Разумеется, если не считать Броуза и Оду. Но мы предвидели это.
— Расскажите подробнее.
Котт перечислил ключевые моменты обсуждения военных субсидий.
— Президент выглядел подавленным, он явно думал о чем-то своем и пребывал в сомнениях. О причинах такого поведения не знает никто. Разве что Броуз. Я заметил, что они переглядывались.
В трубке послышался язвительный смешок:
— Ничуть не сомневаюсь. Мы еще продолжим этот разговор.
— В любое удобное для вас время. По телефону.
— Нет. С глазу на глаз. Нам нужно обсудить слишком много важных вопросов.
Котт задумался:
— В любом случае я должен посетить наши базы в Азии.
— Отлично. Жду вас. — Трубка умолкла.
Котт сунул телефон в карман, спустил воду в унитазе и ушел.
* * *
У президента Кастильи нередко возникало ощущение, будто бы Фред Клейн живет в условиях нескончаемой полуночи. Тяжелые занавеси на окнах штаб-квартиры «Прикрытия-1» в яхт-клубе «Анакостия» задерживали яркий утренний свет, шум механизмов на причале, звуки лодочных моторов и голоса купающихся в реке. Президент сидел напротив Клейна, а тот откинулся на спинку кресла, держа руки в круге света настольной лампы и спрятав голову в сумраке кабинета.
Клейн пересказал доклад, только что полученный от Смита.
— Возможно, нам придется быстро вывезти его из Китая. — Клейн повторил прервавшийся на полуслове телефонный разговор с Шанхаем, в котором содержались кодовые слова — «Потус», то есть президент, и «удаление зуба», что означало эвакуацию.
— Не хватало только потерять еще и Смита. — Президент встревоженно покачал головой. — Таким образом, мы до сих пор не добыли декларацию и не знаем, где и у кого она может храниться?
— Смит полагает, что в бельгийской компании есть копия.
— Полагает?
— Мои люди в Китае пытаются выследить тех, кто напал на Смита, а в Ираке ищут второй экземпляр декларации. Я велю своим агентам в Антверпене выяснить, там ли третья копия. Но если декларацию не найдут ни в Шанхае, ни в Басре, ни в Антверпене, останется только Гонконг.
Президент кивнул.
— Хорошо. Я полагаюсь на твое мнение. До прибытия «Эмпресс» у нас есть отсрочка в несколько дней. — Он помедлил, потом поморщился. — Мне нужно решить, что делать, если копии декларации так и не будут найдены. Я не могу позволить этому кораблю разгрузиться в Басре. В конечном итоге мы будем вынуждены задержать его, а значит, я обязан предвидеть все последствия и подготовиться к ним.
— Военное противостояние с Китаем?
— Это весьма реальный и пугающий вариант.
— Будем действовать в одиночку, без союзников?
— В случае необходимости — да. Если мы попросим поддержать нас, они потребуют предъявить документальные доказательства. И если у нас их не окажется...
— Я уловил вашу мысль. Декларацию нужно добыть во что бы то ни стало.
— Мне не хочется даже думать о том, что мы будем вынуждены сделать, если Китаю хватит глупости бросить нам вызов. — Кастилья покачал головой, на его широкое лицо набежала тень невысказанной тревоги. — Только представь, ведь я действительно хотел занять этот пост. Я буквально выворачивался наизнанку, чтобы получить его. — Он подался вперед и негромко спросил: — Что с Дэвидом Тейером?
— Как только мы определим точное местоположение колонии, я отправлю туда агента с заданием установить контакт и убедиться в достоверности его слов.
Президент вновь кивнул.
— Мне уже начинает казаться, что договор по правам человека так и не будет подписан. Мне это не нравится.
— Мы планируем спасательную экспедицию с целью вызволить Тейера из Китая.
— Какую экспедицию?
— Небольшой отряд. Сколько людей и какое оснащение — зависит от того, как охраняется колония и где она находится.
— Вы получите все необходимое.
Клейн из полутьмы смотрел на своего старого друга:
— Должен ли я понимать вас так, что вы готовы дать «добро» на эту экспедицию, сэр?
— Скажем так: я не исключаю такой вариант. — Президент на мгновение закрыл глаза, на его лицо набежала тень печали, но тут же исчезла. Он поднялся на ноги. — Держи меня в курсе. Звони в любое время суток.
— Как только что-нибудь узнаю, сообщу.
— Отлично. — Президент открыл дверь и вышел, расправив массивные плечи. Его тут же обступили три телохранителя и проводили к выходу.
Заработал двигатель «Линкольна», шины захрустели по гравию. Автомобиль умчался прочь. Клейн встал и подошел к большому экрану на правой стене. С тревогой перебирая в уме варианты дальнейших действий, он нажал кнопку. Экран загорелся, на нем возникла подробная карта Китая. Клейн принялся внимательно изучать ее, сцепив руки за спиной.
* * *
Шанхай
Смит продолжал целиться из «беретты» в человека, который пришел к нему в номер под видом официанта.
— Кто такой Мондрагон и какое ему дело до какого-то старика?
— Сейчас не время для уверток, полковник. — Мужчина снял белую блузу и мешковатые штаны. Под ними оказалась обычная одежда, какую носит в Шанхае молодежь, — белоснежная рубашка, дешевые потертые голубые слаксы и синяя куртка. — Мы отправили своего человека следить за Мондрагоном. Мы хотели убедиться в том, что он передал информацию вам, янки. Помните остров Люйчу? Помните засаду? Чтобы попасть на остров, Мондрагон проделал долгий путь. Потом вы вернулись в Гаосюн. Все это время мы не спускали с вас глаз, полковник. Надеюсь, этого достаточно?
Смит все еще целился в него.
— Почему Комитет госбезопасности заинтересовался мной?
— О, господи! Прекратите. Дэвид Тейер — наша единственная надежда. Мы хотим показать всему миру, что на самом деле происходит здесь, в Китае. Комитет интересуется вами по причинам, которые не имеют к нам никакого отношения.
— Это вы были в «Лендровере»?
Асгар Махмут с шумом вздохнул:
— Уж конечно, не королева Елизавета. Переодевайтесь, пока нас не застукали вдвоем.
Имя Асгара Махмута не было китайским, и сам он, темнокожий и круглоглазый, ничуть не напоминал китайца. Он все время повторял «мы», «наша». «Мы отправили человека». «Наша надежда». Вероятно, он принадлежал к группе подпольных диссидентов? Вопрос о том, кто он такой, мог подождать. То, что он сказал, звучало логично: Смита можно было отыскать, только если за ним следили еще с той поры, когда он встречался с Эвери на Люйчу. А значит, люди из Комитета вполне могли ждать его внизу.
Смит положил «беретту» на кофейный столик, разделся и торопливо натянул темно-синий рабочий костюм, фуражку Народно-освободительной армии, выцветшую голубую рубаху с засаленным воротом и китайские сандалии.
— Возьмите с собой только самое необходимое. — Махмут развернул тележку к двери и открыл ее.
Смит схватил рюкзак, сунул «беретту» в карман и выбежал вслед за Махмутом в коридор. Там было пусто. Махмут покатил тележку направо, прочь от обычных лифтов. Обогнув угол, он остановился у служебного лифта. Лифт был открыт.
— Нам везет, — одобрительно сказал он и втолкнул тележку в кабину. Смит шел за ним по пятам. Едва дверь закрылась, они услышали, как на этаже остановился лифт для постояльцев. Его створки с шорохом раздвинулись, и из коридора донесся звук торопливых шагов. Лифт Смита и Махмута двинулся вниз, провожаемый грубым нетерпеливым стуком в дверь и распоряжениями на китайском, столь громкими, что они проникали сквозь стены.
— Похоже, они ломятся в ваш номер, — заметил Асгар Махмут.
Смит кивнул, гадая, скоро ли полицейские сообразят, что произошло и куда они скрылись.
На первом этаже Асгар вытолкнул тележку в вестибюль.
— Можно пройти через кухню, — сказал Смит.
— Знаю. Вы выходили там сегодня днем вместе с молодым китайцем. Кто он? Где он сейчас?
— Переводчик. — Голос Смита дрогнул. — Он тоже погиб.
Махмут покачал головой, его лицо превратилось в каменную маску.
— Вы приносите несчастье, полковник. Теперь я вынужден заботиться не только о вас, но и о себе. Кто его убил?
— Подозреваю, это сделал человек по имени Фэн Дунь и его люди.
— Никогда о нем не слышал. — Махмут торопливо шагал по наполненным запахами коридорам позади кухни, направляясь к служебному выходу. Смит шел рядом. Бросив тележку, они осторожно вышли наружу, и на них тут же обрушились городские звуки. Темный переулок вытягивался влево, к Наньцзин Дун Лю и толпам людей, а вправо — до улицы, проходившей на задах отеля.
— У вас есть «Лендровер»? — спросил Смит.
— Вы с ума сошли? Уж конечно, не с собой.
Послышались крики. Они доносились не справа и не слева, а прямо из-за спины. Из отеля. Полицейские сориентировались в обстановке быстрее, чем предполагал Смит.
— Бежим! — Махмут, словно борзая, ринулся направо.
Смит следом за ним помчался по сумрачному переулку. Шум Наньцзин Дун Лю стихал вдали. Когда они добежали до угла, вновь послышались крики и звук настигающих шагов. Смит и Асгар опять свернули налево, прочь от Бунда и реки, пересекли узкую дорожку и оказались у начала следующего переулка, который, изгибаясь, вел к третьему. Оглядываясь через плечо, они побежали к перекрестку. Там Махмут перешел на мерный бег, рассчитанный на дальнюю дистанцию. Смит обливался потом, теряясь в догадках, куда они направляются. Махмут провел его запутанным лабиринтом маленьких улочек и безымянных переулков. Не задерживаясь ни на секунду, они лавировали, перепрыгивали, сталкивались с разгневанными прохожими, миновали стоянки для велосипедов, строительные площадки, кучи мусора, уличных торговцев, машины, припаркованные на тротуарах, уклоняясь от автомобилей, мчавшихся на красный свет в обоих направлениях.
Они тяжело дышали, хватая воздух, пропитанный сотнями резких неприятных запахов, и морщась от оглушительного шума. Они ныряли под висящим бельем, перепрыгивали над кострами, на которых готовилась пища, петляли среди велосипедистов и мотоциклистов, которые, казалось, не видели никаких различий между проезжей частью и тротуаром. Все это время позади слышались крики и топот — иногда ближе, иногда дальше, но не исчезали ни на мгновение, будто ночной кошмар.
Все новые преследователи внезапно появлялись впереди, пытаясь преградить путь, и Махмут дважды круто сворачивал влево и вправо. Один раз в нескольких метрах от них со скрипом затормозил автомобиль без номерных знаков. Смит и Махмут нырнули в чье-то жилище, пробежали его насквозь и выскочили на другую улицу.
Преследователи были неумолимы. Сейчас было не время для разговоров и расспросов, для отдыха. Даже для короткой передышки.
Смит окончательно потерял направление, но не сомневался, что они пробежали уже несколько километров. У него ныли мышцы, разболелись легкие. К этому времени они могли достичь старого Шанхая либо Французской концессии, но вдруг вновь очутились в толпе Наньцзин Дун Лю, среди торговцев, пропойц, туристов, воров, карманников и мужчин, охочих до женщин, которые, словно по волшебству, вернулись на улицы, как только социализм провозгласил своей новой целью «свободный рынок».
— Метро! Сюда, старина! За мной! — Махмут сбежал по ступеням, прошел через турникет, сунув в него карточку, и протянул ее Смиту.
Смит следом за ним вырвался на ярко освещенную платформу с надписью ХЭ НАНЬ ЛЮ. В этот поздний час поезда дожидались лишь несколько человек. Выбившиеся из сил и взмокшие, Смит и Махмут прошли по посадочному перрону, осматривая выходы. Когда наконец появился поезд, они прыгнули в вагон.
Поезд покатил по рельсам, оставив позади платформу, и Смит перевел дух.
— Недурно, — сказал он, — но вы никогда не сможете стать туристическим гидом. Планируя расписание, вы забываете предусмотреть в нем время для осмотра достопримечательностей.
Лицо Махмута блестело от пота, а его выражение, как и до сих пор, менялось от мрачного до безучастного. Но сейчас он вдруг насмешливо улыбнулся. Вокруг его глаз появились морщинки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75