В воздухе повисла вонь экскрементов, смешиваясь с другим, более сильным запахом — вонью разложения.
Глава 10
Аромат такого обилия цветов был невыносим.
Картер закашлялся от сладкого запаха, накрывшего его невидимым облаком.
Священник прервал свое бесконечное бормотание и взглянул на него.
Картер кивнул, и тот продолжил. Его слова лились бесконечным монотонным потоком, не понятные ни слушателям, ни, казалось, самому священнику.
Картер был одет в темный костюм и стоял, засунув руки под мышки. Легкий ветерок теребил его волосы и шелестел листвой в кронах деревьев. Птицы безмолвно сидели на ветках, словно загипнотизированные действиями этих черных существ внизу.
Одна, наконец, взлетела, и с дерева, кружась, посыпались осенние листья. Один лист упал на большие красные гвоздики, ярко горевшие на крышке гроба с витиеватой надписью:
ДЖИМУ
ТУЗУ СРЕДИ КОРОЛЕЙ
ЛЮБЯЩИЙ РЭЙ
Картер шагнул вперед и сбросил лист, стараясь не потревожить цветы на крышке гроба его брата. Сегодня все принесли цветы; море цветов — от маленьких букетиков, присланных служащими фирмы Харрисона, до громадного букета белых роз от самого босса.
После того как цветы убрали и опустили гроб в землю, Хар-рисон встал рядом с Картером.
Рэй вздохнул. Все происходило очень быстро. Он выписался из больницы всего два дня назад, и, как только он вернулся домой, к нему пришел Харрисон и сообщил, что похороны Джима полностью подготовлены. За все он заплатит сам, и это, по его мнению, правильно. И он заплатил за гроб, за цветы и за все, за все...
Он не скупился. Джим был хорошим парнем, одним из лучших. Добрые слова, сказанные Харрисоном о брате, не уняли боли Картера. Боли, которую он пережил после смерти отца и думал, что никогда больше не испытает.
Но сейчас, стоя на кладбище, он ощущал ту же самую боль, даже еще более сильную, поскольку понимал, что теперь остался один. У него не было никого.
Он взглянул на Тину, не поднимавшую на него глаз. Да, у него нет никого.
Когда подошло время, к нему приблизился священник и повел к могиле, чтобы Картер взглянул на гроб в последний раз и бросил первую горсть земли.
В какой-то момент Картер почувствовал себя ребенком, выигравшим спортивное состязание.
ДАВАЙ, СЫНОК, ТЫ БУДЕШЬ ПЕРВЫМ, КТО БРОСИТ ГРЯЗЬЮ В ГРОБ ТВОЕГО БРАТА. ДАВАЙ, ПРОСТО ВОЗЬМИ ПРИГОРШНЮ ЗЕМЛИ И ШВЫРНИ!
Он наклонился, поднял горсть земли и, секунду поколебавшись, бросил ее в могилу.
«В десятку!» — подумал он, увидев, что грязь залепила буквы на бронзовой табличке.
Картер едва заметно улыбнулся. Наверное, он начинает сходить с ума. Что на него так жутко подействовало: то ли это зверское убийство, то ли грядущее одиночество, — он не понимал.
«Черт возьми! — подумал он, отступая. — Джим погиб, и его не воскресить ни плачем, ни причитаниями». Харрисон шагнул вперед и тоже бросил на гроб горсть земли. Босс гангстеров повернулся к Картеру спиной, и тот снова посмотрел на Тину. На сей раз она тоже взглянула на него. Они обменялись лишь короткими, прочувствованными взглядами, не забывая, что вокруг люди Харрисона. Она слегка улыбнулась ему, и он в ответ благодарно кивнул.
К могиле подошли остальные служащие фирмы, двое из них перекрестились. Компаньоны любили Джима, и Картеру было отрадно видеть, что на похороны брата пришло более двадцати человек. Каждый, склонив голову, проходил мимо могилы и становился в сторонке. Вскоре Картер остался один. Священник посмотрел на него и повернулся к Харрисону, но босс гангстеров покачал головой, призывая того уйти, оставив Картера одного.
Тина стояла, не решаясь уйти, но Харрисон взял ее под руку и повел прочь. По пути к машине Тина быстро обернулась и увидела, что Картер по-прежнему стоит у могилы, словно безмолвно беседуя с мертвым братом и с трудом удерживая слезы гнева и горя. Наконец он повернулся и направился к ожидавшему его кортежу.
Позади него на дереве вновь запели птицы.
* * *
Картер повесил черный костюм на плечики, сняв прилипший к воротнику волос, и убрал его в шкаф. Харрисон сказал, что ему надо отдохнуть, и Картер не стал спорить. Хотя после похорон ему вовсе не хотелось весь день сидеть дома в одиночестве.
Он вернулся домой, принял душ и решил пройтись. Он бесцельно шатался по улицам, и ноги сами принесли его в Айлингтон, на улицу, где они с братом прожили большую часть жизни. Но, оказавшись там, он поколебался и повернул назад, к своему дому.
Остаток дня он провел у телевизора в обществе бутылки водки, так и заснул в кресле со стаканом в руке.
Когда он проснулся, солнце уже заходило, окрасив небо кровавым цветом. Стало прохладно. Картер натянул на себя спортивный свитер, за ремень засунул девятимиллиметровый «смит-и-вессон». Он покрутился перед зеркалом в спальне, проверяя, не видно ли оружия. Осмотр его удовлетворил, он вернулся в гостиную, налил себе еще водки и выпил залпом.
Резкий телефонный звонок заставил его вздрогнуть.
Он потряс головой, разгоняя алкогольный дурман, затем подошел и снял трубку.
— Алло!
— Рэй!
Он сразу узнал ее голос и невольно улыбнулся.
— Тина! Что случилось? — спросил он, и улыбка исчезла с его лица.
— Ничего. Просто я хотела узнать, как ты?
— Немного лучше, — ответил он.
— Днем нам не удалось поговорить...
— Давай отложим все это на потом. — Он попробовал сменить тему. — А где Фрэнк? Ты не слишком рискуешь?..
— Он будет позже. Мне нужно было убедиться, что ты в порядке. Я хочу быть с тобой.
— Если придешь, то не забудь захватить бутылку, — весело сказал он. — Одну я уже почти допил.
Он выразительно посмотрел на бутылку «Смирнофф» и на пустой стакан рядом.
— Встретимся вечером? — спросила она.
— По-моему, это не самое лучшее, что можно придумать. Ты ведь ждешь Фрэнка. Если он что-нибудь пронюхает, я окажусь там, где Джим. — Он помолчал, размышляя. — Может, завтра?
Тишина...
— Тина!
На том конце линии послышался какой-то шум.
Картер нахмурился.
Пошли короткие гудки...
Глава 11
Она не слышала, как в замке повернулся ключ.
Не слышала, как отворилась дверь.
Только когда он захлопнул ее за собой, Тина поняла, что Фрэнк Харрисон уже здесь.
Обернувшись к нему, она улыбнулась, скрывая страх и молясь про себя, чтобы он ничего не услышал. Одновременно она пыталась положить трубку на аппарат.
— Фрэнк! — Она сияла натренированной искренней улыбкой. — Я не ждала тебя так рано.
Наконец ей удалось повесить трубку, и она отошла от телефона.
— Я хотел сделать тебе сюрприз, — ответил Харрисон.
В руках он держал огромный букет роз, больше подходящий для украшения какого-нибудь клуба, чем для выражения чувств. Он улыбнулся, но его глаза, как всегда, остались холодными. Он держал букет перед собой, словно предлагая его ей.
Тина подошла ближе.
— Какие красивые цветы, — сказала она, потянувшись к букету.
Но Харрисон отвел цветы в сторону и, схватив свободной рукой ее за запястье, притянул к себе.
— Если они тебе нравятся, докажи это, — сказал он, улыбнувшись еще шире.
Улыбка совершенно не вязалась с грубыми чертами лица Харрисона, она казалась противоестественной и фальшивой, как нарисованная улыбка клоуна.
Когда он сжал запястье сильнее, Тина всерьез испугалась. Тяжело сглотнув, она подалась вперед, чтобы поцеловать его.
— Фрэнк, мне больно, — сказала она.
К его мерзкому рту по-прежнему была приклеена ухмылка. Он положил цветы и, обхватив ее за талию, прижал к себе. Сквозь тонкую блузку она ощутила его эрекцию. Не выпуская запястья, он страстно ее поцеловал. Его хватка была так сильна, что у нее затекли пальцы.
Она почувствовала прикосновение к губам его языка, пытавшегося проникнуть в рот. Она позволила ему это, зная по опыту, что он все равно добьется своего.
Боль в запястье становилась нестерпимой. Она отстранилась и зло посмотрела на него.
— Мне больно руку, — сказала она, и он медленно, очень медленно отпустил ее запястье, на котором остались следы от его пальцев.
Он крепко прижимал ее к себе, наслаждаясь близостью и запахом ее тела, смакуя свое все возрастающее возбуждение.
Он погладил ее длинные волосы и, разделив их на пряди, слегка потянул за одну.
Затем сильнее.
Еще сильнее.
На ней была лишь тонкая блузка, и он увидел ее темные соски, просвечивающие сквозь ткань. Он продолжал держать ее за волосы, но уже не тянул голову вниз. Тина выпрямилась, и он поцеловал ее в нос.
Она виновато улыбнулась.
Харрисон продолжал ухмыляться.
— Кому ты звонила? — мягко спросил он, но в его голосе она услышала угрозу.
— Да так, кое-кому, — ответила она, чувствуя, что его рука снова сжала ее волосы.
— Я его знаю? — поинтересовался он.
— Сомневаюсь, — ответила она, отклонив голову немного назад, чтобы не было так больно. Он продолжал тянуть ее за волосы.
— Не сомневайся, — сказал он, — я знаю очень многих.
Он опять схватил ее за запястье и завел руку ей за спину. Затем, по-прежнему с улыбкой, он принялся расстегивать ее блузку.
Тина холодно посмотрела Харрисону в глаза.
— Так кому ты звонила, дорогая? — настаивал он, расстегивая очередную пуговицу.
— Просто знакомому, любимый, — ответила она, стараясь, чтобы ее голос звучал непринужденно и он не почувствовал ее страх.
— Мужчине или женщине? — расспрашивал он, распахивая блузку.
Он схватил ее обнаженную грудь, сжав ставший упругим помимо ее воли сосок.
Тина тяжело сглотнула и подалась к Харрисону, позволяя ему ощупывать ее тело. Она стала тереться бедром о его ногу, надеясь, что такое проявление страсти удержит его от этого допроса.
— Разве это важно? — спросила она и почувствовала, как усилилась его эрекция.
— После того, что вчера вечером произошло в ресторане, ты должна быть осторожной и разговаривать поменьше, — ответил он, по-прежнему сильно сжимая ее грудь.
Его прикосновения были грубыми. Его жесткие ногти вонзились в мягкую женскую грудь, оставляя красные царапины.
— Тебе больно? — тихо, почти насмешливо спросил он, отпустив, наконец, ее руки.
Она тут же отпрянула, поспешно застегивая блузку.
— Что-то ты вдруг стала застенчивой, — прокомментировал он, глядя, как она растирает руки.
— Сегодня мы собирались куда-то пойти, — напомнила Тина, направляясь в ванную.
Харрисон подошел к бару и вынул бутылку виски, нашел стакан и как следует себе налил. Он тяжелым взглядом смотрел на дверь ванной и слушал плеск воды.
— А куда мы пойдем?
Босс гангстеров промолчал. Он задумчиво посмотрел на телефон и снова на дверь.
— Фрэнк! Я говорю, куда мы сегодня пойдем? — снова, уже громче, прокричала она, стараясь перекричать шум воды.
— Лучше останемся здесь. Так будет безопаснее. Если кто-то имеет на меня зуб, они могут попытаться еще раз.
— Фрэнк, тебе не следует прятаться. А то они подумают, что ты испугался.
Харрисон направился к ванной со стаканом в руке. Он отодвинул полиэтиленовую занавеску и взглянул на Тину. Та чуть не вскрикнула, испугавшись неожиданного вторжения.
— Я не боюсь, — прошипел он, глядя, как вода струится по ее телу.
Внезапно ее охватил страх. Харрисон смотрел, как теплые ручейки сбегают с ее волос по плечам, по груди, по мягкому животу, по стройным ногам.
Несколько бесконечных секунд они стояли молча, потом Харрисон отошел и уселся на табурет. Тина наклонилась, чтобы задвинуть занавеску.
— Оставь, — резко сказал Харрисон, пристально глядя на нее. — Заканчивай!
У него на лице вновь появилась эта адская ухмылка. Тина поспешно закончила мытье, вышла из ванной и взяла полотенце. Харрисон смотрел, как она вытирается.
— Я думаю и о тебе, — сказал он, оторвавшись от стакана. — Тебя ведь тоже могли убить тем взрывом. И я не хочу, чтобы это повторилось.
Тина вытерла голову и завернулась в большое купальное полотенце, затем прошла в спальню и, присев за туалетный столик, стала разглядывать себя в зеркале, бросая осторожные взгляды на дверь в ванную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35