— А что мы будем делать теперь? — спросил Том.
Фон Хайлиц надорвал мешочек и протянул его Тому.
— Бери чипсы, — сказал он.
Том достал из мешочка хрустящий кусочек. Старик положил чипсы на стол и подошел к окну.
— Мужчине, который наблюдал за входом в отель, было лет пятьдесят? Черные редеющие волосы, небольшое брюшко, черные ботинки, коричневые слаксы, белая рубашка и темные очки?
— Да, это он, — Том почти вскочил со стула, чтобы снова взглянуть в окно.
Очень толстая женщина прошла мимо ломбарда, неся на голове таз с выстиранным бельем.
— Что ж, его уже нет, — произнес фон Хайлиц. Том удивленно посмотрел на старика. Вблизи от него исходил запах мыла и какой-то другой, его собственный запах, напоминавший аромат только что разрезанного яблока. Морщинки в уголках его глаз казались еще глубже, чем раньше.
— Я видел этого человека перед отелем сегодня утром, — пояснил фон Хайлиц, отходя от окна. — Возможно, это ничего не значит. В «Сент Алвине» живут около двухсот человек, и почти все они заслуживают того, чтобы за ними следили. — Он снова подошел к столу, держась рукой за свой острый подбородок, словно ребенок, который держит в руке стаканчик мороженого. — И все же ближайшие два дня нам лучше входить и выходить через «Пещеру Синбада».
Он сел на стул и положил одну руку на телефон, по-прежнему сжимая рукой подбородок.
— Хмммм, — сказал он, подняв глаза, и отпустил подбородок, чтоб набрать пальцем номер.
— Здравствуйте, — сказал он в трубку. — Я хотел бы поговорить с мистером Томасом. Алло. Мистер Томас? Это мистер Купер из центрального почтового управления. Я отвечаю за работу почты в вашем районе. Хотел осведомиться, довольны ли обслуживанием вы и ваши клиенты из Клуба основателей. Рад слышать, что это так. Как вам известно, часы доставки писем иногда меняются и, поскольку вы наши самые важные клиенты, как вам кажется, в какое время предпочли бы получать корреспонденцию члены клуба? Конечно, мистер Томас, нам всем этого хотелось бы, но, принося письма по утрам, мы не сможем следовать правилу доставлять корреспонденцию в тот же день, а мы так гордимся этой особенностью нашей почтовой службы. Хорошо, я поговорю с главным представителем и выясню, может быть, мы сможем немного сдвинуть часы и доставлять почту ближе к полудню... Конечно, мистер Томас. Спасибо.
Повесив трубку, старик взглянул через стол на Тома.
— У нас на острове весьма оригинальная система почтовой службы. Пожалуй, это самая лучшая служба на Милл Уолк. — Он встал со стула, подошел к окну и посмотрел на улицу, затем направился, потирая руки, к двери, ведущей в его номер. — Думаю, нам надо попросить Андреса отвезти нас к Клубу основателей в половине четвертого. Ты ведь хочешь посмотреть, что случится, когда твой дед прочтет наши письма.
Том кивнул.
— Но как мы пройдем мимо охраны?
Фон Хайлиц посмотрел на Тома с шутливой улыбкой.
— Неужели ты никогда не лазил через заборы?
Том тоже улыбнулся и сказал, что это случалось с ним один или два раза, но очень давно, в детстве.
— Что ж, очень хорошо. Кстати, я хотел дать тебе почитать кое-что. Вот. — Он вынул из кармана книгу в мягкой обложке и кинул ее Тому.
На обложке романа Тимоти Андерхилла было изображено лицо мужчины, напоминавшее Виктора Пасмора в молодости. На нем была серая шляпа и шинель с поднятым воротником, а половину лица его скрывала густая тень.
— Это книга, о которой я тебе говорил, — произнес фон Хайлиц. — Попытка объяснить по-своему убийства «Голубой розы». Мы проведем в отеле довольно много времени, и, зная тебя, я предположил, что тебе захочется что-нибудь почитать.
Том перевернул книгу, чтобы прочесть краткое содержание на обратной стороне обложки, а фон Хайлиц прилег на стоящий у стены диван. Его длинные ноги вылезали далеко за подлокотник дивана.
— Я познакомился с Тимом Андерхиллом, когда он приезжал на Милл Уолк собирать материал для книги. Он останавливался здесь. Вообще, если задуматься, очень многое в этой книге связано с отелем «Сент Алвин». — Фон Хайлиц закрыл глаза и сложил руки на груди. — Когда проголодаемся, сделаем себе сэндвичей.
59
Том также прилег на кровать и принялся за роман Тимоти Андерхилла. Прочтя тридцать страниц, он скинул ботинки, которые со стуком упали на пол, а прочтя семьдесят, сел, снял пиджак и жилет и ослабил угол галстука. Фон Хайлиц давно уже заснул на своем диване.
Том ожидал, что действие романа «Расколотый надвое» происходит на Милл Уолк, но Тим Андерхилл поселил своих героев в пыльном промышленном городке одного из штатов среднего Запада. В городке были суровые зимы, множество проволочных заборов, литейных заводов и около тысячи разных баров. Единственное сходство с Милл Уолк состояло в том, что все богатые обитатели городка жили в его восточной части, в больших шикарных домах, построенных на берегу огромного озера.
В начале пятой главы главный герой романа — детектив отдела по расследованию убийств по фамилии Эстергаз, просыпается в какой-то незнакомой квартире. Рядом работает телевизор, в воздухе стоит запах виски. Страдая от похмелья, Эстергаз бродит по пустой квартире, пытаясь сообразить, кто в ней живет и как он сюда попал. Ему кажется, что он почти бесплотен и в любой момент может исчезнуть. В гардеробе висит мужская и женская одежда, на рабочих столах в кухне стоят грязные тарелки и бутылки из-под молока, покрытые зеленой паутиной плесени. Эстергаз смутно вспоминает какую-то драку, как он ударил кого-то, лишив сознания, а потом бил и бил бесчувственное тело, как на стену брызнула кровь... но в квартире, где он очнулся, не было крови, на одежде Эстергаза — тоже, и лишь только, руки его тоскливо ныли, словно от поцелуев какого-то демона. У дверей спальни стояла почти пустая бутылка виски. Эстергаз выпил большими глотками то, что осталось, и направился в соседнюю комнату. На полу, рядом с матрацем, покрытым рваным одеялом, он находит записку: «Одна мука — в толпе — Не важная вещь — это звучит — Возвращайся сегодня ночью. — Г». Кто такой "Г"? Эстергаз засовывает записку в карман пиджака. В углу он находит свое скомканное пальто, надевает его и застегивает на все пуговицы. Его начинает мутить, и одновременно в голове вертится фраза, которую он словно бы прочел только что и сразу запомнил, о том, что невидимость стала реальностью, что весь мир превратился в невидимое царство, все вещи в котором как бы пародируют видимое.
Эстергаз спускается вниз по длинной скрипучей лестнице и выходит наружу. Здесь очень холодно, дует пронизывающий до костей ветер. Эстергаз видит рядом двери бара под названием «Исправительный дом» и понимает, где находится. Он всего в четырех кварталах от отеля «Сент Алвин», в котором убили недавно двух людей, знакомых ему раньше. Эстергаз прошел по снегу к своей машине и, достав из отделения для перчаток бутылку, влил в свое тело немного реальности. Было около половины седьмого утра. «Мука в толпе, — подумал Эстергаз. — Эта сука знала, о чем говорит». Зажав бутылку между коленями, он включил мотор и поехал к заброшенной автостоянке у самого озера, над поверхностью которого висели почти неподвижные клубы дыма, словно примерзшие к серой воде.
— Хорошая, правда?
Том поднял глаза, продолжая думать о клубах тумана, висящего над Игл-лейк, и увидел фон Хайлица, который, склонившись над столом, готовил сэндвичи с сыром и салями.
— Я имею в виду книгу, — пояснил он.
60
Такси Андреса везло их мимо белых стен огромного дома Редвингов и старых полей, где выращивали когда-то тростник, а теперь на истощенной почве могли прижиться только ивы. Далеко впереди с правой стороны шоссе видна была цементная эстакада, которая уходила в сторону и превращалась постепенно в высокую стену, отгораживающую владения Клуба основателей до самого пляжа, раскинувшегося к югу от Бобби Джоунс-трейл и бунгало Гленденнинга Апшоу. Точно такая же стена огораживала собственность клуба с севера. Помещение охраны находилось в том месте, где две стены почти смыкались. Дорога, ведущая внутрь, делилась за сторожкой на Бен Хоган-уэй и Беби Рут-уэй, которые шли мимо здания Клуба к домам его завсегдатаев.
— Давайте свернем на поле и спрячем там машину, — сказал фон Хайлиц.
— Ты, как всегда, прав, Леймон, — отозвался Андрес. Старое такси запрыгало по неровной почве. Свернув за первый ряд ив, скрывавших от проезжающих по шоссе то, что осталось от земли острова Милл Уолк, Андрес остановил машину и похлопал по рулю.
— Мы вернемся часа через два, а может быть, и быстрее, — сказал ему фон Хайлиц.
— Можете не торопиться, — сказал водитель. — Только будьте осторожны.
Том и фон Хайлиц вылезли из машины и пошли, наступая на засохшие остатки тростника. Они перешли через дорогу и оказались перед высокой белой стеной, уходившей вправо, в пустые скошенные поля, на которых виднелись метелки засохшей травы, отдельно растущие пальмы и низкие кустики, а еще дальше — голубой простор океана. Фон Хайлиц быстро шел вдоль забора, который был всего лишь на дюйм выше его головы.
— Скажи мне, когда тебе покажется, что мы уже поравнялись с домом твоего дедушки, — попросил он Тома.
— Он еще далеко, на уровне первой дороги, ведущей от пляжа.
— Последний дом на этой улице? — переспросил фон Хайлиц, оглядываясь.
Том кивнул.
— Это очень удачное обстоятельство.
— Почему?
— Мы можем просто обойти стену там, где она кончается. Со стороны пляжа она является скорее украшением пейзажа, чем серьезной преградой. — Старик улыбнулся едва поспевавшему за ним Тому.
— Вам повезло, — сказал юноша. — Ведь вам наверняка непросто было бы лезть через стену.
Фон Хайлиц остановился.
— Ты действительно так считаешь?
— Ну да, она ведь выше вашего роста.
— Милый мальчик, — сказал фон Хайлиц, берясь руками за верхний край стены. Быстро подпрыгнув, он подтянулся на руках и безо всякого усилия оказался наверху. Затем старик перекинул через стену одну ногу и через секунду был уже на другой стороне. Том услышал оттуда его голос: — Никто не видит. Теперь твоя очередь.
Том поднял руки и не без труда подтянулся, чувствуя, как лицо его краснеет. Кусок бинта оторвался, зацепившись о выступ стены. Фон Хайлиц смотрел на него из-под высокой пальмы. Том лег животом на стену и попытался перебросить ноги. Ботинки его скользили по ровной белой поверхности. Наконец ему удалось перенести центр тяжести, но, не удержавшись наверху, Том упал, как подстреленная птичка, на песчаную землю.
— Не так уж плохо, — произнес фон Хайлиц. — Тебе не больно?
Том потер плечо.
— В костюме не очень удобно лазить по заборам.
— С плечом все в порядке? — озабоченно спросил фон Хайлиц.
— Да, — Том улыбнулся старику. — Хорошо, что я все же смог перелезть.
Фон Хайлиц смотрел сквозь листву пальм на три ряда домов, находившихся примерно в трехстах ярдах внизу. Последнее бунгало в ближайшем к пляжу ряду выдавалось куда дальше всех остальных. С того места, где стояли Том и фон Хайлиц, можно было разглядеть террасу, высокие окна и даже находившуюся за ними гостиную с кожаной мебелью и инкрустированным столиком.
— Думаю, нам нужен вон тот дом? — спросил фон Хайлиц.
— Вы правы, — ответил Том.
— Теперь давай подождем, пока появится почтальон. — Фон Хайлиц взглянул на часы. — Сейчас без пятнадцати четыре. Он скоро придет.
Они побрели по песчаным дюнам к небольшому кусочку зеленой травы, растущей под стволами четырех огромных пальм. Кругом валялись напоминавшие пушечные ядра кокосовые орехи. Том опустился на траву рядом с фон Хайлицом. Отсюда ему видны были стол, за которым они с матерью ели ленч, корешки книг за стеклом книжного шкафа и горящая в кабинете лампа. Примерно так же, наверное, смотрел в окно человек, стрелявший в Тома.
Спустя несколько минут на стоянке остановился красный почтовый фургон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84