– Ну-ка, живо признавайся: что ты ему про меня наврал?
– Я ничего не врал! И это правда, хотя сегодня я уже знаю о тебе намного больше, чем вчера! Уолдо, скажи-ка, не приходилось ли тебе как-нибудь выигрывать пять гиней за то, что ты положил на лопатки профессионального боксера во втором раунде? Говорят, это было на какой-то ярмарке.
– Боже правый! Каким образом эта история могла добраться до Йоркшира?! Что я тебе могу сказать? Было такое. Но учти: если твой новый безмозглый друг восхищается подобными глупостями, ты должен был сказать ему, что все это выдумки и чепуха!
– Как я мог сказать такое, если сам узнал об этой истории впервые? Я посоветовал ему подойти к тебе и узнать все из первых уст. Сегодня ему было неловко еще это сделать, но он все равно подойдет, будь к этому готов. Хотя бы в следующую среду, когда мы поедем в Степлз.
– Однако перед этим – задолго перед этим! – я отправлю тебя паковать чемоданы, адское создание!
– Только не это! Я забаррикадируюсь в «Короне», если ты посмеешь выкинуть меня из Брум Холла! Господи, ну подожди же ты среды, когда увидишь мисс Вилд! Тогда ты меня поймешь!
Сэр Уолдо отделался какой-то шуткой, но внутри у него уже начинало подниматься нешуточное беспокойство. В голосе Джулиана был какой-то неподдельный восторг, который не был для него характерен. Сэр Уолдо никогда не считал своего молодого кузена способным отступаться от красивого личика, даже несмотря на такие явные неудобства, как, например, вульгарная тетушка и кузен, которого он сам же и назвал хлыщом. Лорд Линдет всегда придавал очень мало значения своему происхождению, но сэр Уолдо никогда тем не менее не видел, что его кузен братается со всеми подряд и считает приличным для себя водить компанию с теми людьми, о которых он сам был невысокого мнения. И совершенно невозможно было поверить в то, что он вдруг увлечется девушкой, – какой бы красавицей та ни была, – происходившей из тех социальных слоев, которые он всегда предпочитал избегать. Мысль о том, что для Линдета это всего лишь очередное легкое увлечение, в данном случае не выдерживала критики. Сэр Уолдо знал, что под внешним слоем легкомысленной веселости у его молодого кузена пролегала мощная жила совершенной серьезности. Лорд Линдет, несмотря на свой возраст, уже был человеком сильных, сформировавшихся принципов. Он мог, пожалуй, – хотя сэр Уолдо сомневался и в этом, – просто так поразвлечься в женской компании, но тогда не приходил бы в такое безумно-взволнованное состояние. Лелеять в себе какие-то ожидания без намерения их реализовать – это было не в его характере. Два-три раза в своей жизни он уже играл в любовь, даже ухаживал за предметами своей влюбленности, но эти увлечения постепенно ослабевали и в результате забывались безвозвратно. Он никогда не начинал волочиться за девушкой, достигшей возраста невесты, просто ради забавы. Его юношеские любовные приключения, возможно, были мимолетными, но он отдавался им всей душой.
– Мне понравился сквайр, а тебе? – лениво спросил Джулиан.
– Во всяком случае он лучше своей супруги!
– Клянусь богом, ты прав! В ней все искусственно, верно? Дочери ее еще ничего. Естественные и веселые. Впрочем, смотреть особо не на что. Мне кажется, что лучше всех там, – aufait de beaute, как сказала бы мама, – была рыжеволосая прелестница, у которой еще есть брат. Но это, так сказать, объективно, а лично мне больше нравятся такие, как, например, мисс Чартли. И родители у нее приятные люди! В них нет манерности, а есть что-то очень положительное… Не знаю, как сказать…
– Оттенок высокого качества? – предположил сэр Уолдо.
– Вот именно! – согласился Джулиан.
Через минуту он несколько раз зевнул, а потом впал в дремотное состояние.
Больше о мисс Вилд он не вспоминал ни тогда, ни во все последующие дни. И вид у него был такой, что совсем нельзя было заподозрить в нем сгоравшего от любви беднягу. Сойдясь с господином Грегори Эшем, при его содействии он погрузился в воодушевленные поиски хорошей верховой лошади. Подружился со старшим братом Джека Баннингхэма и сходил с ним на уток. Потащил своего кузена за двадцать миль смотреть какую-то мельницу, которая только разочаровала его. Словом, создавалось впечатление, что забавы и спорт его интересуют намного сильнее, чем очаровательные девушки. Сэр Уолдо, однако, не снял своих смутных подозрений в том, что в голове у его кузена совсем не то, что понравилось бы его матери. Но он задвинул эти подозрения в дальний уголок, надеясь на то, что заблуждается.
В среду, когда состоялось его знакомство с мисс Вилд на вечере в Степлзе, сэр Уолдо понял, что он вовсе не заблуждался.
Холл в Степлзе был огромным и величественным. Главная лестница поднималась вверх изящной спиралью. Только кузены препоручили свой шляпы и плащи напудренному лакею и собрались было услышать свое представление хозяевам дома, как вдруг на лестнице появилась сама мисс Вилд. Она легко стала сбегать вниз, но, увидев кузенов, остановилась и воскликнула:
– О! О, Господи, я и не знала, что гости уже стали прибывать! Я опоздала! Представляю, как надуется моя тетушка! Здравствуйте, лорд Линдет!
На дочь хозяев дома, которая была застигнута врасплох неожиданно явившимися гостями, мисс Вилд явно не тянула, что было заметно любому хорошему наблюдателю – не хватало естественности. Но если эту сцену рассматривать как выход, то получилось просто великолепно! Сэр Уолдо совсем не был удивлен, когда увидел, что у лорда Линдета перехватило дыхание. Он и сам подумал о том, что впервые в жизни видит такое ангельское личико, а ведь ему было больше двадцати трех лет и он уже был слишком зрелым для того, чтобы оставаться по-юношески впечатлительным.
Бархатные ленты украшали креповое платье небесно-голубого цвета. И эти ленты, и ткань были одинакового насыщенного цвета, но не ярче глаз Теофании, к которым и было приковано все внимание, обоих кузенов. Она грациозно стояла на лестнице, положив одну ручку в перчатке на балюстраду. Маленькие губы образовали милую улыбку и обнажили белые зубки. Образ девушки порадовал бы любое мужское сердце.
«О, боже мой! – подумал сэр Уолдо. – Попались мы!»
Выждав строго выверенную паузу, она продолжила свое плавное схождение с лестницы. Джулиан стоял неподалеку и зачарованно смотрел на нее. Он не сразу справился с первым потрясением, а когда все-таки справился, то бросился ей навстречу и проговорил, запинаясь:
– М-мисс Вилд! Вот… Наконец мы и встретились!
Она протянула ему руку и улыбнулась еще шире, от чего на ее нежных щечках образовались чудесные ямочки.
– Наконец? Но, по-моему, с тех пор, как я оторвала вас от вашей рыбалки, прошло не больше недели. Вы были так раздражены! Помнится, на вашем лице было такое выражение!
– Никогда! – смеясь, объявил он. – Такое выражение на моем лице появилось разве что на прошлой неделе в Мейноре. Впрочем, раздражение – это еще не то слово, чтобы описать мое состояние тогда!
Он рискнул чуть сжать ее ладошку, прежде чем отпустил ее. Он повернулся и представил ей своего кузена.
Сэр Уолдо сильно – и совершенно справедливо – подозревал, что Теофания нарочно поджидала их на верхней ступеньке лестницы, поэтому оказался способным оценить, с каким артистизмом она справилась со своей задачей.
Он поклонился ей, поздоровался и при этом строго контролировал себя. В его манерах была смесь учтивости с безразличием. Фанни, привыкшая к выражению по отношению к ней со стороны мужчин безоговорочного восхищения, была этим задета. Она не очень долго жила под крышей дома своего дядюшки в Портленд Плейс, но не тратила там времени зря. И это позволило ей сейчас же догадаться о том, что несмотря на свой высокий титул лорд Линдет – обыкновенное ничтожество по сравнению со своим великолепным кузеном.
Тронуть сердце Совершенного – пусть временно – это успех, которым может гордиться настоящая леди и который выгодно выдвигает ее из общего ряда женщин. А пробудить в нем длительную страсть – это было бы оглушительным, потрясающим триумфом! Хотя поговаривали, что на его счету немало любовных похождений, но речь всегда шла об уже замужних женщинах. А те романы, которые у него время от времени появлялись, заканчивались не скандалами, а убежденностью окружающих в том, что для него это было серьезно.
Выполнив скромный и сдержанный реверанс, Фанни подняла свои глаза к его лицу, окатив его открытым, невинным взглядом. До этого дня она видела его только издалека и теперь разглядела, насколько это привлекательный мужчина. Он был даже более элегантным, чем она подозревала. Но вместо того, чтобы показывать ей свое открытое восхищение, он смотрел на нее по большей мере с оживленным любопытством. Это ей очень не понравилось. Улыбнувшись лорду Линдету, она сказала:
– Отведу вас к тетушке, хорошо? Тогда она не будет на меня сердиться.
Миссис Андерхилл и не думала сердиться, хотя она была просто шокирована тем, что двое самых дорогих гостей вошли в дом вот так запросто, не удостоившись объявления об их прибытии. Когда уже после вечера она узнала от обиженного ее упреками лакея о том, что все было подстроено Теофанией, миссис Андерхилл была ошеломлена. Она воскликнула:
– Что они могли подумать?!
Лакей весь задрожал, а Фанни, проглотив все упреки в нарушении этикета, только засмеялась и объявила – на правах человека, три месяца прожившего в свете – что лорду Линдету и Совершенному как раз и не нужны были никакие скучные церемонии.
Лорд Линдет был слишком потрясен ее красотой, чтобы обратить внимание на то, что бесцеремонно взяв его за руку, она тем самым еще раз нарушила этикет. Что касается объявления о прибытии его и кузена, то на самом деле он бы только одобрил его. Сэр Уолдо, следовавший за молодой парочкой, готов был назвать бесцеремонность Фанни даже чем-то замечательным, если бы она обращалась на какого-нибудь другого молодого человека, а не на его кузена. Он ни в коей мере не нес ответственности за Джулиана, но он любил этого мальчика и отлично знал, что отпуская его с ним в Йоркшир, тетушка Линдет тем самым намекала на то, что надеется на надлежащий присмотр за единственным сыном. Лорда Линдета нужно было оберегать от попадания во всякие истории. До сих пор от сэра Уолдо не требовалось предпринимать каких-либо мер. Все было нормально. Однако, теперь… Теофании, несомненно, очень польстило бы, если бы она узнала о том, что сэру Уолдо достаточно было бросить на нее один-единственный взгляд, чтобы понять, что она представляет для Джулиана несомненную опасность.
Войдя в гостиную и осмотревшись по сторонам, сэр Уолдо понял, что вечер ему предстоит провести в том же обществе, что и на ужине у сквайра. Он приготовился к смертельной скуке, то есть именно к тому, что предсказывала сама хозяйка вечера.
– Нельзя же вызвать силой воображения тех людей, которых нет в природе. Даже если очень хочется, чтобы они были у тебя на вечере, – говорила мисс Андерхилл мисс Трент. – Миссис Миклби позаботилась о том, чтобы пригласить на свой вечер приличных людей со всей округи, черт возьми! Она-то, наверное, сейчас потирает руки и думает, что я приглашу к себе Шилботлов, или Тамбисов, или Ранглов! Ну, так вот – она жестоко ошибается!
Мисс Трент мягко напомнила о том, что Шилботлы очень приятные люди, но на это ей тут же было резко сказано:
– Приятные? Возможно! – Миссис Андерхилл сверкнула очами. – Но не светские! Господин Шилботл каждый день отправляется в Лидс на свою фабрику! Неужели вы думаете, что я его близко подпущу к лорду?! Может, вы еще посоветуете мне отослать открытку Баджерам?! Нет уж! Пусть уж лучше сэр Уолдо и его светлость испытают смертную скуку, чем отвращение! – Она погрузилась в мрачное молчание, но потом с надеждой проговорила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
– Я ничего не врал! И это правда, хотя сегодня я уже знаю о тебе намного больше, чем вчера! Уолдо, скажи-ка, не приходилось ли тебе как-нибудь выигрывать пять гиней за то, что ты положил на лопатки профессионального боксера во втором раунде? Говорят, это было на какой-то ярмарке.
– Боже правый! Каким образом эта история могла добраться до Йоркшира?! Что я тебе могу сказать? Было такое. Но учти: если твой новый безмозглый друг восхищается подобными глупостями, ты должен был сказать ему, что все это выдумки и чепуха!
– Как я мог сказать такое, если сам узнал об этой истории впервые? Я посоветовал ему подойти к тебе и узнать все из первых уст. Сегодня ему было неловко еще это сделать, но он все равно подойдет, будь к этому готов. Хотя бы в следующую среду, когда мы поедем в Степлз.
– Однако перед этим – задолго перед этим! – я отправлю тебя паковать чемоданы, адское создание!
– Только не это! Я забаррикадируюсь в «Короне», если ты посмеешь выкинуть меня из Брум Холла! Господи, ну подожди же ты среды, когда увидишь мисс Вилд! Тогда ты меня поймешь!
Сэр Уолдо отделался какой-то шуткой, но внутри у него уже начинало подниматься нешуточное беспокойство. В голосе Джулиана был какой-то неподдельный восторг, который не был для него характерен. Сэр Уолдо никогда не считал своего молодого кузена способным отступаться от красивого личика, даже несмотря на такие явные неудобства, как, например, вульгарная тетушка и кузен, которого он сам же и назвал хлыщом. Лорд Линдет всегда придавал очень мало значения своему происхождению, но сэр Уолдо никогда тем не менее не видел, что его кузен братается со всеми подряд и считает приличным для себя водить компанию с теми людьми, о которых он сам был невысокого мнения. И совершенно невозможно было поверить в то, что он вдруг увлечется девушкой, – какой бы красавицей та ни была, – происходившей из тех социальных слоев, которые он всегда предпочитал избегать. Мысль о том, что для Линдета это всего лишь очередное легкое увлечение, в данном случае не выдерживала критики. Сэр Уолдо знал, что под внешним слоем легкомысленной веселости у его молодого кузена пролегала мощная жила совершенной серьезности. Лорд Линдет, несмотря на свой возраст, уже был человеком сильных, сформировавшихся принципов. Он мог, пожалуй, – хотя сэр Уолдо сомневался и в этом, – просто так поразвлечься в женской компании, но тогда не приходил бы в такое безумно-взволнованное состояние. Лелеять в себе какие-то ожидания без намерения их реализовать – это было не в его характере. Два-три раза в своей жизни он уже играл в любовь, даже ухаживал за предметами своей влюбленности, но эти увлечения постепенно ослабевали и в результате забывались безвозвратно. Он никогда не начинал волочиться за девушкой, достигшей возраста невесты, просто ради забавы. Его юношеские любовные приключения, возможно, были мимолетными, но он отдавался им всей душой.
– Мне понравился сквайр, а тебе? – лениво спросил Джулиан.
– Во всяком случае он лучше своей супруги!
– Клянусь богом, ты прав! В ней все искусственно, верно? Дочери ее еще ничего. Естественные и веселые. Впрочем, смотреть особо не на что. Мне кажется, что лучше всех там, – aufait de beaute, как сказала бы мама, – была рыжеволосая прелестница, у которой еще есть брат. Но это, так сказать, объективно, а лично мне больше нравятся такие, как, например, мисс Чартли. И родители у нее приятные люди! В них нет манерности, а есть что-то очень положительное… Не знаю, как сказать…
– Оттенок высокого качества? – предположил сэр Уолдо.
– Вот именно! – согласился Джулиан.
Через минуту он несколько раз зевнул, а потом впал в дремотное состояние.
Больше о мисс Вилд он не вспоминал ни тогда, ни во все последующие дни. И вид у него был такой, что совсем нельзя было заподозрить в нем сгоравшего от любви беднягу. Сойдясь с господином Грегори Эшем, при его содействии он погрузился в воодушевленные поиски хорошей верховой лошади. Подружился со старшим братом Джека Баннингхэма и сходил с ним на уток. Потащил своего кузена за двадцать миль смотреть какую-то мельницу, которая только разочаровала его. Словом, создавалось впечатление, что забавы и спорт его интересуют намного сильнее, чем очаровательные девушки. Сэр Уолдо, однако, не снял своих смутных подозрений в том, что в голове у его кузена совсем не то, что понравилось бы его матери. Но он задвинул эти подозрения в дальний уголок, надеясь на то, что заблуждается.
В среду, когда состоялось его знакомство с мисс Вилд на вечере в Степлзе, сэр Уолдо понял, что он вовсе не заблуждался.
Холл в Степлзе был огромным и величественным. Главная лестница поднималась вверх изящной спиралью. Только кузены препоручили свой шляпы и плащи напудренному лакею и собрались было услышать свое представление хозяевам дома, как вдруг на лестнице появилась сама мисс Вилд. Она легко стала сбегать вниз, но, увидев кузенов, остановилась и воскликнула:
– О! О, Господи, я и не знала, что гости уже стали прибывать! Я опоздала! Представляю, как надуется моя тетушка! Здравствуйте, лорд Линдет!
На дочь хозяев дома, которая была застигнута врасплох неожиданно явившимися гостями, мисс Вилд явно не тянула, что было заметно любому хорошему наблюдателю – не хватало естественности. Но если эту сцену рассматривать как выход, то получилось просто великолепно! Сэр Уолдо совсем не был удивлен, когда увидел, что у лорда Линдета перехватило дыхание. Он и сам подумал о том, что впервые в жизни видит такое ангельское личико, а ведь ему было больше двадцати трех лет и он уже был слишком зрелым для того, чтобы оставаться по-юношески впечатлительным.
Бархатные ленты украшали креповое платье небесно-голубого цвета. И эти ленты, и ткань были одинакового насыщенного цвета, но не ярче глаз Теофании, к которым и было приковано все внимание, обоих кузенов. Она грациозно стояла на лестнице, положив одну ручку в перчатке на балюстраду. Маленькие губы образовали милую улыбку и обнажили белые зубки. Образ девушки порадовал бы любое мужское сердце.
«О, боже мой! – подумал сэр Уолдо. – Попались мы!»
Выждав строго выверенную паузу, она продолжила свое плавное схождение с лестницы. Джулиан стоял неподалеку и зачарованно смотрел на нее. Он не сразу справился с первым потрясением, а когда все-таки справился, то бросился ей навстречу и проговорил, запинаясь:
– М-мисс Вилд! Вот… Наконец мы и встретились!
Она протянула ему руку и улыбнулась еще шире, от чего на ее нежных щечках образовались чудесные ямочки.
– Наконец? Но, по-моему, с тех пор, как я оторвала вас от вашей рыбалки, прошло не больше недели. Вы были так раздражены! Помнится, на вашем лице было такое выражение!
– Никогда! – смеясь, объявил он. – Такое выражение на моем лице появилось разве что на прошлой неделе в Мейноре. Впрочем, раздражение – это еще не то слово, чтобы описать мое состояние тогда!
Он рискнул чуть сжать ее ладошку, прежде чем отпустил ее. Он повернулся и представил ей своего кузена.
Сэр Уолдо сильно – и совершенно справедливо – подозревал, что Теофания нарочно поджидала их на верхней ступеньке лестницы, поэтому оказался способным оценить, с каким артистизмом она справилась со своей задачей.
Он поклонился ей, поздоровался и при этом строго контролировал себя. В его манерах была смесь учтивости с безразличием. Фанни, привыкшая к выражению по отношению к ней со стороны мужчин безоговорочного восхищения, была этим задета. Она не очень долго жила под крышей дома своего дядюшки в Портленд Плейс, но не тратила там времени зря. И это позволило ей сейчас же догадаться о том, что несмотря на свой высокий титул лорд Линдет – обыкновенное ничтожество по сравнению со своим великолепным кузеном.
Тронуть сердце Совершенного – пусть временно – это успех, которым может гордиться настоящая леди и который выгодно выдвигает ее из общего ряда женщин. А пробудить в нем длительную страсть – это было бы оглушительным, потрясающим триумфом! Хотя поговаривали, что на его счету немало любовных похождений, но речь всегда шла об уже замужних женщинах. А те романы, которые у него время от времени появлялись, заканчивались не скандалами, а убежденностью окружающих в том, что для него это было серьезно.
Выполнив скромный и сдержанный реверанс, Фанни подняла свои глаза к его лицу, окатив его открытым, невинным взглядом. До этого дня она видела его только издалека и теперь разглядела, насколько это привлекательный мужчина. Он был даже более элегантным, чем она подозревала. Но вместо того, чтобы показывать ей свое открытое восхищение, он смотрел на нее по большей мере с оживленным любопытством. Это ей очень не понравилось. Улыбнувшись лорду Линдету, она сказала:
– Отведу вас к тетушке, хорошо? Тогда она не будет на меня сердиться.
Миссис Андерхилл и не думала сердиться, хотя она была просто шокирована тем, что двое самых дорогих гостей вошли в дом вот так запросто, не удостоившись объявления об их прибытии. Когда уже после вечера она узнала от обиженного ее упреками лакея о том, что все было подстроено Теофанией, миссис Андерхилл была ошеломлена. Она воскликнула:
– Что они могли подумать?!
Лакей весь задрожал, а Фанни, проглотив все упреки в нарушении этикета, только засмеялась и объявила – на правах человека, три месяца прожившего в свете – что лорду Линдету и Совершенному как раз и не нужны были никакие скучные церемонии.
Лорд Линдет был слишком потрясен ее красотой, чтобы обратить внимание на то, что бесцеремонно взяв его за руку, она тем самым еще раз нарушила этикет. Что касается объявления о прибытии его и кузена, то на самом деле он бы только одобрил его. Сэр Уолдо, следовавший за молодой парочкой, готов был назвать бесцеремонность Фанни даже чем-то замечательным, если бы она обращалась на какого-нибудь другого молодого человека, а не на его кузена. Он ни в коей мере не нес ответственности за Джулиана, но он любил этого мальчика и отлично знал, что отпуская его с ним в Йоркшир, тетушка Линдет тем самым намекала на то, что надеется на надлежащий присмотр за единственным сыном. Лорда Линдета нужно было оберегать от попадания во всякие истории. До сих пор от сэра Уолдо не требовалось предпринимать каких-либо мер. Все было нормально. Однако, теперь… Теофании, несомненно, очень польстило бы, если бы она узнала о том, что сэру Уолдо достаточно было бросить на нее один-единственный взгляд, чтобы понять, что она представляет для Джулиана несомненную опасность.
Войдя в гостиную и осмотревшись по сторонам, сэр Уолдо понял, что вечер ему предстоит провести в том же обществе, что и на ужине у сквайра. Он приготовился к смертельной скуке, то есть именно к тому, что предсказывала сама хозяйка вечера.
– Нельзя же вызвать силой воображения тех людей, которых нет в природе. Даже если очень хочется, чтобы они были у тебя на вечере, – говорила мисс Андерхилл мисс Трент. – Миссис Миклби позаботилась о том, чтобы пригласить на свой вечер приличных людей со всей округи, черт возьми! Она-то, наверное, сейчас потирает руки и думает, что я приглашу к себе Шилботлов, или Тамбисов, или Ранглов! Ну, так вот – она жестоко ошибается!
Мисс Трент мягко напомнила о том, что Шилботлы очень приятные люди, но на это ей тут же было резко сказано:
– Приятные? Возможно! – Миссис Андерхилл сверкнула очами. – Но не светские! Господин Шилботл каждый день отправляется в Лидс на свою фабрику! Неужели вы думаете, что я его близко подпущу к лорду?! Может, вы еще посоветуете мне отослать открытку Баджерам?! Нет уж! Пусть уж лучше сэр Уолдо и его светлость испытают смертную скуку, чем отвращение! – Она погрузилась в мрачное молчание, но потом с надеждой проговорила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55