Хорошо снова иметь машину. Хорошо разъезжать вечером, включив радио. Хорошо прикатить в "Бей-Виста", тормознув с разворотом перед конторой. Если ему начинает везти, надо поглядывать по сторонам, держаться наготове; в конце концов настанет момент – если все будет по-прежнему хорошо выглядеть, – когда придется сказать "да", взяться за дело и сделать, дойти до самого конца.
Кто сказал, будто это хоть чуть-чуть труднее, чем лазать по домам за телевизорами и мехами? Или труднее, чем войти в свою комнату?
Фрэнк Писарро сидел на его кровати, прислонившись спиной к стене, свесив ноги в потрескавшихся ботинках с загнутыми носками.
– Привет, Джек, как дела?
– Слезь с кровати.
– Ты чего? – Писарро приподнялся и сел на краю, свесив ноги, которые не доставали до пола.
– Откуда ты узнал, что я тут?
– Билли сказал. Ты чего?
– Я спрашиваю, откуда ты узнал, что я в этой комнате.
– Торчал тут один тип на улице, когда я пришел. Спросил у него.
– И он разрешил тебе войти и расположиться как дома?
– Нет, я ждал там какое-то время, потом думаю, может, ты спишь и не слышишь, толкнул дверь, она и открылась. Слушай, меня с работы уволили.
– Слышал.
– От Билли. Только про автобус он тебе не рассказывал.
– Фрэнк, увидимся в другой раз, ладно?
– Слушай, Камачо хочет, чтобы я вел автобус назад за те деньги, что я ему должен. Повел бы его, а свой грузовик бросил, ведь чертова дрянь все равно развалилась.
Райан постоял в нерешительности.
– Ну и хорошо, по-моему.
– Конечно, а как остальные домой доберутся? Не знаешь?
– В автобусе.
– Нет. Камачо говорит, мол, я не обязан везти их домой. А я говорю: да они ведь за это уже заплатили. А он говорит, я тогда бригадиром был, а теперь не бригадир и поэтому не обязан их отвозить. А потом говорит, вот если они согласятся заплатить моей автобусной компании пять сотен долларов и дать мне денег на самолет, тогда оставлю автобус тут.
– Да ладно. И они поверили?
– А что им делать? Скажут, что не согласны, Камачо их тут и оставит.
– А тебе какое дело? Тебя ведь уволили.
– Какое мне дело? Ведь это мои друзья.
– Да брось, Фрэнк!
– Я серьезно. Семь лет с ними работаю.
– Хорошо, а зачем ты ко мне пришел?
– Старик, мы же были друзьями, правда? Билли говорит, почему бы нам не занять денег у Джека? – Глаза Писарро глядели с его плоской открытой физиономии прямо на Райана.
– Пять сотен долларов?
– Билли сказал, у тебя есть. Говорит, если ты их потратил, легко можешь раздобыть еще денег.
– Где Билли?
– Не захотел идти. Понимаешь, просить тебя не хочет.
– А тебя это совсем не смущает?
– Слушай, я не прошу у тебя денег. Это Билли сказал. Я хочу их у тебя занять, мы все тебе отдадим.
– Думаешь, у меня есть пятьсот долларов?
– Нет, но можешь достать. Запросто.
– Если я одолжу тебе, что имею, ты мне все отдашь, да?
– Ты ж знаешь. Верняк.
– Когда?
– Когда приедем на следующий год.
– Приятно было с тобой познакомиться, Фрэнк.
– Старик, у нас же тут семьи. Как они доберутся домой?
– Отстань, видел я эти семьи в гробу.
– Тебя не волнует, что станется со всем этим народом?
– Ладно, Фрэнк, увидимся как-нибудь.
– Ладно, приятель, – произнес Писарро и медленно слез с кровати. – Тогда хрен с тобой.
Он прошел мимо Райана и открыл дверь; узкие плечи, штаны, обвисшие на заднице, клетчатые, поношенные, грязные, бесформенные, с прорезными карманами и модным эластичным ремнем.
– Постой минутку, – остановил его Райан. – Ты на грузовике?
– Я же сказал тебе, он сломался.
– Пойдешь пешком?
– Нет, черт побери, возьму напрокат машину у "Херца".
Райан поколебался, глядя на Писарро, который придерживал дверь, но только один момент. Потом сказал:
– Пока, Фрэнк.
* * *
Писарро заметил перед офисом "мустанг". Проходя мимо, осмотрел машину. Было в ней что-то знакомое. Темно-зеленых "мустангов" полным-полно, но что-то еще про "мустанга" вертелось у него на уме. Он дошел до первой боковой дороги за "Бей-Виста", вывел свой грузовик из зарослей и направился к Джиниве-Бич с такой скоростью, на какую только была способна ржавая развалюха.
Но когда он добрался туда, бары и винные магазины оказались закрытыми, весь город закрылся на ночь. Чертов Райан!
Поджидая Джека и не найдя в его комнате выпивки, Фрэнк рассчитывал в Джиниве-Бич прихватить бутылку чего-нибудь – текилы или джина. Или красного. Если купить вина, останется еще несколько баксов. У него еще было четыре доллара и шестьдесят центов из сотни, которую Райан выдал ему в качестве его доли. Конечно, он ждал в грузовике. Только, черт побери, это его грузовик, и он его водит. В свое время еще рванет по дороге и прищучит этого Райана. Эй, старик, где моя доля? Не вшивая сотня долларов, а моя доля? Прищучит и растолкует. Райану повезло с Камачо, но это не означает, что всегда будет везти.
Ему никогда не нравился Райан. Он ему не понравился еще там, в Сан-Антонио, на бензозаправке. Стоял, подбочинившись, со своим рюкзаком, ожидая попутной машины. Оглядел их, когда они подъехали, автобус, фургон и два автомобиля, все с сезонными рабочими; потом немножко потолковал с Камачо и влез в автобус.
С того самого момента Райан ему и не нравится. С того самого момента, как Райан по дороге начал бегать по магазинам, где у них возникали проблемы с обслуживанием при закупке шипучки и всякой всячины для сандвичей. С того самого момента, как в каком-то городишке, штат Оклахома, они стали упрашивать служащего на бензозаправке, чтобы он разрешил им воспользоваться вонючей развалюхой умывальней и Райан возомнил себя большой шишкой, потому что именно ему удалось его уговорить. С того момента, как он начал болтать с Марлен Деси. Они еще не успели выехать из Миссури, как Райан сманил ее пересесть из грузовика в автобус. Еще кто-то, другая какая-то девушка вызвалась: "Фрэнк, я с большим удовольствием с тобой поеду". А он сказал, нечего ей делать в кабине грузовика, никто теперь с ним не поедет.
Камачо был прав, когда после приезда на огуречное поле заявил, будто Райан просто хотел прокатиться. Получил, что хотел, и ничего его не удержит, ни Марлен Деси, ничто другое. Просто использует грузовик. Потом использовал Билли Руиса. Он использовал всех, а как только получает то, чего хотелось, исчезает. Вот такой это тип, точно.
За Джиниве-Бич, на тянувшемся к югу хайвее, Фрэнк Писарро свернул на грязную дорогу, которая вела через поля к лагерю сезонных работников.
Чертовы огурцы. С огурцами покончено. Он мог собрать их в десять раз больше, чем эти чертовы парни, которых привезли из Сэйджино и из Бей-Сити. Но если им требуются вместо него пацаны, это их дело. Он немножечко перебрал с выпивкой начиная с субботы, почти сотню долларов ухнул, но и других от души угостил. Сотня ухнула, тогда как он должен Камачо четыреста пятьдесят долларов и вот уволен с работы. А отсюда до Сан-Антонио шестьсот семьдесят миль.
Но Райан не исчез. Господи, у него есть Райан. Надо только придумать, как ему сказать, чтобы он понял, и не оказаться при этом со сломанной челюстью. К примеру:
– Эй, Джек. Помнишь пивную коробку с бумажниками? Ты нам велел ее выбросить. А мы ее не выбросили, старик. Я ее кое-где спрятал.
Райан, конечно, что-нибудь ответит, а он тогда его спросит:
– Сколько ты мне отсчитаешь за эту пивную коробку, приятель? Чтобы ее никто никогда не нашел и не прочитал на ней твоей фамилии?
Будет непросто втолковать Райану так, чтобы тот уяснил: у него нет иного выбора, как только выкупить пивную коробку с бумажниками.
– Слушай, ты на меня не дави, ты никогда в глаза не видел никакой пивной коробки, понятно?
Сукин сын, ведь не угадаешь, что он может сделать. Надо быстро отреагировать:
– Так уж вышло, один мой приятель отнес эту коробку в полицию. Как тебе это нравится, парень?
А потом надо ему объявить сколько. Пятьсот долларов за коробку. Нет, шестьсот долларов. Если у него нет таких денег, пусть где-нибудь заработает.
Все это Фрэнк собирался сказать Райану нынче вечером. Начать с выдуманной истории про автобус, посмотреть, не удастся ли получить деньги таким способом – легким. А потом сообщить про пивную коробку. Но когда Райан явился и встал перед ним, не смог ничего этого сделать.
Может, достать лист бумаги и написать? Купить бумаги, где-нибудь раздобыть карандаш. Ясно все написать и подсунуть как-нибудь ночью ему под дверь. Только рано или поздно все равно придется встретиться с Райаном – как же иначе деньги получишь? Черт возьми, почему столько трудностей?
По какой-то причине, которую Фрэнк Писарро так никогда и не разгадал, – может, видел машину с девушкой, проезжавшую мимо лагеря или мимо барака, где сейчас жил, – он вдруг ясно вспомнил, кому принадлежит тот темно-зеленый "мустанг". Подружке мистера Ритчи. Конечно, это тот самый зеленый "мустанг" с побитым передом, который теперь стоит перед мотелем Джека Райана.
Писарро заглушил мотор, выключил фары, но вылез не сразу. Он все думал про зеленый "мустанг", так как чертовски хорошо знал, что Джек Райан должен как-то его использовать.
Глава 10
– Сделка хорошая, – сказал мистер Маджестик. – Приходит она каждый день, кроме воскресенья, за тридцать баксов в неделю. Я люблю готовить бифштексы на улице, в гриле. Хорошую вырезку. Парень из "Ай-Джи-Эй" нарезает мясо толщиной приблизительно в два с половиной дюйма. – Мистер Маджестик отрезал ломтик колбасы, обмакнул в соус чили. Ткнул вилкой в кислую капусту, навалил ее на сосиски, разровнял ножом. Прожевывая, отрезал кусок хлеба, намазал его маслом. И, продолжая жевать, сообщил: – Хлеб она сама печет. Дома печет, два-три раза в неделю, и свежий приносит. Я имею в виду, по-настоящему свежий.
– Хорошо, – отозвался Райан.
– Держит дом в чистоте. Пылесосит два раза в неделю. Райан ел быстро. Он снова пропустил завтрак, поэтому сильно проголодался. Была мысль встать пораньше, проехаться к охотничьему домику Ритчи, осмотреться, пока никого нет поблизости. Но он проспал и пропустил завтрак. Придется ехать туда после работы. Впрочем, он слишком сильно проголодался, чтобы сейчас об этом думать.
– Умеет готовить, – согласился Джек.
– Я бы ее не взял, если бы не умела, – объявил мистер Маджестик.
– У вас с ней что-нибудь такое?
– С Донной? – Мистер Маджестик бросил взгляд на дверь в гостиную. – Господи Иисусе, ты что, думаешь, я какой-нибудь чересчур озабоченный, или как?
– Она старовата, но ничего выглядит, – заметил Райан. – Я хочу сказать, лучше, чем ничего.
– Ты молодой, у тебя только одно на уме.
– Ну ведь это естественно, правда?
– Естественно. Однако не значит, что про это надо все время думать.
– Правда? А вы про что думаете?
– Мне есть про что думать, – ответил мистер Маджестик. – Например, не остаться ли тут на круглый год? Я хочу сказать, что такого в Детройте хорошего? Я вполне тут могу жить. Говорил уже тебе, что хочу не закрывать заведение на охотничий сезон?
– Вроде бы говорили.
– Есть у меня и другая идея. Охотничий домик.
– Такой, как у Ритчи?
– Нет, он бывшую ферму под него приспособил. Знаешь, что такое шале?
– Точно не могу сказать.
– Такой швейцарский дом – с крутой крышей, почти до земли. Для лыжников. На севере их везде ставят. Сборные.
– Видел на картинках.
– Скажем, поставить парочку, – продолжал мистер Маджестик. – Побольше, каждое приблизительно на десять спален, с чердаком наверху, подключить к центральному отоплению...
– Ведь у вас уже есть коттеджи, – сказал Райан.
– Придется устанавливать новую отопительную систему. Когда температура опустится ниже двадцати, маленькие обогреватели не потянут. Нет, я не "Бей-Виста" имею в виду. Есть тут частный участок, который один тип, как я знаю, хочет продать. Стоит сам по себе, кругом лес, рядом озерцо. Знаешь, дорога туда идет мимо лагеря сборщиков вверх, мимо домика Ритчи.
– Вот как?
– Проедешь с полмили, увидишь табличку "Роджерс", сверни налево и двигай вверх по дороге на холм через лес.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30