Работа была хорошая, платили прилично. Толя купил машину – простенькую «девятку», но уже подумывал об иномарке. Новую дядину жену он видел несколько раз, издали. За прошедшее время Алла Леонидовна очень изменилась.
Она привыкла к обеспеченности, стала избалованной, ухоженной дамой, но прежняя нервозная истеричность развилась в ней, сделавшись почти болезненной.
– Все это, конечно, очень интересно, – не выдержал наконец Леня Маркиз, – психологический портрет вдовушки Казаркиной ты нарисовал отличный, но давай-ка ближе к теме. Что там стряслось в тот вечер, когда Казаркина убили, ты ведь тогда дежурил?
– Вот и к делу подошли, – вздохнул Уточкин, – сейчас самое интересное начнется.
Неприятность свалилась на Толю совершенно неожиданно. Он спокойно ехал с работы на своей бежевой «девятке». Перед ним двигался в плотном потоке транспорта сверкающий хромом и лаком «Мерседес». Впереди загорелся красный свет, «мерс» резко затормозил. Толя тоже вдавил в пол педаль тормоза… и она провалилась без сопротивления. Толя покрылся холодным потом. Он понял, в какие неприятности неожиданно угодил. Как позже выяснилось, по дороге вытекла тормозная жидкость. Со страшным скрежетом «девятка» врезалась в роскошную иномарку.
Из «мерса» выскочили двое крепких бритоголовых ребят. Толя и сам был далеко не доходяга, но здесь нечего было и пытаться проявлять характер. Он столкнулся, как пишут в юридических документах, с обстоятельством непреодолимой силы. Братки оценивающе оглядели его и назвали сумму, которую он должен заплатить, и срок.
Парень метался по городу, мучительно ища выход. Деньги, которых требовали от него бандиты, были по его масштабам огромными.
Раздобыть нужную сумму за оставшееся время было нереально. Все друзья и знакомые, когда он называл сумму долга, приходили в ужас и качали головами, отказываясь помочь и приводя самые убедительные причины.
Жизнь превратилась в ад. Толя вздрагивал от любого шороха, ему слышалось в каждом постороннем звуке мерное тиканье бандитского счетчика. Он почти перестал спать, а когда все-таки под самое утро удавалось заснуть, снились кошмары: здоровенные бритоголовые бандиты приближались к нему, сжимая в руках раскаленные паяльники и утюги. Толя пытался убежать, но руки и ноги не слушались его, он не мог даже пошевелиться. Бандиты с орудиями пыток подходили все ближе и ближе, Толя чувствовал запах горелой плоти, кричал от ужаса… и просыпался в поту, понимая, что кошмар, который он видел во сне, вполне может стать реальностью.
Наконец у него не осталось никаких других вариантов, кроме как обратиться к дяде.
До сих пор он не решался на это, потому что вспоминал неприязненный взгляд, которым его окинула при последней встрече Алла Леонидовна, взгляд, в котором было столько презрения, словно он был не человеком, а насекомым, хуже того – каким-то болезнетворным микробом…
Тем не менее другого выхода не осталось, и Толя подкараулил Алексея Ивановича после работы перед выходом из «Мезона».
Он ждал дядю очень долго. Все рядовые сотрудники объединения давно прошли, и он уже думал, что директора нет сегодня на работе. Но наконец в дверях показалась представительная фигура Алексея Ивановича. Толя бросился ему навстречу и тут же боковым зрением увидел подъезжающую машину. Это был персональный автомобиль директора, черный «Вольво» с шофером, и на заднем сиденье, как назло, сидела Алла Леонидовна.
Заметив ее, Толя едва не выругался от досады: он-то рассчитывал поговорить с дядей один на один!
Тем не менее он слишком долго дожидался, слишком серьезно готовился, чтобы просто так развернуться и уйти.
Он подошел к дяде и срывающимся от волнения голосом рассказал о той ужасной ситуации, в которую попал. Рядом стояла машина с открытой дверцей, и Алла Леонидовна внимательно ловила каждое слово.
Алексей Иванович спросил племянника, о какой сумме идет речь. Когда Толя назвал сумму, дядя крякнул.
В это время зазвонил его мобильный телефон. Алексей Иванович отвернулся и вполголоса заговорил о каком-то деле. Его жена выскочила из машины, подбежала к Толе и заговорила злым, тихим голосом:
– Когда, наконец, ты от нас отвяжешься? Почему ты считаешь, что мы должны тебе чем-то помогать? Выдумываешь какие-то проблемы и взваливаешь на нас… Откуда я вообще знаю, что ты это не выдумал? В общем, так: чтобы я больше тебя не видела! Если не хочешь понимать слова – могу перейти к делу. Прикажу охране, чтобы тебя не подпускали на пушечный выстрел! А то еще и отметелить тебя как следует, чтобы навсегда забыл сюда дорогу!
От этих слов у Толи потемнело в глазах. Он затрясся от ненависти, отступил на шаг и сделал то, на что никогда бы не решился в здравом рассудке, понимая, к каким последствиям это может привести.
Сжав зубы, он прошипел, не сводя глаз с Аллы Леонидовны:
– Забываетесь, тетенька! Я ведь помню, как вы попали в дядин дом! Я отлично помню, что было в тот день, когда моя настоящая тетя выбросилась из окна! Помню, как вы прибежали в спальню и подменили облатку! Я видел это собственными глазами!
Алла Леонидовна странным образом успокоилась. Она улыбнулась Толе и прошептала:
– Да кто же тебя будет слушать, племянничек? Столько лет прошло, что новость сильно протухла!
– Да, прошло много лет, – прошипел Толя, – но я сохранил коробочку от того лекарства… сказать, как оно называется? И на нем наверняка сохранились ваши отпечатки пальцев, дорогая тетя!
Алла Леонидовна окинула его медленным, внимательным взглядом, как будто увидела впервые в жизни. На этот раз в ее взгляде не было прежнего пренебрежения, напротив, в нем появилось какое-то странное уважение. Она поняла, что с племянником необходимо считаться, что он может в случае чего показать зубы…
– Дело давным-давно закрыто, – прошептала она, – и никто не захочет возобновлять его из-за такой ерунды.
– При чем здесь дело? – Толя усмехнулся. – Мне незачем обращаться к следственным органам. Достаточно рассказать все дяде, показать ему коробочку из-под лекарства… скорее всего, он мне поверит! Так что, думаю, вам лучше не вмешиваться в наши отношения, дать мне возможность спокойно поговорить с дядей о моей проблеме, и тогда я буду нем как рыба.
Толя почувствовал в этот момент кратковременное торжество. Он вообразил, что сумел нанести этой женщине чувствительный удар и ей на этот раз придется уступить. Его не насторожили ни ее излишне спокойное лицо, ни жесткая, многообещающая улыбка, промелькнувшая в уголках тонких губ, не отразившись в холодных, странно светлых глазах.
В это время Алексей Иванович закончил разговор, убрал мобильный телефон и повернулся к племяннику.
– Извини, – проговорил он напряженно, – у меня важные дела, сейчас срочно нужно ехать, но я подумаю, как тебе помочь, и обязательно найду тебя в ближайшие дни.
В тот вечер Алексей Иванович ему не позвонил.
Толя не находил себе места. За каждым углом ему мерещились бандиты с паяльниками и утюгами, в каждом звуке слышалось тиканье счетчика. Он обошел несколько баров, но выпивка не помогала забыться. Наконец, уже под утро, по пустой гулкой улице подошел к своему дому.
Возле подъезда стоял черный «Мерседес».
Толя понял, что его караулят, только когда поравнялся с машиной.
Дверца открылась, и раздался хриплый, завораживающий голос:
– Сядь. Поговорить надо.
Ноги стали ватными, бежать было поздно да и бессмысленно – куда убежишь?
Толя сел на заднее сиденье.
В машине были двое братков – те самые, с которыми он столкнулся в тот роковой день – и еще один человек. Гораздо старше, лет сорока, хорошо и дорого одетый, в узких золотых очках, он совсем не напоминал бандита – скорее адвоката или бизнесмена.
– Ну что, бедолага, – проговорил этот человек насмешливо, – не нашел денег?
– Я найду, найду, – суетливо, испуганно забормотал Уточкин, – я обязательно найду! У меня есть еще два дня!
– Да, есть у тебя два дня, – подтвердил «бизнесмен» с откровенной издевкой, – ну поищи, поищи, может, кто-нибудь тебя и выручит… хотя кто в наше время просто так подарит такие деньги? Ведь отдать их ты не сможешь, откуда?
– Я… я могу отработать, – пробормотал Толя, – постепенно…
– Отработать, – насмешливо повторил собеседник, – конечно, постепенно, лет за двадцать…
Он откинулся на мягкое сиденье, обитое дорогой кожей, достал из золотого портсигара тонкую темную сигарету. кто-то из братков мгновенно щелкнул зажигалкой, и по салону поплыл легкий ароматный дымок.
– Отработай-ка ты лучше нам, – проговорил этот холеный господин, глядя прямо в глаза Уточкину немигающим, гипнотическим взглядом.
На этот раз ни в лице, ни в голосе его не было и следа насмешки. Он был удивительно серьезен.
– Отработать? Как отработать? – засуетился Толя, – Конечно, я отработаю… нет вопросов… все что угодно… только что я могу?
Он понимал, что этот дьявол потребует от него чего-то страшного, чего-то немыслимого – иначе зачем было заводить этот разговор, зачем было поджидать его здесь глубокой ночью? В то же время у него вдруг появилась надежда, появился свет в конце туннеля. Может быть, все обойдется, может быть, он сумеет отделаться малой кровью – и не будет того, что снилось ему все последние ночи, не будет паяльников и утюгов, шипения горелой плоти и боли, неимоверной боли, предчувствие которой еще хуже, чем сама боль…
И в эту же минуту он вдруг понял, что не было в его жизни ничего случайного, и не случайно он врезался на улице в тот проклятый «мерс», все было продумано и подстроено заранее, чтобы подготовить этот разговор на заднем сиденье машины, чтобы сделать его сговорчивым, покладистым, послушным, готовым на все…
– Что ты можешь? – переспросил «бизнесмен». – А действительно, что ты можешь? Ты ведь работаешь в банке, охраняешь деньги. Так?
– Так, – безвольно подтвердил Уточкин.
– А ведь ты знаешь старую поговорку: что охраняешь, то имеешь? Значит, ты должен иметь деньги! – и он рассмеялся странным, сухим смехом, перешедшим в каркающий кашель.
– Шучу, – проговорил этот страшный человек, отсмеявшись, – мы уже выяснили, что денег у тебя, к сожалению, нет. Но ты их действительно охраняешь, обслуживаешь охранную систему и камеры видеонаблюдения…
– Все-то вы знаете… – чуть слышно произнес Толя, но «бизнесмен» расслышал и усмехнулся:
– Работа такая – все знать!
Он затянулся душистым дымом и продолжил:
– Значит, так. Ты сможешь отключить одну цепь в нужное время. Мы скажем тебе, когда. Только сначала ты снимешь копию с видеокассет, отснятых с нескольких камер. Они нужны нам, чтобы изучить планы помещений. Номера камер, которые нам нужны, я тебе сейчас передам. Сделаешь это завтра… то есть уже сегодня. Сегодня как раз твое дежурство.
Он протянул Толе листок с небольшой колонкой номеров и несколько крошечных кассет:
– Перепишешь на эти микрокассеты.
– Как я вынесу их из банка?
– Вынесешь! – «бизнесмен» усмехнулся. – Не мне тебя учить. Как говорили в одном рекламном ролике, это твой банк!
Он посерьезнел и закончил:
– Вынесешь нам эти кассеты, я с тобой свяжусь, чтобы сообщить, где и как их передать, потом отключишь то, что я скажу, – и считай, что мы в расчете, ты никому ничего не должен! А теперь все, свободен! Иди домой, отсыпайся – тебе вечером выходить на дежурство!
Толю слегка подтолкнули, и он вылетел из «Мерседеса», как пробка из бутылки шампанского.
Сзади тихо и ровно заурчал мощный мотор, и улица опустела.
Толя стоял один перед подъездом в странном состоянии.
Он думал – а не приснился ли ему этот разговор, не приснился ли господин в золотых очках? В последние дни он был так взвинчен, так мало спал, что граница между сном и явью совершенно стерлась.
Но нет, для сна все было слишком логично, слишком хорошо объясняло события…
Неожиданно он почувствовал странное облегчение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70