– Милиция этим не занимается, – с горечью сказал Молчун. – А мой шеф вообще слушать не стал. Ему нужно, чтобы все было просто и конкретно. А у меня так не получается.
– А по-простому никогда и не бывает, – поддержал его Фридкес. – Кстати, кто это – шеф?
Молчун стал объяснять и сам не заметил, как увлекся, за одно предложение цеплялось другое, за другое – третье... Молчун – как ни удивительно это было – говорил, говорил... Хотя именно за этим он сюда и пришел. Просто в какой-то момент Молчун обнаружил, что его слова уже не имеют ни малейшего отношения ни к Миле, ни к убийству, а что рассказывает он о своей ссоре с братом, случившейся лет пятнадцать назад... Фридкес тем не менее внимательно слушал все подряд и не перебивал.
– А вы что знаете? – прорвалось наконец у Молчуна. – Зачем они это делают? Зачем они убивают людей с татуировками, приехавших из Белогорска? И кто такой Тигран Тевосян?
– Видишь ли, – сказал Фридкес, потягиваясь, – это такая длинная история... Невыносимо длинная. Можно целый час рассказывать.
– Я хочу послушать, – твердо сказал Молчун. – И если нужно, я готов ехать в Белогорск. Если это нужно. Чтобы поймать тех двоих.
– Думаю, это не понадобится, – сказал Фридкес и замер, прислушиваясь. Хлопнула входная дверь, и кто-то с шумом вошел.
– Жена? – предположил Молчун. Фридкес рассмеялся:
– Нет, не угадал...
– Эй, – сказали из прихожей. – Эй, ты где тут? Я замучился с этой канистрой... Куда ты забрался, а?
Шаги стали приближаться, и Фридкес негромко сказал Молчуну:
– Я вас познакомлю. Этот человек тоже в курсе дела.
– Тоже журналист? – так же негромко спросил Молчун.
– У него творческая профессия, – как-то неопределенно ответил Фридкес, и в следующую секунду в дверях кухни появился человек.
– Знакомьтесь, – сказал Фридкес, но Молчун не понял смысл его слов – он неотрывно смотрел в лицо вошедшего. Им не нужно было знакомиться. Это лицо Молчун запомнил навсегда – как запомнил и красный спортивный костюм. В карих глаза за толстыми стеклами очков мелькнул страх, "спортсмен" отступил на шаг, а потом он – одновременно с Молчуном – заметил лежащий на кухонном столике большой разделочный нож.
Их руки метнулись к нему одновременно.
Глава 16
Они договорились встретиться в десять утра на автобусной остановке. Как водится, Кирилл пришел раньше, а Лика опоздала. Девушки вечно опаздывают на свидания.
– Ты принарядился, – оценила она внешний вид Кирилла, который избавился наконец от пострадавшего при экскурсии в дом Молочкова плаща. – Думаешь, Лагинская оценит, растает и будет откровенна как на духу?
Лагинская оказалась маленькой сухощавой женщиной лет пятидесяти с хвостиком. Она курила тонкие импортные сигареты и разговаривала с кем-то по мобильному телефону.
– И ты скажешь, что она не может быть мозговым центром? – шепнула Лика. – Вот так по мобильному она и договаривается с каким-нибудь европейским "черным" дилером о продаже татуировок...
Кирилл не ответил – он изумленно осматривал интерьер квартиры Лагинской – это походило то ли на антикварную лавку, то ли на Эрмитаж, то ли на квартиру председателя комитета по управлению городским имуществом, в обыске которой Кириллу приходилось принимать участие.
– Ну так о чем у нас будет беседа? – спросила Лагинская, забравшись с ногами на тонконогую софу и напомнив Кириллу портрет какой-то писательницы начала века. – Девушка сказала по телефону, что ее интересует Тигран Тевосян. Вы студенты?
– Мы из милиции, – сказал Кирилл. – Извините, что сразу не сказали.
– Но у вас тогда должен быть...
– Он из милиции, – уточнила Лика. – А я студентка. Я действительно интересуюсь творчеством Тиграна Тевосяна. Вы же знали его лично...
– Имела такое несчастье...
– Почему несчастье?
– Потому что Тигран был достаточно сложным человеком. К тому же он переживал своего рода кризис, и это не делало его более любезным и открытым. Тем не менее это был выдающийся художник... Я пыталась вписать его в городскую культурную жизнь, но, честно говоря, у меня это не получилось. Тигран объехал весь мир, и для него культурная жизнь Белогорска, вероятно, была абсолютно неинтересна... Если вас интересуют какие-то подробности, то я планирую написать книгу о белогорском периоде жизни Тевосяна. Если удастся найти спонсора для издания...
– Хамакулов, – предложил Кирилл. – Ему это должно быть интересно.
– Вот не ожидала, что милиция у нас посвящена в художественные пристрастия водочных королей! – Лагинская засмеялась, стряхнула пепел и выжидательно посмотрела на гостей. – Если есть конкретные вопросы... – она не договорила, задержав свой взгляд на Кирилле. – А вы точно из милиции? Я не очень понимаю такую странную компанию, изучающую творчество Тиграна, – студентка в компании милиционера...
– А что, милиционеры не люди? – обидчиво поинтересовался Кирилл.
– Помолчи, – бросила ему Лика. – Мне кажется, хватит ходить вокруг да около...
– Как скажете, милочка, – пожала плечами Лагинская.
– С некоторых пор заниматься творчеством Тиграна Тевосяна стало небезопасно, – сказала Лика. – Поэтому приходится водить с собой охрану.
– Что вы имеете в виду?
– Может быть, вы помните Игоря Молочкова? Он бывал у Тиграна...
– Игорь? Такой говорливый? Кажется, у него ювелирный бизнес...
– Он самый. Его убили три дня назад.
– Какой ужас, – бесстрастно произнесла Лагинская. – Но ведь бизнес – опасная штука, это всем известно. И при чем здесь Тигран?
– Вы знаете, что Тигран делал некоторым своим знакомым татуировки...
– Это вопрос?
– Нет, – сказала Лика. – Вы знаете.
– Допустим...
– У Игоря была татуировка. Его убили и сняли ее с тела.
– Извините. – Лагинская нервно забила кончиком сигареты о край пепельницы, и сигарета переломилась. – Сняли с тела?
– Вырезали кусок кожи.
– Если это вы так шутите...
– Думаете, этим можно шутить? Моя подруга, девушка Игоря, была убита по той же причине – ей отрезали руку, на которой Тигран сделал татуировку!
– Нет, – Лагинская замотала головой.
– Да, – сказал Кирилл. – Так и было. И, может быть, вы помните, что случилось с Дианой Шверник?
– Я помню, – прошептала Лагинская. – И вы думаете, что все это – одна цепь...
– Все эти люди были убиты по одной и той же причине, – отчеканила Лика. – И мы пришли к вам, чтобы положить этому предел!
– То есть?
– Вы же хорошо знали Тиграна, – вступил Кирилл. – Вы знали, с кем он общался. Вы должны знать, кто еще носит на своем теле татуировки, сделанные Те-восяном. Мы должны предупредить этих людей, мы должны спасти их... И поймать убийц, само собой.
– Я понимаю, понимаю... – губы Лагинской от напряжения сжались в узкую линию, ногти впились в обивку софы. – Я понимаю причину – какой-то сумасшедший коллекционер хочет заполучить себе даже татуировки, которые сделал Тевосян... Но я... Ох! – Она зябко поежилась. – Но я знаю только одного человека, у которого есть тевосяновская татуировка. Это я сама.
– Вы тоже? – холодно спросила Лика.
– И я тоже. Соблазн слишком велик – художник с мировым именем предлагает тебе свой рисунок, чтобы ты носила его до самой смерти... Я не могла ему отказать.
– Покажите, – так же холодно и жестко сказала Лика.
– Что? – Две тонкие линии выщипанных бровей поползли вверх.
– Я хочу убедиться, что у вас действительно есть татуировка.
– Кто вы такая, чтобы я вам... Черт знает что!
– Я объясню, – сказал Кирилл. – Тот, кто убивает – он тоже из близких Тевосяну людей. Иначе откуда ему знать, что у Игоря Молочкова или у Алены Ждановой были татуировки. Мы хотим проверить всех. Если у вас действительно есть татуировка, то вы вне подозрений, вы нуждаетесь в защите.
Лагинская задумалась.
– Звучит разумно, но лишь отчасти. Почему убийцей не может быть человек с татуировкой? Он убьет других, но не тронет себя. Получит деньги не за пять татуировок, а за четыре, невелика разница.
– А почему вы думаете, что татуировок всего пять?
– Я просто предполагаю... Наверняка должен знать Рукавишников, ученик Тиграна. Пока они не поругались, Рукавишников был самым близким к Тиграну человеком.
– А в чем причина ссоры? – спросил Кирилл.
– И это наверняка знает только один человек, Рукавишников. Ведь Тиграна уже нет с нами... – ее глаза на миг затуманились. – Впрочем, защита мне все равно не помешает. Если для этого женщине в моем возрасте нужно обнажиться – извольте!
– Я выйду, – сказал Кирилл и поднялся с кресла, но Лагинская повелительно указала пальцем:
– Ни с места! Пусть в этом будет какая-то пикантность... Хотя в последние годы я раздевалась перед мужчинами исключительно в темноте... – она взялась за пояс халата.
– Но не перед Тиграном, – желчно заметила Лика...
Глава 17
Работник морга был флегматичен, лыс и немногословен. Изучив удостоверение Львова, он коротко спросил:
– Будете смотреть?
– Поверю вам на слово, – сказал Львов.
– Бахтияров Марат, – сказал работник морга. – Такой же мертвый, как и до того, как пропал. Только теперь у него еще и кожа со спины содрана. Все.
– Как же это он у вас пропал?
– Очень оригинальный вопрос, – фыркнул лысый. – Как все везде пропадает: раз – и нету! Чем покойник хуже каких-нибудь запчастей? Кому-то, видать, понадобился.
– А потом перестал надобиться...
– Так ведь получили, что хотели.
– Это вы про кожу?
– Про нее, – сказал лысый. – Вон там, между прочим, родственники Бахтиярова стоят. За телом приехали. Если им сказать, что вы из милиции, вам не только на спине кожу обдерут, но и еще кое-где...
– Я сам им скажу, – проговорил Львов и направился к группе людей, одетых в черное. Там стояли пятеро мужчин разного возраста и две женщины. Их лица были сосредоточены, глаза – враждебны. Женщины не плакали. Слезы тоже имеют свойство иссякать.
– Что толку соболезновать, – сказал Львов, глядя себе под нос. – Все самое плохое, что только могло случится, уже случилось.
– Пошел вон отсюда, – сказал самый старший из мужчин.
– Само собой, – кивнул Львов. – Я просто хотел спросить...
– Тебе же сказали! – едва сдерживаясь, прошипел парень помоложе. – Пошел отсюда, пока не порвали тебя, мусор поганый...
Его придержали за руки.
– Вопрос у меня плохой, – сказал Львов, не поднимая глаз. – Но я не уйду, пока вы мне не ответите.
– Спрашивай, – сказал старший.
– Что у Марата было на спине?
– Пока он не попал к вам в руки, – сказал старший, – там была кожа. Нормальная человеческая кожа.
– Правильно, – сказал Львов. – Это все?
Ему ответила женщина, та, что помоложе.
– Татуировка. Вот что у него там было.
– Так, – сказал Львов. – Что за татуировка?
– Колесо фортуны, – помедлив, сказала женщина. – Так Марат это называл.
Старший среди мужчин недоуменно посмотрел на говорившую и развел руками.
– А я не знал, – сказал он. – Я не знал. Какое-то колесо... Зачем ему это колесо?
– Он так хотел, – устало сказала женщина. – Ему сказали, что это для него в самый раз. Вроде как талисман.
– Кто сказал? – спросил Львов и в следующий миг получил удар кулаком в висок. Он пошатнулся, а ударившего его парня родственники оттащили в сторону.
– Убирайся, убирайся, убирайся!! – кричал парень. Львов дотронулся до лица – на пальцах осталась кровь. Все-таки мужчины носят перстни не для красоты.
– Я ухожу, – сказал Львов. – Спасибо вам за помощь правоохранительным органам. И еще раз – соболезнования...
– Ему сказал какой-то Тигран, – услышал Львов уже в дверях. Он обернулся. Две женщины подошли к нему поближе, обе в черных до пола платьях, обе в черных платках. – Я не знаю, что это за Тигран... Среди друзей, которые к нам в дом приходили, такого не было.
– Тигран? – Старшая женщина повторила это имя низким и страшным голосом. – Армянин или грузин. Ненавижу... Его, тебя, – она ткнула Львова пальцем в грудь. – Ее, – взгляд метнулся на молодую женщину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51