– Нет, – отозвался Скинк, – не входит. Спроси о нем Декера.
Гарсия сказал:
– Это значит, что один парень все еще на воде.
– Верно, – отозвался Джим Тайл, – Деннис Голт.
Скинк выглядел довольным.
– Вы ребята, очень востры, даже для полицейских.
Эл Гарсия вспомнил, как Скинк наставлял его насчет гигантской рыбы.
– Так что ты, черт возьми, сделал?
– Не я, сеньор. Я просто все организовал.
Скинк открыл крышку контейнера и увидел маленького окунька Гарсии, плавающего в чистой воде.
– Черт побери, сержант, я горжусь тобой.
Джим Тайл сказал:
– Сэр, есть кое-что. Вы должны это знать.
– Минутку, патрульный Джим. Сначала взвесим этого малыша.
Скинк сам поднял тяжелый контейнер и локтями освободил себе дорогу, раздвигая толпу.
– Вы не поверите этому, – обронил он через плечо Тайлу и Гарсии. – Но, кажется, ваша лодка – единственная, где есть рыба.
– Это как раз то, что мы пытаемся тебе втолковать, – сказал ворчливо Гарсия, продвигаясь за Скинком.
Скинк взобрался на подмостки и понес контейнер к весам.
Он вынул маленького окуня и осторожно опустил его в корзину. За его спиной на весах появилось световое обозначение веса шестифутовыми ослепительно яркими цифрами: 14 унций.
– Ха-ха! – прокаркал Скинк. Он нашел на подмостках микрофон и включил систему оповещения:
– Внимание! У нас есть победитель!
– Проклятый урод! – пробормотал Чарли Уиб. Голос оповещавшего был похож на голос слепого. – В первой лодке целая стая сарычей, а теперь вот это.
Страдая от тошноты, проповедник последовал к весам за оператором. Ему показалось, что это не рыжий Руди, а кто-то другой с «Миникам» в руках, кто-то, кого Уиб не узнавал. В этом что-то было, но на фоне бесконечной неразберихи казалось не имеющим значения недоразумением.
Когда Чарли Уиб добрался до подмостков, слепого там не было. Но его ждал другой кошмар. Там были братья Тайл.
– Привет, – сказал Джим Тайл Чарли Уибу. – У меня большая рыба, правда?
– Посмотри, брат, – сказал Эл Гарсия.
Чарли Уиб ощутил во рту вкус желчи.
– Кажется, ты действительно победитель, – сказал он.
«Миникам» была направлена прямо на его лицо – вся Америка смотрела на него. Уибу как-то удалось успокоиться, и он поднял тощего окунька, держа перед камерой. Две девушки в оранжевых бикини выкатили на подмостки гигантский приз, а еще две вытащили огромное картонное факсимиле чека в двести пятьдесят тысяч долларов.
– Все правильно, – сказал Эл Гарсия, таким голосом, что Джим Тайл вздрогнул. – Но где настоящий чек?
– Ах, – ответил Уиб. Как после всего этого он мог сказать по телевидению, что чека нет? Что он и дьякон Джонсон были двумя единственными людьми, знавшими комбинацию к сейфу, а теперь дьякон Джонсон исчез.
Чувствуя замешательство, Джим Тайл спросил:
– Где чек?
– Прошу прощения, – ответил преподобный Уиб, – но я не говорю по-кубински.
– Если нужен перевод, – сказал Эл Гарсия, – то, пожалуйста: где этот дерьмовый чек?
Уиб попытался дать сразу несколько объяснений, но ни одно из них не звучало убедительно и ни одно не могло опровергнуть того факта, что он обещал представить этот чек победителю во время передачи национального телевидения в день турнира. Толпа, особенно другие окунеловы, стали неуправляемыми и требовательными. Как ни были они настроены против братьев Тайл, еще больше их рассердила мысль об обмане рыболовов. Даже мрачные представители компании «Счастливой Железы» присоединились к сваре.
– Сожалею, – сказал наконец Уиб, поднимая кверху руки, – возникла небольшая проблема.
Эл Гарсия и Джим Тайл сердито переглянулись.
– Предоставляю эту честь тебе, – сказал Гарсия.
Джим Тайл вынул свою бляху и достал из кармана пару наручников.
Кустистые, густые, как лес, брови Чарли Уиба, казалось, выцвели.
Среди зрителей усилился гул.
– Выключай, Руди, выключай камеру! – орал режиссер в ухо Р. Дж. Декера, но Декер продолжал снимать.
На безупречном английском Джим Тайл сказал:
– Мистер Уиб, я арестую вас за мошенничество...
– И воровство в крупных масштабах, – ввернул Гарсия. – И еще за многое, о чем я догадываюсь.
– И воровство в крупных масштабах, – повторил Джим Тайл. – Вы имеет право воздержаться от комментариев...
И именно тогда отчаянный крик разорвал мрак. Он шел со стороны воды, это был гортанный животный вой, от которого Гарсия вздрогнул.
Джим Тайл наклонил голову.
Декер уронил свою камеру и побежал к причалу.
Скинк стоял на коленях в мелкой воде. Вокруг него всплывала рыба, в судорогах, брюхом кверху, бороздя стеклянную поверхность резкими зигзагами.
Скинк захватил одного из погибающих окуней и держал в руках, чтобы Декер и остальные могли видеть.
– Они все подыхают, – кричал он.
– Возьмите мою лодку, – предложил Эдди Сперлинг.
– Спасибо, – хрипло отозвался Скинк. Декер и Кетрин влезли в лодку за ним.
– Надеюсь, вы ее найдете, – крикнул Шустрый Эдди, когда лодка тронулась.
Он знал, что никогда не забудет этой великолепной рыбы в клетке. Он не мог перенести мысли о том, что она погибнет в этой скверной воде, но это казалось неизбежным.
Скинк стоял в лодке и уже включал дроссель. Сначала он сбросил соломенную шляпу, потом очки. Казалось, Скинку все равно. Казалось, что он не замечал комаров и жуков, садившихся на его лоб и щеки и запутывавшихся в его бороде, слепленных собственной кровью. В ранних сумерках Скинк правил уверенно, будто узнавал направление сердцем или инстинктом. Лодка неслась, как ракета. Декер видел цифру на спидометре, она уже перешла за шестьдесят, и он сжимал зубы, молясь про себя, чтобы они не налетели на аллигатора или бревно.
Кетрин повернула голову и вцепилась обеими руками в его грудь. Если забыть о пробирающей до костей скорости, это был прекрасный момент.
Сквозь рев двигателя они слышали крик Скинка.
– Конфронтация, – объявил он, – это сущность природы!
Он тряхнул своей серебряной косицей, и волосы заструились у него по спине.
– Конфронтация – ритм жизни, – продолжал он. – В природе насилие чисто и целесообразно, борьба одних видов с другими – условие их выживания!
«Потрясающе, – подумал Декер, – прямо Марлин Перкинс из РСР».
– Смотри, куда правишь, капитан! – закричал он.
– Все, что я сделал с Деннисом Голтом, – орал Скинк, – это создал условия для естественной конфронтации. Она ничем не отличалась от тысяч других, которые встречаются еженощно и ежедневно, невидимые и незамечаемые. Но я хорошо знал инстинкты Голта, так же хорошо, как и рыбу. Вопрос заключается только в правильно выбранном времени, в соответствии его ритмам природы. Столкнуть два вида в пространстве борьбы. Вот и все, Майами!
Скинк яростно сжимал рулевое колесо обеими руками так, что лодка, казалось, отрывается от плоскости в своем движении.
– Но, черт возьми, – стонал он. – Черт возьми, я не знал ничего о воде!
Декер вырос за его спиной у консоли и осторожно подстраховывал его, упираясь коленом в колесо, на всякий случай.
– Конечно, ты не знал, – орал Декер. Он все время лавировал, резко опуская голову, когда они проносились под новой супермагистралью.
– Мы мчимся сквозь ядовитую пакость, – сказал Скинк, как бы не доверяя себе. – Они построили этот ублюдский курорт на ядовитой воде!
– Знаю, капитан!
– Это моя вина.
– Не говори чепухи!
– Ты не понимаешь! – Скинк повернулся и сказал Кетрин:
– Он не понимает. Вы любите этого человека? Тогда заставьте его понять. Это моя вина.
Закрывая лицо от холодного ветра. Кетрин сказала:
– Я думаю, вы суровы к себе.
Скинк улыбнулся. Его классические зубы теперь были покрыты мертвыми насекомыми, которые застряли в них крошечными точками.
– Вы настоящая дама, – сказал он. – Я бы хотел, чтобы вы бросили своего доктора и вернулись...
Внезапно перед ними появилась еще одна лодка. Она выглядела плоской тенью и, мертвая и неподвижная, как бы висела в темноте, поперек канала. Кто-то в желтом дождевике сидел, сгорбившись, на носу лодки.
Скинк даже не смотрел туда, он разговаривал с Кетрин, которая открыла рот, чтобы закричать. Декер отчаянно вывернул руль налево и потянул дроссель назад. Лодка Шустрого Эдди чуть не взвилась в воздух, столкнувшись с другой и ударив ее в корму, но удар оказался смягченным. Они дважды повернулись вокруг своей оси прежде, чем Декер выключил мотор.
Скинк, которого сильно ударило о руль, поднялся на ноги и тотчас же охватил взором всю картину.
– То самое место, – сказал он.
Другая лодка ударилась в берег. Декер подождал, пока его сердце перестанет прыгать прежде, чем окликнуть личность в желтом макинтоше.
– У вас все в порядке?
– Пошел ты на...
– Лэни?
– Всегда, как мегера! – сказал Скинк. – Он сорвал с себя дешевый шелковый костюм, надетый на него дьяконом Джонсоном для лицедейства.
– Кто эта женщина? – спросила Кетрин.
– Сестра Голта, – ответил Декер.
– Всех вас, мать вашу, – орала Лэни. Она стояла на носу, гневно тыча в них пальцем.
– Итак, где Деннис? – спросил Декер.
– Смени пластинку! – сказал Скинк. Теперь он разделся догола и стоял на коленях, перегнувшись через борт лодки и ненамеренно показывая зад Кетрин и Декеру. Он шлепал ладонью по воде.
– Надеюсь, что твоя рыба подохла, – вопила Лэни на Скинка, – как и все остальные. – Ее голос задрожал. – Как Деннис.
Кетрин спросила:
– Я чего-то не поняла?
Скинк яростно тянул из канала мертвого годовалого окуня и, вытянув, швырнул на берег. Он все шлепал и шлепал, но рыба не поднималась со дна и не приближалась к его руке.
Декер порылся в лодке Эдди и нашел электрический фонарь, подключив его к электрической зажигалке лодки. Скинк все еще висел, перегнувшись через борт и все звал шлепками Квинни. Декер шарил фонарем по берегу. Раз он случайно осветил Лэни: она чертыхнулась и повернулась на своем вертящемся сиденье в другую сторону.
Декер углядел тело, плавающее в конце канала, рядом с дамбой. Он включил двойные моторы и стал тихонько продвигаться на лодке Эдди вдоль снопа света, отбрасываемого фонарем.
Кетрин вытягивала шею, чтобы увидеть, что это, но Декер положил руку ей на плечо.
Щеголь Деннис Голт был изрезан в лохмотья. Он плавал лицом вниз, запутавшись в двадцатифунтовой леске.
– Ритм конфронтации, – сказал Скинк. – В каком-то смысле я почти восхищаюсь этим сукиным сыном.
Декер знал, что сделать ничего нельзя.
– Это какой-то спортсмен, – заметила Кетрин.
Скинк и Декер одновременно увидели гигантскую рыбу.
Она плавала на боку, слабо шевеля плавниками, у распухших ног Голта. Ее жабры из красных стали розовыми, а бока почернели. Она умирала.
– Нет-нет, – сказал Скинк и нырнул. Для такого крупного мужчины он произвел очень слабый всплеск и вошел в воду, как игла.
Кетрин встала, чтобы вместе с Декером видеть. Их дыхание вырывалось мягкими морозными облачками пара.
– Я держу ее! – закричал Скинк. – Но проклятье!
Каким-то образом он запутался в лохмотьях, оставшихся от тела Денниса Голта. Несколько минут вода бурлила, взбаламученная одностороннней мрачной дуэлью между живым человеком и окоченевшими мертвыми конечностями, молотившими его. Кетрин была в ужасе. Было похоже, что Голт вернулся к жизни.
Скинку было скверно не на шутку, грязная вода обжигала его незажившую глазницу. Вдруг он ушел под воду.
Р. Дж. Декер схватил рыболовную острогу Шустрого Эдди и сильно уперся ею в мякоть плеч Голта. Он изо всех сил яростно отталкивал труп, давя на него всем своим весом, и Скинку удалось оттолкнуться и освободиться.
Он баюкал умирающую рыбу в голых руках. Потом быстро поплыл вперед на спине, как выдра. Ему приходилось беречь силы, чтобы хватило дыхания.
– Спасибо, Майами, – сказал он, задыхаясь. – Будь осторожен!
Четырьмя гребками он приблизился к берегу и вынес на откос свою огромную рыбу. Декеру не был нужен фонарь, чтобы проследить его путь – огромный нагой белый отшельник бежал вдоль каменной облицовки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59