65
Джимми Малыш ждет, когда по местному радио начнут передавать новости.
Репортерша скороговоркой сообщает, что движение по 78-му шоссе перекрыто сразу за Сан-Паскаль-роуд из-за дорожно-транспортного происшествия, в котором пострадала одна машина.
– Автомобиль пробил ограждение и упал в каньон, – говорит она. – Однако человеческих жертв нет.
– Сукин сын! – отзывается Джимми.
66
– От вашего Макьяно нет никакого спасу.
– Да, сэр.
Дейв сидит напротив начальника местного отделения ФБР. Его вызвали на ковер.
– Сначала Вена и Паламбо, – говорит тот. – Теперь Риццо. Черт побери, Дейв, нашего свидетеля, который находится под нашей защитой, убивают в его собственном доме! Как прикажете это понимать?
– Да, неважно звучит.
– У вас дар приуменьшать значение событий.
Дейв не отвечает, своим молчанием подтверждая наличие у себя этого дара.
– Во всяком случае, – говорит начальник, – это очень похоже на Макьяно. Найдите его, Хансен. Найдите и остановите.
– Да, сэр.
Дейв встает.
– Послушайте, Хансен. Макьяно убил нашего агента, работавшего под прикрытием. Не снабжать же нам его адвокатом, вы понимаете?
Это значит, думает Дейв, закрывая за собой дверь, что ему приказано не найти и задержать Фрэнка Макьяно.
Ему приказано найти его и убить.
67
На то, чтобы вылезти из каньона, Фрэнку потребовалось два часа.
Измученный болью, промокший до костей, Фрэнк в неверном лунном свете ползет между кустов, по отсыревшим в тумане камням. Он выбирается наверх и идет по краю шоссе, бросаясь плашмя на землю, едва завидит свет фар. С каждым разом его все сильнее одолевает боль и ему все труднее подниматься.
Однако он продолжает путь, потому что знает: его будут искать.
68
Джимми сидит впереди на пассажирском месте, держа в руках большой галогеновый фонарь. Они купили его в «Костко» сразу же после того, как прослушали по радио новости.
– Давай сейчас же поедем туда, – сказал Карло.
– Нет, он будет сидеть тихо до темноты. Если жив, конечно. В любом случае у нас полно времени.
И они поехали в магазин.
– Хорошо, что карточку захватил, – говорит Джимми.
Они медленно едут вверх-вниз вдоль каньона, и он светит на край дороги. Тони и Джеки в другой машине и делают то же самое, но едут в противоположном направлении.
Похоже на «Идти тихо, идти глубоко», думает Джимми, где японские миноносцы бороздят море в ожидании, когда всплывет американская подлодка. Она должна всплыть – у нее кончается кислород.
Вот и Фрэнки Машина…
– Кого-нибудь видишь? – спрашивает Карло.
– Снежного человека, – отвечает Джимми.
– Где?
– Я шучу, дурак.
– Снежный человек – это не шутки, – недовольно отзывается Карло. – Я видел фильм по географическому каналу. Там все без обмана.
Джимми Малыш не слушает Карло. Он думает.
И думает он о том, что Фрэнки Машина неистребим, как таракан.
Живуч, сукин сын.
И все же его надо убить, так что придется напрячь мозги.
Хороший охотник думает, как его добыча.
Значит, надо думать как Фрэнки Машина.
Итак, тебе больно, может быть, даже очень больно. Идешь ты медленно. Днем тебе идти нельзя, и ты идешь в темноте. Выбрался наверх, однако не на другую сторону, потому что там слишком круто и слишком высоко.
Приходится возвращаться туда же, откуда упал. Хочешь не хочешь, а дороги не миновать. Машины больше нет, и надо искать какой-нибудь транспорт.
Отлично. Но как?
До ближайшего города, где можно арендовать машину, пятнадцать миль. Но в конторе, стоит показать удостоверение, в тебе сразу же узнают человека, который разбил и сжег арендованный автомобиль. Ты Фрэнки Машина и ничего подобного делать не станешь.
Значит, остаются два выхода: или ехать на попутке, или украсть машину.
Ни один человек в здравом рассудке не посадит Фрэнка в свою машину, да и он не будет стоять в ожидании на обочине, зная, что и мы и копы охотимся на него.
Итак, он взял чужую машину.
Спокойно.
Здесь нет светофоров, нет знаков, требующих остановки, нет бензоколонок.
Что остается?
Где же тут могут останавливаться водители?
И Джимми осеняет.
– Проклятье, – говорит он. – Поворачивай. Быстро.
– Зачем?
– Будем искать парковку.
69
Дэнни Карвер вот-вот коснется обнаженной груди.
Наконец-то.
Тяжело с дочерьми мормонов. Другим девушкам все нипочем, а Шелли никак не поддавалась. Три месяца Дэнни ухаживал за ней – водил в кино, гулял с ней в парке, играл в дурацкий мини-гольф – и за это получал лишь легкий быстрый поцелуй, она даже рот не открывала.
Он бы бросил ее после второго свидания, не будь она так хороша. Светлые волосы, большие голубые глаза, а уж походка…
Два месяца прошло, прежде чем она поехала с ним на парковку, на эту самую парковку, где и днем-то бывает не больше трех машин, водителям которых нравятся прогулки по каньону.
А вечером тут что тренировочный зал. Ватаги подростков получают на этом месте сексуальное образование, словно им предстоит сдавать экзамен. И Шелли не отказалась ехать сюда. Она даже не поднимает руку, чтобы, как всегда, остановить его, когда он принялся расстегивать на ней блузку.
Наконец-то, думает Дэнни.
Слава тебе господи.
Наконец-то.
– О, боже, – произносит Шелли.
Это значит – о да. Это значит – будь мужчиной.
– О… боже.
Шелли замирает, глядя поверх плеча Дэнни.
Ее отец, думает Дэнни.
Мормон шести футов шести дюймов ростом, который подковывает лошадей.
Дэнни тоже замирает.
Он оглядывается.
В окне снежный человек.
Такие истории обычно рассказывают вечером у костра – о парне с крюком. Но у этого парня нет крюка, у него револьвер. И он делает Дэнни знак, чтобы тот открыл окошко.
Дэнни повинуется.
– Я ничего тебе не сделаю, – говорит тот, вытаскивая Дэнни наружу. – Мне нужна твоя машина.
Помимо своей воли Дэнни кивает, когда мужчина забирается на водительское место.
Фрэнк смотрит на девушку.
– Можешь выйти, – говорит он. – И застегни блузку.
Шелли делает и то и другое.
Фрэнк разворачивается и уезжает.
70
Джимми Малыш замечает двух подростков на парковке. У мальчишки в руках мобильник.
– Мы опоздали, – говорит Джимми. – Черт его побери, мы опоздали.
Он опускает окошко.
– Какая машина?
– Вы из страховой компании? – спрашивает Дэнни.
– Какая машина?
– «Целика» девяносто шестого года, – говорит Дэнни. – Серебристая.
Джимми Малыш с ревом мчится прочь.
– Позвони папе, – просит Шелли.
71
Фрэнк бросает «целику» в Пойнт-Лома и дальше идет пешком.
Если это можно назвать словом «идет». Скорее он хромает, ковыляет, тащится из последних сил.
Он похож на киношное чудище, думает Фрэнк, выбираясь из лужи. Хорошо, что льет как из ведра и ненавидящие дождь жители Сан-Диего не высовывают носа из дома, оттого не видят пошатывающееся, оборванное, окровавленное видение, бредущее по улицам города.
Иначе они вызвали бы полицейских.
Так и было бы.
Фрэнк не хочет возвращаться в свой тайный дом. Ему вообще рискованно куда бы то ни было возвращаться, но больше он ничего не может придумать. Надо же где-то избавиться от лохмотьев, обработать раны, немного отдохнуть, продумать следующий шаг.
Он отпирает свою квартиру на Наррагансет-стрит, не имея ни малейшего представления, что ждет его внутри. Может быть, там полицейская засада? Может быть, там федералы? Или «Убойная команда»?
Как ни странно, никого.
Сбросив промокшую, окровавленную одежду, Фрэнк отправляется в душ, чтобы согреться и промыть раны. Сильные струи воды жалят его тело словно иголками. Выключив воду, Фрэнк осторожно растирается полотенцем, на котором остаются кровавые разводы. Отыскав в аптечке перекись водорода, он садится на край ванны и смотрит на глубокие порезы на ногах. Тяжело вздыхает и льет на них перекись. Поет «Che gelida manina», чтобы отвлечься от боли. Это не помогает. Еще раз осмотрев порезы, Фрэнк опять льет на них перекись, пока она не начинает пузыриться.
Потом он проделывает то же самое с порезами на руках и груди.
Медленно поднявшись, Фрэнк отыскивает марлевые тампоны и медицинский пластырь и накладывает их на порезы. Это занимает много времени. При малейшем движении правая рука отзывается болью. Да и усталость берет свое – он устал как черт. Ему хочется лечь и обо всем забыть. Пусть приходят, пусть стреляют в затылок.
Нельзя расслабляться, говорит он себе, убирая тампоны и пластырь.
У тебя есть дочь, о которой надо заботиться.
Тебе нужна ясная голова.
Фрэнк варит крепкий черный кофе и садится за стол, чтобы подумать, что к чему.
О чем говорил Майк?
Он работал на федералов.
Федералы заставили его пойти на это убийство.
Но зачем?
Зачем им моя смерть? – не понимает Фрэнк.
Чепуха какая-то.
Может быть, Майк Риццо соврал? В его духе пойти к холодильнику за револьвером, зная, что это конец, да еще напевая старую песню, которую оба когда-то любили.
Это было летом 1972 года.
Есть те, что с флагом в руках рождены,
С красно-бело-синим знаменем, у-у-у,
И под звуки марша «Привет вождю»
Они лихо тебя убью-ют, боже мой…
Они лихо тебя убьют, боже мой. Фрэнк напряженно думает. Там есть еще слова.
Но я не из них, но я не из них,
Я не сенатора сын, сын.
Но я не из них, но я не из них,
Я не везучий, нет…
Нет, мысленно говорит Фрэнк.
Не везучий.
Везучий сынок.
И это было не летом 1972 года.
Это было летом 1985 года.
72
Дейв Хансен не на шутку встревожен.
Во-первых, Фрэнк обещал не убивать Майка Риццо, а сам убил его. О Фрэнке Макьяно можно много чего сказать, но, как ни крути, он человек слова. Непонятно.
Во-вторых, всего в двадцати милях от дома Майка Риццо машина падает в каньон, разбивается, сгорает, однако водителя не находят. Его имя было нетрудно определить, однако никто не знает Джерри Сабеллико из Аризоны. Правда, был там один Джерри Сабеллико, но он умер в 1987 году.
Профессионально сработано.
Профессионал разбивает машину в двадцати милях от места совершения убийства, в котором главным подозреваемым является Фрэнк Макьяно. Не надо быть Шерлоком Холмсом, Ларри Холмсом, даже Джоном Холмсом, чтобы сложить два и два.
В-третьих, дорожно-транспортное происшествие не было случайным. Ни один профессионал не будет превышать скорость, совершив убийство. Тем более Фрэнк, который предпочитает делать сорок пять миль в час, чтобы не расходовать зря бензин, а уж в дождь даже в обычных обстоятельствах делает и того меньше.
В-четвертых, Фрэнк поехал за припрятанными деньгами в Боррего. Кому было известно о тамошнем банке? Шерму Саймону и через него мне. Потом Фрэнк едет к Майку Риццо. Кто знал о Майке Риццо?
Я.
Ну, не только я.
Мы.
Дейв испытывает неоднозначные чувства, когда звонит и вызывает к себе в кабинет юного Троя. Они по двадцать четыре часа семь дней в неделю вместе работали по делу Фрэнка Макьяно, и Трой прилежно трудился, помогая Дейву разыскивать скрываемую собственность Фрэнка.
– Что-нибудь новое? – спрашивает Трой, поправляя запонки.
– У меня есть наводка, – отвечает Дейв, – на место, где может прятаться Фрэнк Макьяно.
– Правда? И где это?
Дейв называет адрес.
73
Саммер Лоренсен, вспоминает Фрэнк.
Тысяча девятьсот восемьдесят пятый год – вечеринка на яхте Донни Гарта, потом кое-что в его доме. Майк пытался сказать мне об этом.
Все дело в Везучем сынке.
Фрэнк смотрит на часы. Половина четвертого – и еще по крайней мере пару часов ничего нельзя сделать.
Самое лучшее – немного поспать.
Однако Фрэнку мучительно даже представить, как он будет вставать, до того у него болит все тело, и тогда он, откинувшись на спинку кресла, закрывает глаза.
74
Трой аккуратно ведет машину под проливным дождем, хотя в этот час больше ни одного автомобиля не видно на улицах города. Но ему трудно что-нибудь разглядеть в обрушившемся на землю ливне – дворники отважно трудятся, тем не менее проигрывают битву.
Проехав Лэмп, Трой выходит из машины около Айленд-стрит, открывает зонтик и бежит к телефонной будке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43