Нащупав лицо, я зажал ему нос пальцами так, чтобы моя рука одновременно закрывала рот, потом повернул тело, положив его голову себе на грудь. Он не сопротивлялся и ничего не чувствовал.
С этого момента операция по спасению утопающего пошла не так, как надо. Я не мог всплыть на поверхность. Подводное течение, очень сильное и очень холодное, все время тянуло нас ко дну. Оно обхватывало два наших тела с силой, которой нельзя было сопротивляться. Мелькнула мысль, что мы ударимся о створ и опустимся на глубину, а это конец. На одно предательское мгновение я решил: «Ну и слава богу». Это разрешило бы все мои проблемы. Ведь именно этого я и хотел. Но кто мне дал право распоряжаться жизнью другого человека, полностью зависевшего от меня? Для него я был единственной надеждой.
Грудь начала гореть от недостатка воздуха. Когда мы ударимся о створ, я постараюсь вскарабкаться по нему вверх. Если его поверхность не будет слишком скользкой, стоит попытаться.
Неожиданно нас куда-то потащило, будто рыбак поймал нас на крючок. Я почувствовал, как чуть изменилось направление, и потом снова возникла сильная тяга — нас несло все быстрее и быстрее. Но это вовсе не было чудесным спасением. Течение неотвратимо поволокло нас к створу. По сравнению с мощью этого неодолимого потока силы человека не значили ничего. Мое сопротивление походило на порхание мотылька, уносимого ураганом. Вдруг скорость еще увеличилась, и нас бросило вперед. Теллер ударился о створ с такой силой, что его чуть не оторвало от меня. Нас снова закружило течением, и я стукнулся плечом обо что-то бетонное. Мне не за что было ухватиться свободной рукой. Нас опять закружило и бросило на створ, боль в груди от нехватки воздуха стала острее, и я понял, что взобраться вверх по створу абсолютно невозможно. Осталось только ждать, что сейчас меня швырнет на что-то твердое и...
И я ударился обо что-то твердое, но препятствие возникло совсем не там, где я предполагал.
Столкновения со створом прекратились, но кружение продолжалось. В ушах ревело так, что, казалось, лопнут перепонки. В грудь будто воткнули и медленно поворачивали нож. Искушение открыть рот и прекратить борьбу становилось все сильнее. Но я не мог этого сделать, поскольку от моего решения зависела жизнь другого человека. Теперь мне оставалось только ждать, пока от недостатка кислорода отключатся мозги, — а если нет выбора, то нет и моей вины в случившемся.
Вращение вдруг остановилось, хватка течения ослабла, нас уже не мчало потоком, тело почувствовало свободу. Оставались секунды до потери сознания, и я не сразу понял, что произошло. Я слабо оттолкнулся ногами, и нас, словно пружиной, выбросило вверх. Моя голова оказалась над поверхностью реки, я почувствовал прикосновение солнца, и воздух раскаленным пламенем ворвался в мои съежившиеся легкие.
Смертельно опасный створ был в пятидесяти ярдах позади. Мы миновали его под водой.
Я убрал застывшие, одеревеневшие пальцы с лица Теллера и стал вдувать в его безжизненный рот воздух. Течение, теперь снова спокойное и относительно теплое, медленно несло нас вниз по реке. Пузырьки пены весело подпрыгивали и лопались вокруг моей шеи. Я чуть шевелил ногами, держа голову Теллера над водой, и старался вдохнуть в его легкие воздух. Но он его не принимал. Страшной глупостью с его стороны, возмущался я, было бы умереть теперь, чтобы все мучения оказались ни к чему.
С берега донеслись крики, люди показывали на нас кому-то мчавшемуся по реке в маленькой моторной лодке. Ее шум оглушил меня, с борта нам протянули руки.
— Нет, — покачал я головой, продолжая вдувать в легкие Теллера воздух. — Веревку. Дайте мне веревку. И медленно тяните к берегу.
Один из находившихся в моторке начал возражать, но другой сделал, как я просил. Я дважды обернул веревку вокруг руки и зажал ее в кулаке. Потом кивнул, и они медленно стали отходить, пока нас не отделило от винтов мотора безопасное расстояние. Лодка направилась к берегу. За это время я больше десяти раз вдохнул в легкие Теллера воздух. Но лучше ему от этого не стало.
Моторка тянула нас с той стороны, где течение выходит из створа, и пристала возле шлюза. Люди, готовые помочь, окружили нас. Никто не сомневался, что помощь нужна, но я не оставлял Теллера до тех пор, пока крепкий спокойный человек не лег животом на траву, обхватив американца под мышки.
— Не волнуйтесь, — сказал он. — Мы сейчас займемся искусственным дыханием.
Я кивнул и передал тело Теллера в сильные руки незнакомца. Тот начал выдавливать воду из его легких. Я положил руку на грудь под голубую рубашку и почувствовал тяжелые удары сердца. У меня не осталось дыхания сообщить об этом незнакомцу, и, пока я старался выговорить хоть слово, Теллер, не приходя в сознание, придушенно закашлял и открыл глаза. В его легких еще оставалась вода. Незнакомец снова положил его на траву. Когда лодыжки американца стукнулись о землю, сознание вернулось к нему, хотя он и не понимал еще, что чуть не утонул и что теперь все заняты его спасением. Между кашлем и стоном Теллер проговорил:
— Господи... — Затем он снова потерял сознание.
Другая пара сильных рук подняла меня и поставила рядом с американцем. Я опустился возле него на колени и, тревожно прислушиваясь к булькающему в горле дыханию, нащупал сбоку на голове маленькую шишку.
— Перекатите его на другую сторону, — сказал я. — Осторожно, чтобы он не подавился собственным языком.
Мы перевернули Теллера на другой бок, и его дыхание тотчас стало легче. Но я не позволил поднять его и нести к шлюзу. При любой травме от движения и неумелой транспортировки больному становится хуже. А Теллер и так уже слишком много перемещался. Незнакомец согласился со мной и отправился за врачом.
По гудронной дорожке к нам спешил смотритель шлюза, сопровождаемый Киблом и его семьей. У всех лица побледнели от потрясения, Линни плакала.
— Слава богу! — воскликнул Кибл, наклоняясь ко мне. — Оба целы. — В его голосе прозвучало больше удивления, чем облегчения.
— У него травма, — покачал я головой.
— Тяжелая?
— Не знаю... Он ударился о створ.
— Мы не видели, где вы его миновали.
— Они, должно быть, проплыли под водой, — объяснил смотритель. — Через какие-то ворота. Мы иногда открываем их, то есть поднимаем затвор вверх, как подъемное окно. Сегодня мы подняли двое ворот на пару футов от дна, потому что река после дождя стала очень полноводной.
— Да, под водой, — кивнул я.
Дэйв Теллер снова задыхался, кашлял, выхаркивал грязь из легких и постепенно приходил в себя. Каждый вдох вызывал у него конвульсии.
— Нога, — сказал Кибл. — Но крови нет... Он мог сломать ногу?
Я объяснил, что одного удара о створ хватило бы для перелома, а нас швыряло непрестанно.
— Мы ничем не можем ему помочь. — Кибл огорченно смотрел на американца.
Толпа вокруг нас не расходилась, слышался шепот сочувствия и любопытства — такое происшествие! Люди не спускали глаз с Теллера, слушая его кашель и наблюдая, как он скрюченными пальцами хватается за траву. Бесполезно было просить их разойтись.
— Что случилось с плоскодонкой? — спросил я Кибла.
— Мы вытащили ее на берег. Линни держала канат. Эти ребята были в шоке. — Кибл поискал их взглядом, но парня и девушки в толпе не было. — Наверно, они остались по ту сторону шлюза. У девушки началась истерика, когда вы и Дэйв не вынырнули возле створа. — У Кибла потемнело лицо при воспоминании о страшном моменте. — Мы на канате подтянули их к берегу перед шлюзом, а сами быстро прошли ворота, чтобы найти смотрителя шлюза, но он был уже здесь. — Кибл оглянулся на створ. — Сколько времени вы пробыли под водой?
— Несколько столетий.
— Нет, серьезно?
— Не знаю. Может, минуты три.
— Долго.
— Угу.
Он осмотрел меня. В оливковой рубашке у меня на плече зияла прореха, и под ней расплывался синяк.
— Ушиблись, — как само собой разумеющееся отметил он.
— Створ с выступами, — кивнул я.
— Там, под водой, вроде как лестница, — объяснил смотритель. — Вода падает с верхнего уровня вниз. Полагаю, вас покатило бы вниз по этим ступеням. Если вы меня спросите, я скажу — это вообще чудо, что вы выплыли. Каждый год несколько человек падает в реку — и с концом. Течение тащит их по дну до самого моря.
— Очаровательно, — чуть слышно пробормотал Кибл.
Дэйв Теллер перестал кашлять и с трудом перевернулся на спину, закрыв ладонью рот. Его большой нос, будто клюв, торчал прямо в небо, на лице выступил пот. Немного погодя он пошевелил рукой и спросил Кибла, что случилось. Тот в двух словах объяснил, американец скосил глаза и нашел меня.
— Мне повезло, что вы поехали с нами, — чуть слышно проговорил он, и улыбка в голосе никак не отразилась на его лице. Он ощупал рукой голову, нашел над ухом шишку и потрогал ее пальцами. — Ничего не помню.
— Вы помните, что просили меня поискать вашу лошадь?
— Ох, — медленно кивнул он, — вы отказались.
— Я передумал. Поеду в Америку, — сказал я.
В каюте «Летящей коноплянки» Кибл наблюдал, как я стаскиваю прилипшую к телу одежду. Никогда, сколько себя помню, я не чувствовал такой слабости. Под створом я потерял половину мускулов. Никаких бугров ни на руках, Ни на ногах.
— Слышали, что сказал Дэйв? — начал Кибл. — Нам всем повезло, что вы поехали с нами.
Я промолчал.
— Запомните эти слова. Всегда будьте под рукой. Ведь никогда не знаешь, когда будешь нужен.
— Конечно. — Я не хотел признаваться, что понимаю, о чем он говорит.
— Вы как лошадь Дэйва. Незаменимы, — не отступал он.
Губы у меня непроизвольно дернулись. Ничего себе комплимент! Ему будет немного тяжелее работать, если он потеряет того, кто обстряпывает его дела и убирает мусор. Личное отношение здесь ни при чем.
Наконец я стянул с себя рубашку. Он подал полотенце, без выражения разглядывая следы этой и предыдущих баталий.
— Я серьезно, Джин.
— Разумеется, — вздохнул я. — Но... я ведь и так под рукой.
Он ожидал другого, но по крайней мере мои слова подтолкнули его переменить тему разговора.
— Почему вы решили ехать в Штаты?
— По-моему, я в долгу перед ним.
— Перед кем? Перед Дэйвом?
Я кивнул.
— Не улавливаю вашу мысль. — Кибл нахмурился. — Разве не он в долгу перед вами? Если тут вообще уместно говорить о долге.
— Если бы я действовал быстрее, он бы не упал в воду и сейчас не лежал бы с переломом бедра. Слишком много виски и вина, а также сон на солнце. Я действовал ужасно медленно. Отчаянно, позорно медленно.
— Не говорите глупостей, Джин. — Кибл нетерпеливо махнул рукой. — Никакая быстрота реакции не могла бы предотвратить этот несчастный случай.
Я повесил на шею полотенце и принялся снимать брюки.
— Этот несчастный случай был попыткой убийства, — сухо бросил я.
Кибл вытаращил глаза за толстыми стеклами очков. Потом открыл дверь каюты и вышел на палубу. Я услышал, как он кричал Питеру:
— Сейчас же вылезай из плоскодонки. И никому не позволяй садиться в нее. Это важно.
— Даже Линни?
— Даже Линни.
— Я не хочу садиться в плоскодонку, — донесся с палубы слабый голос Линни. — Никогда в жизни больше не сяду в плоскодонку.
Кибл вернулся в каюту и закрыл дверь.
— Докажите.
— Парень и девушка скрылись.
— Они испугались. — Он протестующе вскинул брови.
— Они не хотели отвечать на вопросы. Вероятно, они решили, что я и Дэйв утонули, и даже не подождали, чтобы убедиться. И уверен, они никогда не появятся, если начнется следствие.
Кибл помолчал, обдумывая мои слова. Парень и девушка скрылись, очевидно, в то время, когда все возвращались к шлюзу. Ушли незамеченными, бросив плоскодонку. Никто и не вспомнил о них, пока доктор не наложил шину на ногу Теллера и американца не понесли за сто ярдов в «Скорую помощь». Потом врач спросил, что случилось, но причина падения исчезла.
— Мы ничего о них не знаем, — возразил Кибл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38