— Трепетный момент, — с этими словами она распахнула дверь и попросила стоявшую ближе всех молодую пару войти и зажечь свет.
Вслед за ними стали заходить в коттедж остальные, и тем, кто оставался пока снаружи, слышны были одобрительные возгласы.
— Так бывает всегда, — сказала Лили. — Как только открывается дверь — начинаются «охи» и «ахи». Давайте, Норман, заходите. У вас просто глаза на лоб вылезут.
Дарт легонько похлопал ее по плечу и вслед за Норой вошел в коттедж.
89
Все до единой горизонтальные поверхности были уставлены фарфоровыми статуэтками, табакерками, старинными вазами, свечами в витиеватых подсвечниках и другими вещицами, которые Нора называла безделушками. Картины в золоченых рамах и зеркала, обрамленные резными деревянными завитками, беспорядочно висели на стенах, обитых тканью баклажанного цвета. Лили снова обратилась к группе:
— Я оставлю вас насладиться этим праздником ожившего прошлого. Не стесняйтесь, спрашивайте обо всем, что вас поразит.
Пары разбрелись по дому, а Лили с видом торжествующего собственника обратилась к двум Фрэнкам:
— Ну, разве не замечательно?
— Я понятия не имела, что гости жили в такой роскоши, — сказала Нора.
— Для тех, кто приезжал сюда, излишней роскоши не существовало, — сказала Лили. — Для мисс Везеролл все они были аристократами духа. Мистер Йейтс, например, — Лили указала через комнату на фотографию мужчины в пенсне. — Он был человеком с большой буквы. Мисс Везеролл любила с ним поговорить.
— Писатель по имени Крили Монк тоже останавливался здесь, — сказала Нора.
— Крили Монк? Не припоминаю...
— В тридцать восьмом году.
В глазах Лили отразилась неприязнь.
— Мы любим окунаться в воспоминания о своих триумфах. И справа от вас — один из примеров этого. Фрэнк и Фрэнк печатаются издательством «Ченсел-Хаус», которое родилось в то самое лето, когда мистер Ченсел встретился с мистером Драйвером. В те времена он тоже был человеком с большой буквы.
— Что ж, в конце концов, это было не такое плохое лето, — сказала Нора.
Лили жеманно пожала плечами.
— Все это — реконструкция того, что могло быть здесь в тридцатые годы?
— Нет, вовсе нет, — воскликнула Лили, нимало не смущаясь противоречивостью своих предыдущих замечаний. — Мы хотели представить поместье в целом, а не один конкретный коттедж. Когда собираешь все вот так, удается по-настоящему прочувствовать эпоху. — Тут мужчина, очевидно собравшийся задать Лили какой-то вопрос о коллекции пресс-папье, помахал ей рукой, и она тут же упорхнула к нему.
— Похоже, они недолюбливают тридцать восьмой год, — сказал Тидболл.
— Знаете ли вы что-нибудь о поэтессе по имени Кэтрин Маннхейм? — спросила Нора.
Тидболл закатил глаза и скрестил на груди руки.
— Я чувствую, знаете, — улыбнулась Нора.
Дарт смотрел на них снисходительно, едва не в открытую радуясь предчувствию надвигающейся беды.
Два Фрэнка обменялись быстрыми взглядами.
— Давайте дождемся окончания экскурсии, — предложил Ниари. — Вы пойдете смотреть Поле тумана и Поющие колонны?
— Кто не видел Поющих колонн, тот не видел «Берега», — провозгласил Дарт.
Полчаса спустя все четверо медленно брели вслед за группой по тропинке, ведущей через лес к северу. Дарт шел так близко позади Норы, что казалось, будто он ее вот-вот проглотит.
— Откуда взялись все эти причудливые названия? — прогудел он из-за ее спины.
— От Джорджины, — пояснил Ниари, идущий первым в их четверке. — Когда поместьем владел ее отец, название было только у «Медового домика» — в честь жившего здесь старого дворецкого по фамилии Хони. Когда от отца поместье перешло Джорджине, все было в срочном порядке переименовано. — Ниари обернулся, улыбаясь своим спутникам. — Романтические представления Джорджины о собственной персоне распространились на ее владения. Такие люди, как правило, становятся диктаторами. Фрэнк Ниари был умным человеком. Дарт не может весь день держать ее под наблюдением, а Норе хватило бы всего нескольких секунд.
— И вот именно в отношениях с ней ваша поэтесса сбилась с пути истинного, — вздохнул Ниари. — Мы знаем все это от Агнес Бразерхуд, так что вы должны учесть, что эта женщина всегда недолюбливала Джорджину. Лили же, напротив, боготворила ее. Она не переваривала Кэтрин Маннхейм, потому что та не оказывала Джорджине должного уважения. Агнес рассказала нам, что Кэтрин Маннхейм игнорировала Джорджину с первой встречи, и та возненавидела ее за это.
— Если верить Агнес, — вступил в разговор Тидболл, — Джорджина ревновала. Да и вся ситуация в целом крайне нервировала ее.
Тропинка огибала луг слева и терялась среди деревьев по ту его сторону, где виднелись вертикально стоящие серые камни.
— А вот и знаменитое Поле тумана.
— Поле тумана, — повторила Нора. — Почему название кажется таким знакомым?
— Мистер Десмонд, вы пишете каждый день? — спросил Тидболл.
— Это единственный способ что-то создать. Встаю в шесть и до ухода на работу набрасываю какую-нибудь оду. А по вечерам, с девяти доодиннадцати, возвращаюсь к написанному. Кстати, зовите меня, пожалуйста, Норман.
Они снова двинулись по тропинке.
— Вы член содружества поэтов?
— Мы, поэты объединения «Язык», любим собираться в симпатичном маленьком салуне под названием «Джилули».
— А как бы вы определили поэзию группы «Язык»?
— Именно так, как это звучит, — сказал Дарт. — Язык, и этим все сказано.
— А стихи Кэтрин Маннхейм вы когда-нибудь читали? — спросил Ниари.
— Никогда даже в руках не держал.
Ниари озадаченно взглянул на Дика.
— Почему Агнес считала, что Джорджина ревновала Кэтрин Маннхейм? — спросила Нора.
— Джорджина привыкла быть центром внимания. В особенности мужского внимания. И вот, вместо того чтобы суетиться вокруг хозяйки, все стали бегать вокруг симпатичной молоденькой поэтессы. Джорджине потребовалось недели две, чтобы взять в толк, что происходит. Ей открыла глаза Лили Мелвилл.
— Надо было сразу выкинуть отсюда эту сучку, — вставил Дарт.
Ниари был явно шокирован его лексиконом.
— В конце концов именно так Джорджина и решила сделать, однако ей следовало действовать таким образом, чтобы не навредить своей репутации. Джорджина беспокоилась о своем финансовом положении, а слухи о выдворенной гостье могли иметь тревожные последствия... А вот Поющие колонны и Долина Монти. Впечатляет, не правда ли?
Невдалеке от тропинки шесть высоких валунов с плоскими вершинами окружали лесную поляну. Остальные члены группы Лили Мелвилл уже возвращались на тропинку, и женщина лет шестидесяти в бирюзовом спортивном костюме подошла и представилась Доротеей Бах, школьной учительницей на пенсии. Она заявила, что умирает от любопытства и хочет знать все о поэзии Нормана Десмонда.
— Оды и элегии меня вдохновила писать учительница английского языка моей средней школы, — тут же выпалил Дарт и стал нести полную чушь, приводившую Доротею Бах в неописуемый восторг.
Тидболл, словно зачарованный, сделал шаг в их направлении.
Нора быстро пошла за Ниари, который двигался к камням. Он повернулся к ней с примирительной улыбкой, будто заранее извиняясь за то, что собирался сказать.
— Послушав вашего мужа, можно решить, что он не имеет о поэзии ни малейшего представления.
— Мне нужна ваша помощь.
— Еще один воображаемый камушек?
— Нет, я...
Сзади Дарт легонько погладил Нору по шее.
— Мне неприятно прерывать ваше уединение, но я больше не в силах был выносить общество той женщины.
Ниари вопросительно поглядел на Нору. Та покачала в ответ головой.
Они прошли меж колонн к центру поляны.
— Каждый раз, когда прихожу сюда, очень хочется окунуться в прошлое и оказаться на этой поляне во время одного из тех знаменитых разговоров. Даже мурашки бегут по коже. Прямо здесь, на этом самом месте, сидели великие писатели и рассказывали о том, над чем работали. Хотелось бы вам послушать их разговоры?
— Разве что самую малость, — сказал Дарт.
— Вы неординарная личность, Норман, — сказал Ниари.
— Скромный труженик в своей сфере деятельности, — ответил Дарт.
— В общем, Норман, я не стал бы утверждать, что скромность — ваше главное достоинство.
— А может, вы, ребята, оставите нас в покое? — сказал Дарт. — Хорошего понемножку: маленьких старых педиков я терплю в течение получаса, а потом они начинают действовать мне на нервы.
Фрэнк Тидболл застыл с перекошенным лицом, словно его огрели по затылку кирпичом, а рассерженный и обеспокоенный Фрэнк Ниари выглядел как человек, уже много лет назад привыкший к подобным оскорблениям.
— Вот как... Этот человек — псих, и я боюсь его.
— А вы и должны меня бояться, — лучась удовольствием, скалился Дарт.
Ниари, казалось, едва держался на ногах.
— До свидания, миссис Десмонд, — сказал он. — Желаю вам удачи.
Дарт рассмеялся ему в лицо.
— Фрэнк, — начала Нора. — Понимаю, что мой муж обидел вас, но, прошу вас, скажите: что вы говорили о денежных затруднениях Джорджины? Это может оказаться для меня очень важным. — Денежные дела Джорджины казались Норе ключом ко всему, поэтому она не могла позволить Фрэнкам ускользнуть просто так.
— Лично с вами, миссис Десмонд, у нас нет никаких проблем, — его полный презрения взгляд устремился к Дарту, который быстро сделал шаг вперед и зловеще улыбнулся старику.
Но Ниари отказывался пугаться.
— Трастовый фонд Джорджины был недостаточно велик, — сказал он, — чтобы платить жалованье всем слугам, оплачивать текущий ремонт и поставки продуктов и вина для гостей. Отец долго потакал ее прихотям, но в тридцать восьмом году терпение его лопнуло. Он урезал ее содержание или даже вообще отказался платить. Не знаю в точности, как было дело. Но Джорджина тогда была на грани истерики.
— Лили Мелвилл сказала, что на следующий год здесь все было переоборудовано, — заметила Нора.
— Возможно, мистер Везеролл смягчился и уступил. Он ведь привык давать дочери все, чего она хотела.
— Басня про двух пройдох, — вставил Дарт.
— Я провел достаточно времени с этим сумасшедшим, — сказал Ниари. — Пошли.
Тидболл во все глаза смотрел на Дика Дарта Ниари тронул его за локоть, словно пытаясь разбудить, и Тидболл спохватился и зашагал к краю поляны. Ниари последовал за ним, даже не оглянувшись. Быстро, словно несясь к тропинке на крыльях, они миновали Поющие колонны.
— Давай-ка быстренько в дом, — сказал Дарт. — Пообщаемся с девочкой Пеструшкой. Мне открылось кое-что. Не догадываешься?
Прежде чем Нора успела сказать Дарту, что не может прочесть его мысли, она вдруг прочла их.
— Ты хочешь Мэриан Каллинан.
Потрепав Нору по волосам, Дик осклабился.
— Возможно, пришло время мне сказать «прости» женщинам постарше. А у девицы Мэриан есть два огромных преимущества.
— Каких же? — спросила Нора, направляясь по примятой траве к валунам.
— Первое: тебе она не понравилась. Она — вылитая Натали, потому что снова хочет увести у тебя мужчину. Так давай накажем эту жертвенную телочку — ведь именно этого тебе хочется.
— А второе преимущество?
— У Мэриан наверняка отличная машина.
Понурив головы, Ниари и Тидболл двигались по тропинке чуть быстрее, чем это требовалось, и уже прошли больше половины поляны. Дарт снисходительным взглядом провожал бредущих вдоль высокой травы стариков.
— Ах, Норочка, сегодняшний вечер припас для нас столько развлечений!
90
Когда Дарт и Нора подходили к главному зданию, в окошке появилось озабоченное лицо Мэриан Каллинан, а когда они вошли внутрь, девушка уже ждала их, взирая на Дарта с наигранным благоговением.
— Норман, вы покорили Лили! Она хочет сводить вас на все свои экскурсии.
— И она меня покорила. Мадам очень напоминает кое-кого из моих старинных друзей.
— Ну разве ваш муж не восхитителен, миссис Десмонд?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94