— Ложись в постель. Ты еще не готов к спорам. Выздоровеешь, перестанешь шататься по болотам, возможно, тогда займешься более полезным делом. Гидеон грустно улыбнулся:
— Признаться, я мало что смыслю в этом, сэр, но в скором времени намереваюсь вернуться в Корнуолл, чтобы восполнить пробелы в своем образовании. А до этого я хочу поехать на бал, ибо получил специальное приглашение.
Глава 19
Сезон был в полном.разгаре, жизнь била ключом, и Дейнтри, получая, порой, по четыре приглашения в день, не имела возможности все хорошенько обдумать. Лондонская «Газетт» сообщила о возвращении Пенторпа и о возобновлении помолвки, лишив Дейнтри последней надежды.
Лишь однажды она обратилась к отцу с просьбой взять обратно данное слово, объясняя это своей неспособностью быть хорошей женой любому мужчине, а тем более такому, как Пенторп, на несколько месяцев напрочь забывшему о ее существовании. Реакция графа оказалась гораздо хуже ожидаемой.
— Ты дала слово, дочь моя, и я больше ничего не желаю слушать! Эта помолвка непременно закончится свадьбой. А пока, сделай одолжение, изобрази радость, ибо я не позволю всему Лондону сплетничать о юной капризнице. Черт возьми, надо будет потуже затянуть уздцы!
А пока по городу ползли слухи о новой помолвке принцессы Шарлотты и о приезде герцогини Аргилл с мужем. Дейнтри довелось увидеть герцогиню на вечеринке у леди Кардиган, куда пригласили все семейство Сен-Мерринов и Пенторпа.
Наблюдая за опускающейся по мраморной лестнице благородной парой, леди Офелия возмущенно заметила
— Господи, где мозги у этой Пенелопы Кардиган?! Сейчас, наверняка, будет скандал — здесь Веллингтон и Англесей. Уж Англесей не упустит случая оскорбить бывшую жену, хотя та и получила титул герцогини.
Дейнтри с интересом наблюдала за происходящим.
— К ним спешит леди Джерси, мадам.
— Веллингтон буквально посинел от злобы, — добавил Пенторп.
Он прибыл на бал после семейного обеда на Веркели-сквер, на котором также присутствовали Сикорты, леди Катарина и лорд Овэнли, после чего .все, за исключением Сен-Меррина, отправились в дом леди Кардиган.
Дейнтри превзошла саму себя, вежливо разговаривая с Сикортом, а тот держался добродушно, был весел и оживлен, полагая, что его простили.
— Аргиллы не останутся, — заявил Чарльз, хмуро поглядывая на жену, танцевавшую менуэт с каким-то юным хлыщом. — Женщины плохо к ней отнесутся, несмотря на все старания леди Джерси.
Чарльз оказался прав. Хотя Салли и демонстрировала гостеприимство и добродушие — герцогиня приходилась сестрой ее мужу, — остальные дамы попросту не замечали Ее светлость. Поэтому Аргиллы посидели полчаса и откланялись.
— Лорд Аксбридж, или э… Англесей повел себя просто отвратительно, соблазнив Шарлотту Уэлси еще будучи женатым, — глядя им вслед проговорила Дейнтри. — А Веллингтон щебечет с ним, словно лучший друг, хотя соблазненная приходится женой его брату.
— Но они и есть лучшие друзья, — раздался сзади знакомый голос. — Поскольку Англесей был ранен на поле боя и считается чуть ли не национальным героем, вам не следует так громко высказывать свое мнение. Вас могут услышать и неправильно понять.
Резко повернувшись, Дейнтри увидела Деверилла, одетого в темно-синий сюртук и песочного цвета бриджи. Элегантный костюм прекрасно сидел на нем. Дейнтри впервые встретилась с Девериллом после покушения на него, и хотя ее сердце готово было выпрыгнуть из груди, она спокойно заметила:
— А мне абсолютно безразлично, слышали меня или нет. Шарлотта — жертва, и с этим согласился шотландский суд, раз дал разрешение на развод. И вот Англесей здесь — помпезный, напыщенный, как павлин, этот горе-любовник.
Леди Офелия подавила зевоту.
— Так было всегда, моя дорогая. Именно женщину обвиняли во всех смертных грехах и наказывали. Шарлотта подала на развод, правильно рассудив, что подобное возможно только в Шотландии. В Англии бедняжка всегда будет считаться отверженной. Дерзкое поведение Англесея стоило ему нескольких тысяч фунтов и двух разводов, но он по-прежнему на высоте.
— Ваша тетя права, — спокойно заметил Деверилл. — Разумеется, у женщины есть гражданские права, но, пользуясь ими, она не должна привлекать к себе внимания, иначе вызовет всеобщее презрение.
— Вот уж не ожидал услышать от вас одобрения умеренности и скромности, — странно ухмыльнулся Сикорт. — Решили начать новую жизнь?
— А ведь он прав, — вступился за друга Пенторп. — Правила всем известны, закон суров, с ним нельзя играть в прятки, ибо проигравший платит своей головой. О, леди Сюзан, начался наш танец. Дейнтри заметила, как опасно сверкнули глаза Джеффри, когда виконт прошмыгнул мимо него и увел Сюзан. Некоторое время Сикорт раздумывал, не отправиться ли ему следом, но тут подбежала Давина.
— Джеффри, надеюсь, ты никого не пригласил на этот танец. Ужасно, но у меня нет йартнера. Я знаю — дамы никогда не приглашают джентльменов, но, — она игриво опустила ресницы.
Сикорт широко улыбнулся.
— Вам не нужно просить, дорогая. Я буду признателен, если вы позволите пригласить вас на кадриль.
— Это уже слишком, — проворчал Чарльз. — Еи следовало бы спросить мужа, если у нее нет партнера. Впрочем, такое произошло впервые.
— Но ты ведь презираешь кадриль, — улыбнулась Дейнтри.
— А кто ее любит? Но я не потерплю, чтобы Давина строила глазки этому Сикорту! Ладно, пойду в игорную комнату.
Леди Офелия села рядом с леди Сен-Мрррин и мисс Дэвис. Дейнтри уже собиралась присоединиться к ним, как ее остановила чья-то твердая рука.
— Надеюсь, вы пожалеете пострадавшего и поможете мне принести дамами прохладительные напитки, — с улыбкой произнес Деверилл. — Похоже, им хочется чего-нибудь холодненького.
— О да, пожалуйста, — с благодарностью отозвалась леди Сен-Меррин, обмахиваясь веером. — Надеюсь, на нашем балу не будет так жарко. Боже, от этой духоты я едва не упала в обморок.
— А я бы не отказалась от чашечки пунша, — призналась леди Офелия. — Каждый год мне приходится на целых шесть недель приезжать в Лондон, бодрствовать по ночам и как-то ухитряться высыпаться. Ступай с ним, дорогая, и принеси печенья к пуншу.
Дейнтри позволила Девериллу взять себя под руку, отметив при этом его необычную бледность.
— Вы выздоровели? Должна признаться, в том, что произошло с вами, есть и моя вина — ведь это я отправила вас домой.
— Не укоряйте себя, — мягко возразил Гидеон. — Вы правильно поступили, прогнав меня, это я напрасно ударил Сикорта. — Он искоса взглянул на Дейнтри, отчего у той бешено забилось сердце. — Я почти выздоровел, но когда резко встаю, еще испытываю легкое головокружение. Мои слуги, соревнуясь друг с другом в учтивости, возражали против моего присутствия здесь. Каждый из них при этом старался подсунуть мне предписанный доктором порошок от головной боли.
— Боже, неужели вы не принимали лекарство?
— Почти нет. Я выпил всего порции две, заметив, что эти порошки сбивают с ног не хуже бренди. Лучше обойтись без них. Однако мои заботливые слуги не желали и слышать об этом. Если бы я выбрасывал порошки, они бы решили, что я принимаю их, и пичкали бы меня еще усерднее. Впрочем, хватит обо мне. Скажите, Сикорт восстановил свои позиции в семье? Похоже, он даже не возражал против нашего совместного похода за напитками.
— Странно, но Джеффри всегда ведет себя так, словно по праву заслужил чье-то очередное прощение, независимо от того, что натворил. А натворить он может многое.
— Значит, тогда Сикорт просил у вас прощение за жестокость, — сдавленно проговорил Деверилл. — А мне это даже и в голову не пришло. Вы простили его? Представляя, на что способен Сикорт, я бы не был настолько щедр, отпуская прощения налево и направо.
Дейнтри сразу вспомнила ту ужасную ночь и воскликнула:
— И я, сэр! Джеффри просто омерзителен!
Деверилл торопливо увлек ее в сторону от гостей.
— Что еще он натворил?
— Ничего, — пробормотала Дейнтри, осознав, наконец, что Деверилл имел в виду жестокость Сикорта по отношению к жене. Однако она не могла поделиться своим секретом. — Я… я просто не люблю его и не верю, что Сюзан солгала в суде.
— Леди Катарина снова появилась на сцене.
— Да, — облегченно вздохнула Дейнтри, надеясь, что Деверилл поверил ее объяснению. Я думала — она уехала, поскольку не видела ее у Сикортов и на балу в Олмэке. Очевидно, тогда ей просто не удалось получить приглашение.
— Похоже, ваша сестра дружески к ней расположена.
— Сюзан утверждает, что Катарина занимается хозяйством, избавляя ее от необходимости проверять слуг, кухню, белье и так далее. Таким образом, моей сестре остается только развлекаться. Хотя не понимаю, как ей это удается, ведь Джеффри и Катарина следуют за Сюзан как приклеенные. О, мы стоим здесь уже целую вечность. Не лучше ли принести пунш, пока нас не хватились?
Деверилл задумчиво кивнул. Он был наслышан о жестокости Сикорта и начинал беспокоиться о Пенторпе. Несколько дней Девериллу пришлось провести в постели, однако от посетителей не было отбоя. Некоторые из них прозрачно намекали, что жених Дейнтри больше внимания, чем нужно, уделяет другой представительнице семейства Тэррантов. Из разговора с приятелем Гидеон выяснил, что тому действительно по душе компания леди Сюзан. Об этой женщине Пенторп беспокоился гораздо сильнее, чем о невесте, хотя и готовился к свадьбе.
Внезапно Гидеон почувствовал приступ сильной головной боли. Он отвел Дейнтри к леди Сен-Меррин и уехал с бала. Во-первых, ему не хотелось проявлять слабость, а во-вторых, он помнил предупреждение Кингстона о том, что нельзя не обращать внимания на симптомы подступающего недомогания. В противном случае можно потерять сознание.
Вернувшись домой, Гидеон прошел в библиотеку, надеясь, что отец еще не спит. В камине весело потрескивал огонь, озаряя золотыми отблесками комнату и стоящую на столе зажженную лампу. Жерво дремал в кресле, рядом, на ковре, лежало несколько листов бумаги, очевидно, соскользнувшие с колен.
Гидеон положил бумаги на стол и сокрушенно покачал головой. Маркиз занимался поместьями в Глочестершире и Корнуолле, а также вел дела в Парламенте. Ему приходилось нелегко, и Гидеон в который раз пожелал, чтобы отец переложил на него часть работы. Он мечтал занять место Джека, если не в сердце маркиза, то хотя бы в деловой сфере. Гидеон повернулся, чтобы позвонить дворецкому, но тут заметил, что отец внимательно смотрит на него.
— Что ты здесь делаешь?
— Хотел вызвать кого-нибудь, чтобы проводить вас до спальни, сэр.
— В этом нет необходимости. К тому же у меня еще много работы. Мне нужно лишь немного подкрепиться.
— Отец, вам нужно..
— Не следует давать мне советы, Гидеон, — хрипло проговорил маркиз. — Твое бледное лицо, болезненная гримаса свидетельствуют о поспешности, с которой ты покинул постель, и о халатности, с коей ты относишься к советам врача и к своему здоровью. Ступай спать и прими порошок. Если верить Шэлтону, ты пренебрегаешь лекарствами.
— Да, сэр, — согласился Гидеон, чувствуя себя униженным и испытывая огромное желание поколотить Шэлтона. — Но я уже не ребенок и в состоянии сам…
— Твой возраст здесь ни при чем. Будь ты умнее, то не стал бы пререкаться. Ложись в постель. В висках Гидеона стучали молоточки, и ему ничего не оставалось, как подчиниться. К тому же, с Жеево было бесполезно спорить.
Гидеон отправился к себе с твердым намерением отругать не в меру ретивых слуг. Шэлтон и Кибворт уже стояли возле постели, буквально поедая его преданными глазами. Пожав плечами, Гидеон все же согласился принять лекарство, потому что мысль о новых упреках отца вызывала у него физическую слабость.
— Вы себя непременно погубите, майор, если не полежите в постели еще пару дней, — тревожно заметил Шэлтон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52