Ну, я порылась в памяти и решила, что Джефф Рутс подходит по всем статьям. И сегодня утром Крисэйлиса нашли на земле Джеффа Рутса... Да, лошадь в прекрасном состоянии, как новенькая... Ухаживали за ним как надо... Слушай, Дэйв, я считаю, хорошего понемножку, так? Я слышала, как Джин предлагал найти Оликса. По-моему, нет, и только нет. Нам Оликс совершенно ни к чему. И твой парень совсем не Геракл. Он вернулся в таком виде, что его ветром с ног свалит... Линни? Прекрасно. Завтра мы едем в Калифорнию. Хочу поискать шторы для нового дома, такие же, как в этом. А Линни проведет несколько дней на пляже и, может, поучится серфингу с ребятами де Веси. Послушай, а почему бы нам не взять с собой Джина, а? Конечно. Я закажу номер в Санта-Барбаре, в том же мотеле, да, да, в «Отпускнике». Думаю, у них найдется еще один номер...
Я с разочарованием слушал ее планы. Если мне и хотелось где-нибудь побездельничать, так это здесь, на ферме Мидуэй. Приятный бассейн, тихий зеленый сад, спать, пить виски и смотреть на Линни.
Юнис положила трубку, мы пообедали, а поздно вечером Дэйв позвонил снова.
— Джин? Теперь послушайте меня, дружище. Кроме любопытства, есть какие-нибудь причины искать ответы на ваши вопросы?
— Надо предотвратить повторение инцидентов, — напомнил я.
— Чтобы не было украденных жеребцов? Не было покушений на меня?
— Именно так.
Трубка молчала.
— Тогда я покупаю ответы, — после паузы сказал Теллер. — Если вы сможете получить их. Что касается Оликса... Если вы думаете, что есть шанс найти его живым и здоровым, то, я считаю, мой моральный долг дать вам зеленый свет. Конечно, синдикат тоже получит свою долю. Оликсу сейчас двенадцать. У него впереди только шесть-восемь лет высокой потенции. И после его исчезновения потомство этого жеребца побеждало во всех европейских скачках. С точки зрения бизнеса, мне не повезло, что потеряно три года. Но с точки зрения коннозаводства, было бы преступлением не попытаться вернуть его.
— Хорошо, — согласился я. — Подумаю, что можно сделать.
— Деньги, которые вы потратили на поиски Крисэйлиса, меньше, чем его гонорар за покрытие одной кобылы. Ради Оликса вы можете тратить сколько понадобится.
— Хорошо, — повторил я.
— Сим Кибл говорит, что вам полагается еще семь дней к трем неделям. На Рождество вы не воспользовались свободными днями, их приплюсуют к отпуску.
— Я и забыл.
— Если понадобится, я смогу договориться с ним о дополнительных днях.
— Если я за две недели не закончу дело, значит, я не преуспел и надо возвращаться домой.
— О-о-о. — В его голосе прозвучало разочарование. — Ладно, оставим пока все как есть. — Он прокашлялся. — Юнис считает, что вы не очень хорошо выглядите.
— Парень с плоскодонки, который ударил вас веслом, то же самое сделал со мной.
— Джин! — потрясенно воскликнул Дэйв.
— Не говорите боссу о моей неопытности. Хотя, если подумать, он и так знает.
Дэйв засмеялся.
— Если встретите опять этого парня, всыпьте ему за нас обоих.
— Постараюсь, — пообещал я. — Но меня учили люди, привыкшие пользоваться умом, а не мышцами. Мои учителя не предполагали, что контрразведчику придется драться не на жизнь, а на смерть. И к тому времени, когда я убедился, что они были не правы, мне было уже поздно учиться боксу или дзюдо, даже если бы меня и привлекала эта мысль. Но меня она не привлекала. Вместо этого я научился стрелять без промаха, и в последние три года «люгер» дважды благополучно выручил меня из весьма щекотливых положений. Но в кулачном бою с Маттом Клайвом, молодым быком, можно ставить пятьсот против одного, что я проиграю. И физически всыпать ему за нас обоих маловероятно.
— Держите со мной связь, дружище, — сказал Дэйв.
— Обязательно, — ответил я, не придавая значения своим словам.
Он повесил трубку.
— Я поняла, что нам не избавиться от этого проклятого Оликса. — Сидя напротив в кресле помидорного цвета, Юнис мрачно смотрела на меня.
— Только если найдем его.
— О, найдете, чтоб вы лопнули, — с такой горечью проговорила Юнис, что Линни удивленно взглянула на нее. Линни была слишком молода, чтобы понять: Юнис проклинала не конкретно меня, а жизнь вообще.
Вскоре они поднялись наверх, болтая о завтрашней поездке в Калифорнию, а я выключил свет и сидел в полутьме, попивая четвертый бокал пойла, приготовленного Юнис по собственному рецепту, и обдумывая вопросы, которые мне надо задать завтра. Если мне повезет, я могу найти Оликса по бумагам, но после трех лет отсутствия едва ли он пасется на свободе. Три недели — это предел, больше я не могу тратить на поиски. Все должно быть проведено более законно, более открыто. И больше я не буду подставлять голову Клайвам.
Немного спустя, допив последний бокал, я побрел наверх, в отведенную мне Юнис роскошную комнату с кондиционером. Неверной рукой я повернул выключатель и увидел на желтом фоне коричневую, золотистую и белую мебель.
И одно ярко-розовое пятно. Сама Юнис. В халате, отделанном чем-то пушистым, она лежала на моей кровати.
Я медленно прошел по толстому белому ковру и сел рядом с ней на белое с коричневым муслиновое покрывало.
— Чего вы хотите? — мягко спросил я.
— А как вы думаете?
Я покачал головой.
— Это значит «нет»? — Голос у нее был резкий.
— Боюсь, именно это и значит.
— Вы же сказали, что вы не голубой.
— Да. Не голубой. — Я улыбнулся. — Но у меня есть одно нерушимое правило.
— Какое же?
— Не спать с женами... или дочерьми мужчин, на которых я работаю.
Она резко села и приблизила лицо к моему. Зрачки, как обычно, сужены от выпитого виски.
— Включая Линни? — спросила она.
— Да, включая Линни.
— Вот как? Будь я проклята! Вы хотите сказать, что провели с ней ночь в Нью-Йорке и даже не попытались...
— Не вышло бы ничего хорошего, если бы я попытался. — Я еле сдерживал смех.
— Не верю. Она глаз с вас не сводит и, когда вы уехали, ни о ком другом и не говорила.
— Вы, должно быть, ошибаетесь. — Я искренне удивился.
— Я не вчера родилась, — мрачно буркнула она. У нее две ваши фотографии, с которыми она не расстается.
— Какие фотографии? — Я был ошеломлен.
— Которые сделал ее брат. В тот день на реке.
— Но она же не должна...
— Может быть, она и не должна, но ваши фотографии у нее, — сухо сказала Юнис и села рядом со мной на край кровати, небрежно спустив ноги на пол. «Для роли соблазнительницы она слишком закуталась», — мелькнула у меня мысль.
— Вы ведь ждали, что я откажусь, — улыбнулся я.
— Я думала, что это возможно. — Она скорчила гримасу. — Но попытаться стоило.
— Юнис, вы рехнулись, — усмехнулся я.
— Мне скучно, — буркнула она, и в ее голосе прозвучала искренность.
— Я у вас котируюсь наравне с бриджем и гольфом.
Она все еще разыгрывала придуманную роль.
— По крайней мере, вы, черт возьми, похожи на живого человека, чего не скажешь о большинстве мужчин! — Ее рот скривился в усмешке.
— Что вам больше всего нравится в переезде в Калифорнию? — спросил я.
— Черт возьми, у вас мысли скачут, как чертов кузнечик! — Она удивленно взглянула на меня. — Какое отношение имеет наш переезд к сексу?
— Вы скажите мне, а я скажу вам.
— Ради бога... — Но ей пришлось сосредоточиться и подумать, и в конце концов она ответила так, как я и ожидал: — Мне нравится обставлять комнаты... Наверно.
— А здесь вы все сделали сами? — Я неопределенно помахал рукой.
— Ага, сама. Ну и что?
— Почему бы вам не заняться этим для других людей, не начать свой бизнес — дизайн дома?
Предложение показалось ей курьезным. Она засмеялась... и ухватилась за него. И я понял, что Юнис уже думала об этом раньше, потому что мои слова не удивили ее.
— Черт возьми, я совсем не гений.
— У вас есть чувство цвета. Больше того, вы создаете настроение. Это самый уютный дом, в каком я когда-нибудь бывал.
— Уютный? — удивленно повторила она.
— Да. Вы можете наполнить жизнь других людей, хотя сами чувствуете в себе пустоту.
На ее серо-зеленые глаза набежали слезы, она опустила веки. Голос ее оставался жестким:
— Откуда вы знаете?
— Знаю.
— И я надеюсь, как вы считаете, — после паузы продолжала она, — что если заниматься сексом, то это будет что-то наполняющее жизнь, подходящая сублимация для женщины средних лет, чья привлекательность тает быстрее, чем ее аппетиты... — В ее голосе звучала горечь, а в словах — давнее знакомство с жаргоном и точкой зрения психоаналитиков.
— Нет, — спокойно возразил я. — Напротив.
— А? — Она открыла глаза. Они были мокрыми и сияющими.
— Играть легче, чем работать.
— Объясните. Черт возьми, вы говорите загадками.
— Секс... такого рода случайный секс, — я похлопал рукой по постели, на которой она сидела, — может быть способом бегства от настоящих усилий. Любовник может быть сублимацией более глубокой потребности. Люди, которые не способны выдержать требования одного, могут отвлечь себя, проводя время с другим.
— Ради бога... Не понимаю ни одного слова. Проклятие! — Она закрыла глаза и легла поперек кровати.
— Тысячи людей никогда не делают ни одного решительного шага, потому что боятся провалиться.
Она сглотнула и, помолчав, спросила:
— Черт возьми, а если провалишься? Что тогда?
Я не ответил, и секунду спустя она настойчиво повторила:
— Скажите мне, что вы делаете, если проваливаетесь?
— Мне пока не приходилось зализывать раны.
— О-о. — Она тихо засмеялась. — Слепой ведет слепого, как и вся проклятая человеческая раса.
— Что ж... — Я встал. — Мы все бредем, спотыкаясь в темноте, — это факт.
— Не знаю, поверите ли вы мне, но я была чертовски верна Дэйву до этого...
— Уверен в этом.
Она встала и стояла, слегка пошатываясь.
— Мне кажется, я ужасно скованна.
— Это лучше, чем быть развязной, — улыбнулся я.
— Ради бога, не загадывайте мне шарады в час ночи. Думаю, если вы собираетесь искать этого проклятого Оликса, то нет надежды, что вы поедете с нами в Калифорнию.
— Мне хотелось бы, чтобы была.
— Проклятый лжец, — пробормотала она. — Спокойной ночи.
Юнис направилась к двери и ни разу не оглянулась.
* * *
Утром я отвез их в аэропорт. Юнис оставила мне свою машину и дом на такой срок, какой понадобится. За завтраком она саркастически намекнула на свой ночной визит:
— Лучше недобрать секса, чем потом пожалеть.
— Что? — спросила Линни.
— Юнис предлагает способ обуздать демографический взрыв, — пояснил я.
Линни хихикнула. Юнис оскалилась и попросила передать сливки.
Проводив их, я уткнулся в карту местных дорог и, вспоминая неточные ориентиры Юнис, все же добрался до племенной фермы Перри, к дому Джефферсона Л. Рутса, помимо прочих титулов, председателя Ассоциации коннозаводчиков. Слуга в белом костюме без единого пятнышка провел меня через дом во внутренний дворик — патио. Дом представлял собой набор холодных бетонных коробок с грубо оштукатуренными белыми стенами и голыми деревянными полами. Патио было затенено вьющимся по решетчатой крыше виноградом. Посреди дворика стояли низкий столик из стекла и металла и легкие удобные кресла. Из одного из них с приветливо протянутой рукой поднялся Джефф Рутс, толстый человек с брюшком, которое противоречило здоровой жизни на ферме. Вероятно, его тревожил собственный вес. Вопреки распространенному мнению о жесткости американцев, у Рутса манеры были мягкими, но в них таилась сила, видимая, но не натужная, как при работе мотора «Роллс-Ройса». Он носил легкий тропический городской костюм, и, пока я сидел у него, деловитая девушка-секретарь подошла и напомнила, что человек в Майами, с которым он должен говорить, никогда никого не ждет.
— Выпьете? — предложил он. — Очень жарко. Что вы хотите?
— Лимонный сок, — попросил я. — Или лимон.
Я получил сок лимона, у меня на глазах выжатого на накрошенный лед. Хозяин выпил тоник и сморщился.
— Только почую запах жареного картофеля и тут же становлюсь на размер больше, — пожаловался он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38