– Так уж и нет? – Бен скрестил на груди руки. – Мамуля походя упомянула, что ты была в мужском костюме, когда она постучала в дверь, и манжеты брюк были подвернуты, значит, костюм был не мой! Мамуля ничего не говорила о пасторском воротничке, но я не удивился бы…
Я закрыла глаза и представила, как медленно, с наслаждением, с толком, расстановкой сжимаю сухонькую шею Мамули.
– Если хочешь, могу все объяснить.
Бен поднял руку, как регулировщик на Лестер-сквер.
– Я не нуждаюсь в объяснениях, Элли. Мои чувства к тебе зиждутся на доверии. – Тут он постучал по циферблату наручных часов: отпущенное мне время истекло, и он помчался вниз через три ступеньки – обедать с Мамулей.
Сомневаюсь, что мой ненаглядный хотя бы разок взглянул на часы, общаясь с А.Е. Брэд. Перегнувшись через перила, я вслушивалась в звуки, доносившиеся из кухни. Кажется, там смеялись. Пусть их… Судьба наверняка припасла для меня другие радости. Задыхаясь от слез, я ворвалась в ванную, рухнула на пол и запихнула в рот прядь волос – не желаю, чтобы кто-то слышал, как я вою белугой!
Вдоль стены прокралась пушистая тень. Тобиас! Я посадила его на корзину с грязным бельем и примостилась рядом, вцепившись в раковину. Первым делом следовало привести в норму дыхание. С этой задачей я кое-как справилась. С лицом, правда, все обстояло сложнее. Я покосилась в зеркало. Глаза опухли, словно я три дня кряду вдыхала слезоточивый газ. Даже Тобиас брезгливо поморщился, разглядывая мою физиономию.
– Не принимай это близко к сердцу, – пробормотала я и сунула лицо под струю ледяной воды, – но я только что поссорилась с твоим хозяином. С какой стати ты ухмыляешься?! – Тобиас с довольным видом подтянул к себе тюбик зубной пасты. – И не мечтай, о разводе не может быть и речи! Я привязана к нему душой и телом, поэтому обязательно прощу его, после того, разумеется, как он сожрет собственные слова… как ты зубную пасту!
Я отобрала у кота тюбик «Маклинз», и Тобиас демонстративно зевнул. Я прижала кота к груди.
– Помни, Тоби, ты не должен сердиться на нашу свекровь только потому, что она предложила отослать тебя в кошачий рай, ежели у нас с Беном появятся собственные котятки… Скажи, ты ведь не станешь возражать, если я прокрадусь вниз и позвоню Папуле? Пусть заберет ее домой! Или же ты хочешь сначала поточить коготки о ее ноги?
Наклонившись, чтобы спустить Тобиаса на пол, я наткнулась взглядом на костюм мистера Дигби, который все еще лежал у корзины с бельем. Как же с ним поступить?! Надо бы убрать с глаз долой. Затолкаю поглубже в стенной шкаф. Но сначала выверну карманы. И вовсе не из любопытства, просто я всегда так поступаю, прежде чем убрать вещь в шкаф. О! Что там такое?.. Из нагрудного кармана пиджака я выудила старую фотографию и какую-то крохотную штуковину. Я повертела находку. Странная вещица. Брелок в виде кролика, облаченного в цилиндр и перчатки.
– Ты только посмотри, Тоби! Готова поспорить, ты тоже мечтаешь о великосветском наряде. – Я задумчиво смотрела на необычный брелок. – Старинный, наверное… Ничего удивительного, что мистер Дигби просил не возвращать костюм – этим тряпкам не один десяток лет.
Я сунула вещицу обратно в карман пиджака и уселась на край ванны. Тобиас тихонько вскарабкался мне на плечо, и мы вдвоем стали изучать снимок.
– Вот сам таинственный мистер Дигби. А кто там еще в тени деревьев? Женщина в юбке и вязаной кофте. И подросток… по-моему, девочка. Трудно сказать… короткие волосы, кожаная куртка… – Я перевернула снимок, чтобы посмотреть, что написано на обороте. Тобиас перебрался с моего правого плеча на левое, подзадоривая меня мяуканьем. – Сейчас, сейчас! Вот, тут написано: «Эдвин, Кэрол и мисс Эдем». Если присмотреться, женщина в юбке и кофте действительно смахивает на Теодозию Эдем, только помоложе. – Мое воображение вскипело сотнями догадок. Я потрепала Тобиаса. – А ты что думаешь на сей счет, приятель?
От Тобиаса было мало толку. Снизу донесся шум. Я сунула фотографию в карман и запихнула костюм в шкаф. Поразмыслю над этими тайнами попозже, когда моя собственная жизнь войдет в колею. Телефон в спальне чуть слышно тренькнул – внизу кто-то снял трубку. Уложив уснувшего кота в умывальник (его любимое место отдыха), я прислушалась. Неужели Магдалина пытается дозвониться своему супругу, чтобы помириться? На сердце сразу потеплело. Бог даст, нам с Беном не придется больше ссориться на людях. Бросив в зеркало последний взгляд на свою распухшую физиономию, я направилась вниз. В холле никого. Или разговор был очень коротким, или на том конце никто не снял трубку. Готова поспорить, что Папуля и Марсель дома, но сидят в наушниках.
Надежда умерла, когда я вошла в кухню. Неужели у меня на лице написано, что я плакала? Ладно, скажу, что вернулась простуда. Взявшись за дверную ручку, я услышала звук, который прежде неизменно приводил меня в бешенство, но теперь показался нежнейший музыкой, – смешок Фредди.
Магдалина пробормотала что-то неразборчивое, потом раздался голос Бена:
– Не волнуйся, Мамуля. Смерть вряд ли явится раньше доктора Мелроуза.
– Это не то чудовище, что отправляет на тот свет пожилых дам, сынок? Я слышала в автобусе разговор…
Моя рука бессильно упала. Пальцу Бена явно стало гораздо хуже, пока я наверху упивалась жалостью к себе. Простит ли он меня когда-нибудь? И заслуживаю ли я прощения?
Фредди был распростерт меж двух стульев, как в гамаке. При моем появлении он слабо шевельнул бровью и закрыл глаза. Над ним хлопотала Магдалина, стирая с его рубашки буровато-красное пятно: последние две недели Фредди без отдыха учился резать ростбиф. А Бен разливал чай, что выглядело совсем уж нелепо в его предсмертном состоянии.
– Привет, старушка! – слабо простонал Фредди. Наверное, переутомился, бедняжка.
– Сиди, сиди, Фредди! – бодро сказала я. Магдалина ахнула на всю кухню. Бен повернулся, а Фредди продолжал слабо улыбаться.
– Пришла сказать мне последнее «прости», Элли?
– Лучше не разговаривайте. – Магдалина прекратила возиться с пятном. Стариков легко одурачить, а в этой области наш Фредди – мастак. – Вам нужно расслабиться, Фредерик.
– То есть… – начала я.
– То есть я помираю, – с небесной кротостью продолжил Фредди. Глаза его закатились, руки бессильно повисли.
Из протоколов Вдовьего Клуба. Понедельник, 27 апреля, 19.00
Президент. Добрый вечер, миссис Гуиннивер. Что там, шум на линии или ваши клиенты поют у стойки?.. Да, так лучше. У вас в пивной что-то случилось сегодня вечером? Фредди Флэттс?.. Господи! Этот нечестивый юнец, который устроил непристойный скандал на свадьбе у Хаскеллов?! Сердце кровью обливается при мысли об этой несчастной молодой женщине… Совершенно верно! Стоит только взглянуть на нее – как страшно она переменилась всего за несколько месяцев… Вот именно! Из огня да в полымя: выскочила за смазливого охотника за приданым… Постриг волосы, говорите? Ну, это неудивительно… Надеюсь только, что не миссис Хаскелл поранила своего кузена, хотя такая мысль напрашивается… А, вот это действительно приятные новости! Ну хорошо, хватит болтать, мы с вами люди занятые. Я только хотела сообщить, что вам предстоит работать вместе с миссис Киттис Порридж в ночь на первое мая, на пенсионном банкете, о котором мы говорили… На вашу долю выпадает не так уж много, поскольку это ваше первое задание… Да-да, сам Основатель берется на сей раз задело. Нет-нет, не волнуйтесь, это не наш бессмертный мистер Шиззи, но и его в конце концов «соправедники упокоят». Будьте уверены, в следующий раз слухи о его смерти не будут преувеличены! Вы готовы пройти инструктаж?
Миссис Гуиннивер. Минуточку, я только вытру слезы. Не могу передать словами, как я растрогана и польщена такой честью – принять участие в столь значительном событии.
Президент. Очень хорошо. Субъект, Предназначенный К Списанию в пятницу, первого мая…
Глава XVII
– …заколот или застрелен? – с профессиональной деловитостью осведомились сестры.
– Ни то ни другое. Слегка оцарапали дротиком для игры в дартс. Сид Фаулер бросил дротик в цель, а попал во Фредди. Бедняга был так потрясен случившимся, что грохнулся в обморок и не смог отвезти Фредди домой.
– Совершенно недостойно мужчины! – Примула явно была шокирована. – И как же кузен Фредерик добрался до Мерлин-корта?
– Верхом на своем мотоцикле. Не думаю, что он всерьез собирался помирать, пока не увидел, какое впечатление его пустячная царапина произвела на Магдалину. Мой драгоценный кузен – большой хитрец, он мигом смекнул, что у него появился козырь в битве с Джилл. Мол, ей поведают о том, что он при смерти, и она тотчас примчится. Разумеется, Джилл с места не двинулась, лишь прислала открытку с пожеланием скорейшего выздоровления и рецептом медовой примочки, но к тому времени Фредди уже был здоров как бык. Доктор Мелроуз поначалу встревожился, не хватил ли моего кузена столбняк, но быстро успокоился, прописал больному мазь, а всем остальным – по стаканчику чего-нибудь покрепче.
Примула накрыла ладонью мою руку.
– Что сказал доктор про палец Бена?
– Ничего, потому что он его в глаза не видел. Я промолчала, так как не хотела выступать в роли приставучей клуши, у Бена есть собственный язык. Если же Бен онемел от страха перед грядущей ампутацией, то Мамуле стоило только шепнуть словечко на ушко доктору Мелроузу. Позже, когда дела стали совсем плохи, свекровь объявила, что не осмелилась вмешаться. Мол, муж и жена должны жить своей собственной жизнью… Хорошая эпитафия нашему браку.
* * *
Проснувшись на следующее утро, я обнаружила, что Бен уже отбыл в «Абигайль». Он оставил мне кое-что на память – записку на листке, кривовато вырезанном в виде сердечка. «Будь моей сегодня!» Слезы ручьем хлынули у меня из глаз. Я этого не заслужила. Я не заслуживаю Бена! Я вела себя как последняя стерва! Как я посмела наводнить дом своими родственниками, а потом ерепениться, когда крохотная страдалица, милая Мамуля попросила о такой малости – крыше над головой, пока… Я рывком спустила ноги с кровати. Стоп, Элли, уймись! Родительница Бена останется здесь сколько пожелает.
Когда я вошла в кухню, Магдалина месила тесто для кекса с изюмом. На столе толпились сковородки и кастрюльки, но я все равно чувствовала себя как в кабинете школьной директрисы, куда меня вызвали за шалости.
– Простите меня, пожалуйста, что я так припозднилась, Магдалина… – Часы в холле медленно, со значением пробили одиннадцать. – Я почти не спала всю ночь. Ничего особенного, просто бессонница. Бывает, знаете. Сперва не могла заснуть, а потом то и дело вскакивала. Мне страшно неловко, что я бросила вас…
В квашню дождем посыпался изюм, и Магдалина принялась энергично ворочать гигантской деревянной ложкой.
– Не беспокойся обо мне, Жизель, я вполне в состоянии позаботиться о себе с сыном. Бен отправился на работу после хорошего завтрака. Ветчина с помидорами, как он любит. Он сказал, что ты не срезаешь корочки с гренков, но о вкусах не спорят. – Магдалина вывалила тесто в форму.
Смягчится ли Мамуля, если я попрошу разрешения вылизать миску? Что значат несколько лишних калорий, принесенных в жертву великой идее? Магдалина явно не услышала моей просьбы и не увидела моих жадных рук, потому что миска с бульканьем утонула в мойке.
– Если тебе нравится по утрам понежиться в постели, Жизель, ты не услышишь от меня ни единого слова критики. – Она закатала рукава серой кофты. – Мне всегда приходилось вставать на заре, чтобы поспеть к мессе до того, как откроется наша лавка.
Все хуже и хуже. Придется обзавестись калькулятором, чтобы подсчитывать собственные грехи. Почему я не догадалась спросить Магдалину, не хочет ли она пойти к мессе? Капелька теста призывно таращилась на меня со стола, мой палец метнулся к ней, но тут же отдернулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59