– Откажитесь от этой затеи, прошу вас! Как вы можете покинуть ваших больных?
– В Мемфисе достаточно прекрасных лекарей.
– Но вы – мой лекарь, которого я не на кого не променяю.
– Между нами, – серьезно сказал Бел-Тран, – не должно быть никаких счетов материального свойства. Каковы бы ни были ваши потребности, мы с удовольствием поможем вам.
– Мы вам очень признательны, но я больше не могу занимать высоких постов в государстве. Мои идеалы попраны; и единственное, чего я хотел бы сегодня, – жить частной жизнью. Земля и животные – вот единственная правда; я надеюсь, что благодаря Нефрет сумерки не будут безысходно черны.
Эти слова были выстраданы, и после них спорить было бесполезно. Обе семейные пары любовались красотой сада, изяществом клумб, наслаждались качеством поданных за ужином блюд, отодвигая от себя мысли о том, что принесет с собой завтрашний день.
* * *
– Как ты себя чувствуешь, дорогая? – спросил Денес супругу, лежавшую на подушках.
– Отлично.
– Что сказал лекарь?
– Ничего, потому что я здорова.
– Я не понимаю…
– Знаешь басню о льве и крысе? Хищник поймал грызуна и собрался его сожрать. Но жертва взмолилась о пощаде: я такая маленькая, ты мной не наешься. А я тебе еще пригожусь. Лев проявил милосердие. Некоторое время спустя охотники заманили льва в сети, крыса перегрызла их, освободила хищника и вцепилась ему в гриву.
– Эту сказку знает любой школьник.
– Ты должен был вспомнить ее, когда изменял мне с госпожой Тапени.
Массивное лицо судовладельца исказила гримаса.
– Что ты придумываешь?
Нанефер с надменным видом поднялась с ложа. Ее душило холодное бешенство.
– Эта шлюха была твоей любовницей и теперь ведет себя как крыса из басни. Но она еще и охотник! Только она может освободить тебя от сетей, в которые сама же и заманила. Шантажистка! Вот к чему привело нас твое распутство!
– Ты преувеличиваешь.
– Нисколько, мой дорогой супруг. Хорошая репутация стоит дорого. У твоей любовницы длинный язык, и она легко может разрушить наше положение в обществе.
– Я заставлю ее молчать.
– Ты ее недооцениваешь. Лучше ей дать то, что она хочет, или мы превратимся во всеобщее посмешище.
Денес нервно вышагивал по комнате.
– Ты забыл, мой любимый, что супружеская неверность – серьезное преступление и даже настоящий порок, который карается по закону.
– Это не более чем легкий проступок.
– Сколько раз ты с ней встречался?
– Ты бредишь.
– Благородная дама рядом с тобой на приемах и более молодая в твоей постели! Не слишком ли, Денес? Я требую развода.
– Ты с ума сошла!
– Напротив, я разумна как никогда. Наше жилье останется мне, это была моя собственность, мое приданое. И земля тоже. И поскольку супружеская неверность на твоей совести, суд приговорит тебя к выплате средств на мое содержание. И вдобавок оштрафует.
Судовладелец стиснул зубы:
– Эти шутки не смешны.
– Твое будущее выглядит довольно мрачно, дорогой мой.
– Ты не имеешь права разрушать наше существование; разве мы плохо жили все эти годы? Ты пожалеешь об этом, когда остынешь. Нас слишком многое связывает.
– Это ты все разрушил. Развод – единственный выход.
– Ты представляешь себе, какой будет скандал?
– Пусть лучше так, чем стать посмешищем. И скандал ударит по тебе, а не по мне; я же, напротив, буду выглядеть жертвой.
– Это бессмысленная затея. Прости меня, и пусть все останется по-прежнему.
– Ты унизил меня, Денес.
– Я этого не хотел, ты же знаешь. Мы слишком тесно связаны, дорогая; если ты разоришь меня, то и для тебя это будет началом конца, наши дела так тесно переплетены, что разрыв невозможен.
– Наши дела известны мне лучше тебя. Ты красуешься, а работаю я.
– Не забывай, что у меня прекрасные перспективы. Разве ты не хочешь разделить их со мной?
– Говори яснее.
– Над нами пронеслась буря, моя милая; в какой семье их не бывает?
– Я полагала, что буду избавлена от подобных неурядиц.
– Предлагаю заключить перемирие, чтобы обдумать все как следует. Поспешность только навредит. Такой хищник, как Тапени, была бы слишком рада разрушить то, что мы возводили с таким трудом.
– Говорить с ней будешь ты.
– А я хотел просить об этом тебя.
* * *
Северный Ветер уже поднялся на борт судна, отправлявшего в Фивы; осел жевал свежее сено, меланхолично поглядывая на реку. Проказница, зеленая обезьянка Нефрет, ускользнув от хозяйки, взобралась на мачту. Смельчак вел себя более сдержанно: видимо, его беспокоила перспектива долгого путешествия, и он старался держаться поближе к Пазаиру. Пес не был ценителем таких приключений, как морская качка, но готов был последовать за хозяином даже в бушующее море.
Сборы были недолгими; бывший старший судья царского портика оставил дом и всю мебель своему предполагаемому преемнику, которого Баги не торопился назначать, предпочитая сохранить это место вакантным до того момента, пока появится серьезная кандидатура. Перед тем как уйти на покой, старый визирь, таким образом, отдавал дань уважения Пазаиру, который, на его взгляд, этого вполне заслуживал.
Пазаир, как в бытность простым квартальным судьей, имел при себе только циновку, в руках у Нефрет была ее медицинская сумка. Пространство вокруг них было загромождено ящиками с горшками и кувшинами, которые отправлялись в путешествие вместе с чрезвычайно шумливыми торговцами: те во все горло нахваливали друг другу свой товар, который везли на большой рынок в Фивах.
Пазаира печалило только одно – отсутствие Кема. Видимо, нубиец не одобрял его решения об отъезде.
– Нефрет, Нефрет! Не уезжайте!
Молодая женщина обернулась. Запыхавшаяся Силкет схватила ее за руку.
– Кадаш… Он мертв!
– Что случилось?
– Ужас… Отойдем в сторонку.
Пазаир свел на пристань Северного Ветра и позвал Проказницу. При виде уходящей хозяйки обезьянка спрыгнула с мачты. Смельчак покинул судно с чувством удовлетворения.
– Кадаш и оба его молодых любовника-иноземца отравлены, – выпалила Силкет единым духом. – Слуга сообщил об этом Кему, который сейчас находится на месте происшествия. Один из его помощников предупредил Бел-Трана… И вот я здесь! Все перевернулось, Нефрет. Ваше избрание на пост старшего лекаря снова вступает в силу… Вы снова будете моим доктором!
– Вы уверены в том, что…
– Бел-Тран утверждает, что ваше назначение не может быть оспорено. Вы остаетесь в Мемфисе!
– Но нам негде жить, у нас…
– Муж уже нашел вам жилье.
Слегка растерянная, Нефрет взяла мужа за руку.
– У тебя нет выбора, – сказал он.
Смельчак залаял, и в его голосе послышались необычные нотки. Лай был совсем не злобный, напротив, в нем звучало радостное удивление. Внимание пса привлекло двухмачтовое судно, только что прибывшее из Элефантины. На носу стояли молодой человек с длинными волосами и блондинка с роскошными формами.
– Сути! – завопил Пазаир.
* * *
Пир устроили на скорую руку, но было великолепно. Бел-Тран и Силкет отмечали разом назначение Нефрет и возвращение Сути. Главным героем был, конечно, Сути со своими подвигами, подробности которых интересовали всех. Авантюрист рассказывал о том, как нанялся рудокопом, о жизни в раскаленном аду, о предательстве стражника пустыни, о встрече с полководцем Ашером и о том, как тот пытался сбежать за пределы Египта. А также о своем чудесном освобождении благодаря вмешательству Пантеры. Сама ливийка пила вино, смеялась и не сводила глаз со своего любовника.
Как и было обещано, Бел-Тран предоставил в распоряжение Пазаира маленький домик на северной окраине города, где он сможет жить с женой до того момента, пока ей не дадут служебного жилья. Пара тут же пригласила под свой кров Сути с Пантерой. Увидев постель, ливийка рухнула на нее и мгновенно заснула. Нефрет удалилась в свою спальню, а мужчины поднялись на оборудованную на крыше террасу.
– Ветер не такой теплый, а в пустыне ночи иногда бывают просто ледяными.
– Я ждал от тебя весточки.
– Невозможно было ничего переслать, а если ты мне присылал письмо, то я его не получил. Во время обеда я не очень хорошо понял: Нефрет действительно теперь старший лекарь царства, а ты и вправду больше не старший судья царского портика?
– Ты все правильно понял.
– Тебя прогнали?
– Откровенно говоря, нет. Я ушел сам.
– Этот мир разочаровал тебя?
– Рамсес объявил всеобщую амнистию.
– И все преступники в белых одеждах…
– Лучше не скажешь.
– Твоя вера в справедливость разлетелась вдребезги.
– Никто не понял, зачем он это сделал.
– Здесь важнее результат.
– Я должен тебе признаться в одной вещи.
– Серьезной?
– Боюсь, что да. Я подумал, что ты меня предал.
Сути весь подобрался, готовый взорваться.
– Я пробью тебе голову, Пазаир.
– Это будет справедливо, но то же самое можно сделать и с тобой.
– За что?
– За то, что ты солгал мне.
– Это наш первый разговор в спокойной обстановке. Я вовсе не обязан исповедоваться перед этим богатеньким Бел-Траном и его расфуфыренной супругой. Ты – другое дело, и тебе я скажу всю правду.
– Как могло случиться, что ты упустил след полководца Ашера? Твой рассказ представляется правдоподобным до того момента, как ты на него наткнулся. В то, что произошло дальше, я не верю.
– Ашер и его подручные пытались покончить со мной, рассчитывая, что я умру медленной, мучительной смертью. Но пустыня помогла мне, а Пантера оказалась моей спасительницей. Когда я окончательно потерял мужество, меня выручила наша дружба.
– Освободившись, ты начал преследовать полководца. Каковы были его планы?
– Уйти в Ливию через южную границу.
– Ловко. А кто были его сообщники?
– Стражник… И опытный рудокоп.
– Тоже мертвы?
– С пустыней шутки плохи.
– Что нужно было Ашеру в этой глуши?
– Золото. С этим богатством он надеялся жить припеваючи у своего друга Адафи.
– И ты убил его, так?
– Его трусость и подлость не имеют границ.
– Пантера это видела?
– Более того. Это она его приговорила: она дала мне стрелу, а я выстрелил.
– Ты закопал его?
– Его саваном будет песок.
– Ты не дал ему шанса…
– Ты считаешь, он его заслуживал?
– Значит, бравый полководец не воспользуется амнистией…
– Ашер был осужден, я привел в исполнение приговор, который должен быть ему вынесен по закону пустыни.
– Ты с этим не мешкал.
– И мне полегчало. Я часто вижу во сне лицо человека, которого он мучил и, в конце концов, убил: теперь оно стало умиротворенным.
– А что с золотом?
– Это военный трофей.
– Расследования не боишься?
– Но ведь вести его будешь не ты.
– Тебя станет допрашивать начальник стражи, а Кем – человек прямой и договориться с ним не удастся. Он потерял свой нос как раз в истории с кражей золота, за которую его несправедливо обвинили.
– Но это же твой человек?
– Пойми, Сути, я больше никто.
– Зато я богат! Упустить такой шанс было бы непростительной глупостью.
– Золото предназначено для богов.
– У них его вдоволь.
– Ты ввязываешься в опасную историю.
– Все самое опасное уже позади.
– Ты хочешь уехать из Египта?
– Вовсе нет, я хочу помогать тебе.
– Я всего лишь простой деревенский судья, у меня нет прежней власти.
– Но ты должен довести дело до конца.
– У меня нет возможности продолжать.
– Ты готов растоптать свои идеалы и забыть о смерти Беранира?
– Скоро начнется процесс Денеса; это будет важный этап в продвижении к истине.
– Написанное тобой обвинительное заключение отправлено в архив, но можно найти что-то еще?
– Что ты имеешь в виду?
– Моя приятельница Сабабу вела интимный дневник. Я уверен, что там можно найти потрясающие подробности; полагаю, что это могло бы тебе помочь.
– Пока Нефрет не приступила к своим новым обязанностям, ты должен пройти у нее обследование. Твое приключение, должно быть, оставило свои следы.
– Я очень надеюсь, что она поставит меня на ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53