административным вопросам немедленно проверил количество лопат, имеющихся в больнице, и решил прикупить ещё четыре. Он также взял на себя баллон с ацетиленом и садовую лестницу — надо же перелезть через сетку ограждения.
Тщательная разведка на местности, ясное дело, была необходима для всего коллектива. Её осуществили в воскресенье. Она принесла весьма позитивные результаты, больше того — позволила преодолеть главную трудность.
В глубине души озабоченный проблемой восьмисот килограммов Каролек обнаружил в углу больничного дворика нечто напоминающее брошенный кусок стальной конструкции. Он не смог самостоятельно отгадать, что же это такое, но чувствовал — вещь архиважная. На всякий случай призвал остальных членов коллектива, которые слонялись вдоль ограды и дотошно исследовали угловые её элементы.
— Слушайте, у меня идея, — сказал он быстро, — то есть никакой идеи у меня нет, но там лежит что-то такое. Оно мне что-то подсказывает, только не знаю что.
— Оно живое? — поинтересовался Лесь.
— Ты что?! Стальное! Идите, сами увидите…
— Стефан считает — без крана не обойтись, — недовольно рассуждал Януш, следуя за Каролеком. — Пусть даже нас восемь мужиков, это все-таки по сто кило на рыло. А больше нас не будет.
— Я из-за ваших открытий грыжу наживать не собираюсь, — ехидно сказал идущий за ними Стефан. — Ведь эти тяжести нужно ещё вырвать из земли. Удивляюсь, каким образом Збышека втравили в такую авантюру.
— А у тебя альтернативная идея? — подковырнул Влодек.
— Увы. И сам в это втравился. Но Збышеку удивляюсь. Что, не могу удивляться?
— Можешь, кто тебе не даёт. Значит, будешь пахать от начала до конца страшно удивлённый…
— Ага, вот оно! — воскликнул Каролек. — Не знаете, с чем это едят? Сдаётся, я должен знать, что это, но не врубаюсь, хоть убей. Чего-то тут, по-моему, не хватает.
Несколько минут молча изучали кучу металлолома. Друг главного инженера Стефан — инженер-сантехник — загляделся на медсестру, шествующую через больничный сад, и на железяки посмотрел последним.
— Ну конечно, не хватает, — сказал он раздражённо. — Третьей ноги. Во-о-он там она валяется!
Все посмотрели, куда он указывает, и их осенило.
— Гидрогеологи этой штуковиной пользуются, — заметил Януш. — Они тут проводили съёмки и, наверное, оставили. За каким чёртом откромсали третью ногу, понятия не имею.
— Ну и о чем тебе это говорит? — поинтересовался Влодек.
— Да, теперь понятно! — облегчённо выдохнул Каролек. — Я все мысленно этот груз дурацкий перетаскиваю, вот у меня и возникла ассоциация. Гидрогеологи, значит…
— Рычаг! — завопил обрадованный Януш. — Ясное дело — не кран, а рычаг! Опереться длинной палкой об этот стояк — и дело в шляпе! Живём!
— Пусть рычаг, — милостиво согласился Стефан. — Только вот никакой не палкой, выкиньте это из головы! Стальная труба. В этой треноге метра три будет как пить дать…
— Есть три метра, — радостно заявил Каролек, измеряя лежащие на земле две трети конструкции. — Даже, наверное, три с половиной. Приварить снова третью ногу — и готова опора. Только трубу надо. Какой она должна быть длины? Давайте подсчитаем!
— Нечего считать, шесть метров как минимум, — категорически заявил Стефан. — Иначе и с места не сдвинется.
— Он прав, — подтвердил Януш, который палочкой чертил на земле. — Шесть метров вынь да положь. Если короче, можем её сразу кое-куда послать.
В общем, положение выглядело благоприятным, ничто не предвещало неразрешимых трудностей, поэтому проблема шестиметровой трубы немедленно вышла на первый план и стала всеобщей головной болью. Время торопило. Вся операция должна быть осуществлена до срока утверждения проекта, а срок этот приближался поросячьей рысцой. Несмотря на титанические усилия и неутомимые поиски, труба по-прежнему оставалась недосягаемой мечтой.
Вперёд дело продвинул Влодек. Он явился в институт очень взволнованный и начал рабочий день с визита в мастерскую архитекторов. На месте были уже все, кроме Леся.
— Есть труба! — победно возвестил Влодек. — Даже не одна!
— Где? — крикнули одновременно Януш и Каролек.
— Напротив моего дома, через улицу. Там со вчерашнего дня свалена гора труб. Собираются штукатурить дом и начинают ставить леса. А трубы все — одна к одной, будто для нас на заказ сделаны!
— Чего ж ты сразу не принёс одну?
— Вы что, сдурели? Это как же? За машиной её волочить на буксире?
— Да, действительно, погорячились…
— А в Люблин вы её как собираетесь тащить? — спросила саркастически Барбара. — Сама пойдёт? Или тоже волоком за машиной?
Трое мужчин взирали на неё тупым взглядом.
— Можно прицепить к двум машинам и сделать вид, что это жёсткий буксирный трос, — неуверенным тоном предложил Влодек.
Януш словно очнулся:
— Слушайте, мы тут все с ума посходили. Идиотская мысль — тащить дурацкую трубу из Варшавы в Люблин! Нет такого города в Польше, где не штукатурят в настоящий момент хотя бы одно здание! И в Люблине тоже штукатурят, там и свистнем трубу, а не тут!
— Одолжим, — поправил с нажимом Каролек. — Ведь мы потом отдадим, на кой она нам.
— Ясное дело, одолжим. Ну все, остальное у нас в наличии, только труба задерживала.
Влодек почти обиделся:
— Ну, тогда пусть кто-нибудь возьмёт пару дней за свой счёт и едет в Люблин искать строительные леса. Пусть там и поселится. С меня хватит этих поездок!
— Много ты наездился, всего-то раза два в общей сложности…
— Какие раза два?! Две тысячи раз! Ты, что ли, за меня электрооборудование там делаешь или святой архангел Михаил?!…
— Командировки не считаются, это по службе, — отрезал Каролек. — Но теперь действительно надо смотаться из-за этой трубы и все устроить. Ты прав, — вдруг повернулся он к Янушу: — У нас, похоже, в самом деле небольшое затмение в мозгах. Не наткнись он на эти леса, мы бы проклятую трубу до скончания века искали. Может, продумаем все ещё раз, а то вдруг ещё где-нибудь напортачили.
— Головой ручаться не могу, — ответил Януш и вынул из ящика рулон миллиметровой бумаги. — Я уже набросал весь график работ, давайте посмотрим как следует.
Он развернул рулон на столе у Каролека. Барбара поднялась со своего места. В этот момент влетел опоздавший Лесь и, обежав собственный кульман, присоединился к группе, окружившей график.
— Сначала, — Януш ткнул карандашом в какие-то чёрточки на миллиметровке, — нулевой час…
— Это который же будет? — спросил Влодек все ещё слегка обиженным тоном.
— Солнце заходят примерно в полвосьмого. Значит, мы приступаем в девятнадцать ноль-ноль.
— Так ведь это ещё белый день!
— Ну и что? Заткнись и слушай. Нулевой час — это девятнадцать, и совершенно ни при чем тут белый день! Начало деятельности совершенно не видно окружающим. Номер первый берётся приваривать ногу к стояку гидрогеологов…
— Номер первый — это кто? — поинтересовался Лесь.
— Я, само собой, — сердито буркнул Януш. — Перестаньте мешать или сейчас схлопочете!
— С чего это тебе такая честь — номер первый?
— Да не честь, олух ты царя небесного, а первый, кто начинает работу. Все участники операции пронумерованы в порядке подключения к работе. Номер один, говорю, берётся за ногу. Номер два оказывает ему помощь…
— Не дури, говори, кто какой номер, мы пока ещё путаемся, — смиренно попросил Каролек.
— Ладно. Номер два — это Стефан. Лучше запишите себе. Номер три, то есть Влодек, налаживает кабель освещения, которое вскоре понадобится. Номера с четвёртого по седьмой подготавливают инструменты и кладут плиты тротуара возле ограды…
— Я так понимаю — это мы, — встрепенулась Барбара. — А на кой ляд эти плиты?
— Плиты или что-нибудь другое. Нужно подложить под ноги стояка, потому что там мягкая почва. Приготовить их надо заранее, чтоб потом в темноте не бегать, не искать. Номера восемь и девять кончают дежурство в больнице, номер десять удаляет с территории нежелательных лиц и следит, чтобы никто не совал нос в сад. Ничего больше не предвидится вплоть до двадцати часов.
— И ты битый час будешь приваривать одну дурацкую ногу?!
— Не обязательно, но кладу на эту работу час. К тому же у меня рацпредложение, — живо объяснил Януш, отрываясь на миг от графика. — На верхушке этой треноги есть такой блок, даже не блок — колёсико на оси. Оно там валяется, в куче хлама. Я его тоже должен припаять.
— И для чего это колёсико?
— А чтобы передвигать трубу вперёд. То есть рычаг. Как только поднимем пролёт, его ещё надо переместить на те самые полметра вперёд. Так он поедет на колёсике.
Януш схватил кусок ватмана и проиллюстрировал собственные слова. Слова казались немного путаными, рисунок же все сразу объяснил. Рацпредложение все хором похвалили.
— Ну! — нетерпеливо сказала Барбара. — Дальше! Что должно быть в двадцать?
Януш снова наклонился над листом миллиметровки:
— В двадцать ноль-ноль номер первый приступает к разрезанию первого углового пролёта. Это в глубине сада, его меньше всех видно. Номер два, номер четыре и номер пять…
— Четыре и пять — это кто? — уточнил лихорадочно конспектирующий Каролек.
— Четыре — это ты, а пять — это Збышек. Вместе со Стефаном вы монтируете на стояке цепь и крюки для того, чтобы зацепить пролёт ограды. И вторую цепь или, может, стальной тросик. Его надо присобачить к концу трубы, и хочу обратить ваше внимание — этот конец трубы будет торчать в пяти с половиной метрах над землёй. У вас есть время до двадцати тридцати.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39