Проще всего было продолжать поиски наверху, и я решил поступить именно так.
И сразу же сорвал куш. Покрытая пестрым ковриком лестница вела в другой коридор, в правой стене которого была слегка приоткрытая дверь. Я заглянул в щелку и увидел кабинет, заставленный книжными шкафами. Тут был и письменный стол, и кожаный диван, и бар, и шкафчик с картотечными ящиками. Сидевший за столом утомленный человек смотрел на дверь горящими глазами, но ничего не видел, поскольку был погружен в глубокие раздумья. Наверное, это и был Фермер Агрикола. Коренастый, толстощекий, лет пятидесяти с небольшим, надменный, как и всякий человек, наделенный богатством и властью. Скорее всего это и был хозяин дома.
Я отпрянул, прежде чем он успел заметить меня, и принялся собираться с мыслями и набираться храбрости. И того, и другого было совсем мало, но я все же попытался возвести из них шаткое сооружение, призванное в отсутствие характера стать мне опорой. Я простоял в коридоре три или четыре минуты, бесшумно набирая в грудь побольше воздуха и так же бесшумно выдыхая его. До меня доносились мерзкие звуки, извлекаемые из пианино милой девушкой. В конце концов я заставил себя пошевелиться, двинулся вперед, толчком распахнул дверь и, чеканным шагом войдя в кабинет, остановился прямо в той точке, куда был устремлен сердитый взгляд хозяина дома.
— Мистер Агрикола, — затараторил я, — меня зовут Чарли Пул, и я должен поговорить с вами, потому что вы совершаете ужасную ошибку.
Он не шелохнулся. На лице его не было и тени удивления. Он просто сердито смотрел на меня, будто я стоял тут уже несколько часов, и это начинало ему надоедать.
Или он с первой минуты знал, что я здесь. Может, у меня за спиной сейчас стоит человек, ждущий только кивка его массивной головы?
— Мистер Агрикола, — повторил я и быстро повернул собственную голову.
Но за спиной никого не было, и я опять взглянул на хозяина. — Мне надо поговорить с вами, мистер Агрикола.
Никакой реакции.
В мозгу у меня зашевелилось подозрение. Жуткое подозрение.
— Мистер Агрикола? — позвал я.
Потом пошел вперед, пересек комнату. Агрикола не следил за мной глазами. Он по-прежнему сердито смотрел на дверь.
По спине у меня побежали мурашки, и холод тут был совсем ни при чем. Я даже начал слегка клацать зубами.
— Мистер... — проговорил я. — Мистер...
Комната была освещена довольно тускло. Даже весьма тускло. Толстые шторы на окнах задерживали почти все солнечные лучи, превращая яркое золото в бледную бронзу, а остатки света, казалось, поглощала тяжелая и громоздкая мебель, составлявшая убранство кабинета. Лишь устремленные на дверь глаза Агриколы грозно поблескивали в полумраке Я обошел стол, приблизился к Агриколе и увидел, что рукоятка ножа, торчавшего у него в спине, зацепилась за спинку кресла, не давая телу упасть. Создавалось впечатление, что Агрикола стоял возле стола, когда его пырнули, после чего он рухнул в кресло и повис на зацепившейся за спинку рукоятке ножа в последнем припадке бессильной ярости.
Это был первый труп, который я видел не по телевизору. Поэтому не знаю, долго ли я простоял возле него, завороженный, будто птичка, глядящая на змею, видом ножа, пронзившего в поддерживавшего тело. Знаю только, что даже не шелохнулся, когда от двери донеслось:
— Эй!
Потом я вздрогнул, очнулся и, повернув голову, увидел, как человек со сломанным носом вытаскивает из кобуры пистолет. Я поднял руки повыше и сказал.
— Не стреляйте.
Человек прицелился в меня, но стрелять не стал, а вместо этого заявил:
— Он у меня на мушке, мистер Агрикола.
— Уф-ф-ф, — вздохнул я, не зная, как бы поосторожней сообщить ему новость.
Но никакого сообщения не понадобилось. Этот кривоносый, конечно же, разбирался в покойниках куда лучше меня. Во всяком случае, ему понадобилось гораздо меньше времени, чтобы уразуметь, что один из них находится в этой комнате.
— Ого! — произнес он и добавил:
— Ну что ж, приятель...
— Это не я! — вскричал я.
И зря старался.
* * *
— Не шевелись, — велел кривоносый. Его пистолет, казалось, призывал меня к тому же.
Я не шевелился. Я стоял на месте, подняв руки над головой, и гадал, что же теперь будет. Руки мои почти сразу устали, да и кривоносый вовсе не просил меня их поднимать, но я не хотел искушать судьбу. Поэтому просто стоял, потел и улыбался, будто наглядное пособие на лекции Дейла Карнеги.
Кривоносый отступил на несколько шагов и оказался за дверью, в коридоре. Не сводя с меня глаз, он позвал:
— Тим! Эй, Тим!
Откуда-то сразу донесся ответный клич, прозвучавший с вопросительной интонацией.
— Поднимись-ка на минутку! — крикнул кривоносый.
Я услышал скрежет раздвижных дверей внизу, а потом — чистый прекрасный голосок:
— Кларенс, что там у вас случилось?
Кривоносый, родители которого, похоже, были никудышными провидцами, если нарекли его Кларенсом, закричал в ответ:
— Все в порядке, мисс Алтея, ничего не случилось.
Кто-то тяжело затопал по покрытым ковром ступеням лестницы. Я надеялся, что это шаги Тима, а не мисс Алтеи: милым юным девушкам не пристало так топать.
Да, это был Тим, белокурый красноносый шофер. Теперь, после подъема по лестнице, он стал еще и краснощеким, но румянец вмиг сошел с его лица и даже с кончика носа, едва он увидел своего работодателя.
— Господи, что случилось? — проговорил Тим.
— Этот птенчик убил мистера Агриколу, — ответил Кларенс.
Я покачал головой, не опуская рук, и сказал:
— Когда я вошел, он уже был мертвый.
— Господи, — пробормотал Тим.
— Так дело не пойдет, — сказал мне Кларенс. — Его мог уделать только ты.
— Нет. Правда, нет.
Кларенс покачал головой с таким видом, будто сожалел о моей умственной отсталости.
— В доме больше никого нет, — сказал он. — Только я, Тим, кухарка Руби и мисс Алтея. И все мы были внизу.
— А эти двое в черной машине? — ответил я. — Она только что отъехала.
Может, они его и убили?
Кларенс опять покачал головой.
— Сейчас я тебе докажу, что так дело не пойдет, — заявил он. — Как ты ни старайся, ничего не получится. Мистер Агрикола спустился вниз вместе с теми двумя парнями, а после их отъезда опять поднялся к себе. Мы все это видели.
Тим, так и не оправившийся от потрясения, вдруг вздрогнул и, кивнув, сказал:
— Совершенно верно. Он подходил к двери комнаты, в которой мы сидели.
Все трое.
— Стало быть, это твоих рук дело, — подытожил Кларенс.
Я-то знал, что это не моих рук дело, однако слова Кларенса звучали очень убедительно.
— Почем вы знаете, что в доме больше никого нет? — спросил я. — Если я сумел сюда проникнуть, почему этого не могли сделать другие люди?
— Ну-ну, — обронил Кларенс.
Внезапно в дверях появилась мисс Алтея.
— Что случилось? — спросила она. — В чем дело? Кларенс? Папа?
Я оказался прав: глаза были синие. Кроме того, сейчас они были вытаращены.
Из всех людей, живущих на Земле, именно мисс Алтею мне больше всего хотелось убедить а своей невиновности. Стараясь говорить как можно искренне и проникновеннее, я сказал ей:
— Это не моих рук дело.
Тим и Кларенс тем временем пытались выставить ее вон из комнаты, но девушка отказывалась уходить.
— Папа! Папа! — воскликнула она, глаза ее при этом раскрывались все шире и шире.
— Руби! — взревел Кларенс. — Поднимись и забери мисс Алтею!
В этот миг мисс Алтея вскрикнула и упала в обморок.
Я по-прежнему знал, что никого не убивал, но не мог избавиться от ощущения, что именно я каким-то образом стал причиной всех этих неприятностей и треволнений, из-за которых чувствовал себя вконец растерянным и вообще по-дурацки. Я стоял с затекшими руками и страдальческой миной, и меня переполняло отчаянное желание очутиться где-нибудь подальше отсюда.
Я бы даже согласился попасть на заднее сиденье той черной машины, если бы мог такой ценой выбраться из этого дома.
Минуты две или три в комнате продолжалась суматошная возня. Тим поволок мисс Алтею прочь. Появилась Руби, но тотчас убежала приводить мисс Алтею в чувство. Потом вернулся Тим. И все это время черное дуло пистолета в руке Кларенса смотрело прямо на меня.
— Обыщи его, — велел кривоносый красноносому.
— Клянусь, я не убивал, — сказал я.
— Ну-ну, — ответил Кларенс. — Мы это уже проходили, помнишь?
Тим зашел мне за спину и принялся шарить по карманам, извлекая содержимое и раскладывая его на столе. Добра было негусто: бумажник, ключи, пачка «пэл-мэл», картонка со спичками, двадцать три цента серебром да бумажные салфетки.
— Ну, что нам скажет бумажник? — поинтересовался Кларенс.
— Можно мне опустить руки? — поинтересовался я.
— Валяй.
Я опустил руки и сказал:
— Благодарю вас.
Тем временем Тим раскрыл мой бумажник.
— Его зовут Чарльз Роберт Пул, — сказал он. — Проживает в Бруклине.
— Пул? — Кларенс взглянул на меня с вновь проснувшимся любопытством. Ты — тот самый племянничек, который заправляет в баре?
— Да. Я пришел...
— Ну кто бы мог подумать, — проговорил Кларенс. — А ты не робкого десятка, малыш. Ума у тебя маловато, но смелости хоть отбавляй.
— Послушайте, — в отчаянии воскликнул я, — я правда не...
Тим оборвал меня, обратившись к Кларенсу:
— Может, вызвать блюстителей закона?
— Нет, — ответил тот. — Если это племянничек, он слишком много знает.
Мы не можем допустить, чтобы он разговаривал с полицейскими.
Тим замахал руками.
— Я об этом знать ничего не желаю! Я шофер, только и всего. Вот кто я такой. Я ничего ни о чем не хочу знать.
— Конечно, — отозвался Кларенс и сказал мне:
— Суй свое барахло обратно в карманы.
Я рассовал свои пожитки по карманам. Меня так и подмывало спросить Кларенса, что он задумал и как намерен поступить, но я не стал задавать этот вопрос, потому что боялся получить ответ. Нет уж, лучше помолчу.
Кларенс снова попятился вон из комнаты и взмахнул пистолетом.
— Пошли, — сказал он.
— А как мне быть с мистером Агриколой? — осведомился Тим.
— Оставь его. Позвони мистеру Гроссу и скажи, что Фермер купил ферму.
Ты понял? Фермер купил ферму.
— Фермер купил ферму, — откликнулся Тим.
— Его номер в записной книжке на столе, — сказал Кларенс.
— Хорошо, — ответил Тим.
Я тем временем вышел в коридор. Кларенс вновь сосредоточил на мне все свое внимание.
— Пошел вниз, ты! — велел он.
Я возглавил шествие, и мы двинулись по лестнице.
— Позвольте мне объяснить... — начал я и умолк, поскольку подумал, что сейчас он меня перебьет. Но Кларенс не вымолвил ни слова, и я продолжал свою речь:
— Я не убивал мистера Агриколу, правда, не убивал. Вы только взгляните на меня и сразу увидите, что я не из тех, кто способен на такие дела. Я хотел только поговорить с...
— Направо.
Мы были уже внизу. Я повернул направо и пошел в сторону кухни.
— ...мистером Агриколой о том, что происходит и почему кто-то хочет убить меня, хотя я ничего не сделал. Кто-то где-то дал маху, и я хотел только поговорить с мистером Агриколой.
— Вон в ту дверь, — сказал Кларенс.
Я открыл дверь и вышел на солнышко. Черный асфальт, безлюдье и тишина навели на мысли о расстрельной бригаде.
— К сараю.
Я подошел к сараю.
— Зачем бы я стал его убивать? Богом клянусь, я не стал бы его убивать.
Я не стал бы никого убивать, — верещал я. — Зачем мне причинять зло мистеру Агриколе? Я просто хотел, чтобы он не приказывал тем двум парням убивать меня. Что мне проку от...
— Он не мог этого сделать, — сказал Кларенс. — Он выполнял приказ, как и все остальные. Открывай дверь и заходи внутрь.
Я потянул на себя двери сарая, которые при этом заскрипели и застонали, и вошел. Внутри было темно и стоял затхлый дух.
— Чей приказ? — спросил я.
— Неважно, — ответил Кларенс. — Ступай вперед.
Сарай не был приспособлен ни для каких нужд. Пустые стойла, пустые закрома, голые гвозди в стенах, пустой чердак над головой. Сквозь щели в стенах пробивались солнечные лучи, наполняя сарай тусклым неверным светом, похожим на тот, который видишь, когда плаваешь под водой в какой-нибудь лагуне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26