– Не смотрите на меня так сурово! Я очень сильно обидел вас в прошлый вечер?
Ее удивило его обращение, и она постаралась очень спокойно ответить:
– Я полагаю, вы хотели этого, сэр.
– Да, – подтвердил он. – Я действительно этого хотел. Но через мгновение я почувствовал острое желание вырвать мой язык, прежде чем он успел сказать вам все это. Простите меня!
Она не ожидала от него подобных слов и не смогла устоять перед таким искренним извинением; ее голос дрогнул, когда она ответила ему:
– Да… конечно, я прощаю вас! Прошу вас, ни слова больше об этом! Что за великолепную лошадь вы купили Люсилле! Теперь вы заслужили ее вечную благодарность!
Мисс Уичвуд, взяв поводья, поставила ногу на сложенные ладони мистера Карлтонна, и тот одним движением забросил ее в седло; нетерпеливая лошадь уже гарцевала под ней.
– Она немного застоялась, мэм! – предупредил ее грум. – Бедняжку уже дня три не выводили! Она успокоится, как только прочувствует седло. Отойдите, пожалуйста, в сторону! Так, спокойно, Бесс, спокойно! По городу нельзя скакать галопом!
– Ну, мэм, таких наездниц я просто не встречал! – воскликнул Найниэн, наблюдая за безрезультатными попытками игривой кобылы сбросить свою всадницу. – Готов держать пари, что на охоте вы скачете с головокружительной скоростью!
– Если послушать тебя, можно подумать, что я специально выскакиваю вперед! – возразила мисс Уичвуд. – Ты решил, куда мы поедем?
– Да, к Лэнсдауну… если, конечно, вам не хочется отправиться куда-нибудь в другое место, мэм.
– Вовсе нет, Лэнсдаун так Лэнсдаун! Как ты, Люсилла? Она тебе нравится?
– У меня просто нет слов! – восхищенно воскликнула Люсилла.
Грум подсадил ее в седло, и теперь она шарила рукой под юбкой в поисках стремени.
– Ох, да что же это! – раздраженно воскликнула она.
– Я помогу тебе, – предложил Найниэн. – Тебе укоротить или удлинить?
– Укоротить. На одну дырочку, пожалуйста. Да, в самый раз. Спасибо!
Он проверил подпруги, затянул их и строго предупредил ее не забывать, что лошадь еще не привыкла к ней и что сегодня надо быть поосторожнее. Он сел в седло, и кавалькада поскакала вперед. За Люсиллой и Найниэном следовали мисс Уичвуд и мистер Карлтонн, который не сводил с племянницы настороженного взгляда. Вскоре, однако, он перестал беспокоиться, потому что увидел, что серая кобыла и всадница с каждой минутой понимают друг друга все лучше. Повернувшись к мисс Уичвуд, он сказал:
– Нет никакой необходимости ехать непосредственно за ними. Девочка, кажется, справляется с лошадью.
– Да, – согласилась мисс Уичвуд. – Найниэн уверял меня, что Люсилла прекрасная наездница.
– Ничего удивительного, – ответил ее собеседник. – Мой брат посадил ее в седло, едва девочка научилась ходить.
– Да, – снова согласилась Эннис. – Она рассказывала мне об этом.
После обмена короткими репликами воцарилось молчание. Молча они выехали из города, Найниэн и Люсилла, едва кончились мостовые, вырвались далеко вперед.
Мистер Карлтонн с присущей ему прямотой спросил:
– Вы все еще сердитесь на меня?
Мисс Уичвуд вздрогнула от неожиданности.
– О нет! Кажется, я просто задумалась! – с неуверенным смешком ответила она.
– Если вы больше на меня не сердитесь, тогда что или кто вас так рассердил?
– Я… я вовсе не рассержена! – пробормотала она. – Почему… почему вы думаете, что я рассержена – ведь я всего лишь позволила своим мыслям отлететь куда-то.
– Не знаю… не знаю… Но уверен, что случилось что-то такое, что вывело вас из себя, и теперь вы стараетесь сдерживаться, но…
– О господи! – вздохнула она. – Неужели видно?
– Мне – да, – коротко ответил он. – Я просил бы вас рассказать мне, что нарушило ваш покой, но, если вы не хотите этого, я не стану настаивать. Так о чем же вы хотели бы поговорить?
Она повернула голову, бросила удивленный взгляд на своего спутника, на губах мелькнула улыбка, и явилась мысль, что мистер Карлтонн непредсказуем. То он резкий и бесчувственный, а когда она уже полыхает от гнева, он вдруг меняется, взгляд его становится мягким, и ее негодование тут же исчезает без следа. Сейчас его глаза улыбались, и в ней родился порыв довериться ему, открыться хотя бы немного. Ведь ей не с кем больше поделиться тяжестью, которая лежит у нее на душе, ей так нужен человек, с которым можно откровенно поговорить, потому что молчание больно увеличивало ее злость. Почему вдруг мистер Карлтонн показался ей тем, с кем можно откровенно поговорить о том, что так мучит ее, она не задумывалась, просто чувствовала это, и все!
Она еще колебалась, когда вдруг услышала:
– Поверьте, стоит рассказать сейчас, пока кипящий внутри вас гнев не сорвал крышку, тогда уж достанется всем и окатит всех, кто находится рядом.
Это замечание заставило ее рассмеяться.
– Как кастрюли с кипящей водой? Это было бы просто ужасно! Я действительно очень сердита, но вообще-то ничего страшного не произошло. Мой брат приехал вчера и сообщил мне, что он присылает ко мне свою жену, двоих детей, их няню и – как я полагаю! – горничную жены. Как он сам говорит – на несколько дней! Без всякого предупреждения, представьте себе! Я люблю свою невестку, но это вызвало у меня крайнее раздражение!
– Представляю себе. А почему вдруг такой набег?
Ее глаза вспыхнули.
– Потому что он… – И тут она внезапно замолчала, поняв, что мистеру Карлтонну ни в коем случае не следует знать о действительной причине, по которой Джоффри решился на этот шаг. – Потому что у Тома – это мой маленький племянник – заболел зуб!
– Вам лучше придумать более убедительное объяснение! – возразил Карлтонн. – Вы, наверное, считаете меня глупцом, мэм? Эту ерунду я проглотить не могу.
– О, я с вами согласна! – воскликнула она. – Что ж до вас, то я считаю вас исключительно умным и ловким игроком!
– Тогда вам не следовало бы пытаться блефовать, – ответил он. – Притащить всю семью в Бат, потому что у Тома заболел зуб? Что за нелепость!
– Пусть и нелепо, но это правда. Моя невестка, она… она решила показать Тома лучшему дантисту, и кто-то порекомендовал ей обратиться к Уэсткотту. Если вам это кажется смешным, то и мне тоже!
– Я считаю, что они чертовски злоупотребляют вашими родственными чувствами! – заявил мистер Карлтонн. – О, вы не привыкли к выражениям, которыми я пользуюсь, не так ли? Примите мои извинения, мэм!
– Охотно! Вы совершенно точно выразили и мои мысли! Разрушить все мои планы и даже не предупредить хотя бы за пару дней! Я была так зла, что готова была разорвать моего братца! Возможно, я делаю из мухи слова! Я и сама понимаю это…
– О нет! Но вы слишком хорошо воспитаны, чтобы сорвать свою злость на Уичвуде, поэтому я предлагаю себя вместо него!
– Не будьте смешным! Вы – в данном случае – отнюдь не являетесь причиной моего раздражения!
– О, пусть это вас не беспокоит! Я постараюсь приложить все силы, чтобы спровоцировать вас! Используйте меня, не колеблясь!
– Мистер Карлтонн, – произнесла она, и ее губы дрогнули от еле сдерживаемого смеха, – я уже попросила вас не смешить меня!
– Но я ведь обещал спровоцировать вас.
– Больше всего, сэр, меня раздражает то, что у вас на все имеется ответ! – резко сказала мисс Уичвуд. – И ответ весьма прямолинейный и даже грубый!
– Ну вот, это уже лучше! – поощрительно заметил он. – Вот вы уже и избавились от частички своего плохого настроения! А теперь расскажите мне, что вы думаете обо мне после моих несправедливых слов на вечере и вызывающем уходе с приема? А если это не избавит вас от остатков вашего гнева, то вы можете более подробно, чем тогда, в галерее, высказаться по поводу моего образа жизни и характера! А если и это не поможет…
Она густо покраснела и перебила его:
– Пожалуйста, не говорите больше ни слова! Я не должна была рассказывать… то, что я рассказала… я очень сожалею… и с тех пор я все время хотела попросить у вас прощения. Но мне все как-то не представлялось случая. А теперь он представился, и… и я прошу у вас прощения!
Он не ответил ей сразу же, и, украдкой бросив на него взгляд, она увидела, как его губы дрогнули в улыбке. Наконец он произнес:
– А что меня больше всего раздражает в вас, моя очаровательная оса, так это то, что вы всегда умудряетесь каким-то образом совершенно вывести меня из себя! И черт меня побери, если я знаю, почему вы мне так нравитесь!
Его слова поразили ее, но она все же сделала попытку перевести разговор в более легкомысленное русло.
– Действительно, даже не представляю, почему бы я могла вам нравиться – ведь мы постоянно ссоримся, едва увидим друг друга! И у меня есть подозрение, что это будет продолжаться и при следующих наших встречах!
– Правда? – хрипло спросил он. – А я думаю совсем по-другому!
Он увидел, как она инстинктивно подняла руку, как бы пытаясь защититься от него, и горько рассмеялся:
– О, не бойтесь! Я больше не скажу ни слова, пока мне каким-то чудом не удастся победить вашу неприязнь ко мне! А пока предлагаю немного размяться и попытаться перегнать Люсиллу и молодого Элмора!
– Давайте! – согласилась она, не зная, радоваться ей или огорчаться резкой перемене темы. Пытаясь заполнить неловкую паузу, пока лошади не перешли на рысь, она сказала: – Наверное, я сумела бы сдержать свое раздражение, если бы моя кузина Мария в эту минуту не заговорила меня едва ли не до потери сознания!
– О, я вас понимаю! – ответил он. – Если бы мне пришлось провести в ее обществе больше пяти минут, выслушивая бессмысленную болтовню, я бы просто перерезал себе горло! Или ей, – добавил он и принялся обдумывать эту альтернативу. – Нет, наверное, не стоило бы; присяжные, не будучи лично знакомыми с этой девицей, все же обвинили бы меня в убийстве. Какая ужасная несправедливость совершается иногда во имя закона! А что до вашей кузины, то ее, конечно, следовало бы задушить еще при рождении, но осмелюсь предположить, что ее родители просто не обладали даром предвидения.
Мисс Уичвуд громко расхохоталась:
– О, я часто думала что-то подобное! Когда я уезжала из «Твайнема», брат уговорил меня взять Марию в компаньонки. С тех пор я не перестаю удивляться, какой же надо было быть безмозглой, чтобы согласиться на это! Как ужасно, что я говорю все это! Бедная Мария! Она всегда хочет как лучше!
– Это самое худшее, что вы могли бы о ней сказать! А почему вы не расстанетесь с ней?
– Увы, я часто испытываю соблазн сделать это, но боюсь, так и не решусь. Ее отец вел весьма расточительный образ жизни и оставил бедняжку практически ни с чем. Я не могу уволить и так огорчить ее, не так ли?
– Но вы могли бы предложить ей хорошую пенсию, – заметил мистер Карлтонн.
– И обречь себя на то, чтобы Джоффри снова надоедал мне своими требованиями нанять новую компаньонку? Нет уж, спасибо!
– А он это делает? Вы позволяете ему надоедать вам?
– Я не могу помешать ему делать это! Я не позволяю ему диктовать мне, как мне жить, и именно поэтому мы часто ссоримся! Он старше меня, понимаете, и ничто не может заставить его понять наконец, что я больше не своенравная маленькая сестренка, которую он считает своим долгом защищать и жизнью которой он должен руководить! Его чувства достойны уважения, но это так раздражает!
– Ага! Я так и подумал, что его неожиданный приезд к вам вызван не зубной болью малыша! Он приехал, чтобы оградить вас от меня, не так ли? Неужто он подозревал меня в том, что я хочу коварно покуситься на вашу честь? Сказать ему, что его подозрения беспочвенны?
– Нет, конечно же нет! – воскликнула мисс Уичвуд. – Я в состоянии справиться с Джоффри самостоятельно. Ага, вот и дети! Сделайте одолжение, мистер Карлтонн, давайте догоним их! Я уже несколько недель мечтаю о хорошем галопе!
– Хорошо, но будьте осторожны, здесь есть кроличьи норы.
– Ха! – воскликнула она через плечо, и ее кобыла ускорила бег, переходя на галоп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45