Но этого никогда не будет, твердо решила она и сказала спокойно:
– Мне будет жаль всякого, кто будет иметь неосторожность угодить в сети Теофании. Кстати, это навело меня на мысль, которую я должна высказать вам, сэр! Скажите мне, сэр Уолдо, какого вы мнения о предстоящем походе в Кнарсборо?
– Слишком далеко и погода не благоприятствует: душно, – ответил он тут же, молчаливо соглашаясь со сменой темы. Ему показалось, что она незаметно вздохнула. Он сказал: – А вам хочется пойти?
– Признаюсь – очень хочется. Ваш кузен так описал нам всем Просачивающийся Ручей, что все тут же загорелись желанием увидеть его своими глазами. Фанни тоже. Потом лорд Линдет увлеченно рассказал нам также о диких, изрезанных скалах и пещере, которая когда-то была берлогой бандитов! Как только Фанни услышала про это, она тут же заявила, что туда непременно надо поехать.
Он улыбнулся.
– «Тайны Удольфо»?
– Вот именно! И должна заметить, что выглядит все очень романтично. Странно, не правда ли, что именно лорд Линдет, чужак здесь, рассказал нам об том?
– О, совсем нет! Люди привыкли не обращать внимания на то, что их окружает. «Чем ближе к тебе предмет, тем больше ты его презираешь», не так ли?
– Совершенно точно. Хоть бы это было не так далеко! Кажется, нам придется проехать не меньше шестнадцать миль?
– То есть тридцать две.
– Ничего подобного! Правильнее сказать: две поездки по шестнадцать миль каждая с длительным перерывом между ними. Надо будет подкрепиться и как следует отдохнуть, не так ли? А это уже совсем другое дело.
– И опять ошибаетесь, мисс Трент! Подкрепиться – согласен. Но вместо отдыха вы будете карабкаться по изрезанным скалам и утесам, а также исследовать пещеры. Если вам так уж необходимо отправляться туда, почему бы не сделать это в экипаже?
– Потому что ничто не заставит Фанни сесть в экипаж рядом со мной и пропустить все прелести дороги. Зачем? Когда она может скакать в седле, наслаждаясь широтой пространства и легким галопом? Если честно, то мне и самой не нравится идея с экипажем! Но не выдохнемся ли мы, сидя в седлах? Предел собственных сил мне известен, что же касается Фанни, то она просто неутомима. Такой выносливой девушки поискать! Думаю, доедем. К тому же в седле будет не так чувствоваться духота. Так что я умолкаю.
– В самом деле. Если ваша маленькая распутница не хочет трястись в экипаже, почему вы должны это делать, правда?
Она едва не задохнулась от негодования и строго сказала:
– Сэр Уолдо, вы забываетесь! Распутница! Да вам стоит только шепнуть своему кузену на ухо словечко, чтобы прекратить эту их связь!
– Дорогая мисс Трент, я беру свои слова обратно и желаю вам приятной поездки. Более того, я согласен поехать с вами.
Им обоим нравилось сидеть на террасе рядом друг с другом и говорить так. Мисс Трент не занималась самообманом и не отрицала этого. Но ее беспокоила все растущая привязанность к Совершенному. Она понимала, что это попахивает немалым риском. Здравый смысл подсказывал ей, что этой легкой связью с ней он просто пытается развеять скуку. Возможно, он думает, – ибо она была убеждена в том, что он не станет бездумно играть с женской привязанностью к нему, – что она уже выросла из того возраста, когда сердце зажигается даже от такого несерьезного флирта, который он осуществлял в отношении ее. И хотя в его глазах часто поблескивали смешинки, в них была также и определенная теплота, а в голосе – нотки искренности, которой трудно сопротивляться. Она вспомнила, как однажды, в минуту раздражения, ее тетушка сказала ей, что у нее слишком большие претензии и запросы. Внутренне усмехнувшись, она подумала о том, что ее бедная тетушка была бы в равной степени изумлена и напугана, если бы узнала о том, что ее племянница, отвергнув в свое время двух вполне подходящих кавалеров, решила остановиться теперь ни больше ни меньше, как на самом Совершенном.
Позволить себе проникнуться к нему нежностью – шаг фатальный. Лучше всего было бы вообще избегать его общества. Но поскольку это при данных обстоятельствах было невозможным, она решила держаться с ним с дружелюбной прохладцей. Поэтому она сказала со всем хладнокровием, на которое была способна:
– Да, с вашей стороны это было бы очень любезно и, главное, разумно. Ваше присутствие будет отвлекать Фанни от лорда Линдета гораздо эффективнее, чем мое.
– О, я отправляюсь в поход совсем по другой причине, – сказал он.
Она сдвинула брови и холодно поинтересовалась:
– В самом деле?
Обезоруживающе сверкнув глазами, он пояснил:
– Четыре – более благоприятное число, чем три, вам не кажется?
Она согласилась с этим, но не смогла сдержать дрожи губ. Сэр Уолдо заметил это проявление ее чувств и правильно его разгадал. Он тут же стал распространяться о преимуществах наличия в поездке второго джентльмена. Некоторые его аргументы были таковы, что мисс Трент никак не могла оставаться холодно-бесстрастной, несмотря на все свои усилия. Эта атака на ее крепость была неожиданно прервана появлением на сцене Теофании. Пританцовывая, она вошла на террасу. По одну ее руку был Джулиан, по другую – Кортни. Она объявила, что количество участников похода увеличилось еще на два человека.
– Мы уговорились между собой отправиться в Кнарсборо в пятницу! – сообщила она, вся светясь от восторга. – Это будет настоящая светская кавалькада! Благородный поезд! Будет так здорово! С нами должны поехать Лиззи Коулбатч и Кортни тоже. И вы, сэр Уолдо, не возражаете?
Это было сказано так мило, с такой трогательной улыбкой, что сэр Уолдо еще раз отметил про себя: нет ничего удивительного в том, что Джулиан смотрит на нее со слепым восхищением.
Он ответил:
– Разумеется, не возражаю. Поеду с удовольствием!
– Мисс Коулбатч?! – воскликнула застигнутая врасплох Анцилла. – Фанни, не думаю, что леди Коулбатч позволит ей отправиться с нами.
– Еще как позволит! – со смехом объявила Фанни. – Линдет и Кортни уже уговорили ее, сказав, что с нами поедешь ты, милая дуэнья!
– Да, но я не это хотела сказать, – возразила Анцилла. – Мисс Коулбатч ненавидит жаркую погоду, и я подумала, что ее мать могла удержать ее от этой поездки. Вы хоть объяснили мисс Коулбатч, на что она дает согласие?
Ей прояснили и этот вопрос, но ей все равно это не очень понравилось, несмотря даже на положительную санкцию самой леди Коулбатч, которая делала возражения мисс Трент совершенно излишними. Леди Коулбатч была праздной, добродушной женщиной, которая легко позволяла своим детям пренебрегать ее материнским словом. Но Анцилла-то хорошо знала, как быстро вянет Элизабет на жаре. Представив, что может из всего этого получиться в походе, она даже пожалела о том, что он вообще состоится. Кортни заверял ее, что все будет в порядке, так как они пустятся в путь очень рано и до полудня уже достигнут места назначения. А Теофания со смехом сказала, что Лиззи не любит жару только потому, что у нее от высокой температуры краснеет кожа.
Затем трое молодых участников похода принялись обсуждать маршрут, который следовало избрать, время сбора, а также сравнительные достоинства различных постоялых дворов в Кнарсборо. Джулиан приглашал друзей воспользоваться гостеприимством «Короны» или «Колокола», а Кортни говорил, что не может быть ничего лучше «Гнедой Лошади».
– Ну, как хотите, – сдался наконец Джулиан. – Вы лучше меня знаете эти вещи. Может, позовем с собой мисс Чартли? Как вы думаете, она заинтересуется?
– Пейшенс? О, Господи, нет! – воскликнула Фанни. – С чего это вдруг у вас появилась такая идея?
– Вам кажется, что она не проявит к этому интереса? Но ведь она отлично держится в седле и, кроме того, любит исследовать всякие древние места, как она мне рассказывала.
– Рассказывала? Когда? – спросила сурово Теофания.
– В Киркстолле. Когда мы гуляли среди развалин. Она знает почти так же много, как и ее отец. Давайте позовем ее с собой!
Мисс Трент непроизвольно сжала кулачки, да с такой силой, что ногти врезались в кожу. Это было иррационально, но ни в какой мере не сочувствуя ревности Теофании, она боялась надвигающейся бури. Поскольку Кортни был, наверно, единственным молодым человеком, достигшим возраста жениха, привязанности которого Теофания не желала и не добивалась, она с легким сердцем согласилась на участие в походе мисс Коулбатч, но она не могла допустить, чтобы ее собственный кавалер уделял хоть крупицу своего внимания другой девушке. Это пробуждало буйного демона ревности в ее груди.
Глядя в упор на Джулиана с ледяной усмешкой, которая хорошо была известна ее близким, она спросила:
– Зачем? Она вам так нравится?
На его лице отразилось легкое удивление.
– Да, конечно… Разумеется, она мне нравится! Она всем нравится. Очень милая девушка…
– Что ж, если вам нравятся серые мышки… – пожав плечами, раздраженно проговорила Теофания.
– Серые мышки? – переспросил Джулиан, не сразу поняв. – Нет, мне кажется, она совсем не такая. Да, она очень мягкая и легко поддается убеждению, но отнюдь не скучная! И ума ей не занимать!
– О, она просто кладезь различных достоинств! Все самые лучшие человеческие качества, которые только можно придумать, сосредоточены в ней! Лично я считаю ее абсолютно неинтересной девушкой, общение с которой навевает смертельную тоску, но это мое мнение, оно, конечно, не имеет никакого веса! Конечно, конечно! Обязательно пригласите ее. Рискну предположить, что она расскажет вам всю историю Просачивающегося Родника с самого дня его рождения!
Даже Джулиан разглядел в этих словах что-то нехорошее. Даже ему удалось понять, что эта улыбка не больше чем маска. Мисс Трент заметила отражение внутреннего потрясения на его лице и решила, что просто не имеет права допустить, чтобы ее подопечная раскрылась еще больше. Она сказала спокойно:
– Боюсь, вам нет смысла приглашать мисс Чартли, сэр. Я совершенно точно знаю, что ее матушка не разрешит ей отправиться с нами в столь длинный и утомительный поход. Честно говоря, я уже начинаю думать, что, может быть, и нам отказаться от него?..
Это был точно рассчитанный ход. Мнимое отступничество мисс Трент тут же попало в центр всеобщего внимания и встретило резкий отпор. Мисс Чартли была немедленно забыта, ибо все бросились укорять мисс Трент в малодушии и потребовали от нее взять свои слова обратно. Тем самым инцидент был приглушен. А когда Джулиан уже собирался со своим кузеном покинуть Степлз, Теофания нашла его и объяснила в спокойной обстановке причины своей неадекватной реакции на его предложение относительно дочери священника. Оно вполне удовлетворило молодого лорда и даже больше того: она с таким смирением и раскаянием признала свою ошибку, что ему безумно захотелось заключить ее в свои объятия и расцеловать!.. Он до конца осознал, какую провоцирующую роль сыграло бы присутствие среди них Пейшенс Чартли. И даже не столько это, сколько постоянное обращение к ней как к некоему идеальному образцу. Раскаяние Фанни было столь полным и смиренным, что к моменту отъезда из Степлза он уже заверил ее в том, что никто не собирается упрекать ее за несдержанность и, более того, ему совершенно все равно, отправится мисс Чартли с ними в Кнарсборо или нет.
По дороге домой он смотрел на своего старшего кузена и подозревал, что в мозгу у него вертятся какие-то нехорошие мысли относительно происшедшего инцидента. Основываясь только на этом подозрении, Джулиан всячески старался развеять эти мысли. И ведь сэр Уолдо ни словом не заикнулся на эту тему. Но он этим и был подозрителен Джулиану, который считал, что его кузен намеренно избегает этой темы.
Немного запинаясь от волнения, Джулиан проговорил:
– Наверно, тебе показалось несколько странным, что мисс Вилд… не выразила желания, чтобы мисс Чартли присоединилась к нам в пятницу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55