Вот я и решил зайти узнать, что случилось — ведь дедушка так и не перезвонил мне по поводу Нэнси Ветивер... — Том взглянул в лицо офицера в ярко украшенной форме, и его поразили одновременно две вещи — во-первых, выражение ледяных глаз полицейского, во-вторых, смутное ощущение, что он уже видел его раньше.
— Неудивительно! — воскликнула в ответ на последние слова Тома мисс Драгонетт.
— Что-нибудь случилось? — произнес полицейский, и на этот раз, внимательно оглядев его лысый череп и лоснящееся лицо, Том узнал капитала Фултона Бишопа. У Тома все похолодело внутри — на секунду ему захотелось быстро повернуться и убежать. Капитан был гораздо ниже ростом, чем казалось по телевизору. Одного взгляда на этого человека было достаточно, чтобы понять: он начисто лишен чувства юмора. Бишоп напоминал средневекового палача, готового приступить к пыткам, какими их изображают на старинных картинах.
Доктор Милтон быстро перевел взгляд с Тома на капитана Бишопа, затем снова вопросительно взглянул на юношу.
— Я не думаю, что за этим кроется что-то серьезное, — сказал он. — Просто мальчик пришел сюда навестить сестру Ветивер — своего старого друга. Кстати, Том, перед тобой — тот самые капитан Бишоп, который раскрыл зверское убийство мисс Хасслгард.
Ни Том, ни капитан Бишоп не проявляли ни малейшего желания пожать друг другу руки.
— Сегодня несчастливый для нас день, — продолжал доктор. — Один из людей капитана, патрульный по фамилии Менденхолл, умер сегодня утром. Мы сделали все, что могли, но у него были такие серьезные ранения — можно сказать, что он умер смертью героя, после того как первым ворвался в дом убийцы. Мы думали, что сможем вытащить его и делали все возможное, несмотря на нежелательное вмешательство, — доктор многозначительно посмотрел на Тома. — Но примерно полчаса назад бедный Менденхолл ушел от нас. Все это так трагично!
— Но почему здесь столько полиции? — Том почти не слышал собственных слов — он только что снова провалился в воронку.
— Мы приехали за телом, — безо всякого выражения произнес Бишоп.
— Все его объяснения неубедительны, — снова вмешалась в разговор мисс Драгонетт. — Он что-то говорил об убийстве.
— Старик, сидящий у стены, сказал мне об этом. Он очень стар, наверное, не стоило придавать этому смысла.
Теперь оба — и доктор Милтон, и капитан Бишоп в упор смотрели на Тома.
— Какой именно старик? — спросил капитан.
Том поглядел на сидящих вдоль стены. Фон Хайлица среди них уже не было.
— Старик в желтом халате, — Том снова повернулся к доктору. — А вообще-то я шел повидать Нэнси Ветивер.
— Мистер Уильямс не знает даже, какое сегодня число, — прокомментировала мисс Драгонетт. — Он сидит здесь весь день и ждет свою дочь, но старик не узнал бы ее, если бы она вошла сейчас в эту дверь. Но это вряд ли произойдет, так как дочь его живет в Бангоре, штат Мэн.
— Мы поговорим с вами позже, доктор, — капитан Бишоп быстро прошел через зал и исчез за вращающейся дверью.
Доктор Милтон со вздохом посмотрел ему вслед.
— Что вы собираетесь делать? Вы не хотите... — не унималась мисс Драгонетт.
Но доктор Милтон только покачал головой.
— Я сам позабочусь об этом, мисс Драгонетт, — сказал он. — Пойдем со мной, Том.
Доктор повел Тома по коридору справа от стола, из-за которого только что вышел. Он взял Тома под руку и сказал:
— Я хочу убедиться, что правильно понимаю ситуацию. Ты пришел сюда поискать сестру Ветивер — из-за разговора, который слушал в доме своего дедушки. Хотел убедиться, что с ней все в порядке, не так ли? В зале ты увидел полицию и присел рядом со стариком, который стал бормотать что-то насчет убийства.
— Все было именно так, — подтвердил Том.
— Ты конечно, понимаешь, что все очень переживают, когда умирает полицейский. Это глубоко затронуло его товарищей.
Слова Милтона немного не подходили для описания картины, которую видел Том. Неужели это было проявление глубокой скорби? Том вспомнил две группы полицейских, на лицах которых отражались либо враждебность либо откровенное торжество. Тома охватило вдруг чувство вины. Ему казалось, что он бредет в густом тумане, ничего не видя и не ощущая.
Доктор внимательно посмотрел Тому в глаза.
— Ты ведь понимаешь, что надо быть осторожным, Том. Ты наверняка не хочешь никого расстраивать. В наши дни люди очень вспыльчивы. Особенно всех взбудоражила история Хасслгарда. Ты ведь умный мальчик из хорошей семьи, перед тобой — большая счастливая жизнь.
— Этот полицейский, Менденхолл, умер из-за дела Хасслгардов?
— Можно сказать и так, — доктор начинал раздражаться.
— Из-за письма, которое получил капитан Бишоп?
— Откуда ты знаешь о письме? Кто сказал тебе...
— Это передавали в выпуске новостей. Но никто кроме капитана Бишопа не видел этого письма, не так ли?
— Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь.
— Я говорю о том, что... что в письме вполне могло быть написано что-то совсем другое. Что если там ничего не было о бедном полукровке Фоксвелле Эдвардсе, недавно освобожденном из тюрьмы? Что если письмо доказывало, что Мариту Хасслгард убил кто-то совсем другой? Что ее смерть тесно связана с тем, что происходило в казначействе.
— Это просто нелепо, — сказал доктор. — Здесь только что умер человек.
— А те, кто собрался здесь по этому поводу, выглядят не слишком несчастными, — заметил Том.
— Что ж, офицеры полиции не всегда бывают лояльны. Но что пытаешься сделать ты, Том. Рассуждаешь о каких-то существующих и несуществующих письмах, задаешь вопросы об убийстве...
— Как мог этот человек, Менденхолл, быть нелояльным, если он умер при исполнении служебных обязанностей. К чему же он был нелоялен?
Доктор Милтон едва сдерживался, чтобы не взорваться.
— Послушай меня внимательно. Лояльность — это верность людям своего круга. Ты знаешь, кто они такие. Твои соседи, твои друзья, твоя семья. Они — это ты. И никогда не пытайся убежать от себя.
Доктор выпрямился и поправил жилет.
— Ты должен жить в этом мире рядом с нами, Том, — доктор посмотрел на часы. — Я хочу, чтобы мы оба забыли об этом разговоре. У меня еще очень много дел. Пожалуйста, передай от меня привет маме и дедушке. — Быстро взглянув на Тома, Милтон оставил его и пошел в сторону зала. Однако, сделав несколько шагов, доктор обернулся. — Кстати, сестра Ветивер временно отстранена от работы. И забудь обо всем этом, Том.
— А Хэтти Баскомб?
На этот раз доктор рассмеялся.
— Хэтти Баскомб! Думаю, ты найдешь ее где-нибудь в туземных кварталах, если она еще жива. Эта женщина ушла от нас много лет назад. Думаю, она бормочет где-нибудь заклинания над обглоданной куриной костью. Колоритная была особа, не правда ли?
— Да, очень, — машинально согласился Том.
20
— Я звоню предложить: не хочешь ли ты отправиться со мной на экскурсию.
Было начало пятого, и Том разговаривал по телефону с Сарой Спенс. Отец его был все еще в своем офисе на Калле Хоффманн или занимался тем, чем он обычно занимался, когда отсутствовал дома, — а Глория Пасмор сидела у себя в комнатке. Вернувшись из больницы, Том приоткрыл дверь спальни. В лицо ему ударил запах виски. В комнате играла тихая музыка, а мать спала, раскинувшись в одежде на кушетке. Это называлось у нее «вздремнуть после обеда».
— Предложение звучит заманчиво, но я немного занята, — сказала Сара. — Мы с мамой готовимся к поездке на север. Папа неожиданно объявил, что в этом году мы отправимся туда пораньше, так что на сборы у нас остается только два дня. Он еще сказал, что мы полетим туда на самолете Редвингов. Я нигде не могу найти Бинго. Хотя, конечно же, смешно так беспокоиться о Бинго. А что за экскурсия? — спросила Сара после паузы.
— Я думал, мы просто сходим куда-нибудь погулять.
— А ты не побледнеешь и не убежишь, если я опять ляпну что-нибудь жутко нелепое?
Том рассмеялся.
— Нет. И на этот раз я даже не вспомню, что мне срочно надо быть в другом месте.
— Значит, ты хочешь начать с того места, на котором мы остановились? Что ж, мне нравится эта идея.
— Я хотел предложить что-нибудь новенькое, — сказал Том. — Давай прогуляемся в старый туземный квартал.
— Я никогда не была там.
— Я тоже. Никто из жителей восточной части острова никогда даже не думал о том, чтобы побывать там.
— А это не слишком далеко?
— Не очень. Мы пробудем там не больше получаса.
— А что мы будем делать? Обследуем притоны курильщиков опия, организуем торговлю белыми рабами или станем охотиться за похищенными из казначейства деньгами?
— Какие книги ты больше любишь читать, Сара?
— В основном те, которые видела у тебя в руках в школе. Я только что закончила «Красную жатву». А что мы все-таки будем делать?
— Я хотел поискать там одну свою старую знакомую.
— Так это экскурсия или приключение? Я заинтригована. И еще мне очень интересно, что это за старая знакомая.
— Одна женщина, которую я знал когда-то давно. Она работала в больнице.
— Та медсестра, которая считала тебя очень умным? Я помню ее. Но почему она живет в туземном квартале? Может, ты должен освободить ее из притона разврата, и хочешь, чтобы я помогла тебе отвлечь от нее туземцев?
— Это не та медсестра, о которой ты думаешь, — Тома рассмешили и одновременно немного смутили слова Сары. — Ее зовут Хэтти Баскомб. Но я надеюсь, что она расскажет мне что-нибудь о той, другой.
— Ага! — сказала Сара. — Я так и знала. Ну, хорошо, я отправляюсь с тобой, чтобы защищать тебя, Том Пасмор. Ты берешь с собой револьвер или мне поискать свой?
— Давай возьмем оба.
— И еще одно — мне кажется, это должна быть не пешеходная, а автомобильная экскурсия.
— Я не умею водить машину, — признался Том.
— Зато я умею. Я — настоящий ас. Могу ехать под пулями преступников не хуже героев Дэшила Хэммета. К тому же по пути я смогу поискать Бинго.
— Мне зайти за тобой или?..
— Просто жди меня у своего дома через пятнадцать минут. Я буду в шляпе с полями, закрывающими лицо, за рулем шикарного автомобиля.
* * *
Двадцать минут спустя Том откинулся на спинку кожаного сиденья небольшого белого «мерседеса» с откидным верхом и очень громким двигателем и смотрел, как Сара Спенс, чуть наклонившись вперед, давила на педаль акселератора. Они проехали на желтый свет и свернули на Калле Дроссельмейер.
— Вообще-то Бинго никогда не выкидывал ничего подобного, — говорила Сара. — Он не слишком любит приключения и беспокоится обычно только о том, покормят ли его вовремя.
— А что будет с ним, когда ты уедешь на север?
— Мы посадим его в конуру.
— Значит, Бинго догадался, что через пару дней его ждет конура, и удалился поразмышлять на эту тему. Готов спорить, что к обеду он будет дома.
— Замечательная идея! — воскликнула Сара. — Даже если ты не прав, мне уже легче. Хотя вообще-то Бинго — не слишком задумчивый пес.
— Мне он тоже не показался таким, — кивнул Том. Ему нравилось смотреть, как Сара ведет машину, нравилось находиться в ее обществе. Том подумал, что никто из его знакомых не водит машину так спокойно и в то же время с таким азартом. Мать обычно превышала скорость миль на пять и всю дорогу что-то невнятно бормотала себе под нос, а отец все время гнал как сумасшедший и ненавидел других водителей, особенно если им удавалось его обогнать. Сара весело рассмеялась над словами Тома. Затем, притормозив на светофоре, она вдруг быстро нагнулась и поцеловала Тома.
— Задумчивый пес, — сказала Сара. — Задумчивый пес — это ты, Том Пасмор.
Загорелся зеленый свет, и маленький белый «мерседес» рванул с места. Их осветил яркий солнечный свет, и Том на мгновение испытал почти нечеловеческое наслаждение. Чувство вины, преследовавшее его последнее время, неожиданно исчезло. Сара снова рассмеялась — наверное, над выражением его лица. Люди на тротуарах провожали глазами летящую мимо них машину солнце светило все ярче, и фасады роскошных магазинов, находящихся на Калле Дроссельмейер, переливались и сверкали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84