Она еще могла выстрелить, но его это не тревожило. – Убивают там, на той стороне, – добавил он.
Он взял у нее винтовку и отшвырнул прочь. Присел напротив и прочел в ее глазах боль, отчаяние, стыд. Ему больше всего был отвратителен стыд, но это чувство присуще всем, кто пережил пытки. Он вытер ей слезы тыльной стороной ладони. Во всяком случае, Джей нашла путь обратно – в реальный мир, так что теперь есть надежда. Он сам усмехнулся про себя: ничего себе надежда – на этой чертовой взрывающейся горе.
– Ну что ж, посмотрим, можете ли вы ходить. Он помог ей подняться на ноги, поддерживая за талию так, чтобы ее тяжесть приходилась на здоровое плечо.
– Пойдем потихоньку, – сказал он и бросил солдату гранату с завязанной чекой.
Солдат поднял руку – едва заметный жест, но суть его была ясна: так уж все сложилось, и мы расстаемся, не держа зла друг на друга.
Трент хотел было еще раз повторить, что он сожалеет о том, что произошло, но солдат и без него это знал, и Трент просто пожал плечами и в знак прощания поднял руку, а затем повел девушку вниз по склону. Он ожидал услышать взрыв гранаты, но этот человек оказался достаточно мужественным – он остался ждать.
Впереди был пологий спуск. Ближайший поток лавы уже приближался к дороге. Дальше, в северной части острова, где на пятнадцать километров простиралась равнина, текли еще четыре ручья лавы. Огненные потоки вскоре должны были отрезать все пути, заставив людей, бежавших от стихии, направиться в узкий коридор через скалы.
Они достигли границы первого оползня. Здесь лежал слой вулканической пемзы в метр толщиной, но на откосе его смело и обнажилось скальное основание. Повсюду были видны огромные глыбы вулканической породы, все еще раскаленные докрасна, хотя прошло уже три часа после главного извержения. Скалы были усеяны камнями, мерцающими, как угли за решеткой камина.
Трент понимал, что не было смысла поторапливать девушку. Она старалась как могла, но была очень измучена, и неутихающая боль постоянно напоминала ей о перенесенных муках.
Они брели по вулканической пыли, и свет приближающейся раскаленной лавы освещал им путь. Над ними по-прежнему грохотал вулкан, угрожая разразиться новой лавиной испепеляющего жара. Вдоль дороги горели стволы деревьев, и смрад от сгоревших коровьих туш смешивался с запахом серы.
Они пошли к дороге, и он, на минуту остановившись, сказал, что они хорошо справились и что уже почти дошли до места. Он, правда, не сказал, до какого места, но пообещал, что скоро они будут в безопасности. Разумеется, это была не правда. По их следам шли солдаты Ортеги. Вероятно, солдаты заняли позиции и в конце узкой полосы возделанной земли, где пролегал единственный путь беглецов на север. Там их обещал ждать Танака Кацуко.
***
Курорт на острове Минданао воплощал романтическое представление о Филиппинах. Такими они обычно изображаются на открытках. Лужайки, окаймленные цветочными клумбами; каждый камень тщательно вымыт. Ряды пальм между коттеджами из натуральной соломы и натурального бамбука, хотя в действительности это только декоративная оболочка, а внутри – помещения с кондиционером, с полами, выложенными плиткой, с блестящими ваннами, в которых из душевого крана с тремя позициями льется горячая вода, с отдельными – для нее и для него – умывальными раковинами, с унитазом и биде. Даже вода здесь ослепительно чистая, пропущенная через систему фильтров, разумеется, импортных. Богатей брезгуют всем филиппинским – кроме, конечно, женщин…
Убедившись, что Трент находится на вулкане, Ортега вылетел сюда, чтобы встретиться с сэром Филипом Ли. Его одежда и сапоги хранили следы пребывания в джунглях. При полном вооружении, с двумя гранатами на поясе, командор выглядел весьма внушительно и произвел неотразимое впечатление на пару актрисок из Дюссельдорфа, прилетавших сюда на самолете филиппинской авиакомпании демонстрировать новую коллекцию купальных костюмов.
Дверь открыл слуга в безукоризненно белом фраке. Отдельная зала, куда он провел Ортегу, предназначалась для свадебных церемоний и юбилеев членов филиппинской олигархии.
Сэр Филип сидел за столом. Перед ним стояло блюдо с очищенными и тщательно нарезанными фруктами – манго, ананас, дыня, папайя. Он переоделся – сменил обычный серый костюм на темно-синий из легкой шерстяной ткани с подкладкой из натурального шелка. Белая хлопчатобумажная сорочка, галстук в стиле «старый Итон», голубые носки, черные, хорошо вычищенные, но не слишком блестящие ботинки. Все самое дорогое, но не бросающееся в глаза…
Его телохранитель стоял поодаль, так, чтобы видеть одновременно дверь и окна, выходившие на частный пляж курорта.
Это был стиль жизни, к которому так стремился Ортега. Когда он получит свое вознаграждение, этот мир привилегированных станет его миром.
– Ну, мы их поймали, – сказал Ортега и, разложив на столе карту, указал на узкий коридор, зажатый между горой с запада и обрывающийся в море скалой с востока. – Самолет провел аэрофотосъемку этой местности. Вот здесь – брешь в вулкане, – Ортега указал на склон горы. Он объяснил финансисту, что лава идет шестью потоками и что к югу расположена долина с крутыми склонами, которая теперь оказалась загорожена оползнем. – Они дошли сюда, но выбраться обратно уже не смогут.
Теперь, когда Тренту с девушкой закрыт путь отступления, Ортега мог приказать всем своим людям начать преследование на юге острова. А еще сотня людей высадится на севере – они заблокируют коридор с другого конца.
– Мы зажали их в клещи, – заверил Ортега. – На горе они зажарятся, а спуститься со скалы невозможно, разве только прыгнуть с высоты тридцать метров.
Угол карты попал в блюдо с фруктами. Сворачивая карту, Ортега заметил, что сэр Филип брезгливо отодвинул блюдо к краю стола. Ортега представил себе беженцев и Трента с девушкой на склоне горы. «До сих пор Трент действовал хорошо, даже очень хорошо», – подумал он.
– Нередко репутация человека бывает дутой, но этот Трент – настоящий мужчина. – Ортега не собирался оправдываться за то, что не сумел поймать его, он просто хотел, чтобы сэр Филип понял: это все равно как охота на тигра. Иной раз поймать тигра – пустяковое дело, но некоторые из них вызывают у охотника восхищение своей отвагой и хитростью. – Мы наконец загнали его в ловушку, но он убил трех моих людей, а четвертый не дает о себе знать. – Ортега смотрел, как финансист вынимает из кармана свою маленькую записную книжку и золотой карандашик.
Он назвал финансисту имена погибших солдат и наблюдал, как тот записывает их своим аккуратным почерком. Сэр Филип положил записную книжку и карандаш обратно в карман.
– Надеюсь, на этот раз вы окажетесь правы, командор, – сказал он.
Ортега густо покраснел и взглянул в окно – поверх лужаек на берег моря. Ему вдруг представилось, что его солдаты штурмуют этот курорт, и он подумал, что они, наверное, делали бы это с большей охотой, чем сейчас гоняются за Трентом.
***
Раненый солдат лежал там, где его оставил Трент. Его звали Родригес, а в просторечии Рокко. Вначале он ощущал сильную боль, но теперь все в животе онемело. Он понимал, что его брюшная полость полна крови. Рокко думал о своем товарище – Кипе, с которым вместе был в учебных лагерях и проходил специальную подготовку. Кип прыгнул через ручей лавы и сорвался. Он закричал, стал падать назад, и в этот момент Рокко выстрелил ему в лоб.
Итак, сначала двое погибли в джунглях, затем часовой у подножия скалы. Следующего они нашли наверху с ножевой раной в горле. Затем Кип. И вот теперь наступил его черед.
Он вспомнил о девушке-китаянке. Рокко видел, как чужеземец перевязывал ей руку и как потом она направила на него винтовку, а чужеземец отнял у нее оружие и отбросил прочь. Он пытался догадаться, что же такого могла натворить эта пара, что стоило стольких жертв и такого большого вознаграждения. Вот умрет он, Рокко, и еще одним участником в дележе станет меньше. Но командор говорил, что тот китаец будет помогать семьям погибших. Тогда его сестра сможет посещать колледж.
Рокко видел этого китайца дважды. В день атаки Рокко помогал переворачивать тела убитых, чтобы финансист мог осмотреть их, а на другой день сэр Ли стоял на посту на берегу реки. Этот китаец – такой аккуратный, чистенький.., словом, человек совсем другой породы.
Чужестранец казался Рокко гораздо более понятным и близким. Он просто делает свое дело и обращался с Рокко так, будто они давние приятели. Рокко подумал, что они, наверное, и были бы приятелями, и оказались в противоположных лагерях не по собственному желанию, а по воле судьбы.
Он подумал: каковы отношения чужестранца с этой девушкой? Сейчас, когда он сам вышел из игры и больше не участвовал в погоне за сокровищем, Рокко проникался все большей симпатией к этой паре. Теперь ему оставалось только ждать. Солдаты приближались. Он слышал, как, осыпаясь, шуршит под их сапогами вулканическая пыль. Их было много – наверное, целый взвод. Командор всегда учил их докладывать со всей точностью.
С трудом приподнявшись, он вытащил из гранаты чеку. Слабость не давала ему повернуться, но в этом и не было необходимости. Он перекрестился н стал читать молитву: «Святая Мария, матерь Божия…»
Не переставая бормотать слова молитвы, он бросил гранату через голову, бросил в своих товарищей – солдат морской пехоты. Сидя там, на земле, он представлял собой отличную мишень. Все свершилось мгновенно – он даже не почувствовал боли.
***
Разрыв гранаты и ответный огонь из винтовок – все это могло задержать преследование самое большее на полчаса – сорок пять минут. Задержка слишком незначительная – она не стоила тех страданий, которые перенес солдат, ожидая своего часа. Но Трент знал, что так случится. Он волочил за собой девушку и молился. Они миновали второй и третий потоки лавы и дошли уже до середины коридора. Горные склоны становились все круче. Спустившийся недавно оползень завалил участок дороги в двести метров, потом смел верхний слой почвы с тщательно возделанных полей и сбросил землю в море.
На краю глубокой рытвины, оставшейся от оползня, стояла половина крестьянской хижины – все остальное унесло и сбросило со скалы, вместе с деревьями, землей с урожаем, козами и курами, а возможно, – с коровой и с людьми. Впрочем, может, это было и лучше, чем умирать голодной смертью в лагере для беженцев, где людей лишают не только надежд, но и элементарного питания, где не хватает воды, где свирепствуют дизентерия, малярия, лихорадка.
Трент соскользнул вниз по склону и подхватил девушку. Она оперлась здоровой рукой о его плечо и с удивлением посмотрела на свою окровавленную руку.
Он осторожно поставил Джей на ноги. Они оказались метрах в пятидесяти от наступающего потока лавы. От страшной жары пот мгновенно испарился и пыль, набившаяся в глаза и в ноздри, превратила их лица в гипсовые маски. Даже моргать было больно – острые частицы вулканической пыли царапали глазное яблоко.
Лава была багровой там, где соприкасалась с землей, ослепительно белой в середине потока и красной на поверхности. Белая середина потока текла немного быстрее, так как лава была здесь горячее и жиже. Это походило на гигантского червя с красными полосами по бокам. А вулкан тем временем затих.
Трент тащил девушку вперед – по дну огромной борозды, пропаханной оползнем, глубиной в метр-полтора, с вертикальными стенками. Им приходилось очень осторожно пробираться по неровному дну. Трент похвалил Джей за стойкость и сказал, что они уже почти добрались до цели.
Глава 23
На глубине сотни метров под поверхностью земли из недр через брешь хлынула лава. После первого выброса давление в чреве вулкана настолько уменьшилось, что образовался вакуум, и благодаря этому начался новый прорыв лавы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Он взял у нее винтовку и отшвырнул прочь. Присел напротив и прочел в ее глазах боль, отчаяние, стыд. Ему больше всего был отвратителен стыд, но это чувство присуще всем, кто пережил пытки. Он вытер ей слезы тыльной стороной ладони. Во всяком случае, Джей нашла путь обратно – в реальный мир, так что теперь есть надежда. Он сам усмехнулся про себя: ничего себе надежда – на этой чертовой взрывающейся горе.
– Ну что ж, посмотрим, можете ли вы ходить. Он помог ей подняться на ноги, поддерживая за талию так, чтобы ее тяжесть приходилась на здоровое плечо.
– Пойдем потихоньку, – сказал он и бросил солдату гранату с завязанной чекой.
Солдат поднял руку – едва заметный жест, но суть его была ясна: так уж все сложилось, и мы расстаемся, не держа зла друг на друга.
Трент хотел было еще раз повторить, что он сожалеет о том, что произошло, но солдат и без него это знал, и Трент просто пожал плечами и в знак прощания поднял руку, а затем повел девушку вниз по склону. Он ожидал услышать взрыв гранаты, но этот человек оказался достаточно мужественным – он остался ждать.
Впереди был пологий спуск. Ближайший поток лавы уже приближался к дороге. Дальше, в северной части острова, где на пятнадцать километров простиралась равнина, текли еще четыре ручья лавы. Огненные потоки вскоре должны были отрезать все пути, заставив людей, бежавших от стихии, направиться в узкий коридор через скалы.
Они достигли границы первого оползня. Здесь лежал слой вулканической пемзы в метр толщиной, но на откосе его смело и обнажилось скальное основание. Повсюду были видны огромные глыбы вулканической породы, все еще раскаленные докрасна, хотя прошло уже три часа после главного извержения. Скалы были усеяны камнями, мерцающими, как угли за решеткой камина.
Трент понимал, что не было смысла поторапливать девушку. Она старалась как могла, но была очень измучена, и неутихающая боль постоянно напоминала ей о перенесенных муках.
Они брели по вулканической пыли, и свет приближающейся раскаленной лавы освещал им путь. Над ними по-прежнему грохотал вулкан, угрожая разразиться новой лавиной испепеляющего жара. Вдоль дороги горели стволы деревьев, и смрад от сгоревших коровьих туш смешивался с запахом серы.
Они пошли к дороге, и он, на минуту остановившись, сказал, что они хорошо справились и что уже почти дошли до места. Он, правда, не сказал, до какого места, но пообещал, что скоро они будут в безопасности. Разумеется, это была не правда. По их следам шли солдаты Ортеги. Вероятно, солдаты заняли позиции и в конце узкой полосы возделанной земли, где пролегал единственный путь беглецов на север. Там их обещал ждать Танака Кацуко.
***
Курорт на острове Минданао воплощал романтическое представление о Филиппинах. Такими они обычно изображаются на открытках. Лужайки, окаймленные цветочными клумбами; каждый камень тщательно вымыт. Ряды пальм между коттеджами из натуральной соломы и натурального бамбука, хотя в действительности это только декоративная оболочка, а внутри – помещения с кондиционером, с полами, выложенными плиткой, с блестящими ваннами, в которых из душевого крана с тремя позициями льется горячая вода, с отдельными – для нее и для него – умывальными раковинами, с унитазом и биде. Даже вода здесь ослепительно чистая, пропущенная через систему фильтров, разумеется, импортных. Богатей брезгуют всем филиппинским – кроме, конечно, женщин…
Убедившись, что Трент находится на вулкане, Ортега вылетел сюда, чтобы встретиться с сэром Филипом Ли. Его одежда и сапоги хранили следы пребывания в джунглях. При полном вооружении, с двумя гранатами на поясе, командор выглядел весьма внушительно и произвел неотразимое впечатление на пару актрисок из Дюссельдорфа, прилетавших сюда на самолете филиппинской авиакомпании демонстрировать новую коллекцию купальных костюмов.
Дверь открыл слуга в безукоризненно белом фраке. Отдельная зала, куда он провел Ортегу, предназначалась для свадебных церемоний и юбилеев членов филиппинской олигархии.
Сэр Филип сидел за столом. Перед ним стояло блюдо с очищенными и тщательно нарезанными фруктами – манго, ананас, дыня, папайя. Он переоделся – сменил обычный серый костюм на темно-синий из легкой шерстяной ткани с подкладкой из натурального шелка. Белая хлопчатобумажная сорочка, галстук в стиле «старый Итон», голубые носки, черные, хорошо вычищенные, но не слишком блестящие ботинки. Все самое дорогое, но не бросающееся в глаза…
Его телохранитель стоял поодаль, так, чтобы видеть одновременно дверь и окна, выходившие на частный пляж курорта.
Это был стиль жизни, к которому так стремился Ортега. Когда он получит свое вознаграждение, этот мир привилегированных станет его миром.
– Ну, мы их поймали, – сказал Ортега и, разложив на столе карту, указал на узкий коридор, зажатый между горой с запада и обрывающийся в море скалой с востока. – Самолет провел аэрофотосъемку этой местности. Вот здесь – брешь в вулкане, – Ортега указал на склон горы. Он объяснил финансисту, что лава идет шестью потоками и что к югу расположена долина с крутыми склонами, которая теперь оказалась загорожена оползнем. – Они дошли сюда, но выбраться обратно уже не смогут.
Теперь, когда Тренту с девушкой закрыт путь отступления, Ортега мог приказать всем своим людям начать преследование на юге острова. А еще сотня людей высадится на севере – они заблокируют коридор с другого конца.
– Мы зажали их в клещи, – заверил Ортега. – На горе они зажарятся, а спуститься со скалы невозможно, разве только прыгнуть с высоты тридцать метров.
Угол карты попал в блюдо с фруктами. Сворачивая карту, Ортега заметил, что сэр Филип брезгливо отодвинул блюдо к краю стола. Ортега представил себе беженцев и Трента с девушкой на склоне горы. «До сих пор Трент действовал хорошо, даже очень хорошо», – подумал он.
– Нередко репутация человека бывает дутой, но этот Трент – настоящий мужчина. – Ортега не собирался оправдываться за то, что не сумел поймать его, он просто хотел, чтобы сэр Филип понял: это все равно как охота на тигра. Иной раз поймать тигра – пустяковое дело, но некоторые из них вызывают у охотника восхищение своей отвагой и хитростью. – Мы наконец загнали его в ловушку, но он убил трех моих людей, а четвертый не дает о себе знать. – Ортега смотрел, как финансист вынимает из кармана свою маленькую записную книжку и золотой карандашик.
Он назвал финансисту имена погибших солдат и наблюдал, как тот записывает их своим аккуратным почерком. Сэр Филип положил записную книжку и карандаш обратно в карман.
– Надеюсь, на этот раз вы окажетесь правы, командор, – сказал он.
Ортега густо покраснел и взглянул в окно – поверх лужаек на берег моря. Ему вдруг представилось, что его солдаты штурмуют этот курорт, и он подумал, что они, наверное, делали бы это с большей охотой, чем сейчас гоняются за Трентом.
***
Раненый солдат лежал там, где его оставил Трент. Его звали Родригес, а в просторечии Рокко. Вначале он ощущал сильную боль, но теперь все в животе онемело. Он понимал, что его брюшная полость полна крови. Рокко думал о своем товарище – Кипе, с которым вместе был в учебных лагерях и проходил специальную подготовку. Кип прыгнул через ручей лавы и сорвался. Он закричал, стал падать назад, и в этот момент Рокко выстрелил ему в лоб.
Итак, сначала двое погибли в джунглях, затем часовой у подножия скалы. Следующего они нашли наверху с ножевой раной в горле. Затем Кип. И вот теперь наступил его черед.
Он вспомнил о девушке-китаянке. Рокко видел, как чужеземец перевязывал ей руку и как потом она направила на него винтовку, а чужеземец отнял у нее оружие и отбросил прочь. Он пытался догадаться, что же такого могла натворить эта пара, что стоило стольких жертв и такого большого вознаграждения. Вот умрет он, Рокко, и еще одним участником в дележе станет меньше. Но командор говорил, что тот китаец будет помогать семьям погибших. Тогда его сестра сможет посещать колледж.
Рокко видел этого китайца дважды. В день атаки Рокко помогал переворачивать тела убитых, чтобы финансист мог осмотреть их, а на другой день сэр Ли стоял на посту на берегу реки. Этот китаец – такой аккуратный, чистенький.., словом, человек совсем другой породы.
Чужестранец казался Рокко гораздо более понятным и близким. Он просто делает свое дело и обращался с Рокко так, будто они давние приятели. Рокко подумал, что они, наверное, и были бы приятелями, и оказались в противоположных лагерях не по собственному желанию, а по воле судьбы.
Он подумал: каковы отношения чужестранца с этой девушкой? Сейчас, когда он сам вышел из игры и больше не участвовал в погоне за сокровищем, Рокко проникался все большей симпатией к этой паре. Теперь ему оставалось только ждать. Солдаты приближались. Он слышал, как, осыпаясь, шуршит под их сапогами вулканическая пыль. Их было много – наверное, целый взвод. Командор всегда учил их докладывать со всей точностью.
С трудом приподнявшись, он вытащил из гранаты чеку. Слабость не давала ему повернуться, но в этом и не было необходимости. Он перекрестился н стал читать молитву: «Святая Мария, матерь Божия…»
Не переставая бормотать слова молитвы, он бросил гранату через голову, бросил в своих товарищей – солдат морской пехоты. Сидя там, на земле, он представлял собой отличную мишень. Все свершилось мгновенно – он даже не почувствовал боли.
***
Разрыв гранаты и ответный огонь из винтовок – все это могло задержать преследование самое большее на полчаса – сорок пять минут. Задержка слишком незначительная – она не стоила тех страданий, которые перенес солдат, ожидая своего часа. Но Трент знал, что так случится. Он волочил за собой девушку и молился. Они миновали второй и третий потоки лавы и дошли уже до середины коридора. Горные склоны становились все круче. Спустившийся недавно оползень завалил участок дороги в двести метров, потом смел верхний слой почвы с тщательно возделанных полей и сбросил землю в море.
На краю глубокой рытвины, оставшейся от оползня, стояла половина крестьянской хижины – все остальное унесло и сбросило со скалы, вместе с деревьями, землей с урожаем, козами и курами, а возможно, – с коровой и с людьми. Впрочем, может, это было и лучше, чем умирать голодной смертью в лагере для беженцев, где людей лишают не только надежд, но и элементарного питания, где не хватает воды, где свирепствуют дизентерия, малярия, лихорадка.
Трент соскользнул вниз по склону и подхватил девушку. Она оперлась здоровой рукой о его плечо и с удивлением посмотрела на свою окровавленную руку.
Он осторожно поставил Джей на ноги. Они оказались метрах в пятидесяти от наступающего потока лавы. От страшной жары пот мгновенно испарился и пыль, набившаяся в глаза и в ноздри, превратила их лица в гипсовые маски. Даже моргать было больно – острые частицы вулканической пыли царапали глазное яблоко.
Лава была багровой там, где соприкасалась с землей, ослепительно белой в середине потока и красной на поверхности. Белая середина потока текла немного быстрее, так как лава была здесь горячее и жиже. Это походило на гигантского червя с красными полосами по бокам. А вулкан тем временем затих.
Трент тащил девушку вперед – по дну огромной борозды, пропаханной оползнем, глубиной в метр-полтора, с вертикальными стенками. Им приходилось очень осторожно пробираться по неровному дну. Трент похвалил Джей за стойкость и сказал, что они уже почти добрались до цели.
Глава 23
На глубине сотни метров под поверхностью земли из недр через брешь хлынула лава. После первого выброса давление в чреве вулкана настолько уменьшилось, что образовался вакуум, и благодаря этому начался новый прорыв лавы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48