Моложавый. Худощавый. Волосы мышиного цвета. И на сей раз в темных очках.
— Присаживайтесь, мистер Крисп, — сказал он.
Голос ровный, без эмоций, как и в тот раз. — Значит, разводитесь? Сообщите мне подробней, чем могу быть вам полезен, и мы договоримся о гонораре. — Он глянул на наручные часы. — Боюсь, у меня только десять минут. Продолжим?
Он меня не узнал. Я решил, что это дает мне преимущество.
— Насколько я понимаю, вы могли бы подделать для меня кое-какие улики... Фотографии, например?
Он закивал, потом вдруг замер. За очками пустота. Бледные прямые губы неподвижны. Рука, лежавшая на столе, не напряглась и не пошевелилась. Наконец он сказал тем же ровным голосом:
— Уходите!
— Сколько вы берете за подделку доказательств?
— Убирайтесь.
— Но мне хочется знать, какова моя цена, — сказал я с улыбкой.
— Пыль, — объяснил он, нервно дернув ногой под столом.
— Я заплачу вам золотой пылью, если вы скажете, кто нанял вас. Устраивает?
Он подумал. Потом ответил:
— Нет.
За моей спиной мягко открылась дверь во внешний офис.
Оукли невозмутимо произнес:
— Это не Крисп, Диди. Это мистер Хьюз. Он уже уходит.
— Мистер Хьюз уйдет попозже, — сказал я.
— Мне кажется, он уйдет сейчас, — сказала девица.
Я оглянулся через плечо. У нее в руке был большой черный пистолет с большим черным глушителем.
Пистолет был нацелен на меня.
— Какой драматический поворот, — сказал я. — Вы действительно можете легко избавиться от трупа в центре Бирмингема?
— Можем, — сказал Оукли.
— За небольшую плату, — сказала Диди.
Я попытался усомниться в серьезности их намерений, но у меня это не получилось. Тем не менее...
— Если все-таки вы захотите поделиться со мной этой информацией, то знаете, где меня найти, — сказал я и откинулся на спинку стула.
— Я неплохо отношусь к золотой пыли, — усмехнулся Оукли. — Но я не глупец.
— Кто знает, — весело отозвался я.
На это реакции не последовало. Оукли произнес:
— Не в моих интересах допустить, чтобы вы доказали, скажем так, сфабрикованность улик.
— Я вас понимаю. Но рано или поздно вам придется пожалеть, что вы приняли в этом участие.
— Многие говорили мне это, — сказал он ровным голосом, — хотя, надо признать, далеко не все так спокойно, как вы.
Я вдруг понял, что по роду своей деятельности он вполне привык к вспышкам гнева, так перепугавшего Чарли Уэста, и что именно по этой причине его контора напоминает крепость. Поймав мой блуждающий взгляд, Диди цинично кивнула:
— Да-да, слишком многие пытались устроить у нас погром. Поэтому мы стараемся свести возможный ущерб к минимуму.
— Очень предусмотрительно.
— Боюсь, что у меня действительно назначена другая встреча, — сказал Оукли, — так что прошу меня извинить.
Я встал. Больше оставаться здесь было незачем.
— Самое удивительное во всем этом, — сказал я, — что вы еще на свободе.
— Я веду себя по-умному, — равнодушно ответил он. — Клиенты мною довольны, а у таких, как вы, руки коротки.
— В один прекрасный день кто-нибудь из них вас убьет.
— Не вы ли?
Я покачал головой.
— Не стоит мараться.
— Вот именно, — согласился Оукли. — Я не берусь за такие дела, где пострадавшие действительно могут убить. Я не такой глупец.
— Вижу-вижу, — сказал я.
Я двинулся к двери, Диди отошла в сторону, чтобы я мог пройти. Она положила пистолет на стол во внешнем офисе и выключила красную лампочку, ярко горевшую на маленьком пульте.
— Сигнал бедствия? — сказал я. — Кнопка у него под столом?
— Можете считать, что да.
— И пистолет заряжен?
— Естественно, — сказала она, подняв брови.
— Ясно. — Я открыл внешнюю дверь. Когда я был у лестницы, она вышла закрыть ее.
— Приятно было познакомиться, мистер Хьюз, — сказала она мне вслед. — Но больше не приходите.
* * *
Я мрачно проследовал к машине. Ни от одного из свидетелей обвинения, выступавших на расследовании, я не добился никакого толку, а то, что, с точки зрения Дэвида Оукли, у меня были руки коротки, к несчастью, выглядело очень близким к истине.
Я не понимал, как доказать, что он принес с собой деньги и сфотографировал их у меня в квартире. Никто в Корри не видел, как он приехал или уехал. Тони опросил всех конюхов, но никто не мог сказать ровным счетом ничего. Судя по всему, Оукли выбрал самый подходящий момент для визита. Ему для этого надо было приехать с утра пораньше, когда у лошадей была первая тренировка. С половины восьмого до половины девятого конюшни и двор пустовали. Он мог спокойно пробраться ко мне, благо дверь я не запирал, устроить мизансцену. Щелкнуть пару-тройку раз, используя вспышку, и преспокойно удалиться. На все про все у него ушло никак не больше десяти минут.
Возможно, он вел записи своих темных операций. Возможно, но не факт. Он вполне мог держать про запас кое-какие документы на случай, если бы клиенты в приступе честности попытались сообщить кому следует про его подвиги. Может, именно из-за таких архивов на его дверях было столько замков. А может, замки эти просто должны были заставить охотников рыться в его бумагах отказаться от такой затеи, как от заведомо безнадежной?
Неужели Оукли поступил точно так же, как и Уэст, а именно: согласился на ложь и обман, в глаза не видя клиента, в телефонном разговоре? Вряд ли. У Оукли есть мозги, а у Уэста — одно лишь тщеславие. Оукли ни за что не впутается в сомнительное дело, не повязав по рукам и ногам клиента. Оукли должен знать, кто заварил всю эту кашу.
Что же делать? Украсть информацию, выбить ее из него, выведать обманом, купить — любой из этих способов выглядел одинаково невозможным. Я умею скакать на лошадях. Я жокей, а не взломщик, боксер или воришка. И к Оукли подступиться не так-то просто.
Как связаться с Оукли тому, кто решил заручиться его помощью? Вряд ли он рекламирует свою деятельность.
Оукли и Диди. Опытные игроки. К тому же они устанавливают правила. Игроки из высшей лиги.
Я сидел в машине на стоянке и думал, что же теперь предпринять. Я знал только одного человека, способного пощупать пульс у города Бирмингема, но я сильно сомневался, что он захочет сделать это ради человека, оказавшегося в моем положении.
Однако попытка не пытка...
Я завел машину, начал петлять по улочкам с односторонним движением, подъехал к отелю «Грейт-стэг» и еле-еле нашел свободное место на стоянке. Внутри полным ходом шел Ленч Деловых Людей, и запах спиртного приятно сочетался с гулом веселых голосов и дымом сигар. Отель «Грейт-стэг» привлекал процветающих, не склонных к авантюрам, реалистически глядящих на вещи бизнесменов, которые любили заключать жесткие контракты в мягкой непринужденной атмосфере. Их тянуло сюда еще и потому, что владелец отеля Тедди Девар и сам был таким человеком.
Я нашел его в баре, где он беседовал с двумя джентльменами, как две капли воды похожими на него в своих темно-серых костюмах, аккуратных бордовых галстуках и белых рубашках с воротничком сорок второго размера.
Когда он увидел меня, его профессионально непроницаемое лицо слегка нахмурилось. Дисквалифицированный жокей не был здесь желанным гостем. Его визит вносил разлад в привычную респектабельную атмосферу.
Я протиснулся к бару, оказавшись бок о бок с ним, заказал виски.
— Я был бы признателен, если бы вы уделили мне пару минут, — сказал я.
Он чуть повернул голову в мою сторону и, не глядя на меня, буркнул:
— Хорошо. Подождите немного.
В голосе никакой теплоты. Но нет и стремления избежать малоприятной встречи. Он продолжил обсуждать с двумя собеседниками скверное состояние нефтяных акций, затем плавно вышел из разговора и обернулся ко мне.
— Да, Келли... — Он окинул меня холодно-отстраненным взглядом, пытаясь понять, что я от него хочу, и затем уже соответственно отреагировать.
— Как насчет ленча вдвоем, — я постарался выговорить фразу как можно непринужденнее.
Он прекрасно проконтролировал удивление:
— Я думал...
— Может, я и не участвую сейчас в скачках, — перебил я его, — но по-прежнему принимаю пищу.
Он внимательно посмотрел на меня:
— Переживаете?
— Разве это так странно?.. Только я не знал, что это бросается в глаза...
— У вас на челюсти есть один мускул... — сказал он нейтральным тоном. — Ну ладно, если вы готовы сделать это сейчас...
Мы сели за столик в углу и выбрали по куску ростбифа. Он ел, не выпуская из поля зрения зал ресторана, проверяя, гладко ли функционирует его механизм. Я подождал, пока он удостоверится, что все идет как надо, а затем перешел к делу.
— Вы знаете что-нибудь о человеке по имени Дэвид Оукли? Он частный детектив. У него есть контора примерно в полумиле отсюда.
— Дэвид Оукли? Вроде бы не слыхал о таком.
— Он подделал вещественные доказательства, которые были предъявлены нам на заседании Дисциплинарного комитета в понедельник.
— Подделал? — В его голосе были недоверчивые нотки.
— Увы, — вздохнул я. — Наверное, это прозвучит банально, но я не виноват в том, что мне приписывают. Просто кто-то очень постарался, чтобы все выглядело правдоподобно. — Я рассказал о фотографии, сфабрикованной у меня в спальне.
— Значит, денег вы не получали?
— Нет. А записка, якобы написанная Крэнфилдом, — фальшивка. Но мы не можем этого доказать.
Он на мгновение задумался.
— Не можете...
— Это точно, — согласился я.
— Этот Оукли, который сфабриковал снимок... Я полагаю, от него вы толку не добились?
— Вот именно.
— Я никак не могу понять, почему вы обратились именно ко мне. — Он доел мясо, аккуратно сложил вместе нож и вилку. Тут же возникли откуда ни возьмись, словно духи, официанты: они убрали грязные тарелки и принесли кофе. Он хладнокровно взирал, как я расплачивался по счету.
— Боюсь, я прошу слишком многого, — сказал я, расплатившись. — В конце концов, я бывал у вас три-четыре раза, не больше. Я не могу требовать от вас помощи или дружеского участия. И все же я не знаю ни одного другого человека, кто мог бы сделать хоть малую долю того, на что способны вы... Если только захотите.
— Что? — коротко спросил он.
— Я хочу знать, как люди выходят на Дэвида Оукли, если хотят подделать улики. Он практически сам признался мне, что часто этим занимается. Так вот, меня интересует, как же он получает клиентуру? Кто его рекомендует? Я подумал, что среди знакомых вам людей может найтись кто-то, готовый сделать вид, что ему нужно провернуть нечто подобное — ему или его другу... Может, кто-то ему и порекомендует Оукли. И если такой человек найдется, то кто он?
Тедди Девар обдумал мои слова и сказал:
— Если отыскать один контакт, то от него уже можно найти дорожку к другому и так далее, пока не всплывет имя, которое для вас может кое-что да значить.
— Слабая, но надежда, — кротко сказал я.
— Шансов, конечно, немного, — согласился он. Наступила длинная пауза. Затем он добавил: — И все же я знаю человека, который может захотеть попробовать. — Впервые на его лице появилась и тут же исчезла улыбка.
— Это... это великолепно, — пробормотал я запинаясь.
— Результат не гарантирую.
Глава 7
В пятницу утром после первой выводки лошадей по моей лестнице загромыхали шаги Тони. Он взял от меня чашку с кофе и налил туда на палец виски. Выпил пылающую жидкость и поежился.
— Господи, — сказал Тони. — Какой холод!
— Теперь ты померзни, а я погреюсь, — ответил я.
— Лжец! — дружелюбно проворчал он. — Наверное, тебе непривычно жить без скачек.
— Да.
Он раскинулся в зеленом кресле.
— Поппи опять тошнит по утрам. Скорее бы кончилась эта ее чертова беременность. Поппи почти все время хворает.
— Бедняжка.
— Да... Так или иначе мы сегодня не идем на эти танцы. Она говорит, что это свыше ее сил...
— Танцы?
— Скаковой фонд устраивает вечер с танцами. У тебя же на каминной полке лежат билеты. Забыл?
— Ах да. Совсем забыл. Мы же собирались идти вместе.
— Да, но теперь тебе придется отправиться без нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
— Присаживайтесь, мистер Крисп, — сказал он.
Голос ровный, без эмоций, как и в тот раз. — Значит, разводитесь? Сообщите мне подробней, чем могу быть вам полезен, и мы договоримся о гонораре. — Он глянул на наручные часы. — Боюсь, у меня только десять минут. Продолжим?
Он меня не узнал. Я решил, что это дает мне преимущество.
— Насколько я понимаю, вы могли бы подделать для меня кое-какие улики... Фотографии, например?
Он закивал, потом вдруг замер. За очками пустота. Бледные прямые губы неподвижны. Рука, лежавшая на столе, не напряглась и не пошевелилась. Наконец он сказал тем же ровным голосом:
— Уходите!
— Сколько вы берете за подделку доказательств?
— Убирайтесь.
— Но мне хочется знать, какова моя цена, — сказал я с улыбкой.
— Пыль, — объяснил он, нервно дернув ногой под столом.
— Я заплачу вам золотой пылью, если вы скажете, кто нанял вас. Устраивает?
Он подумал. Потом ответил:
— Нет.
За моей спиной мягко открылась дверь во внешний офис.
Оукли невозмутимо произнес:
— Это не Крисп, Диди. Это мистер Хьюз. Он уже уходит.
— Мистер Хьюз уйдет попозже, — сказал я.
— Мне кажется, он уйдет сейчас, — сказала девица.
Я оглянулся через плечо. У нее в руке был большой черный пистолет с большим черным глушителем.
Пистолет был нацелен на меня.
— Какой драматический поворот, — сказал я. — Вы действительно можете легко избавиться от трупа в центре Бирмингема?
— Можем, — сказал Оукли.
— За небольшую плату, — сказала Диди.
Я попытался усомниться в серьезности их намерений, но у меня это не получилось. Тем не менее...
— Если все-таки вы захотите поделиться со мной этой информацией, то знаете, где меня найти, — сказал я и откинулся на спинку стула.
— Я неплохо отношусь к золотой пыли, — усмехнулся Оукли. — Но я не глупец.
— Кто знает, — весело отозвался я.
На это реакции не последовало. Оукли произнес:
— Не в моих интересах допустить, чтобы вы доказали, скажем так, сфабрикованность улик.
— Я вас понимаю. Но рано или поздно вам придется пожалеть, что вы приняли в этом участие.
— Многие говорили мне это, — сказал он ровным голосом, — хотя, надо признать, далеко не все так спокойно, как вы.
Я вдруг понял, что по роду своей деятельности он вполне привык к вспышкам гнева, так перепугавшего Чарли Уэста, и что именно по этой причине его контора напоминает крепость. Поймав мой блуждающий взгляд, Диди цинично кивнула:
— Да-да, слишком многие пытались устроить у нас погром. Поэтому мы стараемся свести возможный ущерб к минимуму.
— Очень предусмотрительно.
— Боюсь, что у меня действительно назначена другая встреча, — сказал Оукли, — так что прошу меня извинить.
Я встал. Больше оставаться здесь было незачем.
— Самое удивительное во всем этом, — сказал я, — что вы еще на свободе.
— Я веду себя по-умному, — равнодушно ответил он. — Клиенты мною довольны, а у таких, как вы, руки коротки.
— В один прекрасный день кто-нибудь из них вас убьет.
— Не вы ли?
Я покачал головой.
— Не стоит мараться.
— Вот именно, — согласился Оукли. — Я не берусь за такие дела, где пострадавшие действительно могут убить. Я не такой глупец.
— Вижу-вижу, — сказал я.
Я двинулся к двери, Диди отошла в сторону, чтобы я мог пройти. Она положила пистолет на стол во внешнем офисе и выключила красную лампочку, ярко горевшую на маленьком пульте.
— Сигнал бедствия? — сказал я. — Кнопка у него под столом?
— Можете считать, что да.
— И пистолет заряжен?
— Естественно, — сказала она, подняв брови.
— Ясно. — Я открыл внешнюю дверь. Когда я был у лестницы, она вышла закрыть ее.
— Приятно было познакомиться, мистер Хьюз, — сказала она мне вслед. — Но больше не приходите.
* * *
Я мрачно проследовал к машине. Ни от одного из свидетелей обвинения, выступавших на расследовании, я не добился никакого толку, а то, что, с точки зрения Дэвида Оукли, у меня были руки коротки, к несчастью, выглядело очень близким к истине.
Я не понимал, как доказать, что он принес с собой деньги и сфотографировал их у меня в квартире. Никто в Корри не видел, как он приехал или уехал. Тони опросил всех конюхов, но никто не мог сказать ровным счетом ничего. Судя по всему, Оукли выбрал самый подходящий момент для визита. Ему для этого надо было приехать с утра пораньше, когда у лошадей была первая тренировка. С половины восьмого до половины девятого конюшни и двор пустовали. Он мог спокойно пробраться ко мне, благо дверь я не запирал, устроить мизансцену. Щелкнуть пару-тройку раз, используя вспышку, и преспокойно удалиться. На все про все у него ушло никак не больше десяти минут.
Возможно, он вел записи своих темных операций. Возможно, но не факт. Он вполне мог держать про запас кое-какие документы на случай, если бы клиенты в приступе честности попытались сообщить кому следует про его подвиги. Может, именно из-за таких архивов на его дверях было столько замков. А может, замки эти просто должны были заставить охотников рыться в его бумагах отказаться от такой затеи, как от заведомо безнадежной?
Неужели Оукли поступил точно так же, как и Уэст, а именно: согласился на ложь и обман, в глаза не видя клиента, в телефонном разговоре? Вряд ли. У Оукли есть мозги, а у Уэста — одно лишь тщеславие. Оукли ни за что не впутается в сомнительное дело, не повязав по рукам и ногам клиента. Оукли должен знать, кто заварил всю эту кашу.
Что же делать? Украсть информацию, выбить ее из него, выведать обманом, купить — любой из этих способов выглядел одинаково невозможным. Я умею скакать на лошадях. Я жокей, а не взломщик, боксер или воришка. И к Оукли подступиться не так-то просто.
Как связаться с Оукли тому, кто решил заручиться его помощью? Вряд ли он рекламирует свою деятельность.
Оукли и Диди. Опытные игроки. К тому же они устанавливают правила. Игроки из высшей лиги.
Я сидел в машине на стоянке и думал, что же теперь предпринять. Я знал только одного человека, способного пощупать пульс у города Бирмингема, но я сильно сомневался, что он захочет сделать это ради человека, оказавшегося в моем положении.
Однако попытка не пытка...
Я завел машину, начал петлять по улочкам с односторонним движением, подъехал к отелю «Грейт-стэг» и еле-еле нашел свободное место на стоянке. Внутри полным ходом шел Ленч Деловых Людей, и запах спиртного приятно сочетался с гулом веселых голосов и дымом сигар. Отель «Грейт-стэг» привлекал процветающих, не склонных к авантюрам, реалистически глядящих на вещи бизнесменов, которые любили заключать жесткие контракты в мягкой непринужденной атмосфере. Их тянуло сюда еще и потому, что владелец отеля Тедди Девар и сам был таким человеком.
Я нашел его в баре, где он беседовал с двумя джентльменами, как две капли воды похожими на него в своих темно-серых костюмах, аккуратных бордовых галстуках и белых рубашках с воротничком сорок второго размера.
Когда он увидел меня, его профессионально непроницаемое лицо слегка нахмурилось. Дисквалифицированный жокей не был здесь желанным гостем. Его визит вносил разлад в привычную респектабельную атмосферу.
Я протиснулся к бару, оказавшись бок о бок с ним, заказал виски.
— Я был бы признателен, если бы вы уделили мне пару минут, — сказал я.
Он чуть повернул голову в мою сторону и, не глядя на меня, буркнул:
— Хорошо. Подождите немного.
В голосе никакой теплоты. Но нет и стремления избежать малоприятной встречи. Он продолжил обсуждать с двумя собеседниками скверное состояние нефтяных акций, затем плавно вышел из разговора и обернулся ко мне.
— Да, Келли... — Он окинул меня холодно-отстраненным взглядом, пытаясь понять, что я от него хочу, и затем уже соответственно отреагировать.
— Как насчет ленча вдвоем, — я постарался выговорить фразу как можно непринужденнее.
Он прекрасно проконтролировал удивление:
— Я думал...
— Может, я и не участвую сейчас в скачках, — перебил я его, — но по-прежнему принимаю пищу.
Он внимательно посмотрел на меня:
— Переживаете?
— Разве это так странно?.. Только я не знал, что это бросается в глаза...
— У вас на челюсти есть один мускул... — сказал он нейтральным тоном. — Ну ладно, если вы готовы сделать это сейчас...
Мы сели за столик в углу и выбрали по куску ростбифа. Он ел, не выпуская из поля зрения зал ресторана, проверяя, гладко ли функционирует его механизм. Я подождал, пока он удостоверится, что все идет как надо, а затем перешел к делу.
— Вы знаете что-нибудь о человеке по имени Дэвид Оукли? Он частный детектив. У него есть контора примерно в полумиле отсюда.
— Дэвид Оукли? Вроде бы не слыхал о таком.
— Он подделал вещественные доказательства, которые были предъявлены нам на заседании Дисциплинарного комитета в понедельник.
— Подделал? — В его голосе были недоверчивые нотки.
— Увы, — вздохнул я. — Наверное, это прозвучит банально, но я не виноват в том, что мне приписывают. Просто кто-то очень постарался, чтобы все выглядело правдоподобно. — Я рассказал о фотографии, сфабрикованной у меня в спальне.
— Значит, денег вы не получали?
— Нет. А записка, якобы написанная Крэнфилдом, — фальшивка. Но мы не можем этого доказать.
Он на мгновение задумался.
— Не можете...
— Это точно, — согласился я.
— Этот Оукли, который сфабриковал снимок... Я полагаю, от него вы толку не добились?
— Вот именно.
— Я никак не могу понять, почему вы обратились именно ко мне. — Он доел мясо, аккуратно сложил вместе нож и вилку. Тут же возникли откуда ни возьмись, словно духи, официанты: они убрали грязные тарелки и принесли кофе. Он хладнокровно взирал, как я расплачивался по счету.
— Боюсь, я прошу слишком многого, — сказал я, расплатившись. — В конце концов, я бывал у вас три-четыре раза, не больше. Я не могу требовать от вас помощи или дружеского участия. И все же я не знаю ни одного другого человека, кто мог бы сделать хоть малую долю того, на что способны вы... Если только захотите.
— Что? — коротко спросил он.
— Я хочу знать, как люди выходят на Дэвида Оукли, если хотят подделать улики. Он практически сам признался мне, что часто этим занимается. Так вот, меня интересует, как же он получает клиентуру? Кто его рекомендует? Я подумал, что среди знакомых вам людей может найтись кто-то, готовый сделать вид, что ему нужно провернуть нечто подобное — ему или его другу... Может, кто-то ему и порекомендует Оукли. И если такой человек найдется, то кто он?
Тедди Девар обдумал мои слова и сказал:
— Если отыскать один контакт, то от него уже можно найти дорожку к другому и так далее, пока не всплывет имя, которое для вас может кое-что да значить.
— Слабая, но надежда, — кротко сказал я.
— Шансов, конечно, немного, — согласился он. Наступила длинная пауза. Затем он добавил: — И все же я знаю человека, который может захотеть попробовать. — Впервые на его лице появилась и тут же исчезла улыбка.
— Это... это великолепно, — пробормотал я запинаясь.
— Результат не гарантирую.
Глава 7
В пятницу утром после первой выводки лошадей по моей лестнице загромыхали шаги Тони. Он взял от меня чашку с кофе и налил туда на палец виски. Выпил пылающую жидкость и поежился.
— Господи, — сказал Тони. — Какой холод!
— Теперь ты померзни, а я погреюсь, — ответил я.
— Лжец! — дружелюбно проворчал он. — Наверное, тебе непривычно жить без скачек.
— Да.
Он раскинулся в зеленом кресле.
— Поппи опять тошнит по утрам. Скорее бы кончилась эта ее чертова беременность. Поппи почти все время хворает.
— Бедняжка.
— Да... Так или иначе мы сегодня не идем на эти танцы. Она говорит, что это свыше ее сил...
— Танцы?
— Скаковой фонд устраивает вечер с танцами. У тебя же на каминной полке лежат билеты. Забыл?
— Ах да. Совсем забыл. Мы же собирались идти вместе.
— Да, но теперь тебе придется отправиться без нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32