Я не могла сказать «нет» после такого великолепного секса. И вообще, не этого ли я хотела все время, пока он жил у Аллочки? Хватит уж показывать свою гордость.
Напоказывалась. Настрадалась. Зачем страдать и рыдать в подушку, когда можно этого не делать?
Он отвез меня до дома, поцеловал в щечку и отъехал, обещая позвонить вечером. Теперь-то уж я точно не буду бросать трубку. В любом случае - мне необходимо быть в курсе развития событий, не касающихся личной жизни.
Дома ждал кот, во время моих отъездов остающийся на попечении соседей, которые заходят к нему по три раза в день. К сожалению, соседи не могут взять Ваську к себе, так как у них проживает шестьсот змей. Все, кроме двух «охранников», обитают в террариумах, но я подозреваю, что если бы мой кот увидел только эти террариумы, с ним случился бы инфаркт.
Татьяна, главная змеиная мама, в свое время начинала этот бизнес вместе с братом. Брат, бывший военный, служил в Туркмении и там от нечего делать занялся ловлей змей. Потом времена изменились, армейская карьера да и вся армия приказали долго жить, а навыки и связи остались. И брат решил таким образом зарабатывать себе на жизнь. Сестра подключилась к семейному подряду, и через какое-то время ее квартира превратилась в один большой террариум. Появились постоянные заказчики: кто-то брал кожу, кто-то яд (для этих целей змеи и разводились дома), а для зоопарков Татьянин брат вылавливал пресмыкающихся в природных условиях. У родственников появились клиенты в США, Швеции, Германии.
От Татьяны ушел муж, не выдержав конкуренции со змеями, сын и дочь тоже не горели особым желанием жить с такими соседями. Но разведение пресмыкающихся дало маме возможность купить детям по квартире и их обставить.
Теперь дети живут отдельно, но регулярно ходят к маме попрошайничать. Бывший тоже иногда появляется - пожаловаться на очередную жену и попросить на бутылку. Татьянин же брат два года назад умер от цирроза печени. Вот ведь жизнь человеческая - змеиный яд не брал, а зеленый змий достал…
После смерти брата у Татьяны возникла проблема: кто будет ей помогать с тварями? Ведь она же иногда возит товар на реализацию, присутствует на каких-то выставках. Более того, в ней проснулся зуд к путешествиям. И чего не ездить, если средства позволяют? Уже все есть, куда-то же надо тратить деньги? Отказываться от путешествий Татьяна не желала.
И тут ей помогла я.
Квартира досталась мне в наследство от тетки. У тетки была подруга, Ольга Петровна, у которой на старости лет тоже проснулся зуд к путешествиям. Ольга Петровна обменяла трехкомнатную квартиру, в которой осталась прописана одна после смерти мужа, на крохотную однокомнатную «хрущобу» и все деньги потратила на то, чтобы посмотреть мир. Ее дети, рассчитывавшие получить квартиру, где они родились, но из которой выписались, в наследство, теперь с матерью не разговаривают. Им было не понять, почему та вдруг на старости лет понеслась покорять Европу, а потом еще и Японию, и не думает о том, что оставить после себя детям. Однако.
Ольга Петровна предпочла поругаться с детьми и хоть на старости лет пожить в свое удовольствие. Но деньги у нее подходили к концу. Она как-то позвонила мне после очередной моей статьи, которые она все читает, и спросила, не могу ли я подсказать ей хоть какой-то способ заработать деньги на путешествия. Ольга Петровна была готова и на нелегальный. Спрашивала, не окажет ли ей содействие кто-то из героев моих репортажей. Через месяц у Татьяны умер брат.
И я их познакомила.
Они сошлись во всем, кроме отношения к змеям. Ольга Петровна так и не смогла их полюбить, как любит Татьяна. Но подруга моей тетки вскоре перебралась жить к моей соседке, так как это было удобнее, и теперь они вместе ухаживают за своими пресмыкающимися, а на заработанные деньги по очереди колесят по миру. В мое отсутствие они кормят моего кота.
Все довольны.
Но кот все равно обижается, когда меня долго нет, и мне приходится его ублажать сырым мясом, чтобы простил загулявшую хозяйку.
- Эх, Василий, если бы ты знал, что тут со мной приключилось, - сказала я, почесывая четвероногого друга за ухом, после чего направилась к компьютеру. Мне требовалось к завтрашнему утру подготовить статью - о вывозе отечественных презервативов за рубеж.
***
На следующий день с утра поехала в редакцию, сдала статью нашей главной - Виктории Семеновне, потом поведала ей более подробно, чем было изложено на бумаге, о том, как наши люди (и бывшие наши) промышляют в Финляндии. В статье можно рассказать далеко не все, что удается выяснить во время интервью, о чем Виктория Семеновна прекрасно знает. Она сама иногда советует мне убрать тот или иной абзац - если я уж слишком разошлась, в особенности в отношении властей.
Но Виктории Семеновне всегда хотелось услышать все детали, даже самые кровавые, которые я, чтобы особо не пугать читателей, в статьи не вставляю. Иногда информацию нельзя включить, чтобы потом официальные и неофициальные органы (вернее, их представители), узнавшие себя, не беспокоили.
Однако в последнее время у нашей главной появился бзик - подавай ей в каждой статье «изюминку». Хотя, наверное, она права: надоели читателям и сенсационные, и просто жуткие преступления. Приелись, потеряли актуальность, люди сыты по горло расчлененкой, так что приходится все время выискивать что-нибудь «этакое», но практически каждый раз я все равно слышу: "Юля, я же просила побольше кровушки!
Чтоб читателя до печенок пробрало, нервишки пощекотало! И где секс? Где секс, спрашиваю?
Ну и что, что ты криминальный обозреватель?
Хочет народ секса - давай его в репортаж. Ты послушай, что Новиков говорит". У нашего медиамагната по этому делу вообще пунктик, и он почему-то считает, что уж если он такой озабоченный, то и «народ» тоже. Хотя «народ» выпускаемую холдингом эротику берет на «ура», и передачи этой направленности имеют самый высокий рейтинг. Может, я чего-то не понимаю? Но мне все-таки кажется, что от кровавых криминальных новостей с эротическим уклоном нормального читателя должно просто тошнить.
Я поведала старой лесбиянке про Финляндию, про встречу с Серегой, про роман с которым она знала и не одобряла (скажу сразу, что на меня она сама никогда не претендовала), про наше посещение гостиницы и убедительную просьбу ко мне про нее не писать.
- Если тебе дадут фактуру по металлу и оружию - это здорово. В особенности из первых рук, - Виктория Семеновна рассмеялась своим хриплым от постоянного курения «беломора» смехом.
Вообще наша главная здорово напоминает мужика - во всем. Рост у нее - метр восемьдесят, плечи широченные, ноги здоровенные - такими хребет слону переломить можно, размер она, наверное, носит шестидесятый, причем не имеет никаких комплексов. В юбку облачается лишь иногда, предпочитая брюки со свитерами навыпуск. Волосы не красит, седины не стесняется, морщины никакими «нивеями-визаж» не выводит, маникюр не делает, глаза не подводит, только слегка подкрашивает губы. И от нее всегда разит табачищем. «Беломор» у Виктории Семеновны заменяет духи. Но ведь у каждой женщины должен быть свой запах, не правда ли?
А Виктория Семеновна от рождения - женщина. У нее даже сын есть, с которым она, правда, не поддерживает отношений.
Медиамагнат же - холеный мужик в костюмчиках от "Хуго Босс", благоухающий то одним, то другим одеколоном. Почему так получается - не знаю. Возможно, подстраивается под вкусы очередной блондинки. Или таким образом меняет имидж. А вообще роста он среднего, внешность изначально (до знакомства с профессиональными стилистами) была самой заурядной, начал лысеть, что тщательно скрывает. Не было бы бабок, пил бы пиво на каком-нибудь районном «пьяном» углу и ничем не выделялся среди тамошних аборигенов, звался Кирюхой и стрелял бы десятки на опохмелку. Но бабки есть - и есть их высочество Кирилл Александрович, медиамагнат. Так и хочется сказать нехорошее слово. Или даже выражение.
Пока мы с главной сидели у нее в кабинете и она смолила очередную «беломорину», а я пила кофе, у меня зазвонила трубка. Я извлекла ее из сумки и ответила.
- Юля, это Андрей, - представился давний знакомый из органов, время от времени подкидывающий мне информацию для статеек. - У нас тут трупешник интересный нарисовался. Не желаешь взглянуть?
- У тебя в кабинете, что ли, лежит? - засмеялась я.
- Не угадала, - сказал Андрей.
- Вы наконец переехали в новое здание, и там есть свой морг. И я теперь при желании смогу приезжать прямо к вам, а не глазеть на них в ресторанах, барах и прочих злачных местах, куда ты меня обычно приглашаешь не поужинать, а насладиться кровавым зрелищем?
- Опять не угадала. Труп на выезде из города.
В первое мгновение я застыла на месте, не зная, что сказать. Почему-то вспомнилась девушка из Серегиного багажника. Хотя она ведь не на выезде должна быть… И почему это она мне вспомнилась?
- Юлька, ты на машине? - тем временем жалобно-просяще спросил Андрей, и я поняла: звонит он из корыстных интересов. Я сотрудникам органов - средство доставки к месту происшествия, они мне - фактуру для статьи или телерепортажа.
- Опять бензина нет?
- Нет. И машина сломалась, - вздохнул Андрюха.
- Ладно, сейчас заеду. Я в редакции, так что тут недалеко.
- Да я знаю: уже звонил тебе домой, а потом твоим соседкам.
"Ишь как приперло", - подумала я, но в самом деле тут же собралась ехать и оказывать посильную помощь сотрудникам органов. Не исключала, что их помощь в скором времени понадобится и мне. Виктория Семеновна напутственно сказала, чтобы я "снимала и фотографировала побольше и посмачнее, а то народ кровушку любит", активно суетящихся ментов не надо, их народу хватает, но парочку слов лично об Андрее обязательно надо будет тиснуть и молвить в эфире, чтобы не забывал подкидывать информацию.
- Он и так не забудет. Какая еще идиотка станет для него работать бесплатным такси? Меня уже все его коллеги знают.
- Вот и прекрасно. Личный контакт - прежде всего, - заявила Виктория Семеновна и меня перекрестила.
Знала бы она, как мне будет нужно любое благословение…
***
Вместе с Андреем ко мне в машину забралось еще двое молодых мужиков (подвинув Пашку с видеокамерой), выразивших искреннюю благодарность журналистской братии, в особенности ее отдельным представительницам. Меня любовно назвали певицей расчлененки, барракудой диктофона, рекламным агентом трупного запаха и серной кислоты, ну и, конечно, акулой пера.
Перед серым зданием, из которого Андрея с коллегами переселяют уже года три, на приколе стоял служебный «уазик». Эту картину мне доводилось видеть практически каждый раз, когда я забирала, привозила или просто навещала Андрея.
Из-под капота, как и обычно, торчал тощий зад сержанта-водителя - неотъемлемая часть местного пейзажа. Мне давно хотелось его заснять для телепрограммы или, по крайней мере, сфотографировать и дать с очерком о буднях служивых людей, правда, еще больше хотелось поддать под этот зад коленом. Как выяснилось, не только мне, а всем коллегам Андрея, и они уже не представляют родное здание без тощего сержантского зада под капотом. Не торчит зад - сразу кажется, что чего-то не хватает в пейзаже, как однажды признался мне приятель, только просил не цитировать.
Внутрь на этот раз я не заходила, но не могу не отметить: управление, где прилагает свои таланты Андрей, выглядит очень своеобразно.
Хотя в Питере землетрясений отродясь не бывало, создается такое впечатление, что одно определенное место все-таки тряхануло, так как с разных стен и потолка отвалилось немало кусков. Сотрудники, работая в чрезвычайных условиях, выработали свою тактику общения с подследственными и свидетелями, дававшую неплохие результаты. Их обычно сажали как раз под то место, откуда должен был упасть следующий кусок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54