Он хохотал.
Глава 21

Набравшись храбрости, я сообщил Мордехаю, что мне нужно полдня. В ответ услышал: здесь все равны; никто не считает, сколько ты просидел в офисе; если человеку надо – он уходит, и все, черт бы его побрал.
Я так и поступил.
Примерно час потребовался мне, чтобы разобраться с машиной. За “лексус”, не подлежавший ремонту, страховая компания выплатила двадцать одну тысячу четыреста восемьдесят долларов. Я вернул банку одолженные шестнадцать тысяч. Оставшихся пяти с небольшим вполне хватит для покупки средства передвижения, соответствующего моему нынешнему статусу и не вводящего в искушение угонщиков.
Шестьдесят минут, листая журналы и слушая мерное тиканье часов, я просидел в приемной у врача.
Двадцать минут, раздевшись по приказу сестры до трусов, провел на холодном хирургическом столе. Кровоподтеки из синих стали багровыми. Истыкав меня пальцами, врач сообщил, что через две недели синяки рассосутся.
Ровно в четыре я прибыл в офис нового адвоката Клер.
Встретила меня суровая секретарша. Стены приемной, казалось, источали ненависть ко всему мужскому, издевка по адресу представителей сильного пола слышалась в каждом звуке.
Журналы на столике были агрессивно деловыми: никаких домашних советов, никаких светских сплетен. Задача – произвести впечатление, а не помочь скоротать время.
Фундамент своего состояния Жаклин Хьюм заложила громкими исками к врачам, позволявшим себе вольности в отношениях с пациентками. А после расправы над двумя весьма любвеобильными сенаторами ее имя стало наводить ужас на любого мужчину, имеющего основания быть недовольным своим браком плюс приличный доход.
Мне не терпелось подписать необходимые бумаги и побыстрее уйти. После получасового ожидания я был на грани истерики. Наконец из кабинета вышла ассистентка и вручила текст соглашения о раздельном проживании. Я прочитал заголовок документа: “Клер Эддисон Брок против Майкла Нельсона Брока”.
Закон требовал, чтобы граждане, желающие расторгнуть брак, прожили отдельно друг от друга в течение шести месяцев. По истечении данного срока супруги будут официально считаться разведенными.
Внимательно изучив, я подписал документ и вышел на улицу. Ко Дню благодарения <Национальный праздник в США, считается семейным, отмечается в четвертый четверг ноября> я стану свободным человеком.
В пять часов у здания “Дрейк энд Суини” Полли передала мне коробки с моим барахлом. Секретарша держалась предупредительно-вежливо, но к разговору интереса не проявила, очень торопилась. Наверное, и ей прицепили “жучок”.
Через несколько кварталов я из автомата позвонил Барри Нуццо. Как обычно, он сидел на совещании. Я назвался, попросил ему передать, что у меня срочное дело, и вскоре Барри очутился у телефона.
– Мы можем поговорить? – спросил я, уверенный, что наша беседа записывается.
– Конечно.
– Я в будке на углу Кей-стрит и Коннектикут-авеню. Не хочешь выпить кофе?
– Через час.
– Нет, Барри. Либо ты выходишь сию минуту, либо забудь о встрече. – Нет смысла давать им время на подготовку, да и “жучки” ни к чему.
– Договорились.
– Жду в кофейне у Бинглера.
– Знаю такую.
– Приходи один, Барри.
– Ты насмотрелся детективов, Майкл.
Через десять минут мы сидели перед чашками горячего кофе за столиком у окна и смотрели, как по тротуару медленно течет поток пешеходов.
– Зачем фирме потребовался ордер на обыск?
– Из-за досье. Оно у тебя, мы хотим вернуть его. Все очень просто, Майк.
– Вам его не найти, так и знай. Всякие обыски бесполезны.
– Где ты теперь живешь?
Я чуть не расхохотался.
– За ордером на обыск следует ордер на арест, не так ли, Барри?
– Не могу сказать, Майк.
– Спасибо, дружище.
– Послушай, Майк, будем исходить из того, что ты не прав. Ты присвоил чужую собственность. Это называется коротко и ясно – кража. Ты стал врагом фирмы. Я же, твой друг, продолжаю на нее работать. Ты не смеешь рассчитывать на меня в том, что вредит фирме. Кашу заварил ты, а не я.
– Значит, Брэйден Ченс не сказал вам ни слова. Он ничтожество, надменный подонок, совершивший должностное преступление и пытающийся спасти свою задницу. Он убедил вас, что речь идет лишь о воровстве, что я не опасен. Но досье может навсегда разрушить репутацию фирмы.
– К чему ты клонишь?
– Отступитесь. Не нужно совершать новых глупостей.
– Типа твоего предполагаемого ареста?
– Хотя бы. Не очень приятно весь день оглядываться по сторонам.
– Зря ты пошел на кражу.
– Я не собирался воровать досье. Я взял его на время, чтобы снять копию и вернуть. Обстоятельства помешали.
* * *
– Значит, ты признаешь, что оно у тебя?
– Да, но при необходимости заберу признание назад.
– Ты играешь, Майкл, а ведь это далеко не игра. Тебе придется очень нелегко.
– Вовсе нет, если ваши парни дадут обратный ход. Давайте объявим перемирие – на неделю. Никаких обысков, никаких арестов.
– А что взамен?
– Материалы дела будут лежать без движения.
Барри покачал головой:
– Я не уполномочен заключать с тобой какие-либо сделки, я передаточное звено.
– Другими словами, заправляет Артур?
– Естественно.
– В таком случае передай, я буду говорить только с тобой.
– Ты самонадеян, Майкл. Считаешь, будто фирма желает разговаривать с тобой. Скажу откровенно: ты ошибаешься. Кража разозлила всех, твой отказ вернуть досье подливает масла в огонь. Фирму не в чем винить.
– Барри, обрати их внимание на следующее: документы в папке – сенсация. Пусть вообразят кричащие заголовки газет и орды назойливых журналистов. Если меня арестуют, я обращусь в “Вашингтон пост”.
– Ты сошел с ума.
– Возможно. У Ченса был помощник, Гектор Палма.
Слышал о таком?
– Нет.
– Значит, в круг посвященных ты не входишь.
– Я и не претендую.
– Гектор слишком много знает. Со вчерашнего дня на старом месте он не работает. Меня интересует, где он сейчас. Спроси у Артура.
– Верни досье, Майкл. Не представляю, что ты намерен с ним делать, но использовать его в суде тебе не позволят.
Я допил кофе и поднялся.
– Недельное перемирие, Барри. И скажи Артуру – пусть они допустят тебя к своей кухне.
– Вряд ли Артур подчинится твоим приказам.
Я стремительно покинул кофейню и почти бегом направился в сторону Дюпон-сёркл в расчете, что уличная сутолока поможет скрыться и от Барри, и от другого соглядатая фирмы, буде он есть.
* * *
Если верить телефонной книге, Гектор Палма проживал в Бетесде. Поскольку спешить было некуда, я спокойно ехал по Белтуэю и размышлял.
Шансы оказаться арестованным в течение недели я расценивал как пятьдесят на пятьдесят. Фирма вынуждена преследовать меня. Она могла пойти на самые жесткие меры, если Ченс действительно скрыл от Артура и членов исполнительного комитета правду. В их распоряжении достаточно улик, что кражу совершил именно я, и оформление ордера на арест займет считанные минуты.
История с Мистером взбудоражила фирму. Ченса наверняка вызвали на ковер, где он, безусловно, покаялся в досадных ошибках. Но в основном он изворачивался и лгал – надежде, что, поколдовав над досье, спрячет концы в воду.
Черт возьми, ведь его жертвы – лишь наглые бродяги, захватившие чужую собственность.
Но как ему удалось так быстро сплавить Гектора? Деньги для Ченса, компаньона фирмы, проблемы не составляют. На его месте я бы сунул Гектору пачку наличных и припугнул немедленным увольнением. А потом позвонил приятелю, скажем, в Денвер и попросил о личной услуге – устроить срочный перевод ассистента. Трудностей не возникло бы.
Итак, Гектор надежно упрятан от чрезмерного любопытства посторонних, по-прежнему считаясь сотрудником фирмы и получая за лояльность хорошую плату.
* * *
Что он говорил о полиграфе? Не был ли детектор лжи примитивной угрозой как Гектору, так и мне? Вряд ли Палма согласился на проверку.
Ченсу требовалось, чтобы Гектор держал язык за зубами.
Гектору нужно было, чтобы Ченс не вышвырнул его вон. В какой-то момент Брэйден отверг идею о детекторе, даже если поначалу намеревался его использовать.
Жилой комплекс на севере от шумной суеты центра состоял из разных по этажности и архитектурному оформлению зданий. Прилегающие к нему улицы изобиловали кафе и ресторанами быстрого обслуживания, автозаправочными станциями, мелкими магазинами для местных ценителей времени.
Оставив машину возле теннисного корта, я начал неторопливый обход. В списке сегодняшних задач розыск Палмы стоял на последнем месте. Хватит приключений. Может быть, полиция, приготовив наручники, уже кружит по городу с ордером на мой арест. Я постарался выбросить из головы жуткие истории о камерах вашингтонской тюрьмы, но безуспешно. Одна слишком глубоко врезалась в память.
Несколько лет назад молодой сотрудник “Дрейк энд Суини” засиделся после работы в баре в Джорджтауне. Полиция остановила его машину уже почти возле дома – им показалось, что водитель перебрал спиртного. В участке парень наотрез отказался дышать в трубку и был препровожден в камеру, набитую алкоголиками. Среди смрадно дышавшего сброда он оказался единственным белым – с дорогими часами, в приличном костюме и хороших ботинках. Ему здорово не повезло: случайно наступил на ногу сокамернику и был так наказан, что врачи три месяца трудились, чтобы вернуть ему человеческий облик. Из клиники парня забрали в Уилмингтон родители. Повреждение мозга, в общем-то незначительное, навсегда лишило беднягу возможности вернуться к своей профессии.
Первая будка консьержа оказалась пустой. По узкой дорожке я направился к следующему подъезду. Номер квартиры телефонная книга не сообщала – жильцы комплекса заботились о безопасности. В небольших внутренних двориках валялись велосипеды и яркие пластиковые игрушки, забытые детьми. За освещенными окнами нижних этажей семьи сидели перед телевизорами или обеденными столами. Окна без решеток, все цивилизованно и спокойно. Машины на стоянках самых различных марок, но преобладает обычный городской автомобиль средних размеров, чистенький, с противоугонными колодками на колесах.
Охранник, убедившись, что я не покушаюсь на покой обитателей, направил меня в контору управляющего, идти до которой было метров триста.
– Сколько здесь квартир? – спросил я.
– Много.
С какой стати ему знать точную цифру?
Ночной дежурный с сандвичем был увлечен игрой-стрелялкой. Рядом с компьютером лежал учебник физики.
Я спросил, где проживает Гектор Палма. Парень перебрал клавиши.
– Секция Г-134. Но он выехал.
– Знаю. Мы из одной фирмы. В пятницу его перевели в другое отделение. Я подыскиваю новое жилье, вот и пришел посмотреть, может, меня устроит его квартира.
Не дав мне закончить, парень отрицательно замотал головой.
– Только по субботам, приятель. У нас более девятисот квартир и целый список желающих.
– В субботу меня не будет в городе.
– Тогда извините. – Откусив огромный кусок сандвича, он вновь повернулся к экрану компьютера.
– Сколько там спален? – Я вытащил бумажник.
– Две.
* * *
У Гектора четверо детей. Новые апартаменты наверняка просторнее прежних.
– А как насчет платы?
– Семьсот пятьдесят в месяц.
Стодолларовую бумажку парень заметил сразу.
– Вот что, дружище. Дай мне ключ, я взгляну на квартиру и через десять минут буду здесь. Никто ни о чем не узнает.
– Я же сказал, у нас целый список. – Недоеденный сандвич лег на картонную тарелку.
– В компьютере? – Я кивнул на экран.
– Да. – Парень вытер губы.
– Значит, его можно подкорректировать.
Парень отпер шкафчик, протянул мне кольцо с ключами и проворно вырвал сложенную купюру.
– Десять минут.
Квартира находилась рядом, на первом этаже трехэтажного корпуса. В нос ударил резкий запах свежей краски.
Разгар ремонта: посреди гостиной стремянка, кисти на длинных ручках и ведра с побелкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47