В самом деле? Именно это тебе и нужно?
Макс прицелился в окно и выстрелил, глядя на то, как стекло со звоном разлетается.
Уже в машине, на обратном пути в офис, он снова вспомнил о Джеки и ему захотелось обязательно что-нибудь ей сказать.
Уинстон все ещё дожидался на улице перед входом в контору.
— Ноги его больше здесь не будет, — объявил Макс.
— И это правильно, — заметил на это Уинстон.
— Той пары пистолетов теперь все равно уже больше не вернуть. Так что будем считать, что мы в расчете.
— Но дома ты его так и не застал, — констатировал Уинстон.
— Думаю, туда он тоже больше не вернется.
— А чинить дверь так никто и не приходил.
Макс обернулся и посмотрел в сторону двери, но вслух не сказал ничего.
— Хочешь, чтобы я дождался мастера?
— Я выхожу из дела. Бросаю все к чертовой матери, — сказал Макс, все ещё не сводя взгляда с двери.
Уинстон согласно закивал.
— Очень правильное решение.
* * *
Из всего сказанного Джеки Орделл понял следующее: Если она будет молчать и попадет в тюрьму, так и не выдав его, то он должен будет заплатить ей за это. Тогда он поинтересовался, следует ли расценивать это как угрозу с её стороны. Она ответила, что, на её взгляд, это скорее вымогательство. Возможно, но ему все же хотелось бы получить ответ на свой вопрос. Означает ли это, что если он откажется платить, то она сама отправится в полицию?
Так ведь...
— Детка, так ведь ты знаешь обо мне и моем бизнесе не больше их.
— Ты в этом уверен?
— Ты ввозила в страну деньги, которые, опять же по твоим словам, якобы принадлежат мне. И в чем же меня в таком случае могут обвинить?
Она не расстерялась.
— В незаконной торговле оружием. Ведь это так, не правда ли? Ты торгуешь оружием?
Она так просто и наивно спросила его об этом. Хорошенькая стюардесса, расположившаяся на белом диване, стоявшем у противоположной стены. Но на диванных подушках по обеим сторонам от неё лежали два миниатюрных, с виду словно игрушечных, пистолета. Она следила за каждым его движением, пока он разливал выпивку — её бокал уже стоял перед ней на кофейном столике. От кресла, где он сейчас сидел, держа в руке бокал «скотча», до её дивана было никак не меньше трех, можно сказать четырех больших шагов, и то при условии, если он сумеет мгновенно вскочить на ноги и не споткнется по пути о кофейный столик. Орделл не сомневался, что ему в лучшем случае удалось бы преодолеть лишь половину этого расстояния, прежде чем она схватила бы пистолет — скорее всего «Эйрвейт», который она каким-то образом раздобыла по пути из Форта сюда — и парой выстрелов вновь усадила бы его на прежнее место. По этой простой причине Орделл был больше склонен поддерживать эту беседу, чем испытывать судьбу и пытаться сию же минуту добраться до нее.
Джеки тем временем говорила:
— Все, что они знают, им стало известно от Бьюмонта, а не от меня. Сам посуди: из-за чего ещё понадобилось бы ребятам из департамента по борьбе с контрабандой арестовывать меня, как не из-за оружия? И даже если до этого им о тебе ничего известно не было, то теперь там тебя знают. Ты вытащил нас из тюрьмы.
— Но за это, слава богу, в тюрьму ещё не додумались сажать.
— Пока ещё нет. Но у тебя такой шанс уже появился.
Черт, а ведь эта стерва права.
— Если тебя будут подозревать в сделках с оружием, за тобой установят слежку, — тем временем как ни в чем не бывало продолжала она. — Разве не так? И что это значит? Тебе придется завязать со своими делишками.
— Я пытаюсь понять, к чему ты все это мне рассказываешь, — перебил её Орделл. — Значит, если я тебе заплачу за молчание, то ты на допросе ты будешь говорить, что ничего не знаешь ни про какое оружие. Так тебя надо понимать?
— Вообще-то, я действительно ничего не знаю. Ты прав, ты мне никогда ничего не рассказывал.
— Но тогда о чем мне беспокоиться? Означает ли это, что ты все расскажешь им, если мы сейчас с тобой не договоримся по цене?
— А что, если я и в этом случае пообещаю ничего не говорить? — вопросом на вопрос ответила Джеки. — Ты поверишь мне на слово?
— Мадам, вы вводите меня в крайнее замешательство.
— Я просто хочу сказать, что мы должны доверять друг другу.
— Да уж... Но только во что мне это обойдется?
— Как насчет ста тысяч на тот случай, если меня посадят? Это при условии если мне дадут срок не больше года или же если вообще условно освободят на поруки. Если же срок окажется более года, то тебе придется заплатить ещё сто тысяч.
— А ты, стало быть, тем временем будешь отсиживать за меня? Так надо понимать?
— Тебе придется положить эти деньги в банк на мое имя. Если мне повезет ещё больше, и я не сяду, ты получишь их назад.
— И это все?
— Тебе решать.
— Даже если меня это и устраивает, — начал Орделл, — скажу тебе, что ты, видать, слишком много выпила. Допустим, я согласен. Но я лично вижу две проблемы. Во-первых, если ты приносишь в банк сто тысяч наличными, то об этом тут же ставятся в известность соответствующие правительственные учреждения, которым сразу же захочется узнать, где ты взял деньги.
— Мне кажется, что здесь что-нибудь можно придумать, — сказала она. — А что еще? Держу пари, я уже знаю, о чем ты собираешься сказать.
— Все мои деньги во Фрипорте.
Она понимающе кивнула и отпила ещё один небольшой глоток виски.
— Это все, что у меня имеется на данный момент, и все то, что мне удастся получить впредь.
Он обратил внимание на то, как она вскинула брови.
— Если я, как ты говоришь, уже засветился, то каким образом я провезу деньги оттуда сюда, чтобы расплатиться с тобой?
— Здесь ты прав, — согласилась она. — Это действительно проблема. Но хотя я просто уверена, что сама смогу её решить.
— Что, теперь когда речь зашла о больших деньгах, ты все же решила рискнуть?
В ответ она лишь улыбнулась ему.
— Ладно, но только как ты собираешься сделать это, когда тебя саму выпустили под залог и тебе даже просто уехать отсюда никуда нельзя?
— Есть тут один способ, — сказала Джеки. — Поверь мне.
Глава 11
Утром в пятницу, в половине девятого утра, Тайлер и Николет установили наблюдение за домом Орделла Робби. Они оба сидели в «Шевроле-Каприз» Тайлера, припаркованном на Гринвуд Авеню, на углу 31-ой, так, чтобы из машины было бы хорошо видно третий дом на южной стороне улицы.
Еще раньше, без десяти минут восемь, они проверили гараж и постучали в дверь. В ответ — тишина. Так продолжалось до тех пор, пока Тайлер наконец не догадался поднести к глазку свое удостоверение и значок. После этого за дверью послышалась возня, грохот отодвигаемых задвижек, щелкнул замок, и теперь из-за приоткрытой и удерживаемой цепочкой двери, на них смотрела молодая негритянка. «Его нет дома,» — поспешно выпалила она, и дверь снова захлопнулась. Тайлеру пришлось снова стучать и звонить до тех пор, пока дверь наконец ни приоткрылась вновь, и обитательница дома сказала им, что нет, дома он не ночевал, и о том, где он, она ничего не знает. Ее огромные глаза настороженно смотрели в узкую щель, которая постепенно становилась все уже и уже, пока дверь наконец снова не закрылась. Тогда они объехали вокруг квартала и, припарковав машину на Гринвуд, начали следить за домом: небольшой, аккуратный домик из красного кирпича, розовые и белые цветочки на клумбах, глухие решетки на окнах. Тайлеру показалось, что в одном из окон как будто шевелятся портьеры. Он взглянул в бинокль. Так и есть, женщина украдкой выглядывала на улицу.
— Высматривает своего благоверного, — сказал Николет. — Он заявится домой, и она прибьет его.
— Мы даже не знаем, кто она ему, — возразил Тайлер, — и вообще, женат ли он.
— Ни черта мы с тобой не знаем, кроме того, что он, возможно приторговывает оружием, в чем я лично целиком и полностью уверен, — сказал Николет. — И, видать, дела у него идут не плохо. А то иначе он не стал бы высовываться и вытаскивать кого-то там из-за решетки. Ему просто некуда было деваться. Он должен был во что бы то ни стало заполучить их обратно, прежде, чем они успели бы заложить его.
— Или он просто дурак, — заключил Тайлер.
— За все время он попался всего один-единственный раз на какой-то ерунде. И это было двадцать лет тому назад, — продолжал Николет. — Этого голыми руками не возьмешь.
— Откуда тебе знать. Может быть все это время он жил как праведник.
— Ни в коем случае — он занимается оружием, а там уже игра идет по-крупному. Быстренько вытащил из тюрьмы Бьюмонта и пристрелил его. Сам или нанял кого-нибудь ради такого случая. На Ривьера-Бич сказали, что Орделла допрашивали. Конечно... Только они не знали, о чем спрашивать. Вот в чем проблема. И с Джеки Берк то же самое, он тут же вносит за неё залог... Тебе лучше позвонить ей.
Тайлер взял телефон и набрал номер.
— Попробуй её слегка припугнуть, — посоветовал Николет.
После недолгого ожидания Тайлер сказал в трубку:
— Мисс Берк? Как поживаете? Как ваши дела? Это говорит Ферон Тайлер... Да что вы говорите? Прошу меня извинить. Я просто хотел удостовериться, все ли у вас в порядке. Наш человек находится сейчас у вашего дома... Ну, на всякий случай. Как знать. Мой номер у вас есть... — Он ещё немного послушал и сказал: — Вот как? — а потом — В любое время, где вам угодно. На вашей территории или у нас... Хорошо. Мы перезвоним позднее, и вы нам скажете. Пока. — Он убрал телефон и обернулся к Николету — Она хочет поговорить.
— Ночью и наедине было бы неплохо, — сказал Николет. Так когда же?
— Попозже. Сегодня днем. Я её разбудил.
— Слушай, это как раз то, что нужно, — принялся увлеченно доказывать Николет. — Есть женщины, которых просто-таки невозможно вытащить из постели. Смотрят на тебя так сонно, сами такие пухленькие, волосы растрепанны... Ну, прям, совсем, как девка из той рекламы пива, что сейчас постоянно гоняют по телевизору. Видел? Там она как будто работает в какой-то забегаловке среди пустыни. Да ты знаешь, о чем я говорю. Мужик к ней, значит, заходит, а она тут же к нему. Но только самого мужика там так и не показывают. Он спрашивает о пиве, который там рекламируют — не помню, как называется — и она говорит: «Я только и ждала услышать это от тебя». Как будто бы ей нравятся только такие мужики, как он. И тебе уже ясно, что она готова. Среди женщин есть и такие. И Джеки Берк мне её немного напоминает.
— И ты теперь задался целью это проверить? — спросил Тайлер.
— Возможно. Если бы я только мог заставить её сходить по мне с ума, и, похоже, она и сама уже готова к этому, а? Иначе никак, сэр. А то потом греха не оберешься.
Рей Николет был разведен; к тому же он привык считать, что нравится женщинам, и что любая из них будет рада вниманию с его стороны. Ферон Тайлер был женат на девушке по имени Черил, с которой он в свое время познакомился ещё во время службы в спецподразделении; и теперь у них подрастали двое сыновей — старшему шесть лет, младшему четыре года. Ферон редко обращал внимание на других женщин, и то только в тех крайних случаях, когда, оказываясь где-нибудь подальше от дома в обществе Рея, он никак не мог поступить иначе. Например, когда во время сезона охоты на оленей в одном из баров им совершенно случайно доводилось познакомиться с парочкой дружелюбно настроенных девиц. Как только Рей начинал оказывать знаки внимания одной из них, Фарону всегда казалось, что он должен заняться другой, чтобы той не было бы обидно.
Николет наблюдал за тем, как с Гринвуд-Авеню на 31-ю улицу свернул белый «Кадилак-Севилья», который медленно поехал вдоль улицу, как если бы водитель разглядывал номера домов, а потом наконец остановился, немного сдал назад и выехал на проезд у дома Орделла Робби.
— Сейчас поглядим, кто к нам пожаловал, — сказал Николет, забирая у Тайлера бинокль и разглядывая в него человека, выходящего из машины: высокий мужчина в рубашке с коротким рукавом. — Может проверишь?
— Давай номер, — ответил Тайлер, доставая телефон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48