Гриттл был директором не очень крупной бухгалтерской фирмы, расположенной непосредственно под офисом Картера. Нет необходимости уточнять, что он тоже был нанят Максом Пейсом.
Минимум раз в неделю Клей спускался по черной лестнице на один этаж или Гриттл поднимался к нему, и они примерно полчаса обсуждали состояние финансов Клея, а также наиболее разумные способы управления ими. Бухгалтерский учет юридической конторы Клея был простым и прозрачным. Мисс Глик регистрировала все расходы и поступления и пересылала данные в компьютеры Гриттла.
По мнению Гриттла, столь стремительно обретенные средства должны были неминуемо спровоцировать аудиторскую проверку со стороны департамента по налогам и сборам. Вопреки советам Пейса Клей согласился и даже настаивал на том, чтобы отчетность велась добросовестно и чтобы не было никаких серых зон, когда речь заходила о списываемых со счета суммах и удержаниях. Он только что заработал больше денег, чем когда-либо мечтал. У него и мысли не было о том, чтобы обмануть правительство, укрываясь от налогов. Плати налоги и спи спокойно.
– Что это за перевод на полмиллиона на счет «Ист-Медиа»? – спросил Гриттл.
– Мы заказали телерекламу, необходимую для будущего процесса. Это первый платеж.
– Первый? А сколько еще предстоит? – Гриттл посмотрел на Клея поверх очков, как делал уже не раз. Взгляд говорил: «Сынок, ты что, с ума сошел?»
– В общей сложности сумма составит два миллиона долларов. Через несколько дней мы начинаем крупное дело. Клиентов будем набирать с помощью рекламной блиц-кампании, которую ведет «Ист-Медиа».
– Ладно, – нехотя согласился Гриттл, явно недовольный такими гигантскими тратами. – Надеюсь, дело принесет гонорар, который покроет этот расход.
– Я тоже надеюсь! – рассмеялся Клей.
– А что насчет офиса в Манассасе? Задаток в счет арендной платы на пятнадцать тысяч?
– Да, мы расширяемся. Я нанимаю еще шесть параюристов и снимаю помещение в Манассасе, там арендная плата ниже.
– Рад, что вы думаете об экономии. Шесть параюристов?
– Да, четверо уже наняты. Вот их контракты и платежная ведомость.
Гриттл несколько минут изучал распечатки; десятки вопросов, словно в калькуляторе, щелкали в его голове.
– Можно поинтересоваться, зачем вам шесть новых параюристов, если у вас так мало дел?
– Уместный вопрос, – признал Клей и коротко рассказал Гриттлу об ожидающемся коллективном иске, не упомянув ни названия лекарства, ни его производителя. Если отчет и удовлетворил любопытство Гриттла, тот этого не показал. Как бухгалтер он, разумеется, скептически относился к любой схеме, которая зиждилась на вербовке большого количества истцов без гарантии.
– Надеюсь, вы знаете, что делаете, – саркастически произнес он, уверенный, судя по всему, что Клей рехнулся.
– Поверьте мне, Рекс, скоро деньги потекут к нам рекой.
– Пока они рекой от нас утекают.
– Чтобы заработать деньги, надо вложить деньги.
– Да, я слышал.
* * *
Штурм начался первого июля после захода солнца. Все, кроме мисс Глик, собравшись перед телевизором в зале заседаний, затаив дыхание ждали двадцати часов тридцати двух минут. Пятнадцатисекундная реклама началась с появления в кадре красивого молодого актера в белом халате, с толстой книгой в руках и искренним взглядом, устремленным прямо в камеру. «Вниманию всех страдающих артритом. Если вы принимаете препарат дилофт, вы можете предъявить претензии производителю этого препарата. Отмечено несколько случаев, когда побочным эффектом лечения дилофтом оказалось образование опухолей в мочевом пузыре». Внизу экрана побежала строка: «Горячая линия „Дилофт“. Звоните по телефону 1-800-555-dylo». «Доктор» продолжал: «Звоните по этому номеру немедленно. Горячая линия „Дилофт“ организует для вас бесплатное медицинское обследование. Звоните прямо сейчас!»
Все эти пятнадцать секунд никто не дышал. Молчание царило в зале еще несколько минут после окончания рекламы. Для Клея момент был особенно мучительным: только что он развязал злонамеренную и грозящую искалечить его собственную душу войну против корпорации-колосса, которая, можно не сомневаться, ответит мощным ударом. А если Макс Пейс получил ложную информацию о лекарстве? Если он использовал Клея как пешку в корпоративной шахматной партии? Что, если Клей не сможет доказать с помощью экспертов, что препарат вызывает опухоли? Несколько недель адвокат мучился сам и мучил этими вопросами Пейса. Они постоянно обменивались колкостями, а два раза крупно поссорились. И наконец Макс передал ему украденный или, во всяком случае, незаконно добытый доклад о побочных действиях дилофта. Клей попросил приятеля по студенческому братству, ныне врача, практикующего в Балтиморе, провести независимую экспертизу. По заключению приятеля, доклад был серьезным и устрашающим.
Клей в конце концов убедил себя в том, что он прав, а «Акерман» – виноват. Но, увидев рекламу, услышав произнесенное с экрана обвинение, все же дрогнул и ощутил слабость в коленках.
– Замечательно злобно, – высказался Родни, уже раз десять смотревший рекламу на видео. В эфире, однако, все выглядело куда более суровым. В «Ист-Медиа» обещали, что шестнадцать процентов телезрителей в каждом регионе, входящем в предполагаемый фармацевтический рынок, увидят эту рекламу. Ее должны были показывать ежедневно в течение десяти дней в девяноста таких регионах от побережья до побережья. Прогнозируемая аудитория – восемьдесят миллионов человек.
– Сработает, – счел нужным заверить присутствующих Клей как лидер.
В течение первого часа рекламу показали по телеканалам тридцати регионов, расположенных вдоль восточного побережья, затем – в восемнадцати регионах зоны центрального часового пояса. Через четыре часа после запуска она достигла западного берега, где охватила сорок два региона. Маленькая фирма Клея в первый же вечер истратила на рекламу более четырехсот тысяч долларов.
Бесплатные междугородные звонки направлялись в «Лакомку» – так условно было названо новое ответвление адвокатской конторы Дж. Клея Картера-второго. Там шесть параюристов-новобранцев принимали звонки, заполняли необходимые графы в анкетах, отсылали абонентов на сайт горячей линии «Дилофт» и сообщали, что им перезвонит кто-нибудь из адвокатов фирмы. Через час после запуска рекламы все телефоны были заняты. Компьютер фиксировал номера тех, кто не смог дозвониться. Автоответчик советовал этим абонентам пока обратиться на соответствующий сайт.
На следующее утро в девять часов Клею позвонил адвокат из крупной фирмы, расположенной на той же улице. Он представлял интересы «Лабораторий Акермана» и требовал, чтобы рекламу немедленно изъяли из эфира. Речь его была весьма напыщенной, он угрожал всеми ужасами судебного преследования, если Клей срочно не даст задний ход. Однако к концу разговора речь адвоката стала более спокойной.
– Вы будете в своем офисе в ближайшее время? – спросил Клей.
– Да, а что?
– Я кое-что пришлю вам с курьером. Он будет у вас через пять минут.
Родни в качестве курьера помчался по улице с копией двадцатистраничного иска. Клей же отправился в суд, чтобы зарегистрировать оригинал. В соответствии с инструкцией Пейса копии были отосланы также в «Вашингтон пост», «Уолл-стрит джорнал» и «Нью-Йорк таймс».
Еще Пейс намекнул, что игра на понижение акций «Лабораторий Акермана» будет выгодным вложением капитала. При закрытии биржи в пятницу они стоили сорок два доллара пятьдесят центов. При открытии в понедельник Клей отдал распоряжение о продаже ста тысяч акций. Через несколько дней, когда их цена упадет приблизительно до тридцати долларов, он выкупит их и заработает на этом миллион долларов. Таков, во всяком случае, был план.
* * *
По возвращении Картер застал в конторе страшную суматоху. В «Лакомке» было шесть бесплатных входящих линий, но в рабочее время, когда все шесть оказывались перегруженными, часть звонков переводилась в главный офис на Коннектикут-авеню. Родни, Полетт и Иона безостановочно отвечали потребителям дилофта со всей Северной Америки.
– Вот посмотри… – Мисс Глик протянула боссу розовую полоску бумаги, на которой было написано имя репортера из «Уолл-стрит джорнал». – И еще мистер Пейс ждет тебя в твоем кабинете.
Макс стоял у окна с чашкой кофе в руках.
– Зарегистрировал, – сообщил Клей. – Мы разворошили осиное гнездо.
– Радуйтесь.
– Их адвокат уже звонил. Я послал ему копию иска.
– Отлично. Это начало их конца. Они только что напоролись на засаду и понимают, что скоро их разорвут в клочья. Такой поворот дела – мечта любого адвоката, Клей, извлеките из него максимум выгоды.
– Сядьте, у меня есть к вам вопрос.
Пейс, как всегда весь в черном, плюхнулся в кресло и положил ногу на ногу. Его ковбойские сапоги были, похоже, сделаны из кожи гремучей змеи.
– Если бы "Лаборатории Акермана-» в настоящий момент наняли вас защищать их интересы, что бы вы предприняли? – спросил Клей.
– Для них сейчас важно не терять времени. Я бы начал выпускать пресс-релизы, все отрицать и обвинять алчных адвокатов. Защищал бы свой препарат. Бомба взорвалась. А после того как пыль уляжется, главное – предотвратить падение акций. При открытии торгов они стоили сорок два с половиной доллара, сейчас уже тридцать три. Я бы послал президента компании на телевидение, чтобы он произнес все нужные слова, заставил весь отдел по связям с общественностью развернуть мощную пропаганду, а адвокатов – готовить организованную защиту. Менеджерам по продажам велел бы взбадривать врачей, убеждая их, что препарат абсолютно безвреден.
– Но препарат не безвреден.
– Об этом я подумал бы позже. В первые несколько дней неразбериха неизбежна. Если инвесторы поверят, что с препаратом не все в порядке, они тут же заморозят свои средства – и поминай как звали, тогда падение акций неизбежно продолжится. После того как буря немного уляжется, я бы серьезно поговорил с большими шишками. Раз с лекарством действительно существует проблема, я бы припал к специальным компьютерам и подсчитал, во что мне обойдется досудебное соглашение, поскольку, имея препарат с таким побочным эффектом, доводить дело до суда нельзя. Жюри может вынести вердикт на черт знает какую сумму. Одно жюри присудит истцу миллион долларов. Другое, в другом штате, потеряв голову, оценит штрафные санкции в двадцать миллионов. Это своего рода игра в кости по-крупному. Поэтому нужно идти на сделку. Поскольку, как вы уже успели убедиться, адвокаты по коллективным искам срывают немалый процент, с ними нетрудно договориться.
– Какой суммой наличных располагает «Акерман»?
– Они застрахованы по меньшей мере на триста миллионов. Кроме того, у них имеется около полумиллиарда наличными, большую часть этой суммы им принес дилофт. Банк, конечно, ограничивает их расходы, но если бы решал я, то планировал бы выплатить миллиард. И постарался бы провернуть дело поскорее.
– А «Акерман» постарается?
– Они не прибегают к моим услугам, поэтому действуют не лучшим образом. Я давно наблюдаю за этой компанией, особой сообразительностью там не отличаются. Как все производители лекарственных средств, они до смерти боятся судебных процессов. Но вместо того чтобы нанять такого пожарного, как я, идут проторенной дорожкой – полагаются на своих адвокатов, которые, разумеется, не заинтересованы в быстром улаживании дела. Их головная фирма – нью-йоркская «Уокер стирнз». Они скоро дадут о себе знать.
– Значит, на быстрое соглашение рассчитывать не приходится?
– Вы зарегистрировали иск всего час назад. Расслабьтесь.
– Но деньги, которые вы мне дали, стремительно тают.
– Не волнуйтесь. Через год вы будете еще богаче.
– Через год?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61