– Такая ночь, как сегодня, даже слишком спокойна. Сейчас бриз чересчур слаб, чтобы стали видны волнорезы. Обычно пробираешься между ними. – Трис улыбнулся. – После того как совершишь несколько ошибок, убираешь подпорку в корпусе и устанавливаешь пару стальных килей вдоль днища, так что когда ударяешься о скалу, раздается громкий стук, говорящий о том, что надо разворачиваться.
Сандерс услышал завывание где-то впереди. Он поглядел сквозь ветровое стекло и увидел Шарлотту, припавшую к палубе у кабины, которая была продолжением носа корабля. Ее задние лапы дрожали, а хвост подергивался от возбуждения.
– Что ее беспокоит?
– Фосфоресценция, – сказал Трис. – Перегнитесь через борт.
Сандерс наклонился над краем правого борта и поглядел вперед. Пелена из крошечных желто-белых огоньков покрывала воду, разрезаемую носом корабля.
– Это называют биолюминесценцией. Лодка тревожит микроорганизмы в воде, и они реагируют на это свечением. Тут и черви, и ракообразные. Они как светлячки. Японцы обычно втирают их в ладони во время войны, что позволяет им читать карты в джунглях в темноте. Шарлотте же хочется их съесть.
Сандерс заметил:
– У нее отменный аппетит.
– Когда-нибудь она сама превратится в завтрак. Сравнительно недавно она пришла в экстаз, увидев акулу, которая плавала неподалеку от нас; прыгнула на спину этого чудовища и пыталась выгрызть из нее кусок.
– Почему акула ее не съела?
Трис захохотал.
– Акула жутко испугалась, она не очень-то привыкла, чтобы какие-то косматые чудовища вспрыгивали ей на спину откуда-то сверху. Она издала весьма неприятный запах и – раз! – исчезла. Но вскоре вернулась и стала ходить кругами, однако я уже втащил эту глупую суку обратно в лодку.
– Почему вы берете ее с собой?
– Она чувствует себя одинокой, если я оставляю ее. – Трис крутанул руль на четверть оборота влево. – Кроме того, для компании.
Они замолчали, наблюдая за зеркальной ночной водой и мерцающими огнями на берегу. Сандерс глубоко дышал, наслаждаясь солоноватой свежестью воздуха. Он не мог припомнить, чтобы когда-нибудь ему было так хорошо, так спокойно. Словно сбылись мечты его детства, и он, как ребенок, был доволен, почти горд, что сейчас находится наедине с Трисом. Его несколько смущала собственная радость от того, что Гейл не было с ними. Это было нечто особенное, нечто принадлежащее только ему. Он укорял себя: не будь великовозрастным идиотом. Ведь они не взяли с собой Гейл из-за возможной опасности, причина только в этом.
Он рассматривал возможный риск и, как обычно, ощущал в себе смешение противоположностей: нервничает, но радостно возбужден, боится неизвестного, но стремится встретиться с ним и участвовать в делах, с которыми раньше не доводилось сталкиваться. Глядя на темную гладь воды, он дрожал, предвкушая неизведанное, и волоски на его руках поднимались дыбом.
Еще несколько минут они плыли на юго-восток.
– Посмотрите вперед и вверх, – сказал Трис, указывая рукой направление. – Это “Апельсиновая роща”. Ее можно определить по огням: четыре в один ряд близко друг к другу – обеденный зал. Затем темное пятно – кухня, затем длинная узкая полоса – окно в баре.
– Что вы делаете в туманные ночи?
– Остаюсь дома.
Трис шел с уменьшенной на четверть скоростью, пока они не миновали полностью огни “Апельсиновой рощи”. Затем он развернулся к берегу и замедлил ход лодки почти до холостого, вглядываясь через окно кабины в поверхность воды впереди.
– Не помешал бы небольшой ветерок, – сказал он, – а также немного облаков для прикрытия. В таком ярком лунном свете мы будем торчать, как вишенка в кремовое торте.
– Насколько вы можете приблизиться?
– Три фута. Мы не должны задеть дно более двух или трех раз.
– Я не заслоню вам обзор, если пойду вперед?
– Нет. Сигнализируйте, если заметите кого-нибудь кто захочет нас подрезать.
Сандерс прошел на нос. Собака по-прежнему загораживала путь к кабине на носу, и Сандерс оттолкнул ее вбок, чтобы пройти. Нос лодки разрезал воду с шумом, похожим на звук “ш-ш-ш”, который с того места, где стоял Сандерс, был похож на звук двигателя. Сандерс взглянул на полосу лунного света впереди. Что-то нарушило покой воды – серебряная вспышка пересекла полосу лунного света и исчезла в темноте. Сандерс обернулся к Трису, который отозвался:
– Барракуда.
Они пересекли первую гряду скал, затем вторую. В двадцати или тридцати ярдах от носа лодки Сандерс увидел кольца на воде, расходящиеся от центра, как будто чья-то невидимая рука бросила сверху камень.
– Что это? – спросил он. Трис приподнялся на цыпочках.
– Боже святый! – сказал он и резко крутанул руль влево. – Этот подонок проломит нам днище!
– Риф?
– Конечно. Мы уже в третьей гряде.
Трис направил нос к берегу и выключил двигатель. Лодка продолжала двигаться, затем окончательно встала, даже почти не покачиваясь. Трис вспрыгнул на планшир и прошел вперед.
– Ни ветра, ни волн, ничего. Один крюк должен держать нас здесь. – Он бросил якорь за борт и пропускал цепь через руки, пока она не легла без натяжения на дно. Он дважды дернул цепь, чтобы закрепить якорь в коралле, и привязал ее к переднему клину. – Давайте одеваться.
В сопровождении собаки они прошли к кормовой части, в кокпит. Пока Сандерс привинчивал регулятор к баллону, повернувшись к лунному свету, чтобы удостовериться, что крутит в нужном направлении, Трис спустился вниз. Он перебросил два черных неопреновых костюма – сапоги, брюки, жакеты, капюшоны – через люк на палубу.
– Неужели вода такая холодная? – спросил Сандерс.
– Нет, но о скалы ночью можно ободрать кожу. Коснетесь чего-нибудь невидимого и испытаете ощущения не из приятных.
Трис снова нырнул вниз и вернулся, неся в одной руке металлический сейф, а в другой – большой батарейный фонарь в кожухе для подводных работ. Он показал Сандерсу переключатель света на фонаре и сказал:
– Мы будем пользоваться им лишь в случае крайней необходимости. Он мощный, как настоящий маяк.
– А как же мы будем видеть?
– Я буду видеть. – Трис указал на сейф. – Держитесь ближе ко мне. – Он открыл сейф. Внутри на резиновой подушке лежали маска и фонарь-вспышка в виде ручного пистолета. – Инфракрасные лучи. С их помощью я смогу найти тот маркер, который вы оставили на месте находки.
Они оделись и сели на край правого борта.
– Посмотрите на часы, – сказал Трис. – Через полчаса вы подниметесь на поверхность, независимо от того, сколько воздуха у вас в запасе. Не хотелось бы остаться без воздуха ночью. Там, внизу, может быть течение, и скажу вам; вы не испытаете ни малейшего удовольствия, если придется проплыть пять сотен ярдов обратно, пытаясь выдавливать воздух из пустого баллона.
Трис наклонился, нашел ракетку для пинг-понга и засунул ее под свой пояс с тяжестями. Собака виляла хвостом и нюхала ласты Триса.
– Стереги лодку, Шарлотта. – Он погладил собаку и взглянул на Сандерса: – Готовы? Мы опустимся вместе. Когда коснемся дна, включите свет и разведайте обстановку вокруг себя. Сделайте это максимально быстро. Как только заметите что-нибудь знакомое и поймете, где мы находимся, выключите свет и направляйтесь к этому месту. Если мне повезет с этим, – он приподнял ящик с инфракрасным фонарем, – нам не придется использовать свет слишком часто.
– Почему вы думаете, что кто-то будет следить за нами?
– Есть шанс, что никто не будет. Но не обязательно раздавать гравированные приглашения.
Трис вставил в рот загубник и просигнализировал, выставив вверх большой палец. Сандерс повторил тот же жест, и они перекатились через борт в воду.
Под поверхностью была полная тьма. Не просто отсутствие света – это была густая, обволакивающая чернота, абсолютный мрак. Глаза Сандерса были открыты, но он ничего не видел: ни пузырьков, выделявшихся при дыхании, ни кольца вокруг лицевой полоски своей маски, ни пальца в дюйме от лица. На секунду ему подумалось, что он внезапно полностью ослеп. Вода струилась вокруг носа. Он наклонил голову, чтобы очистить маску, нажимая пальцами на верхнюю часть ее стекла и выдыхая через нос, и наконец увидел застывшие иголочные точки света – отражения звезд на поверхности воды.
Пока он выдыхал и его легкие пустели, Сандерс начал опускаться на дно. Он вдохнул, и снижение замедлилось, Вода, показавшаяся сначала холодной, нагрелась до температуры тела внутри водолазного костюма. Он почувствовал себя в тепле, беспомощным и размягченным, как если бы чудом возвратился в материнское лоно. Он распростер руки и стал мягко скользить по направлению ко дну.
Ласты коснулись песка. На дне ощущалось легкое течение, удерживаться на месте было трудно, поэтому Сандерс встал на колени. Фонарь висел у него на запястье, закрепленный резиновым ремнем. Он нащупал выключатель и нажал на него большим пальцем. Желтый луч пронзил темноту.
Сандерс не имел никакого понятия о том, где находится и в какую сторону света направлено его лицо. Он раскачивал фонарь влево и вправо над песчаным дном и скалами и был потрясен внезапно выявленным сверканием красок. Днем песок выглядел бледным, голубовато-серым, скалы – сине-коричневыми, рыбы – зеленовато-синими. Но свет фонаря вернул им всем натуральные цвета. Он видел белые, красные и оранжевые цвета кораллов, ярко-розовый цвет брюшка дремлющей рыбки-попугая. Свет попал на длинную коричневую линию, покрытую зеленью, и Сандерс понял, что это часть корпуса потерпевшего крушение корабля. Голова маленькой барракуды появилась на границе светового пучка. Она оставалась в таком положении всего один момент. Сандерс осмотрелся вокруг себя. Вне узкого столба желтого света все было погружено в полную тьму. Он задумался, привлекает ли акул световой луч.
Что-то коснулось его плеча. Он невольно дернулся назад и ощутил постукивание пальцев по плечу. Затем увидел движущийся черный силуэт Триса в световом пучке. Трис жестом приказал ему погасить фонарь и следовать за ним. Сандерс взял его за руку, выключил фонарь и, почувствовав легкий толчок, начал отталкиваться ногами, двигаясь рядом с Трисом.
Он снова видел только черноту. Без специальной маски, как у Триса, инфракрасный свет оставался невидимым. Сандерс предположил, что Трис возвращается к знакомой ему пещере, потому что в его движениях не было ни малейшей неуверенности: он плыл быстро, явно в известном ему направлении.
Трис замедлил движение, затем остановился и рукой направил Сандерса к определенному месту на дне. Он постучал по фонарю, и Сандерс включил его. Они были у входа в пещеру.
Свет отражался от белого песка и скалистых стен. Сандерс увидел маркер – осколок камня, который они оставили в пещере. Рука Триса подняла его и положила на песок вблизи от инфракрасного фонаря. Палец, указывающий на ямку в песке, где лежал маркер, подсказал Сандерсу передвинуть туда фонарь. Палец исчез, и появилась рука, державшая ракетку для пинг-понга. Трис отбрасывал ракеткой песок короткими быстрыми движениями. Песок поднимался волнами; через несколько секунд пещеру заполнило туманное облако. Сандерс нагнул голову к фонарю. Ямка в песке увеличивалась. Она была уже глубиной в несколько дюймов и больше фута в диаметре. Трис склонился рядом с Сандерсом, и две головы сомкнулись над светом, пока ракетка выгребала песок из ямки.
Наконец Трис перестал пересыпать песок. Сначала Сандерс подумал, что он сдался, но затем увидел, что два пальца погрузились в ямку и вынули из нее, как щипцами, нечто показавшееся Сандерсу коричневым листом. На нем были слабые следы рукописного или машинописного текста. Трис возобновил работу, и Сандерс увидел, что в песке что-то блеснуло. Пальцы снова погрузились в ямку, при этом двигались они так осторожно, как если бы вытаскивали занозу из детской ножки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39