И этот груз был, возможно, еще не самым худшим. С той самой минуты, как Алекс отправился на совет, его изводила еще одна мысль. Мысленным взором он изучал изображение своей матери, какой она появилась в дисплее, и пытался распознать определенные тревожные элементы.
Подойдя к бронзовым двустворчатым дверям со скромной латунной табличкой «ЛИГОН-ИНДУСТРИЯ. ВХОД ТОЛЬКО ПО ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЙ ЗАПИСИ», Алекс вгляделся в глазок для камеры как раз над табличкой. Образ его сетчатки тут же был распознан, и громадные двери бесшумно растворились. Дежурный Факс третьего уровня произнес:
– Добро пожаловать, мистер Алекс. Собрание уже началось. Оно проходит в зале справа от вас.
Алекс собрался с духом и прошел прямо в зал. За овальным столом с мраморной столешницей имелось шестнадцать мест, каждое со своим пультом. Девять мест уже были заняты. Алекс тихо прошел по ворсистому ковру яркой пурпурно-зеленой расцветки и сел рядом со своей матушкой. Лена Лигон кивнула в знак приветствия. Однако мужчина в конце стола не кивнул и даже на миг не изменил своего тона.
– Данная фаза работы закончена, – продолжал он. – «Звездное семя» уже в пути, и теперь должна быть произведена финансовая оценка. Подробности доступны всем, кто захочет их изучить, однако мое заключение предельно просто: заключая контракт на добычу гелия-три из атмосферы Юпитера, доставку его на орбиту и передачу кораблю «Звездное семя», «Лигон-Индустрия» пошла на обдуманный риск. Мы также пошли ко дну. Я рекомендовал не подписывать этот контракт, и он оказался финансовой катастрофой.
Алекс оглядел стол. Вообще-то Проспер Лигон классифицировал членов семьи по старшинству. Однако вне зависимости от того, кто был старшим, подобные заключения Проспера Лигона едва ли могли здесь кем-то оспариваться. Двоюродный дедушка Алекса являлся главным финансовым аналитиком и де факто главой компании помимо того, что был он пожизненным девственником и холостяком, человеком медленным, осторожным и точным как в мыслях, так и в действиях. Любую сексуальную активность эти мысли и действия начисто исключали. Теперь ему было всего лишь лет семьдесят пять, а в более позднем возрасте Проспера с его вытянутой физиономией и желтыми зубами легко было представить тощим, повидавшим виды ослом.
Стиль жизни и рабочие привычки Проспера Лигона вошли в легенду. Вставая в три часа, он употреблял скромный завтрак и немедленно следовал в свой кабинет, расположенный в самом темном углу корпоративного корпуса компании. Там Проспер садился за заваленный бумагами стол и работал утро напролет, день напролет, вечер напролет – до поздней ночи. Никакая задача не казалась ему скучной, если она содержала в себе финансовые элементы. Цифры были страстью осла – и, судя по всему, только цифры. Ходили слухи – и, скорее всего, всего лишь слухи, – что Проспер недолюбливал компьютеры и все свои объемистые вычисления выполнял вручную. Ел он нечасто, наедине и в непредсказуемых количествах.
– Контракт оставляет нам возможность, – заговорил Проспер после небольшой паузы, – продолжать работу и добывать гелий-три, необходимый для заправки горючим «Звездного семени-2». Это ставит нас перед трудным решением.
Алекс продолжил изучать присутствующих членов семьи. По левую руку от него сидела его мать Лена, далее две бездетных двоюродных бабушки, Кора и Агата, а за ними кузен Гектор Лигон. Между ним и Проспером Лигоном имелись два пустых кресла. Еще два пустых кресла стояли слева от Проспера. Три следующих места занимали кузины Юлиана, Натали и Рашель, а в кресле справа от Алекса хмуро упирался взглядом в стол дядя Каролюс.
– Решение тут самое очевидное, – прорычал Каролюс. – Мы сейчас же все разрываем и прекращаем нести убытки. Нам вообще не следовало этот чертов контракт подписывать. Я с самого начала был против.
Насколько помнил Алекс, с самого начала его дядюшка был как раз самым горячим поборником подписания контракта со «Звездным семенем». Проспер Лигон, однако, спорить не стал.
– Очень может быть, что ты был против, – сказал он. – Я тоже. И если бы пять лет тому назад мы узнали о трудностях добычи гелия-три из атмосферы Юпитера, даже с лучшими фон Нейманнами, то все, сидевшие тогда за этим столом, примкнули бы к нам. Однако, это уже история. Число фон Нейманнов, потерянных во время их восхождения от Юпитера, сделало из нашего балансового отчета весьма печальную картину.
Кузину Юлиану интересовали только простые, конкретные вещи, и одной из таких вещей были финансы компании. Если дедушка Проспер когда-нибудь уйдет в отставку – или, вероятнее всего, когда его холодный труп отволокут от рабочего стола на живодерню, – Юлиана станет самой логичной претенденткой на его пост.
– Фон Нейманны сегодня не лучше, чем три года назад, – сказала она. – Если эта операция была убыточной тогда, она такова и сегодня. А насколько это все катастрофично?
Голос Проспера Лигона не дрогнул.
– Мы пожертвовали приблизительно двадцатью процентами общих активов «Лигон-Индустрии».
– Ого! – вырвалось у кузена Гектора.
– Действительно «ого». – Проспер Лигон медленно кивнул. Голова его казалась несообразно большой для тощей шеи. – Тем не менее, я стою за подписание контракта по обеспечению гелием-три «Звездного семени-2».
Все за столом изумленно подняли брови.
Гектор наморщил лоб и явно не на шутку задумался. Затем он взглянул на своих кузин, но его реплика была адресована его двоюродному дедушке.
– Вы хотите, чтобы мы все наши деньги потеряли!
– Благодарю тебя, Гектор, за столь тонкое наблюдение. Это, однако, в мои намерения не входит.
Кузина Юлиана, как обычно, пришла к Гектору на выручку.
– Вы полагаете, наша учебная кривая с первым контрактом была достаточно крутой, чтобы сделать еще один такой прибыльным?
– Теперь мы определенно лучше знакомы с функционированием фон Нейманнов, а также с другими факторами риска. Однако серьезные перемены происходят повсюду. – По мановению руки Проспера Лигона свет в зале померк. В объеме дисплея у него за спиной появилось изображение Юпитера с его кортежем спутников.
– Добывать гелий-три на Юпитере, – негромко произнес Проспер, словно бы обращаясь к самому себе в полумраке. – В свое время это казалось верным решением. Данный изотоп содержится здесь в большем изобилии, чем где-либо еще в Солнечной системе. Мы смогли соорудить станцию «Геба» для пристыковки груженых фон Нейманнов и их общего техобслуживания. Ганимед находился достаточно близко для генерального управления и контроля. Мы уже видели вполне приличную прибыль. Была только одна крупная проблема, причем незримая. – Он развернулся, чтобы указать на дисплей. – Сам Юпитер. Или, точнее, гравитационное поле Юпитера. Скорость убегания из верхней атмосферы составляет шестьдесят километров в секунду. Фон Нейманны напрягались до предела, и во многих случаях этот предел превышался. Их потеря и сопутствующие задержки несут главную ответственность за наши финансовые убытки.
– Пфф. – Каролюс фыркнул с другого конца стола. – Если Проспер был ослом, то Каролюс – быком. – Фон Нейманны сейчас не лучше, чем раньше – ты сам только что это признал. И Юпитер, когда я последний раз его видел, был того же размера. Я, по крайней мере, никаких перемен не заметил.
– Я тоже. Однако произошли другие перемены. – Проспер Лигон сделал какой-то незримый жест, и лучистое изображение системы Юпитера исчезло. – С каждым годом, – продолжил он в темноте, – человеческая цивилизация продвигается немного дальше наружу. С каждым годом объем доступных ресурсов за пределами системы Юпитера увеличивается.
В зале снова посветлело, когда опять засветился дисплей. Однако он изменился. Теперь там изображалась другая планета, в которой по ее гладкому диску, сложной системе колец и соответствующим спутникам легко было узнать Сатурн.
– Атмосфера Сатурна также в изобилии содержит гелий-три, – продолжил Проспер. – Скорость убегания здесь составляет тридцать шесть километров в секунду – значительная, но чуть больше половины юпитерианской. Это различие порождает колоссальную перемену в экономике. Я уже выполнил финансовую оценку. Если мы переключимся на Сатурн как источник горючего для «Звездного семени-2», переместим туда сам корабль и наши операции, мы восполним все потери, которые мы на данный момент понесли от нашего контракта.
Остальная часть зала погрузилась в гробовое молчание. Наконец Лена Лигон отважилась:
– Вы предполагаете... покинуть Ганимед?
Последний подобный переворот состоялся примерно полстолетия назад, когда Гонвиль Лигон переместил семью и всю империю из шумного метрополиса под названием Буэнос-Айрес в голые пещеры Ганимеда. Этот переезд состоялся вопреки усиленным возражениям всех остальных. Гонвиль, подлинный потомок железного человека Алонсо Лигона, попросту отказался слушать.
– Будущее промышленного развития, – заявил он, – не на Земле и даже не на Марсе. Оно во Внешней системе. Именно туда мы и отправляемся. Если кому-то неохота переезжать, то и черт с ними. Они могут оставаться на Земле и пытаться наскрести здесь себе на жизнь.
Великая война доказала правоту Гонвиля способом, которого он себе даже не представлял. И теперь Проспер Лигон позволил себе краткое удовлетворенное ржание.
– Нет-нет, – сказал он затем, – вовсе нет. Переезда я не предполагаю. Большинство из нас останется здесь. Переместятся лишь операции «Звездного семени». Что же касается нашей базы в системе Сатурна, то я уже изучил варианты.
Немного повозившись с пультом, Проспер выделил на дисплее девять крупнейших спутников Сатурна, начиная с Мимаса и кончая далекой Фебой.
– Эти не годятся. Все они вместе с их со-орбитными компаньонами Тефией и Дионой либо уже развиваются, либо находятся в условиях аренды. Они также неудобно далеки от Сатурна. Мой первый выбор – вот этот спутник. Период его обращения составляет примерно половину сатурнианских суток, что серьезно упростит орбитальное рандеву с фон Нейманнами, прибывающими с грузом гелия-три. – Вспыхнувшая стрелочка указала на яркое пятнышко, что располагалось как среднее из пяти малых спутников. – Эта луна в настоящее время имеет арендатора, однако все предыдущие пробы не выявили там никаких полезных ресурсов. Полагаю, мы сможем сделать арендатору заманчивое предложение.
Насколько знал Алекс, никто из членов его семьи никогда не проявлял ни малейшего интереса к расползанию Внешней системы за пределы системы Юпитера. Это его представление подтвердилось, когда двоюродная бабушка Кора волком взглянула на освещенное пятнышко и сказала:
– Меня на эту ерунду никакое предложение бы не заманило. Как она называется и зачем она нам нужна? Почему бы нам не построить собственную базу для операций?
– Эта, как ты выразилась, ерунда известна как Пандора. А что касается того, зачем она нам нужна, то это в высшей степени интересный вопрос. – Длинная ослиная голова признательно кивнула двоюродной бабушке Коре. – Пандора нам нужна потому, что нынешний ее арендатор, судя по всему, самый что ни на есть оголтелый мизантроп. И он имел дело с правительственным чиновником, который то ли шут гороховый, то ли лютый ненавистник всякой активности корпораций. Аренда допускает государственную активность ближе к Сатурну, чем Пандора, однако у арендатора есть право запрещать промышленные операции. Те самые операции, которые, понятное дело, являются для нас абсолютной необходимостью.
Лена Лигон радостно улыбнулась Алексу и во всеуслышанье объявила:
– В самом деле, не можем же мы позволить, чтобы какое-то правительственное ничтожество стояло у нас на пути?
– Да, Лена, но это законный договор об аренде.
– Разорвать его к дьяволу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74