В ста футах от него мистер и миссис Спенс в новых летних нарядах принимали на собственном пирсе воздушные ванны. Мистер Спенс стоял спиной к Тому, подперев кулаками бока, и покачивал головой, глядя, как Бадди не может справиться с лодкой. Миссис Спенс облокотилась о перила, увидела Тома и тут же отвернулась.
На самой середине озера выскочила из воды и, блеснув на солнце, упала обратно рыба. По воде разошлись круги.
Справа от Тома находился пирс Дипдейла, уходивший далеко в воду. За ним виднелась купальня Тилманов. Том подошел к краю своей купальни, чтобы рассмотреть коттедж Тилманов, но сумел разглядеть сквозь густые деревья лишь серую дверь, закрытое ставнями окно и кусок стены. Мотор лодки Бадди издал кашляющий звук и снова затих. Том повернулся и увидел, что Кип Карсон бредет к берегу по пояс в воде. Грудь и руки его были бледными и костлявыми, и выглядел он усталым.
— Джерри! Джерри! — кричал Бадди Редвинг требовательным тоном капризного ребенка. Наконец у калитки в заборе, окружавшем усадьбу, появился Джерри Хазек. Он успел сменить джинсы и свитер на серый костюм из блестящей ткани. Он посмотрел на лодку и снова исчез за забором.
Том вернулся в кабинет и достал из ящика стопку бумаги. Зачеркнув имя деда, он написал рядом печатными буквами свое собственное и, подумав несколько секунд, стал писать свое первое письмо Леймону фон Хайлицу. Исписав примерно страницу, он услышал, как быстро спустилась по лестнице Барбара Дин. Шаги ее затихли в гостиной. Том начал вторую страницу. Затем он услышал, как где-то за домом кто-то завел машину. Когда машина показалась на дороге, Бадди удалось наконец завести моторку. Том закончил письмо и посмотрел на часы. Два тридцать. Сложив свое послание, он снова порылся в ящиках и нашел стопку конвертов. Зачеркнув на одном из них имя деда, он написал сверху «Том», затем надписал адрес Леймона фон Хайлица и засунул письмо в конверт.
Выйдя из дома, Том направился вниз по тропинке. Возле ворот усадьбы Редвинга стояли две машины, а несколько других, более старых, были припаркованы на стоянке у клуба.
— Эй, кто это там? — раздался над головой Тома мужской голос. Подняв глаза, он увидел перегнувшегося через перила веранды Нейла Лангенхайма. Обгоревший красный лоб Нейла уже начал шелушиться, щеки и подбородок висели над воротом расстегнутой рубашки персикового цвета. Нейл Лангенхайм, ближайший сосед Пасморов, работал адвокатом компании Редвинга, и до сих пор Том видел его только в строгих черных костюмах.
— Я — Том Пасмор, мистер Лангенхайм.
— Том Пасмор? Вот как. Ты приехал пожить в доме дедушки? Том кивнул.
— И куда же ты идешь? Поднимайся сюда, парень, я куплю тебе пива. И вообще все, что ты захочешь.
— И иду в Игл-лейк отправить письмо и осмотреть город.
— Туда никто не ходит, — заявил мистер Лангенхайм. — И письма здесь тоже никто не пишет — о чем писать, когда ничего не происходит? А если бы и происходило — все, кому можно писать, находятся здесь, рядом.
Том помахал ему и отправился своей дорогой.
— Увидимся за ужином! — прокричал ему вслед Нейл.
29
На главной улице городка было множество магазинчиков, торговавших сувенирами, кафе, аптек, винных магазинов, закусочных с названиями вроде «Красный томагавк» и «Пояс Вампума», лавочка, где торговали рыболовными снастями, маленький ювелирный магазинчик, где продавали швейцарские часы и золото, кондитерская, кафе-мороженое, магазины, торгующие открытками и календарями с фотографиями котят, сидящих на соснах, а также фотография, художественная галерея с полотнами, изображающими уток с выводками утят или сидящих вокруг костра индейцев, и два оружейных магазина. Три маленьких магазинчика, связанных между собой переходами, продавали футболки со всевозможными эмблемами, деревянные пепельницы и кукол, изображавших индейских колдунов. Джипы и фургоны, наполненные детьми, проезжали по улице, целые семейства в шортах, индейских шляпах и туниках тащили пластиковые мешки с покупками, на которых изображены были сосны или огромные рыбы, попавшиеся на удочку.
В самом начале главной улицы, между деревянной почтой и библиотекой стояло двухэтажное каменное здание, в котором располагалась редакция «Игл-лейк газетт». Дойдя до этого места, туристы обычно оборачивались и смотрели, не забыли ли они куда-нибудь зайти. Полицейский участок, напоминавший небольшую крепость, пристроился сбоку от ратуши, на которой висел белый плакат с надписью: «Администрация Игл-лейк благодарит вас за то, что вы решили нанести нам визит». Чуть ниже висел другой плакат — «Оленье озеро — 8 миль, Озеро потерянной луны — 12 миль, Северный полюс — 2.546 миль. Посетите поселение индейцев».
Том вошел в здание редакции и подошел к деревянной конторке. Лысоватый человек с бабочкой сидел за столом, а за ним другой — худой и высокий, в клетчатой рубашке — играл на линотипе, как музыкант на органе. Человек в бабочке поднял глаза и увидел Тома. Тогда он встал из-за стола и подошел к конторке.
— Хотите дать объявление? Можете написать текст на бланке, если, конечно, я найду его...
Он наклонился и заглянул под конторку.
— Я надеялся, что смогу просмотреть здесь старые номера вашей газеты, — сказал Том.
— За какое число? Все номера за последнюю неделю лежат на стойке у дивана, а более ранние подшивают и складывают в хранилище наверху. Вы просто хотите просмотреть подшивки или интересуетесь чем-то конкретным? Вообще-то наше хранилище не является одной из достопримечательностей города.
— Я хотел бы просмотреть последние номера с хроникой происшествий, особенно тот, где говорится об ограблении дома Барбары Дин. И еще мне нужны газеты за все лето двадцать пятого года, в которых писали об убийстве Джанин Тилман.
— А кто вы собственно такой?
Мужчина надел на нос очки в черепаховой оправе и внимательно поглядел на Тома.
«Если сказать, что я — любитель преступлений, этот парень вышвырнет меня отсюда, — подумал Том. — И будет абсолютно прав».
— Я учусь в Тулейне на факультете социологии, — сказал он. — На следующий год мне надо писать курсовую работу, и я решил собрать кое-какой материал, пока отдыхаю здесь.
— Преступность в курортных районах или что-нибудь в этом роде?
Том сказал, что пока еще не знает точно, как назовет свою работу.
— Может быть, прошлое и будущее? — предложил мужчина.
— Еще немного, и я попрошу вас написать ее за меня.
— Недели через две я бы отказался, — сказал мужчина. — Но сейчас здесь относительно спокойно. К середине лета на главной улице будет в два раза больше народу, чем сейчас, как ни трудно в это поверить. Кстати, меня зовут Чет Гамильтон. Я владелец и главный редактор этого убыточного предприятия.
Человек у линотипа тихонько захихикал.
Том также представился, и они с Гамильтоном пожали друг другу руки.
— Думаю, я могу отвести вас наверх, чтобы вы могли начать, но, конечно же, не могу постоянно находиться с вами. Когда закончите, положите все на место и погасите свет. Просто скажите мне, когда решите, что на сегодня хватит.
— Спасибо. Это просто замечательно.
Гамильтон вышел из-за конторки.
— Я писал статьи о местных ограблениях, — сказал он. — Так что можете воспользоваться моими материалами.
Гамильтон и Том вышли на улицу, подошли к двери с другой стороны здания, и редактор достал из кармана связку ключей.
— Вам важно понять одно, — сказал он. — Все люди, которые приезжают на Игл-лейк, у себя дома — серьезные, добропорядочные граждане. Они работают целыми днями и аккуратно платят налоги. Но, приехав сюда, на север, эти же самые люди превращаются в жадных до впечатлений детей, — найдя нужный ключ, Гамильтон вставил его в скважину. — Именно поэтому преступления в курортной зоне отличаются от преступлений в других местах. Оказавшись вдали от дома, люди меняются. — За дверью Том увидел обшарпанную лестницу. — Я поднимусь первым и включу свет.
Том последовал за Гамильтоном вверх по ступеням.
— Люди, которые никогда не зарились на чужое, становятся клептоманами, — продолжал тот.
Дойдя до конца лестницы, он повернул выключатель. Толстые подшивки «Газетт» расположились рядами на металлических полках. В дальнем конце хранилища стояли деревянный стол и стул.
— Вы ведь, наверное, с Милл Уолк? — спросил Гамильтон.
— Да, — подтвердил Том.
— Я так и думал. Вы ведь отдыхаете на Игл-лейк, а туда, сколько я себя помню, приезжают жители Милл Уолк. Дэвид Редвинг скупил когда-то всю землю вокруг озера и перепродал участки людям из своего окружения. — Редактор снял с полки два тома подшивок и положил их на стол. — К тому же, вы упомянули Джанин Тилман, а это имя может знать только человек с Милл Уолк. Она была первой дачницей, которую убили в этих местах. По крайней мере это было первое убийство, которое удалось доказать. — Гамильтон подошел к другой полке и взял два тома недавних подшивок. — Думаю, здесь вы найдете все, что хотите.
— Ваши слова прозвучали так, будто среди дачников случилось еще одно убийство, до Джанин Тилман.
Гамильтон улыбнулся.
— Именно так считал мои отец. Он был редактором «Газетт» в те дни. За год до убийства миссис Тилман в озере утонула женщина. Коронер объявил это смертью в результате несчастного случая, а большинство обитателей Игл-лейк считали, что это самоубийство. Но мой отец был уверен, что коронера просто-напросто подкупили. Видите ли, в те дни здесь не было постоянного коронера. Три человека исполняли эту обязанность по очереди — каждый по месяцу.
В комнате было душно и жарко, но Тому стало вдруг холодно.
— А вы помните имя этой женщины? — спросил он.
— Кажется, Магда.
Том понял вдруг, что никогда не слышал имени своей бабушки — Глен Апшоу постарался стереть из памяти близких все воспоминания о ней.
— Магда Апшоу? — переспросил он.
— Угадал, — Гамильтон наклонился над подшивками, но вдруг нахмурился и с подозрением посмотрел на Тома. — А ты уверен, что учишься на первом курсе колледжа. Что-то не похож ты на первокурсника — выглядишь моложе.
— Магда Апшоу — моя бабушка, — Том нервно сглотнул слюну.
— Ха! — редактор выпрямился. Руки его машинально поправили галстук-бабочку. — Мне очень жаль, я не хотел... — Он сделал шаг назад.
— Почему ваш отец считал, что ее убили?
— Ты можешь прочесть об этом, если хочешь. Отцу приходилось тщательно выбирать слова, чтобы не нажить неприятностей, но если ты умеешь читать между строк, то поймешь, что он имел в виду. — Гамильтон снова отправился к полкам и вернулся еще с одним томом подшивок. — Шеф полиции имел в те годы мало влияния — если ты помнишь, тогда был сухой закон — ив районе Игл-лейк вовсю торговали выпивкой. Кое-кто нажил на этом большие деньги. Шеф не обращал особого внимания на мелкие преступления, особенно когда речь шла о дачниках, никогда не оставлявших без работы бутлеггеров.
— На Милл Уолк полиция ведет себя так же, — вставил Том.
— Я слышал об этом. Ты, наверное, заметил, что у местных жителей свое отношение к людям с твоего острова. — Гамильтон хлопнул ладонью по переплету подшивки. — Вы, наверное, придете сюда завтра, поэтому можете оставить все на столе, только не забудьте про свет и дверь, хорошо?
Том кивнул.
Чет Гамильтон снял очки и убрал их в карман пиджака, а потом вопросительно посмотрел на Тома. Он был порядочным человеком, и появление Тома не могло не вызвать у него удивления и одновременно смущения.
— Мне кажется, даже если бы я не открыл свой болтливый рот, вы все равно догадались бы, что за год до смерти Джанин Тилман «Газетт» освещала гибель вашей бабушки. Это ведь наверняка сильно повлияло на всю вашу семью.
— У меня было несколько причин приехать на Игл-лейк, — сказал Том.
— Что ж, может быть вы найдете в этой комнате ответы на некоторые свои вопросы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
На самой середине озера выскочила из воды и, блеснув на солнце, упала обратно рыба. По воде разошлись круги.
Справа от Тома находился пирс Дипдейла, уходивший далеко в воду. За ним виднелась купальня Тилманов. Том подошел к краю своей купальни, чтобы рассмотреть коттедж Тилманов, но сумел разглядеть сквозь густые деревья лишь серую дверь, закрытое ставнями окно и кусок стены. Мотор лодки Бадди издал кашляющий звук и снова затих. Том повернулся и увидел, что Кип Карсон бредет к берегу по пояс в воде. Грудь и руки его были бледными и костлявыми, и выглядел он усталым.
— Джерри! Джерри! — кричал Бадди Редвинг требовательным тоном капризного ребенка. Наконец у калитки в заборе, окружавшем усадьбу, появился Джерри Хазек. Он успел сменить джинсы и свитер на серый костюм из блестящей ткани. Он посмотрел на лодку и снова исчез за забором.
Том вернулся в кабинет и достал из ящика стопку бумаги. Зачеркнув имя деда, он написал рядом печатными буквами свое собственное и, подумав несколько секунд, стал писать свое первое письмо Леймону фон Хайлицу. Исписав примерно страницу, он услышал, как быстро спустилась по лестнице Барбара Дин. Шаги ее затихли в гостиной. Том начал вторую страницу. Затем он услышал, как где-то за домом кто-то завел машину. Когда машина показалась на дороге, Бадди удалось наконец завести моторку. Том закончил письмо и посмотрел на часы. Два тридцать. Сложив свое послание, он снова порылся в ящиках и нашел стопку конвертов. Зачеркнув на одном из них имя деда, он написал сверху «Том», затем надписал адрес Леймона фон Хайлица и засунул письмо в конверт.
Выйдя из дома, Том направился вниз по тропинке. Возле ворот усадьбы Редвинга стояли две машины, а несколько других, более старых, были припаркованы на стоянке у клуба.
— Эй, кто это там? — раздался над головой Тома мужской голос. Подняв глаза, он увидел перегнувшегося через перила веранды Нейла Лангенхайма. Обгоревший красный лоб Нейла уже начал шелушиться, щеки и подбородок висели над воротом расстегнутой рубашки персикового цвета. Нейл Лангенхайм, ближайший сосед Пасморов, работал адвокатом компании Редвинга, и до сих пор Том видел его только в строгих черных костюмах.
— Я — Том Пасмор, мистер Лангенхайм.
— Том Пасмор? Вот как. Ты приехал пожить в доме дедушки? Том кивнул.
— И куда же ты идешь? Поднимайся сюда, парень, я куплю тебе пива. И вообще все, что ты захочешь.
— И иду в Игл-лейк отправить письмо и осмотреть город.
— Туда никто не ходит, — заявил мистер Лангенхайм. — И письма здесь тоже никто не пишет — о чем писать, когда ничего не происходит? А если бы и происходило — все, кому можно писать, находятся здесь, рядом.
Том помахал ему и отправился своей дорогой.
— Увидимся за ужином! — прокричал ему вслед Нейл.
29
На главной улице городка было множество магазинчиков, торговавших сувенирами, кафе, аптек, винных магазинов, закусочных с названиями вроде «Красный томагавк» и «Пояс Вампума», лавочка, где торговали рыболовными снастями, маленький ювелирный магазинчик, где продавали швейцарские часы и золото, кондитерская, кафе-мороженое, магазины, торгующие открытками и календарями с фотографиями котят, сидящих на соснах, а также фотография, художественная галерея с полотнами, изображающими уток с выводками утят или сидящих вокруг костра индейцев, и два оружейных магазина. Три маленьких магазинчика, связанных между собой переходами, продавали футболки со всевозможными эмблемами, деревянные пепельницы и кукол, изображавших индейских колдунов. Джипы и фургоны, наполненные детьми, проезжали по улице, целые семейства в шортах, индейских шляпах и туниках тащили пластиковые мешки с покупками, на которых изображены были сосны или огромные рыбы, попавшиеся на удочку.
В самом начале главной улицы, между деревянной почтой и библиотекой стояло двухэтажное каменное здание, в котором располагалась редакция «Игл-лейк газетт». Дойдя до этого места, туристы обычно оборачивались и смотрели, не забыли ли они куда-нибудь зайти. Полицейский участок, напоминавший небольшую крепость, пристроился сбоку от ратуши, на которой висел белый плакат с надписью: «Администрация Игл-лейк благодарит вас за то, что вы решили нанести нам визит». Чуть ниже висел другой плакат — «Оленье озеро — 8 миль, Озеро потерянной луны — 12 миль, Северный полюс — 2.546 миль. Посетите поселение индейцев».
Том вошел в здание редакции и подошел к деревянной конторке. Лысоватый человек с бабочкой сидел за столом, а за ним другой — худой и высокий, в клетчатой рубашке — играл на линотипе, как музыкант на органе. Человек в бабочке поднял глаза и увидел Тома. Тогда он встал из-за стола и подошел к конторке.
— Хотите дать объявление? Можете написать текст на бланке, если, конечно, я найду его...
Он наклонился и заглянул под конторку.
— Я надеялся, что смогу просмотреть здесь старые номера вашей газеты, — сказал Том.
— За какое число? Все номера за последнюю неделю лежат на стойке у дивана, а более ранние подшивают и складывают в хранилище наверху. Вы просто хотите просмотреть подшивки или интересуетесь чем-то конкретным? Вообще-то наше хранилище не является одной из достопримечательностей города.
— Я хотел бы просмотреть последние номера с хроникой происшествий, особенно тот, где говорится об ограблении дома Барбары Дин. И еще мне нужны газеты за все лето двадцать пятого года, в которых писали об убийстве Джанин Тилман.
— А кто вы собственно такой?
Мужчина надел на нос очки в черепаховой оправе и внимательно поглядел на Тома.
«Если сказать, что я — любитель преступлений, этот парень вышвырнет меня отсюда, — подумал Том. — И будет абсолютно прав».
— Я учусь в Тулейне на факультете социологии, — сказал он. — На следующий год мне надо писать курсовую работу, и я решил собрать кое-какой материал, пока отдыхаю здесь.
— Преступность в курортных районах или что-нибудь в этом роде?
Том сказал, что пока еще не знает точно, как назовет свою работу.
— Может быть, прошлое и будущее? — предложил мужчина.
— Еще немного, и я попрошу вас написать ее за меня.
— Недели через две я бы отказался, — сказал мужчина. — Но сейчас здесь относительно спокойно. К середине лета на главной улице будет в два раза больше народу, чем сейчас, как ни трудно в это поверить. Кстати, меня зовут Чет Гамильтон. Я владелец и главный редактор этого убыточного предприятия.
Человек у линотипа тихонько захихикал.
Том также представился, и они с Гамильтоном пожали друг другу руки.
— Думаю, я могу отвести вас наверх, чтобы вы могли начать, но, конечно же, не могу постоянно находиться с вами. Когда закончите, положите все на место и погасите свет. Просто скажите мне, когда решите, что на сегодня хватит.
— Спасибо. Это просто замечательно.
Гамильтон вышел из-за конторки.
— Я писал статьи о местных ограблениях, — сказал он. — Так что можете воспользоваться моими материалами.
Гамильтон и Том вышли на улицу, подошли к двери с другой стороны здания, и редактор достал из кармана связку ключей.
— Вам важно понять одно, — сказал он. — Все люди, которые приезжают на Игл-лейк, у себя дома — серьезные, добропорядочные граждане. Они работают целыми днями и аккуратно платят налоги. Но, приехав сюда, на север, эти же самые люди превращаются в жадных до впечатлений детей, — найдя нужный ключ, Гамильтон вставил его в скважину. — Именно поэтому преступления в курортной зоне отличаются от преступлений в других местах. Оказавшись вдали от дома, люди меняются. — За дверью Том увидел обшарпанную лестницу. — Я поднимусь первым и включу свет.
Том последовал за Гамильтоном вверх по ступеням.
— Люди, которые никогда не зарились на чужое, становятся клептоманами, — продолжал тот.
Дойдя до конца лестницы, он повернул выключатель. Толстые подшивки «Газетт» расположились рядами на металлических полках. В дальнем конце хранилища стояли деревянный стол и стул.
— Вы ведь, наверное, с Милл Уолк? — спросил Гамильтон.
— Да, — подтвердил Том.
— Я так и думал. Вы ведь отдыхаете на Игл-лейк, а туда, сколько я себя помню, приезжают жители Милл Уолк. Дэвид Редвинг скупил когда-то всю землю вокруг озера и перепродал участки людям из своего окружения. — Редактор снял с полки два тома подшивок и положил их на стол. — К тому же, вы упомянули Джанин Тилман, а это имя может знать только человек с Милл Уолк. Она была первой дачницей, которую убили в этих местах. По крайней мере это было первое убийство, которое удалось доказать. — Гамильтон подошел к другой полке и взял два тома недавних подшивок. — Думаю, здесь вы найдете все, что хотите.
— Ваши слова прозвучали так, будто среди дачников случилось еще одно убийство, до Джанин Тилман.
Гамильтон улыбнулся.
— Именно так считал мои отец. Он был редактором «Газетт» в те дни. За год до убийства миссис Тилман в озере утонула женщина. Коронер объявил это смертью в результате несчастного случая, а большинство обитателей Игл-лейк считали, что это самоубийство. Но мой отец был уверен, что коронера просто-напросто подкупили. Видите ли, в те дни здесь не было постоянного коронера. Три человека исполняли эту обязанность по очереди — каждый по месяцу.
В комнате было душно и жарко, но Тому стало вдруг холодно.
— А вы помните имя этой женщины? — спросил он.
— Кажется, Магда.
Том понял вдруг, что никогда не слышал имени своей бабушки — Глен Апшоу постарался стереть из памяти близких все воспоминания о ней.
— Магда Апшоу? — переспросил он.
— Угадал, — Гамильтон наклонился над подшивками, но вдруг нахмурился и с подозрением посмотрел на Тома. — А ты уверен, что учишься на первом курсе колледжа. Что-то не похож ты на первокурсника — выглядишь моложе.
— Магда Апшоу — моя бабушка, — Том нервно сглотнул слюну.
— Ха! — редактор выпрямился. Руки его машинально поправили галстук-бабочку. — Мне очень жаль, я не хотел... — Он сделал шаг назад.
— Почему ваш отец считал, что ее убили?
— Ты можешь прочесть об этом, если хочешь. Отцу приходилось тщательно выбирать слова, чтобы не нажить неприятностей, но если ты умеешь читать между строк, то поймешь, что он имел в виду. — Гамильтон снова отправился к полкам и вернулся еще с одним томом подшивок. — Шеф полиции имел в те годы мало влияния — если ты помнишь, тогда был сухой закон — ив районе Игл-лейк вовсю торговали выпивкой. Кое-кто нажил на этом большие деньги. Шеф не обращал особого внимания на мелкие преступления, особенно когда речь шла о дачниках, никогда не оставлявших без работы бутлеггеров.
— На Милл Уолк полиция ведет себя так же, — вставил Том.
— Я слышал об этом. Ты, наверное, заметил, что у местных жителей свое отношение к людям с твоего острова. — Гамильтон хлопнул ладонью по переплету подшивки. — Вы, наверное, придете сюда завтра, поэтому можете оставить все на столе, только не забудьте про свет и дверь, хорошо?
Том кивнул.
Чет Гамильтон снял очки и убрал их в карман пиджака, а потом вопросительно посмотрел на Тома. Он был порядочным человеком, и появление Тома не могло не вызвать у него удивления и одновременно смущения.
— Мне кажется, даже если бы я не открыл свой болтливый рот, вы все равно догадались бы, что за год до смерти Джанин Тилман «Газетт» освещала гибель вашей бабушки. Это ведь наверняка сильно повлияло на всю вашу семью.
— У меня было несколько причин приехать на Игл-лейк, — сказал Том.
— Что ж, может быть вы найдете в этой комнате ответы на некоторые свои вопросы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84