Мужчина и женщина весело посмотрели в глаза друг другу.
– Близость уже началась, – Серебров коснулся губ женщины указательным пальцем, затем приложил его к своим губам. – Теперь я могу тешить себя мыслью, что поцеловал вас еще раз, – от Сереброва исходила такая уверенность, что Станислава даже перестала бояться. До этого нервная дрожь била ее.
– Нас видят.
– Ну и пусть, – Сергей властно взял руку Станиславы. Их пальцы переплелись. Женщина увела сцепленные руки под стол.
– Так будет лучше.
– Безопаснее, но не лучше.
Принесли кофе, воду, сок.
Вновь заиграла музыка. На небольшом возвышении разместился квартет – виолончель, скрипка, флейта и ударные. Станислава, благодаря своей профессии знавшая толк в музыке, никак не могла понять, что же именно исполняют. Она и не заметила, как ладонь Сереброва уже лежала на ее колене.
– Я хочу сказать, что это мне не нравится, – сообщила женщина.
– И соврете. Я же вижу ваши глаза.
– Уберите руку.
– И не подумаю.
– Почему?
– Я всегда исполняю желания женщины.
– Я хочу, чтобы вы убрали руку.
– Вы это сказали, но вы этого не желаете.
Станислава через силу улыбнулась:
– Вы правы.
– Я чувствую вас.
– Может, вы еще и мысли читать умеете? – кокетливо склонила голову женщина.
– Вам хочется откровенности, что ж… – Серебров ощущал, что женское колено под его ладонью становится теплее и скоро сделается горячим. – Вы не из тех женщин, кто просто дразнит мужчин, вам нравится и вы умеете заниматься любовью.
– Звучит несколько пошловато.
– Вы довольно часто задумываетесь, любите ли вы своего мужа.
– И это правда.
– Вам кажется, что вы не умеете любить, вернее, разучились, поскольку настоящая любовь осталась в прошлом.
– В недалеком прошлом. Я еще молода.
– Возраст – это не годы, не морщины, которых у вас нет, это эмоции и впечатления. Случается пустая жизнь, как сельская дорога, ведущая через поле, а бывает насыщенная, как городская улица, где на сто метров приходится жизненного материала на целый роман. Поэтому я бы не сказал, что мы с вами молоды по количеству изведанных эмоций. Не будем обманывать друг друга.
– Мне иногда кажется, что я уже прожила не одну жизнь, – вздохнула Станислава, отпивая маленький глоток минералки.
– Вы умудряетесь жить в нескольких измерениях одновременно. Быть желанной для сотен мужчин – мечта каждой женщины. Но, когда она реализовывается, возникает много неудобств.
– Если бы вы знали, как тяжело избавляться от навязчивых типов!
– Вроде меня?
– Нет, вы милы, хотя я никогда не позволяю обходиться с собой так, как обходитесь вы.
– Почему?
– Даже сама не знаю.
Это кафе Серебров открыл для себя в Москве два года тому назад. Идеальное место, словно построенное по его специальному заказу. Плюс первый – нет окон, значит, меньше риска быть случайно замеченным ревнивым мужем или соперником. Во-вторых, полная изолированность от внешнего мира. Попадая сюда, человек забывал, что наверху продолжает существовать огромный город, забывал о том, день над головой или ночь.
Серебров помнил, как в первый раз, когда он попал сюда, его воля оказалась подавленной черным цветом стен, непривычной музыкой, мягким мельтешением разноцветных огоньков. Интерьер наверняка проектировал какой-нибудь сумасшедший дизайнер, поставивший себе цель простыми средствами заставлять людей почувствовать свою незащищенность перед внешней силой. Так действуют на людей огромные соборы, где кажешься себе песчинкой на берегу моря, и только священник, уже привыкший к храму, знающий все его закоулки, чувствует себя в нем как дома.
Серебров уже умел не обращать внимания на странности в оформлении подземного зала. Лишь иногда у него возникала легкая раздвоенность, вроде того, будто все, что происходило внизу, могло происходить и во сне.
– Вам не кажется, что мы сейчас спим?
– В смысле – занимаемся любовью, – рассмеялась женщина, – или в смысле – видим сны?
– Мы с вами видим один и тот же эротический сон, – Серебров сказал это и подумал: дай почувствовать ей, что она имеет над тобой власть.
Его пальцы на колене женщины сжались, но тут же он расслабил их, как бы боясь, что причиняет Станиславе боль.
– Мне непреодолимо хочется передвинуть руку немного выше.
Манекенщица отрицательно качнула головой.
– Нет.
– Нет – вообще или нет – здесь?
– Я не стану отвечать на этот вопрос.
– Поехали за город, у меня там небольшой домик, – предложил Сергей и внутренне напрягся: «Если Станислава решила отомстить мужу, то должна сделать это по максимуму. И если я правильно рассчитал, она не согласится заняться любовью у меня, она выберет кровать, принадлежащую мужу».
– Я думаю, – женщина прикрыла глаза, – мне стыдно слышать такое предложение.
– Вам стыдно слышать слова, а не их суть.
– Вы правы.
И дальше Станислава повела уже абсолютно деловой разговор. Так можно договариваться о покупке пары обуви, о доставке холодильника на дом. Главное – решиться на дело, а детали утрясаются сами собой. План Нестеровой не отличался особой изысканностью, но зато учитывал сопутствующие неудобства. Чувствовалось – план применялся не один раз и отработан до мелочей.
Вышли Серебров и Нестерова из кафе по отдельности. Подниматься по крутой лестнице не так страшно, как спускаться по ней, хотя менее опасной она не становится.
До охраняемого поселка, в котором располагался дом Нестеровых, от Москвы было полчаса езды. Нестерова приехала первой. Охранник знал и хозяйку, и ее машину, поэтому даже не стал выходить из будки, а сразу же поднял шлагбаум.
«Красивая баба досталась Нестерову, – подумал он, – хотя при его деньгах он мог бы позволить себе и девочку помоложе».
Охраннику показалось, будто Станислава прочла эту мысль в его глазах и специально притормозила, чтобы сделать замечание. С виноватым видом он подошел к машине. У Нестеровой была плохая память на имена, она обычно запоминала людей под какими-нибудь кличками. Этого охранника она называла Спаниелем из-за вытянутого лица и грустно-виноватых, постоянно слезящихся глаз.
– Если муж приедет, ты мне в дом перезвони. Хорошо?
– Не вопрос.
Охранник не был приучен вдумываться в смысл распоряжений и просьб жильцов поселка. Ему платили деньги лишь за охрану, а не за аналитические изыски.
Легкий голубоватый дымок из глушителя окатил охранника, и Станислава, удерживая дрожь в руках, тронула машину с места. Она объехала дом и поставила машину вплотную к стене – так, чтобы ее не видели другие жильцы поселка. Пока что она еще ничего предосудительного не совершила, но к чему подавать лишний повод пересудам, зачем, если кто-то потом, не подумав, бросит ее мужу: «Это было вчера, когда ваша жена приезжала в поселок одна».
Манекенщица остановилась перед большим зеркалом и скроила в него рожу. Высунула язык, приставила растопыренные кисти рук к голове и замычала:
– Му-у! Я тебе, сволочь, рога наставлю, в двухстворчатую дверь с ними не пройдешь!
Женщина поднялась наверх, в спальню, перестелила кровать, огромную, широкую, вполне пригодную для посадки на нее небольшого вертолета. Нестеров во всем любил размах, даже двери в доме были сделаны по индивидуальному заказу – на целых пятнадцать сантиметров шире общепринятого стандарта.
Насчет того, что в доме нет подслушивающей аппаратуры и телекамер, Станислава была уверена на все сто процентов. По рассказам соседки и подруги Аннушки – вдовы банкира, взорванного год тому назад в машине вместе с охранником и водителем, Нестеров сам иногда привозил в дом девочек поразвлечься.
Виктор Николаевич в технике не смыслил ни шиша и поэтому не желал рисковать. Кто-нибудь из обслуги спокойно мог потом использовать записанное и снятое для шантажа. В этом вопросе Нестеров был щепетилен, раз или два в месяц нанимал специальную бригаду, которая проверяла и городскую квартиру, и дом на предмет жучков и камер.
Станислава подняла жалюзи и увидела сидевшую на балконе в соседнем доме Аннушку. Вдова покойного банкира расположилась в полосатом шезлонге.
Из одежды на ней были лишь узкие, как шнурки от стильных ботинок, трусики. Свободная женщина могла себе позволить появиться на балконе в подобном виде, Нестеров устроил бы Станиславе грандиозный скандал. Манекенщица помахала рукой подруге, мол, молодец, как и договаривались, сидишь, мне помогаешь.
За домом покойного банкира располагались теннисные корты, дальше блестела гладь искусственного озера, а еще дальше, за узким проездом, у самого забора, рос дикий малинник.
У дырки, прорезанной в заборе перочинным ножом, с биноклем дежурил человек Саламахина – лейтенант. Вот уже десять минут, как он пребывал в напряжении. Машина, которую он толком и не успел рассмотреть, заехала за дом Нестеровых, но так и не появилась оттуда. Лейтенант раздумывал, стоит ли тревожить приятелей. Уверенности, что приехал кто-то из Нестеровых, у него не было.
И вот распахнулось окно на втором этаже, сдвинулись планки жалюзи, и женщина помахала кому-то рукой. Лейтенанту показалось, будто она приветствует его.
«Жена. А сам-то Нестеров где?» – лейтенант принялся шарить биноклем по территории, пытаясь отыскать, кому же Станислава все-таки машет.
Когда же он увидел приближенные мощной оптикой чуть ли не к самому лицу соски Аннушки, лейтенант даже облизнулся, – так аппетитно они выглядели. Осторожно, боясь потерять женщину из вида, он опустил бинокль. Теперь весь обзор занимали стройные, плотно сведенные вместе ноги. Лейтенант прямо-таки прикипел взглядом к упругим, как часовые пружины, волоскам, выбивавшимся из-под узкой полоски трусиков.
Тем временем к полосатому шлагбауму подъехал Серебров. Охранник покосился на незнакомые номера, напустил на себя строгий вид и выбрался из будки. И только хотел спросить: «Вы к кому?», как Серебров привел его в полное замешательство.
Легко выпрыгнув из машины, крепко пожал руку.
– Добрый день, – не успел охранник опомниться, как уже курил дорогую сигарету. Дверца машины при этом оставалась открытой, труба дымила. – Я, блин, к Аннушке еду. Знаешь, у вас тут вдовушка живет? Познакомился с ней, пригласила… – Серебров говорил рублеными фразами, но тем не менее охранник понимал его куда лучше, чем если бы Сергей изъяснялся внятно. – Баба – закачаешься, первый раз такую встретил. Ты мне шепни, к ней мужики часто ездят? – и Серебров подмигнул охраннику, прозванному Спаниелем.
– Да как вам сказать… – замялся тот.
– Значит, часто, – сокрушенно покачал головой Серебров, – не выйдет у нас любви, – и махнул рукой.
Охраннику показалось, что мужчина готов сесть в машину и уехать обратно, ему стало жаль любовника-неудачника.
– Не так чтобы часто. Но женщина она свободная.
– Ладно, звони ей. Если не счастье светит мне, то хоть удовольствие получу.
– Его она доставить умеет.
Охранник позвонил Аннушке:
– К вам гость, – и тут же запнулся, сообразив, что даже не узнал, как представить мужчину.
– Да, я жду его, пропускай скорее, – нетерпеливо бросила в трубку вдова банкира, наученная женой Нестерова.
– Конечно, порядок, она ждет вас.
– Молодец, – Серебров проехал раньше, чем шлагбаум успел подняться окончательно, чуть ли не царапнув по нему крышей автомобиля.
«Невтерпеж мужику. Чем баба красивее, тем стервознее», – решил охранник, с удовольствием затягиваясь дорогой сигаретой, сам-то он курил недорогие, отечественные.
Сергей поставил машину, как и было договорено, возле дома, принадлежавшего Аннушке. Любопытная женщина смотрела на нового любовника соседки, перевесившись через балконные перила. Серебров запрокинул голову, и на мгновение увесистая грудь Аннушки с большими темными сосками показалась ему парой любопытных глаз.
– Здравствуйте, – томно произнесла вдова, колыхнув бюстом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
– Близость уже началась, – Серебров коснулся губ женщины указательным пальцем, затем приложил его к своим губам. – Теперь я могу тешить себя мыслью, что поцеловал вас еще раз, – от Сереброва исходила такая уверенность, что Станислава даже перестала бояться. До этого нервная дрожь била ее.
– Нас видят.
– Ну и пусть, – Сергей властно взял руку Станиславы. Их пальцы переплелись. Женщина увела сцепленные руки под стол.
– Так будет лучше.
– Безопаснее, но не лучше.
Принесли кофе, воду, сок.
Вновь заиграла музыка. На небольшом возвышении разместился квартет – виолончель, скрипка, флейта и ударные. Станислава, благодаря своей профессии знавшая толк в музыке, никак не могла понять, что же именно исполняют. Она и не заметила, как ладонь Сереброва уже лежала на ее колене.
– Я хочу сказать, что это мне не нравится, – сообщила женщина.
– И соврете. Я же вижу ваши глаза.
– Уберите руку.
– И не подумаю.
– Почему?
– Я всегда исполняю желания женщины.
– Я хочу, чтобы вы убрали руку.
– Вы это сказали, но вы этого не желаете.
Станислава через силу улыбнулась:
– Вы правы.
– Я чувствую вас.
– Может, вы еще и мысли читать умеете? – кокетливо склонила голову женщина.
– Вам хочется откровенности, что ж… – Серебров ощущал, что женское колено под его ладонью становится теплее и скоро сделается горячим. – Вы не из тех женщин, кто просто дразнит мужчин, вам нравится и вы умеете заниматься любовью.
– Звучит несколько пошловато.
– Вы довольно часто задумываетесь, любите ли вы своего мужа.
– И это правда.
– Вам кажется, что вы не умеете любить, вернее, разучились, поскольку настоящая любовь осталась в прошлом.
– В недалеком прошлом. Я еще молода.
– Возраст – это не годы, не морщины, которых у вас нет, это эмоции и впечатления. Случается пустая жизнь, как сельская дорога, ведущая через поле, а бывает насыщенная, как городская улица, где на сто метров приходится жизненного материала на целый роман. Поэтому я бы не сказал, что мы с вами молоды по количеству изведанных эмоций. Не будем обманывать друг друга.
– Мне иногда кажется, что я уже прожила не одну жизнь, – вздохнула Станислава, отпивая маленький глоток минералки.
– Вы умудряетесь жить в нескольких измерениях одновременно. Быть желанной для сотен мужчин – мечта каждой женщины. Но, когда она реализовывается, возникает много неудобств.
– Если бы вы знали, как тяжело избавляться от навязчивых типов!
– Вроде меня?
– Нет, вы милы, хотя я никогда не позволяю обходиться с собой так, как обходитесь вы.
– Почему?
– Даже сама не знаю.
Это кафе Серебров открыл для себя в Москве два года тому назад. Идеальное место, словно построенное по его специальному заказу. Плюс первый – нет окон, значит, меньше риска быть случайно замеченным ревнивым мужем или соперником. Во-вторых, полная изолированность от внешнего мира. Попадая сюда, человек забывал, что наверху продолжает существовать огромный город, забывал о том, день над головой или ночь.
Серебров помнил, как в первый раз, когда он попал сюда, его воля оказалась подавленной черным цветом стен, непривычной музыкой, мягким мельтешением разноцветных огоньков. Интерьер наверняка проектировал какой-нибудь сумасшедший дизайнер, поставивший себе цель простыми средствами заставлять людей почувствовать свою незащищенность перед внешней силой. Так действуют на людей огромные соборы, где кажешься себе песчинкой на берегу моря, и только священник, уже привыкший к храму, знающий все его закоулки, чувствует себя в нем как дома.
Серебров уже умел не обращать внимания на странности в оформлении подземного зала. Лишь иногда у него возникала легкая раздвоенность, вроде того, будто все, что происходило внизу, могло происходить и во сне.
– Вам не кажется, что мы сейчас спим?
– В смысле – занимаемся любовью, – рассмеялась женщина, – или в смысле – видим сны?
– Мы с вами видим один и тот же эротический сон, – Серебров сказал это и подумал: дай почувствовать ей, что она имеет над тобой власть.
Его пальцы на колене женщины сжались, но тут же он расслабил их, как бы боясь, что причиняет Станиславе боль.
– Мне непреодолимо хочется передвинуть руку немного выше.
Манекенщица отрицательно качнула головой.
– Нет.
– Нет – вообще или нет – здесь?
– Я не стану отвечать на этот вопрос.
– Поехали за город, у меня там небольшой домик, – предложил Сергей и внутренне напрягся: «Если Станислава решила отомстить мужу, то должна сделать это по максимуму. И если я правильно рассчитал, она не согласится заняться любовью у меня, она выберет кровать, принадлежащую мужу».
– Я думаю, – женщина прикрыла глаза, – мне стыдно слышать такое предложение.
– Вам стыдно слышать слова, а не их суть.
– Вы правы.
И дальше Станислава повела уже абсолютно деловой разговор. Так можно договариваться о покупке пары обуви, о доставке холодильника на дом. Главное – решиться на дело, а детали утрясаются сами собой. План Нестеровой не отличался особой изысканностью, но зато учитывал сопутствующие неудобства. Чувствовалось – план применялся не один раз и отработан до мелочей.
Вышли Серебров и Нестерова из кафе по отдельности. Подниматься по крутой лестнице не так страшно, как спускаться по ней, хотя менее опасной она не становится.
До охраняемого поселка, в котором располагался дом Нестеровых, от Москвы было полчаса езды. Нестерова приехала первой. Охранник знал и хозяйку, и ее машину, поэтому даже не стал выходить из будки, а сразу же поднял шлагбаум.
«Красивая баба досталась Нестерову, – подумал он, – хотя при его деньгах он мог бы позволить себе и девочку помоложе».
Охраннику показалось, будто Станислава прочла эту мысль в его глазах и специально притормозила, чтобы сделать замечание. С виноватым видом он подошел к машине. У Нестеровой была плохая память на имена, она обычно запоминала людей под какими-нибудь кличками. Этого охранника она называла Спаниелем из-за вытянутого лица и грустно-виноватых, постоянно слезящихся глаз.
– Если муж приедет, ты мне в дом перезвони. Хорошо?
– Не вопрос.
Охранник не был приучен вдумываться в смысл распоряжений и просьб жильцов поселка. Ему платили деньги лишь за охрану, а не за аналитические изыски.
Легкий голубоватый дымок из глушителя окатил охранника, и Станислава, удерживая дрожь в руках, тронула машину с места. Она объехала дом и поставила машину вплотную к стене – так, чтобы ее не видели другие жильцы поселка. Пока что она еще ничего предосудительного не совершила, но к чему подавать лишний повод пересудам, зачем, если кто-то потом, не подумав, бросит ее мужу: «Это было вчера, когда ваша жена приезжала в поселок одна».
Манекенщица остановилась перед большим зеркалом и скроила в него рожу. Высунула язык, приставила растопыренные кисти рук к голове и замычала:
– Му-у! Я тебе, сволочь, рога наставлю, в двухстворчатую дверь с ними не пройдешь!
Женщина поднялась наверх, в спальню, перестелила кровать, огромную, широкую, вполне пригодную для посадки на нее небольшого вертолета. Нестеров во всем любил размах, даже двери в доме были сделаны по индивидуальному заказу – на целых пятнадцать сантиметров шире общепринятого стандарта.
Насчет того, что в доме нет подслушивающей аппаратуры и телекамер, Станислава была уверена на все сто процентов. По рассказам соседки и подруги Аннушки – вдовы банкира, взорванного год тому назад в машине вместе с охранником и водителем, Нестеров сам иногда привозил в дом девочек поразвлечься.
Виктор Николаевич в технике не смыслил ни шиша и поэтому не желал рисковать. Кто-нибудь из обслуги спокойно мог потом использовать записанное и снятое для шантажа. В этом вопросе Нестеров был щепетилен, раз или два в месяц нанимал специальную бригаду, которая проверяла и городскую квартиру, и дом на предмет жучков и камер.
Станислава подняла жалюзи и увидела сидевшую на балконе в соседнем доме Аннушку. Вдова покойного банкира расположилась в полосатом шезлонге.
Из одежды на ней были лишь узкие, как шнурки от стильных ботинок, трусики. Свободная женщина могла себе позволить появиться на балконе в подобном виде, Нестеров устроил бы Станиславе грандиозный скандал. Манекенщица помахала рукой подруге, мол, молодец, как и договаривались, сидишь, мне помогаешь.
За домом покойного банкира располагались теннисные корты, дальше блестела гладь искусственного озера, а еще дальше, за узким проездом, у самого забора, рос дикий малинник.
У дырки, прорезанной в заборе перочинным ножом, с биноклем дежурил человек Саламахина – лейтенант. Вот уже десять минут, как он пребывал в напряжении. Машина, которую он толком и не успел рассмотреть, заехала за дом Нестеровых, но так и не появилась оттуда. Лейтенант раздумывал, стоит ли тревожить приятелей. Уверенности, что приехал кто-то из Нестеровых, у него не было.
И вот распахнулось окно на втором этаже, сдвинулись планки жалюзи, и женщина помахала кому-то рукой. Лейтенанту показалось, будто она приветствует его.
«Жена. А сам-то Нестеров где?» – лейтенант принялся шарить биноклем по территории, пытаясь отыскать, кому же Станислава все-таки машет.
Когда же он увидел приближенные мощной оптикой чуть ли не к самому лицу соски Аннушки, лейтенант даже облизнулся, – так аппетитно они выглядели. Осторожно, боясь потерять женщину из вида, он опустил бинокль. Теперь весь обзор занимали стройные, плотно сведенные вместе ноги. Лейтенант прямо-таки прикипел взглядом к упругим, как часовые пружины, волоскам, выбивавшимся из-под узкой полоски трусиков.
Тем временем к полосатому шлагбауму подъехал Серебров. Охранник покосился на незнакомые номера, напустил на себя строгий вид и выбрался из будки. И только хотел спросить: «Вы к кому?», как Серебров привел его в полное замешательство.
Легко выпрыгнув из машины, крепко пожал руку.
– Добрый день, – не успел охранник опомниться, как уже курил дорогую сигарету. Дверца машины при этом оставалась открытой, труба дымила. – Я, блин, к Аннушке еду. Знаешь, у вас тут вдовушка живет? Познакомился с ней, пригласила… – Серебров говорил рублеными фразами, но тем не менее охранник понимал его куда лучше, чем если бы Сергей изъяснялся внятно. – Баба – закачаешься, первый раз такую встретил. Ты мне шепни, к ней мужики часто ездят? – и Серебров подмигнул охраннику, прозванному Спаниелем.
– Да как вам сказать… – замялся тот.
– Значит, часто, – сокрушенно покачал головой Серебров, – не выйдет у нас любви, – и махнул рукой.
Охраннику показалось, что мужчина готов сесть в машину и уехать обратно, ему стало жаль любовника-неудачника.
– Не так чтобы часто. Но женщина она свободная.
– Ладно, звони ей. Если не счастье светит мне, то хоть удовольствие получу.
– Его она доставить умеет.
Охранник позвонил Аннушке:
– К вам гость, – и тут же запнулся, сообразив, что даже не узнал, как представить мужчину.
– Да, я жду его, пропускай скорее, – нетерпеливо бросила в трубку вдова банкира, наученная женой Нестерова.
– Конечно, порядок, она ждет вас.
– Молодец, – Серебров проехал раньше, чем шлагбаум успел подняться окончательно, чуть ли не царапнув по нему крышей автомобиля.
«Невтерпеж мужику. Чем баба красивее, тем стервознее», – решил охранник, с удовольствием затягиваясь дорогой сигаретой, сам-то он курил недорогие, отечественные.
Сергей поставил машину, как и было договорено, возле дома, принадлежавшего Аннушке. Любопытная женщина смотрела на нового любовника соседки, перевесившись через балконные перила. Серебров запрокинул голову, и на мгновение увесистая грудь Аннушки с большими темными сосками показалась ему парой любопытных глаз.
– Здравствуйте, – томно произнесла вдова, колыхнув бюстом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44