А если потом все пойдет как надо, то может обо всем догадаться. Следующий визит мы нанесем Эверетту Тайду, сыну Билла Эверетт живет в Амхерсте, он профессор английской литературы. Думаешь, фамилия Тайд в газетных заголовках не привлечет внимания Фойла? Следы надо заметать.
На них пахнуло сигаретным дымом, и, обернувшись, Нора увидела подходящую к столику официантку.
— Давай проедемся по магазинам и заглянем в библиотеку, пока «линкольн» еще наш.
49
Главная улица, но какого города? Дарт таскал ее по магазинам женской одежды, отмахивался от услужливых продавцов и сам водил Нору за руку вдоль прилавков и рядов вешалок, выбирая для нее платья, блузки, юбки. Льняной костюм песочного цвета, юбка до колена, пиджак без лацканов («В этом наряде ты будешь брать интервью», — сказал Дарт). В следующем магазине — коричневые туфли-лодочки и кремовое шелковое платье без воротника, с короткими рукавами. Нет, примерять не надо, они будут сидеть безукоризненно. Так потом и оказалось. Не спрашивая, Дик прекрасно знал все размеры Норы. Потом они зашли в огромный ангар, где бродили ученики воскресных школ с мешковатыми рюкзачками за спиной, и там Дик купил себе и Норе джинсы, футболки и еще темно-синий свитер для Норы. Далее последовали бутик минималистов, долгий разговор с очередным очарованным продавцом, покупка шести белых лифчиков от «Гитано», шести пар белых трусиков и шести пар колготок той же фирмы. За углом были приобретены ему и ей две пары черных кроссовок «Рибок». Там же — два черных матерчатых чемодана на колесиках. В аптеке на Главной улице под чутким руководствам седоусого продавца в очках — черная и платиновая краски для волос фирмы «Л'Ореаль»; прокладки «Олвейз ультра плас макси» с крылышками, которыми она только и пользовалась, хотя об этом Дарт у Норы не спрашивал; косметика «Кавер герл клин»; помада той же фирмы; розовые тени для век «Мэйбеллин без блеска» («Чтоб мерцала, но не блестела», — сказал Дарт); смазка; тушь для ресниц; шампунь с кондиционером «Видал Сассун»; пенка для ванн «Нитро»; медовый гель для душа; пилка для ногтей и другие принадлежности для маникюра от «Ревлон»; лак для ногтей «ОПИ»; пузырек «Коко Шанель»; мятное полоскание для рта; смывка для лака. Усатый объявил из-за кассы, на цифровом дисплее которой высветилась сумма, превысившая сто долларов:
— Приходилось мне видеть понимающих мужей, сэр, но вы бьете все рекорды.
Назад, к машине. На этот раз Дарт остановился напротив магазина мужской одежды «Фарнсуорт и Клэмм» и потащил Нору в зал с кондиционированным воздухом, где еще один усач, улыбаясь, поспешил им навстречу от блестящих витрин с костюмами. Да, мурлыкал Дарт, сорок шестой, пятый рост, вот это, и вот это, еще вон тот двубортный синий клубный пиджак, четыре синие рубашки, четыре белые, с отложными воротничками, шестнадцатый размер шеи, тридцать шестой — запястья. Восемь пар трусов, талия — тридцать восемь, восемь пар носков (длина — до икры), дюжина носовых платков и, будьте добры, подберите также галстуки. Подогнать по фигуре, и, если можно, незамедлительно. Нора устроилась в кожаном кресле у высокого зеркала, а Дик юркнул в примерочную и через секунду вынырнул оттуда в одном из только что купленных костюмов. Затем он примерил еще один. Дарт и его отражение прихорошились у зеркала. После этого Дарт сел в соседнее кресло, усатый продавец принес бутылку финской водки, два бокала и ведерко со льдом. Пока вы ждете, сэр. Принесли счет. Заглянув через плечо Дарта, Нора увидела, что он накупил одежды на шестьсот долларов.
— Где здесь ближайшая приличная библиотека? — спросил Дик.
* * *
Дарт поставил «линкольн» возле здания клуба местной баскетбольной команды, и тут Нора осознала, что находится в Спрингфилде, где в одном из особняков на Лонгфелло-лейн воцарились доктор и миссис Харвичи. Если ей удастся сбежать от Дика Дарта, захотят ли доктор и его жена предоставить Норе убежище в подвале своего дома?
Ответ не ясен. Три года назад, чувствуя приближение одного из периодов «радиоактивности», Нора метнулась в Спрингфилд с так называемым сентиментальным визитом, очутилась в баре, а потом в мотеле с каким-то странным, озлобившимся Дэниелом Харвичем, который в конце концов уговорил ее посетить его дом. В половине одиннадцатого вечера. Тогдашняя миссис Харвич, которую звали Хелен, успевшая к тому времени съесть свою половину обеда, разогретого в микроволновой печи, сопроводив его несколькими порциями водки с тоником, начала вопить, как только они появились на пороге. Нора попыталась уйти, но Дэн насильно усадил ее в кресло, очевидно, чтобы заручиться свидетелем. То, чему она стала свидетелем, было семейной ссорой, тянувшейся уже много лет. Хелен Харвич указала им обоим на дверь и велела Дэниелу прийти на следующий день, чтобы забрать свои вещи и убраться из ее жизни навсегда. По дороге в мотель Харвич бормотал проклятия. На следующее утро он обещал, что скоро позвонит Норе. «Скоро» наступило через два дня, второй звонок последовал через неделю, а третий — еще через две. Потом звонки постепенно прекратились. Двумя годами позже он прислал ей объявление о бракосочетании, к которому была приложена карточка с надписью: «На случай, если это тебя интересует». Новоиспеченную миссис Харвич звали Ларк, ее девичья фамилия была Петтигрю.
— Когда мы приедем в библиотеку, мне надо будет зайти в уборную, — сказала Нора.
Отлично, Дик пойдет с ней, ему тоже приспичило.
Дарт припарковал машину возле длинного каменного здания, напоминавшего Верховный суд, даже с такими же ступеньками. Просторный мраморный зал на втором этаже библиотеки, оказавшийся женским туалетом, был так же пуст, как и читальный зал на первом. Дик Дарт вошел туда вслед за Норой и обосновался в соседней кабинке.
Вышли они вместе, напугав до дрожи какую-то женщину, которая стояла с раскрытым ртом, пока они не скрылись из виду.
Дарт легонько подтолкнул Нору к одному из стульев, тянувшихся вдоль длинного деревянного стола, сел рядом и открыл пухлый том под названием «„Берег“, обитель гениев». Нора сидела рядом с Дартом, время от времени слыша тоненькие металлические голоса, напоминавшие писк насекомых. Ей было уютно в защитной оболочке, спасавшей ее от эмоций. Дарт ухмылялся, читая книгу. Нора подвинула к себе сочинение Квинна В. С. Догбери под названием «Музы в Массачусетсе», открыла его и стала читать с первого же абзаца, на который упал ее взгляд:
"Благодаря особенностям эксцентричной натуры художников, любое поселение вроде «Берега» всегда будет вызывать скандальные толки, в целом же жизнь в колонии Джорджины Везеролл для одаренных людей протекала довольно мирно, десятилетие за десятилетием обеспечивая им возможность создавать великие творения. И все же проблемы возникали. Многие захотят отнести к ним «странное» исчезновение малоизвестной поэтессы Кэтрин Маннхейм, хотя автор настоящей книги не принадлежит к сторонникам этой точки зрения. Во время своего короткого пребывания в колонии молодая женщина умудрилась перессориться как с персоналом, так и со своими собратьями по перу. Не могло быть никаких сомнений, что хозяйка колонии собиралась попросить Кэтрин съехать. Тогда мисс Маннхейм, не желая подвергаться излишнему унижению, нашла способ покинуть «Берег» так, чтобы вызвать своим отъездом наибольшее замешательство.
Настоящие скандалы «Берега», как можно предположить, были совсем другого рода".
Дарт положил на стол два толстых телефонных справочника и похлопал Нору по спине.
"Наверное, самым большим ударом для Джорджины Везеролл было исчезновение, но вовсе не беспокойной молодой бунтовщицы, а ее любимого произведения: из столовой исчез рисунок Одилона Редона, изображающий обнаженную женщину с головой ястреба. Не может быть никаких сомнений в том, что Джорджина пожелала украсить столовую этим рисунком исключительно в силу его содержания, соответствующего традициям «Берега». Остальные картины, висевшие в столовой, принадлежали к более традиционным направлениям. Рисунок Редона, размером восемь на десять дюймов, висел в верхней части стены, украшенной и куда более впечатляющими работами. Один из гостей, особо интересовавшийся творчеством Редона, заметил отсутствие рисунка в тридцать девятом году. Проведенный немедленно обыск всех коттеджей не дал никаких результатов. Джорджина Везеролл часто упоминала в разговорах с гостями последующих лет, что нисколько не удивилась бы, узнав, что мисс Маннхейм прихватила рисунок во время своего «полуночного бегства», и поскольку дело так и не было раскрыто, нелишне будет заметить, что рисунок, по всей видимости, обладал тогда и обладает сейчас серьезной денежной стоимостью".
— Пошли отсюда, — сказал Дарт, схватил Нору за руку и потянул за собой к выходу.
Им пришлось три раза возвращаться в гостиницу, чтобы перевезти свои покупки.
— Кларк, дружище, — обратился Дарт к молодому человеку за конторкой. — Ты не мог бы уделить нам несколько секунд и помочь нам переправить все это в наш очаровательный номер?
Кларк облизал губы.
— К вашим услугам.
Он заглянул в кабинет за своей спиной и что-то неслышно сказал тому, кто там находился. Потом вышел из-за конторки, посмотрел на Дарта и направился к чемоданам. Кларк был гораздо ниже ростом, чем это казалось, когда он сидел на рабочем месте.
— Чемоданы понесу я, — сказал Дарт, — а вы помогите моей жене.
— К вашим услугам. — Кларк подхватил как можно больше пакетов, Нора взяла три, оставив один на полу. Кларк снова посмотрел на Дарта, тот улыбнулся в ответ и щелкнул зубами. Парень глянул на Нору, нагнулся, сомкнул челюсти вокруг двойных ручек оставшегося на полу пакета и поднял его. Втроем они с трудом втиснулись в кабину лифта.
— Интересно, а как вы трактуете словосочетание «к вашим услугам»? — спросил Дарт. — Что-то конкретное — или просто дежурное выражение?
Бедный Кларк буркнул что-то и крепче сжал ручки пакетов.
— Это в самом деле так оскорбительно, как звучит? Будто человек, произносящий «к вашим услугам», испытывает легкое пренебрежение к тому, кому он это говорит? Я не ошибся или я параноик?
Кларк покачал головой.
— Спасибо, Кларк, вы меня утешили.
Лифт доехал до третьего этажа, и с Дартом во главе они пошли по коридору.
— Кларк, старина, положи мешки перед гардеробом, а пакеты с костюмами повесь.
Дарт махнул Норе, чтобы та прошла в номер первой. Кларк наклонился, чтобы опустить на пол мешок, который держал зубами, прерывисто вздохнул и положил на пол остальные мешки. Затем он развесил пакеты с костюмами на перекладине в гардеробе и, попятившись, ретировался в коридор.
Дарт запер дверь, подошел к Норе и постоял, улыбаясь. Сгорбившись и вытянув ноги, Нора сидела на краешке кровати. Он отошел, и Нора подняла глаза. Дик выбирал веревку нужной длины.
— Тебе подсказать, что надо делать?
Нора скинула туфли. Ее пальцы, которым не требовалось подсказывать, что им надо делать, начали расстегивать блузку. Пока она раздевалась, Дарт сходил в ванную за пакетом из аптеки. Один за другим он вынимал из него тюбики и пузырьки и аккуратно раскладывал их на столе. Когда все было разложено и выстроено в ровный ряд, Дарт достал из пластикового чехольчика ножницы и кивнул Норе в сторону ванной.
— Сядь на горшок и раздвинь ноги, — скомандовал он.
Вся дрожа, Нора выполнила приказ, и Дарт, тихо напевая под нос, состриг большую часть волос между ее ног и спустил воду.
— Порядок, — сказал Дик, отодвигая ее назад, словно манекен. Затем он развернул ее, положил ладонь между лопаток и подтолкнул в сторону спальни. Там он связал Норе руки за спиной и клейкой лентой заклеил рот.
Нора смотрела на ровный белый потолок. Дарт запрыгнул на кровать.
— На этот раз будет не так плохо, видишь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
На них пахнуло сигаретным дымом, и, обернувшись, Нора увидела подходящую к столику официантку.
— Давай проедемся по магазинам и заглянем в библиотеку, пока «линкольн» еще наш.
49
Главная улица, но какого города? Дарт таскал ее по магазинам женской одежды, отмахивался от услужливых продавцов и сам водил Нору за руку вдоль прилавков и рядов вешалок, выбирая для нее платья, блузки, юбки. Льняной костюм песочного цвета, юбка до колена, пиджак без лацканов («В этом наряде ты будешь брать интервью», — сказал Дарт). В следующем магазине — коричневые туфли-лодочки и кремовое шелковое платье без воротника, с короткими рукавами. Нет, примерять не надо, они будут сидеть безукоризненно. Так потом и оказалось. Не спрашивая, Дик прекрасно знал все размеры Норы. Потом они зашли в огромный ангар, где бродили ученики воскресных школ с мешковатыми рюкзачками за спиной, и там Дик купил себе и Норе джинсы, футболки и еще темно-синий свитер для Норы. Далее последовали бутик минималистов, долгий разговор с очередным очарованным продавцом, покупка шести белых лифчиков от «Гитано», шести пар белых трусиков и шести пар колготок той же фирмы. За углом были приобретены ему и ей две пары черных кроссовок «Рибок». Там же — два черных матерчатых чемодана на колесиках. В аптеке на Главной улице под чутким руководствам седоусого продавца в очках — черная и платиновая краски для волос фирмы «Л'Ореаль»; прокладки «Олвейз ультра плас макси» с крылышками, которыми она только и пользовалась, хотя об этом Дарт у Норы не спрашивал; косметика «Кавер герл клин»; помада той же фирмы; розовые тени для век «Мэйбеллин без блеска» («Чтоб мерцала, но не блестела», — сказал Дарт); смазка; тушь для ресниц; шампунь с кондиционером «Видал Сассун»; пенка для ванн «Нитро»; медовый гель для душа; пилка для ногтей и другие принадлежности для маникюра от «Ревлон»; лак для ногтей «ОПИ»; пузырек «Коко Шанель»; мятное полоскание для рта; смывка для лака. Усатый объявил из-за кассы, на цифровом дисплее которой высветилась сумма, превысившая сто долларов:
— Приходилось мне видеть понимающих мужей, сэр, но вы бьете все рекорды.
Назад, к машине. На этот раз Дарт остановился напротив магазина мужской одежды «Фарнсуорт и Клэмм» и потащил Нору в зал с кондиционированным воздухом, где еще один усач, улыбаясь, поспешил им навстречу от блестящих витрин с костюмами. Да, мурлыкал Дарт, сорок шестой, пятый рост, вот это, и вот это, еще вон тот двубортный синий клубный пиджак, четыре синие рубашки, четыре белые, с отложными воротничками, шестнадцатый размер шеи, тридцать шестой — запястья. Восемь пар трусов, талия — тридцать восемь, восемь пар носков (длина — до икры), дюжина носовых платков и, будьте добры, подберите также галстуки. Подогнать по фигуре, и, если можно, незамедлительно. Нора устроилась в кожаном кресле у высокого зеркала, а Дик юркнул в примерочную и через секунду вынырнул оттуда в одном из только что купленных костюмов. Затем он примерил еще один. Дарт и его отражение прихорошились у зеркала. После этого Дарт сел в соседнее кресло, усатый продавец принес бутылку финской водки, два бокала и ведерко со льдом. Пока вы ждете, сэр. Принесли счет. Заглянув через плечо Дарта, Нора увидела, что он накупил одежды на шестьсот долларов.
— Где здесь ближайшая приличная библиотека? — спросил Дик.
* * *
Дарт поставил «линкольн» возле здания клуба местной баскетбольной команды, и тут Нора осознала, что находится в Спрингфилде, где в одном из особняков на Лонгфелло-лейн воцарились доктор и миссис Харвичи. Если ей удастся сбежать от Дика Дарта, захотят ли доктор и его жена предоставить Норе убежище в подвале своего дома?
Ответ не ясен. Три года назад, чувствуя приближение одного из периодов «радиоактивности», Нора метнулась в Спрингфилд с так называемым сентиментальным визитом, очутилась в баре, а потом в мотеле с каким-то странным, озлобившимся Дэниелом Харвичем, который в конце концов уговорил ее посетить его дом. В половине одиннадцатого вечера. Тогдашняя миссис Харвич, которую звали Хелен, успевшая к тому времени съесть свою половину обеда, разогретого в микроволновой печи, сопроводив его несколькими порциями водки с тоником, начала вопить, как только они появились на пороге. Нора попыталась уйти, но Дэн насильно усадил ее в кресло, очевидно, чтобы заручиться свидетелем. То, чему она стала свидетелем, было семейной ссорой, тянувшейся уже много лет. Хелен Харвич указала им обоим на дверь и велела Дэниелу прийти на следующий день, чтобы забрать свои вещи и убраться из ее жизни навсегда. По дороге в мотель Харвич бормотал проклятия. На следующее утро он обещал, что скоро позвонит Норе. «Скоро» наступило через два дня, второй звонок последовал через неделю, а третий — еще через две. Потом звонки постепенно прекратились. Двумя годами позже он прислал ей объявление о бракосочетании, к которому была приложена карточка с надписью: «На случай, если это тебя интересует». Новоиспеченную миссис Харвич звали Ларк, ее девичья фамилия была Петтигрю.
— Когда мы приедем в библиотеку, мне надо будет зайти в уборную, — сказала Нора.
Отлично, Дик пойдет с ней, ему тоже приспичило.
Дарт припарковал машину возле длинного каменного здания, напоминавшего Верховный суд, даже с такими же ступеньками. Просторный мраморный зал на втором этаже библиотеки, оказавшийся женским туалетом, был так же пуст, как и читальный зал на первом. Дик Дарт вошел туда вслед за Норой и обосновался в соседней кабинке.
Вышли они вместе, напугав до дрожи какую-то женщину, которая стояла с раскрытым ртом, пока они не скрылись из виду.
Дарт легонько подтолкнул Нору к одному из стульев, тянувшихся вдоль длинного деревянного стола, сел рядом и открыл пухлый том под названием «„Берег“, обитель гениев». Нора сидела рядом с Дартом, время от времени слыша тоненькие металлические голоса, напоминавшие писк насекомых. Ей было уютно в защитной оболочке, спасавшей ее от эмоций. Дарт ухмылялся, читая книгу. Нора подвинула к себе сочинение Квинна В. С. Догбери под названием «Музы в Массачусетсе», открыла его и стала читать с первого же абзаца, на который упал ее взгляд:
"Благодаря особенностям эксцентричной натуры художников, любое поселение вроде «Берега» всегда будет вызывать скандальные толки, в целом же жизнь в колонии Джорджины Везеролл для одаренных людей протекала довольно мирно, десятилетие за десятилетием обеспечивая им возможность создавать великие творения. И все же проблемы возникали. Многие захотят отнести к ним «странное» исчезновение малоизвестной поэтессы Кэтрин Маннхейм, хотя автор настоящей книги не принадлежит к сторонникам этой точки зрения. Во время своего короткого пребывания в колонии молодая женщина умудрилась перессориться как с персоналом, так и со своими собратьями по перу. Не могло быть никаких сомнений, что хозяйка колонии собиралась попросить Кэтрин съехать. Тогда мисс Маннхейм, не желая подвергаться излишнему унижению, нашла способ покинуть «Берег» так, чтобы вызвать своим отъездом наибольшее замешательство.
Настоящие скандалы «Берега», как можно предположить, были совсем другого рода".
Дарт положил на стол два толстых телефонных справочника и похлопал Нору по спине.
"Наверное, самым большим ударом для Джорджины Везеролл было исчезновение, но вовсе не беспокойной молодой бунтовщицы, а ее любимого произведения: из столовой исчез рисунок Одилона Редона, изображающий обнаженную женщину с головой ястреба. Не может быть никаких сомнений в том, что Джорджина пожелала украсить столовую этим рисунком исключительно в силу его содержания, соответствующего традициям «Берега». Остальные картины, висевшие в столовой, принадлежали к более традиционным направлениям. Рисунок Редона, размером восемь на десять дюймов, висел в верхней части стены, украшенной и куда более впечатляющими работами. Один из гостей, особо интересовавшийся творчеством Редона, заметил отсутствие рисунка в тридцать девятом году. Проведенный немедленно обыск всех коттеджей не дал никаких результатов. Джорджина Везеролл часто упоминала в разговорах с гостями последующих лет, что нисколько не удивилась бы, узнав, что мисс Маннхейм прихватила рисунок во время своего «полуночного бегства», и поскольку дело так и не было раскрыто, нелишне будет заметить, что рисунок, по всей видимости, обладал тогда и обладает сейчас серьезной денежной стоимостью".
— Пошли отсюда, — сказал Дарт, схватил Нору за руку и потянул за собой к выходу.
Им пришлось три раза возвращаться в гостиницу, чтобы перевезти свои покупки.
— Кларк, дружище, — обратился Дарт к молодому человеку за конторкой. — Ты не мог бы уделить нам несколько секунд и помочь нам переправить все это в наш очаровательный номер?
Кларк облизал губы.
— К вашим услугам.
Он заглянул в кабинет за своей спиной и что-то неслышно сказал тому, кто там находился. Потом вышел из-за конторки, посмотрел на Дарта и направился к чемоданам. Кларк был гораздо ниже ростом, чем это казалось, когда он сидел на рабочем месте.
— Чемоданы понесу я, — сказал Дарт, — а вы помогите моей жене.
— К вашим услугам. — Кларк подхватил как можно больше пакетов, Нора взяла три, оставив один на полу. Кларк снова посмотрел на Дарта, тот улыбнулся в ответ и щелкнул зубами. Парень глянул на Нору, нагнулся, сомкнул челюсти вокруг двойных ручек оставшегося на полу пакета и поднял его. Втроем они с трудом втиснулись в кабину лифта.
— Интересно, а как вы трактуете словосочетание «к вашим услугам»? — спросил Дарт. — Что-то конкретное — или просто дежурное выражение?
Бедный Кларк буркнул что-то и крепче сжал ручки пакетов.
— Это в самом деле так оскорбительно, как звучит? Будто человек, произносящий «к вашим услугам», испытывает легкое пренебрежение к тому, кому он это говорит? Я не ошибся или я параноик?
Кларк покачал головой.
— Спасибо, Кларк, вы меня утешили.
Лифт доехал до третьего этажа, и с Дартом во главе они пошли по коридору.
— Кларк, старина, положи мешки перед гардеробом, а пакеты с костюмами повесь.
Дарт махнул Норе, чтобы та прошла в номер первой. Кларк наклонился, чтобы опустить на пол мешок, который держал зубами, прерывисто вздохнул и положил на пол остальные мешки. Затем он развесил пакеты с костюмами на перекладине в гардеробе и, попятившись, ретировался в коридор.
Дарт запер дверь, подошел к Норе и постоял, улыбаясь. Сгорбившись и вытянув ноги, Нора сидела на краешке кровати. Он отошел, и Нора подняла глаза. Дик выбирал веревку нужной длины.
— Тебе подсказать, что надо делать?
Нора скинула туфли. Ее пальцы, которым не требовалось подсказывать, что им надо делать, начали расстегивать блузку. Пока она раздевалась, Дарт сходил в ванную за пакетом из аптеки. Один за другим он вынимал из него тюбики и пузырьки и аккуратно раскладывал их на столе. Когда все было разложено и выстроено в ровный ряд, Дарт достал из пластикового чехольчика ножницы и кивнул Норе в сторону ванной.
— Сядь на горшок и раздвинь ноги, — скомандовал он.
Вся дрожа, Нора выполнила приказ, и Дарт, тихо напевая под нос, состриг большую часть волос между ее ног и спустил воду.
— Порядок, — сказал Дик, отодвигая ее назад, словно манекен. Затем он развернул ее, положил ладонь между лопаток и подтолкнул в сторону спальни. Там он связал Норе руки за спиной и клейкой лентой заклеил рот.
Нора смотрела на ровный белый потолок. Дарт запрыгнул на кровать.
— На этот раз будет не так плохо, видишь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94