Он страдал от физического страха гораздо меньше, чем многие другие, зато очень боялся сложных жизненных проблем, требующих определенной изворотливости ума. Главным образом из-за этого у него и не было до сих пор ни одного серьезного романа. Все считали его героем-любовником, который не хочет терять свою свободу, тогда как на самом деле он сторонился женщин. И хотя его, безусловно, не мучило чувство физической неполноценности, он был, однако, убежден, что ему не справиться с женскими эмоциями. Ему казалось, что он никогда не сможет понять женщину, и, будучи по натуре человеком неуживчивым, он страшился прочной привязанности.
Парализующее напряжение, которое, как правило, охватывает его в ситуациях, подобных предстоящему телефонному разговору, обычно исчезало, стоило ему приступить к делу. Но сейчас он чувствовал, что в горле у него пересохло и во рту появился неприятный вкус. Это состояние было ему знакомо. Он отправился на кухню и огромными глотками выпил несколько стаканов воды, пока в желудке не появилось ощущения тяжести. Он заметил также, что сильно вспотел; захотелось принять ванну и переодеться, но он знал, что, если оттягивать разговор, будет только хуже. Он снял трубку и набрал номер.
Долго никто не отвечал, и он почувствовал, как в нем нарастает тревога. Он уже собрался бросить трубку, но тут услышал голос телефонистки с коммутатора компании. Назвав себя, он попросил соединить его с братом.
– Я вас слушаю, капитан Гамильтон, – раздался бесстрастный голос секретарши. – Боюсь, что с мистером Гамильтоном вам сейчас не удастся поговорить.
Брук едва не рассмеялся от внезапной нервной разрядки, но второй раз он на такой шаг уже не отважится.
– Вот как, – произнес он, пытаясь что-то придумать. – Видите ли, я уже давно хочу с ним поговорить. Не так-то просто его поймать.
– Ну, он ведь очень занят, как вы знаете.
– Да, я понимаю, но он не будет свободен в ближайшие два-три дня?
– Боюсь, что нет: у него полно разных деловых встреч.
– Понимаю, но я не займу много времени, – настаивал Брук. – Может быть, в среду?
– Нет, это невозможно. Он уедет за город, и на месте его не будет весь день.
Брук мгновенно насторожился, поняв, что это может означать, и, осмелев, но стараясь не выдать своего интереса, спросил:
– А в четверг?
– Сожалею, но в четверг он улетает во Францию. Он берет недельный отпуск после недавней деловой поездки.
– Какое совпадение! – воскликнул Брук, издав короткий смешок. – Я как раз еду во Францию в конце недели. Так, может, он захватит меня? Тогда я мог бы поговорить с ним в самолете.
– Сожалею, капитан Гамильтон, но ваш брат летит не своим самолетом. – Она сделала ударение на слове «своим». – Он заказал билет на рейсовый.
– Ну что ж, это была неплохая идея – полететь вместе! – заметил он. – Тогда, может быть, вы передадите ему, чтобы он позвонил мне перед отъездом?
– Передам. До свидания, капитан Гамильтон.
– До свидания, – ответил он, осторожно опуская трубку.
В тот же миг он вскочил с кресла и заходил по комнате. Он был очень доволен собой, с плеч свалилась огромная тяжесть. Все оказалось совсем не так сложно, он говорил вполне естественно, чего никак от себя не ожидал. Теперь надо успокоиться и трезво все обдумать. Похоже, что после визита к Иньесте в эту среду Алекс отправится на свою виллу во Францию, однако странно, что он собирается лететь рейсовым самолетом. Он ведь всегда путешествует по Европе только на своем. Брук внезапно замер на месте, у него даже отвисла челюсть: ему вдруг пришло в голову, что Алекс, возможно, одолжил свой самолет Иньесте, чтобы тот позже прилетел к нему на виллу. В этом тихом, уединенном месте Иньеста, как нигде, сможет отдохнуть после операции.
Стараясь унять бурную радость, Брук со всех сторон обдумывал пришедшую ему в голову догадку и все больше проникался уверенностью, что именно так все и будет. В этой его гипотезе не было ни одного изъяна. Но чтобы не осталось совсем уж никаких сомнений, надо позвонить пилоту Алекса. Телефонная книга была в спальне наверху; однако, поднявшись за ней, он вспомнил, что аэропорт-то ведь за городом. Он бросился вниз к телефону и набрал номер справочного бюро. Трубку очень долго не снимали, и он, теряя терпение, заерзал на стуле. Наконец ему сказали номер телефона пилота, он набрал его и опять вынужден был долго ждать.
– Бисли слушает, – раздалось в трубке после того, как его дважды соединяли не с тем номером.
– Добрый день, капитан Бисли, – отозвался Брук как можно более непринужденным тоном. – Это Брук Гамильтон.
– Да, сэр, чем могу служить?
– Извините, что беспокою вас, но я пытался связаться с братом, поскольку он, как я слышал, улетает в четверг во Францию. Вы не скажете мне, в котором часу: меня интересует, не найдется ли у вас свободного места?
– Видите ли в чем дело, сэр, – ответил Бисли, прокашливаясь, – в четверг я лечу не с мистером Гамильтоном, я повезу нескольких его коллег. А он летит рейсовым самолетом немного раньше.
– Ах так? А во сколько вы вылетаете?
– Взлет назначен на двадцать тридцать… э-э… на восемь тридцать. – Брук улыбнулся, услышав уточнение. – Но боюсь, что свободных мест не будет.
– Какая жалость, меня бы это так устроило. Что ж, придется заказать билет в кассе, но все равно – спасибо. В любом случае, я позвоню брату. Надеюсь, что не слишком отвлек вас от дел.
– Все в порядке, сэр. Очень сожалею, что не могу помочь вам.
Брук повесил трубку и захлопал в ладоши от восторга. Он выяснил гораздо больше, чем мог надеяться, причем сделал это так ловко – можно поздравить себя с победой. Отыскав ключи и закрыв окна, он побежал к машине. Скорее бы рассказать им все. Возможно, они уже вернулись из гаража, где Мэтти готовил мотоциклы, и опять собрались у Евы.
Только на полпути ему пришло в голову, что он сжег все корабли. Теперь отступать уже поздно, сказал он себе. К своему удивлению, Брук обнаружил, что это открытие ничуть его не огорчило. Радостное возбуждение не покидало его, и он несся по шоссе предельно быстро, насколько позволяло обилие автомобилей на дороге.
13
Каждый раз, когда кто-то проходил по коридору мимо стеклянной перегородки, Брайан Дандас поднимал голову. Он ждал появления Сайкса, ибо тот, если не считать короткого разговора по телефону накануне, не давал о себе знать с того дня, как приехал Иньеста. Весь понедельник Сайкс провел на семинаре «Меры борьбы с подрывной деятельностью». Это был любимый его конек, о чем Дандас достаточно хорошо знал.
Дандас почти завидовал спокойной уверенности своего босса, но в то же время и презирал его за подсознательную боязнь всяких перемен. Но страхи Сайкса были связаны с внешним противником, и это побуждало его работать в полную силу. Существует вполне определенный враг, и он победит, если государство утратит веру в себя. Таково было кредо Сайкса. И любое сомнение рассматривалось им как преступная слабость. Вот почему, думал Дандас, он может безмятежно проводить каждый вечер в своем пригороде за рюмочкой «дюбонне». Защищать цивилизацию, как она есть, ежедневно, с 9 до 5 часов вечера, и пользоваться ее плодами, уединившись у себя дома в остальное время.
Такая логика жизни, наверно, удобна, подумал он со смешанным чувством. Это почти как вера. А ведь Сайкс не был ни евангелистом в политике, ни ультраправым фанатиком. Он был человеком умеренным. Человеком, который никогда не произнесет «дерьмо», скажет «экскременты». Он не выносил грубости и жестокости, связанных с представлением о работнике уголовной полиции. Он и полицейским жаргоном пользовался лишь в самом крайнем случае, если не мог подыскать подходящие литературные выражения, и произносил жаргонные словечки как бы в кавычках. Старые полицейские втихомолку посмеивались над ним и ему подобными. Но смеяться в открытую не смели: времена изменились. Люди тонкого чутья и смелых поступков ушли в прошлое. Их место заняли аналитики и компьютеры. Долгосрочные проекты и планы.
Дандас вздохнул и заставил себя углубиться в перечень вопросов, требовавших решения. Да, похоже, что вокруг Иньесты сгущаются тучи. В этот момент какое-то движение в коридоре привлекло его внимание, и он поднял голову. Сайкс как раз входил в свой кабинет. Поставив портфель у стены, он быстро пробежал глазами принесенную секретаршей почту. Затем поманил Дандаса, – тот сразу встал, прихватив с собой блокнот для заметок.
– Как прошел семинар, сэр? – спросил он, входя.
Сайкс не глядя предложил ему стул и продолжал читать какие-то бумаги. Дандас терпеливо ждал ответа.
– Превосходно, – рассеянно отозвался Сайкс и поставил свою подпись в верхнем углу листа. – Так-с, – произнес он и переключил внимание на своего заместителя. – Рад слышать, что у вас не было никаких происшествий в воскресенье, но мне хотелось бы знать все подробности.
Дандас вкратце очертил события того дня, не забыв упомянуть о своих разногласиях с Кларксоном по поводу наблюдения за тылом.
– Кларксон просто извел меня, – пожаловался он. – По-моему, он намеревался поставить на ноги пол-армии. – Сайкс неопределенно кивнул, и Дандас понял: это его не интересует. Ну ладно, зато свои тылы он, Сайкс, прикрыл. – Ну и потом, похоже, сэр, что произошло нечто важное, – продолжал Дандас, заглянув в свой блокнот. – Прошел слушок, будто весть о приезде генерала просочилась наружу, и вполне возможно, уже планируется нападение на него. Определенного пока ничего нет. Только одно имя. Некий Андрес Дельгадо, бывший студент и соотечественник генерала. – Дандас замолчал, наблюдая реакцию босса.
– Дальше.
– Боюсь, это все, чем я пока располагаю. Бригада по расследованию и обеспечению безопасности передаст нам все, что у них есть на этого Дельгадо, да и наши надеются ко второй половине дня кое-что о нем разузнать. А может, обратиться в Си-два, пусть проверят, нет ли чего-нибудь интересного у американцев в списке лиц, подлежащих наблюдению в связи с подрывной деятельностью?
– Пока не надо. Посмотрим, что можно сделать своими силами. А его адрес известен? И главное – связи?
– В настоящее время нет, но один из программистов ждет от нас сигнала, и они моментально дадут нам все связи этого малого.
– А когда вы об этом узнали? – спросил Сайкс.
– О чем? О Дельгадо? Его засекли около недели назад, но он ухитрился ускользнуть. Съехал с квартиры дней за десять до приезда генерала и с тех пор ни с кем из эмигрантов, находящихся под наблюдением, не встречался. А о том, что на Иньесту готовится покушение, я узнал только вчера.
Сайкс вздохнул и тупо уставился на лежавший перед ним блокнот. Затем снял очки и стал тереть глаза.
– Если ваше сообщение верно и он не общается с другими южноамериканцами, то это может означать только одно…
– Да, сэр, – бесстрастно ответил Дандас. – Это значит, что его связи мы должны искать среди наших.
– Совершенно верно, – поспешил согласиться Сайкс. – Особенность нашего положения заключается в том, что нельзя допустить никакого, даже неудачного выступления против генерала. Его пребывание у нас ни в коем случае не должно выплыть наружу.
– Думаю, все, участвующие в этом деле, понимают настоятельную необходимость соблюдать тайну, сэр.
Сайкс поднял голову: ему послышались в словах Дандаса критические нотки. Его заместителю не следует выказывать отрицательные эмоции к человеку, которого он по долгу службы обязан охранять.
– К трем часам представьте мне подробный отчет. Я буду докладывать заместителю комиссара.
– Хорошо. Но у нас, по крайней мере, есть одно утешение: через пару дней этот Иньеста свалится с нашей шеи.
– Борьба с терроризмом никогда не увенчается успехом, если мы будем относиться к ней с узковедомственных позиций, – резко сказал Сайкс. – Это международная угроза, только так к ней и следует подходить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35