Том вспомнил о кожаном альбоме, и в памяти тут же всплыли слова отца.
— Дедушка, это правда, что Фридрих Хасслгард начинал под твоим руководством? — спросил он.
Глен хмыкнул что-то невразумительное и нахмурился.
— И что с того? — спросил он.
— Мне просто любопытно, вот и все, — сказал Том.
— В этом нет ничего любопытного.
— Ты думаешь, что он покончил с собой?
— Том, пожалуйста, — взмолилась Глория.
— Ты слышишь — твоей маме не нравится разговор на эту тему. Может быть, ты будешь так любезен и прислушаешься к ее мнению.
Миссис Кингзли вернулась, неся на подносе выпивку. Она обслужила сидящих за столом и удалилась, явно не ожидая, что кто-нибудь скажет ей «спасибо». Гленденнинг Апшоу сделал большой глоток холодного джина и откинулся на спинку стула, опустил подбородок, так что лицо его состояло теперь как бы из нескольких бугров, и впадин. Распробовав джин, дедушка немного повеселел. Том думал о исчезнувшем Фридрихе Хасслгарде, который закончил свою карьеру тем, что получил взятку в размере трехсот тысяч долларов, убил свою сестру и уплыл на собственном корабле в открытое море. Гленденнинг Апшоу спокойно пьет джин с мартини.
Фридрих Хасслгард наблюдал недавно за собственным исчезновением.
— И все же я думаю, что Хасслгард действительно покончил с собой, — нарушил молчание дедушка. — А что еще могло с ним случиться?
— Я вовсе не уверен в этом, — сказал Том. — Люди ведь не исчезают ни с того, ни с сего, правда?
— Иногда они поступают именно так.
В наступившей тишине Том глотнул светлого, чуть горьковатого пива «Форшеймер».
— В последнее время я все время думаю о нашем соседе, — сказал он. — О Леймоне фон Хайлице.
И мать, и дедушка недоуменно уставились на Тома. В глазах Глена читалось удивление, смешанное с раздражением, а взгляд Глории почти не фокусировался. Том снова подумал, что доктор Милтон успел дать его матери какое-то лекарство.
— Леймон? — переспросила Глория. — Ты сказал Леймон?
— Давайте сменим тему, — дедушка снова нахмурился.
— Но он действительно сказал «Леймон»?
Гленденнинг Апшоу прочистил горло и повернулся к дочери.
— Как ты живешь в последнее время? — спросил он. — Вы ходите куда-нибудь?
Глория откинулась на спинку стула.
— На прошлой неделе мы с Виктором обедали у Лангенхаймов.
— Это хорошо. Неплохо повеселились?
— О, да! Да, повеселились.
— А тебе не кажется примечательным, что Хасслгард исчез в тот же день, когда полиция убила того человека в Уизел Холлоу? — спросил Том. — Как ты думаешь, дедушка?
Глен поставил бокал и медленно повернулся к внуку.
— Ты спрашиваешь, кажется ли мне это примечательным или что я думаю по этому поводу? — уточнил он.
— Мне интересно твое мнение.
— А я хочу знать, что ты думаешь об этом, Томми.
— Расскажи мне, пожалуйста.
— Точно доказано, что Хасслгард расхищал средства казначейства, не так ли? — Глен ничего не ответил, и Том продолжал. — По крайней мере, так говорят в местных новостях. Может, он и был честным человеком, когда работал на тебя, но, придя к власти, Хасслгард стал хапать обеими руками. Сестра потребовала долю в его доходах, и тогда Хасслгард убил ее. Он был уверен, что это сойдет ему с рук.
— Несколько странное предположение.
— Так я слышал... мммм... от своих одноклассников.
Гленденнинг Апшоу в упор посмотрел на внука.
— И что еще ты от них слышал?
— Что это полиция убила министра, а вину за убийство Мариты свалила на того уголовника.
— Значит, департамент полиции тоже охвачен коррупцией?
Том ничего не ответил.
— И, я полагаю, это должно означать, что коррупции подвержено наше правительство?
— По идее да.
— А как твои друзья объясняют анонимное письмо, которое получил капитан Бишоп?
— О, — Том не знал, что сказать.
— Письмо от частного лица, которое помогло обнаружить убежище этого Фоксвелла Эдвардса, предполагаемого убийцы Мариты Хасслгард. Ведь это письмо практически сводит на нет твою теорию. Потому что оно означает, что Фридрих Хасслгард не убивал свою сестру. А значит, она вовсе не требовала долю в его доходах, и в таком случае полиция вовсе не покрывает ее убийцу, а коррупция на острове ограничивается деятельностью Хасслгарда. Ты ведь веришь, что капитан Бишоп получил это письмо? Или считаешь, что он все это придумал в подтверждение официальной версии?
— Я думаю, он получил письмо, — сказал Том.
— Это хорошо. Значит, паранойя еще не окончательно разрушила твой рассудок. — Глен допил остатки мартини, и тут же появилась миссис Кингзли с подносом в одной руке и ведерком для льда в другом. Из ведерка торчало запотевшее горлышко винной бутылки. Миссис Кингзли поставила поднос и заменила бокал для мартини, который поставил на стол Гленденнинг, бокалом для вина. Затем она обошла вокруг стола и поставила второй бокал рядом с Глорией, которая вцепилась в свое мартини, словно ребенок, у которого хотят отнять любимую игрушку. Миссис Кингзли исчезла так же неожиданно, как и появилась. Через минуту она вернулась с другим подносом, побольше, на котором стояли три мисочки с гаспаччо. Она поставила суп перед каждым из сидящих за столом и вернулась в дом. Гленденнинг Апшоу попробовал холодный суп и снова поглядел на Тома. Он больше не сердился.
— В каком-то смысле я даже рад, что ты так разговорился сегодня, — сказал он. — Это подтверждает правильность моего решения.
Глория застыла, поднеся к губам ложку с супом.
— Думаю, тебе надо расширить свои горизонты, — продолжал Глен.
— Отец говорил что-то о том, что ты хотел бы помочь мне начать собственное дело, когда я закончу колледж. Это очень щедрое предложение. Я даже не знаю что сказать, кроме того, что я очень тебе благодарен. Спасибо, дедушка.
Глен только махнул в ответ рукой.
— Так ты собираешься поступать в Тулейн? — уточнил он.
Том кивнул.
— Луизиана полна возможностей. Я знаю там много хороших людей. Почти все они будут рады принять тебя, как только ты получишь диплом инженера.
— Но я еще не решил, что буду изучать в колледже, — сказал Том.
— Остановись на профессии инженера.
— О, да, Том, — вставила Глория.
— Это — основа основ. Такая профессия даст тебе все, необходимое в этой жизни. А если ты хочешь изучать поэзию или избранные произведения В.И. Ленина, это всегда можно делать в свободное время.
— Не уверен, что смогу стать хорошим инженером.
— А в чем ты мог бы проявить себя полнее? Кусая руку, которая тебя кормит? Оскорбляя свою семью? По-моему, этому в Тулейне пока не обучают.
Том и Глория, опустив глаза, молча ели суп, ожидая, пока Глен успокоится. Он вдруг вспомнил про вино и резко выдернул из ведерка бутылку, затем налил себе и Глории.
— Вот что я скажу тебе, Том, — произнес он. — Инженер — единственная реальная, земная профессия. Все остальные — академические.
— Пройдет много времени, прежде чем я овладею профессией.
— И все же это очень хорошая идея, папа, — вставила Глория.
— Пусть это скажет Том, — Глен отодвинул от себя тарелку.
— Давай же, — потребовала Глория.
— Это замечательная идея. — Том почувствовал, как на лбу выступила испарина.
«Вот так люди и становятся невидимыми», — подумал он.
— Конечно, о твоем обучении я позабочусь. О, миссис Кингзли, что там у нас — салат из омаров? Замечательно. Мы отмечаем решение моего внука поступить в Тулейн на инженерный факультет.
— Очень хорошо, — старушка поставила на стол очередной поднос.
Как только они начали есть, дедушка спросил:
— Ты видел когда-нибудь Игл-лейк?
Том удивленно поднял глаза.
— Ведь не видел, правда? Глория, а когда ты в последний раз была на севере?
— Я не помню, — Глория смотрела на отца с тревогой и подозрением.
— Ну да, ты ведь была тогда маленькой девочкой. — Глен снова повернулся к Тому. — Игл-лейк связано для нашей семьи с неприятными воспоминаниями. — Сначала Том подумал, что дедушка имеет в виду убийство Джанин Тилман, но тут же понял, что он говорит о смерти бабушки. — Мы пережили там огромную потерю. И с тех пор я предпочитаю держаться оттуда подальше. «Не считая двадцать седьмого года», — подумал Том.
— Конечно, я был занятым человеком, работал до потери пульса, но я не уверен, что дело только в этом.
— Ты действительно много работал, — сказала Глория и поежилась.
Глен раздраженно взглянул на дочь.
— Однако охотничий домик остался за нами, за ним все время присматривали. Ты помнишь мисс Дин, Глория, Барбару Дин? Глория угрюмо смотрела в тарелку.
— Конечно, — сказала она.
— Барбара Дин присматривает за нашим домом последние двадцать лет. До нее это делали местные жители по фамилии Трухарт.
Тома удивило выражение лица матери. Наверное, Барбара Дин была одной из бывших любовниц Глена Апшоу.
— Но никто из нас давно уже не приезжал в старый дом, — продолжал старик. — В другой ситуации мой внук проводил бы там каждое лето. Я начинаю думать, что семейная трагедия слишком долго удерживает нас вдали от этого места.
Глория что-то тихо и зло пробормотала себе под нос.
— Глор? — Глен вопросительно взглянул на дочь, но та только покачала в ответ головой.
Глен снова перевел глаза на внука.
— Я думал о том, что в наш старый охотничий домик пора снова вдохнуть жизнь. Ты не хотел бы провести на озере месяц-другой?
— С удовольствием! Это было бы замечательно.
Глория почти неслышно вздохнула, промокая губы розовой салфеткой.
— Беззаботное лето перед началом тяжелой работы, — сказал Глен.
И только теперь Том понял — поездка на Игл-лейк должна была служить ему наградой за то, что он согласился учиться на инженера. Его дедушка никогда не был особенно утонченным человеком.
— Я не могу ехать на Игл-лейк, — сказала Глория. — Или на меня твое приглашение все равно не распространяется?
— Ты нужна нам здесь, Глория. Я буду чувствовать себя спокойнее, зная, что ты рядом.
— Ты хочешь оставить меня здесь. Тебе спокойнее, когда я рядом. Ты снова хочешь отстранить меня от всего — только не надо делать вид, будто ты не понимаешь, о чем я говорю, потому что ты прекрасно это понимаешь.
Глен положил на тарелку вилку и нож и посмотрел на дочь наивными глазами.
— Ты хочешь сказать, что предпочла бы поехать с Томом? Или что я не буду в этом случае о тебе беспокоиться?
— Ты ведь знаешь, что я не могу туда поехать. Я бы просто этого не выдержала. Так зачем же говорить об этом?
— Не накручивай себя, Глория. И ты ведь остаешься не одна. С тобой будет Виктор. Его главной работой всегда было следить за твоим здоровьем.
— Спасибо, — сказала Глория. — Большое тебе спасибо. Особенно за то, что ты говоришь это в присутствии моего сына.
— Том уже почти мужчина.
— Ты хочешь сказать, что он достаточно взрослый, чтобы...
— Я хочу сказать, что он уже в том возрасте, когда может отправиться один на каникулы и как следует поразвлечься со своими сверстниками из приличных семей. Не так ли, Том?
— Думаю, да, — сказал Том, но несчастное выражение лица его матери заставило его произнести это почти равнодушным тоном. Ему было очень стыдно. Он знал, что дедушка говорит правду — главной работой его отца было заботиться о его матери. Ему стало вдруг очень неприятно, даже слегка затошнило.
— Я останусь дома, ма, — сказал он.
Глория смерила его злобным взглядом.
— Не надо говорить это, чтобы доставить мне удовольствие.
— Ты уверена? — спросил Том.
Мать сидела, не поднимая глаз.
— Мне не надо, чтобы еще и ты заботился обо мне.
— Шести недель будет вполне достаточно, — сказал Гленденнинг Апшоу. — Этого достаточно, чтобы почувствовать вкус свободы. А когда у тебя будет свое дело, ты сможешь проводить там отпуск.
— Скажи дедушке спасибо, — произнесла Глория безо всякого выражения.
— Спасибо, — сказал Том.

Часть шестая
Небеса
18
В первый день летних каникул Том Пасмор, охваченный какой-то непонятной тревогой, вышел из дому и бесцельно побрел по Истерн Шор-роуд в сторону Ан Дай Блумен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84