– Я и моя жена очень счастливы двадцать лет…
И тут появляешься ты, думает Фрэнк.
– И тут появляешься ты, – со смехом договаривает Винс. – Входи же, Фрэнк, не стой на дожде. Докажи, что все ошибаются на твой счет, что все говорят неправду.
Винс исчезает в каюте, оставляя дверь открытой.
Фрэнк делает шаг внутрь, дверь захлопывается, и у него на шее затягивается удавка, прежде чем он успевает хотя бы махнуть рукой. Но это к лучшему, потому что инстинкт требует просунуть руку между проволокой и шеей, а этого лучше не делать – так только ускоришь конец.
Парень огромный. Фрэнк спиной чувствует, что он намного выше его и мощнее, и понимает: силой его не взять. Тогда он растопыривает пальцы и тычет ими в глаза противника, который не отпускает его, однако затаивает дыхание, и Фрэнк пользуется этим мгновением, чтобы нагнуться, схватить парня за запястье, повернуться и перебросить его через бедро.
Предполагаемый убийца со стуком валится на небольшой обеденный стол, а Фрэнк ныряет под столешницу как раз в тот момент, когда Винс достает пушку и готовится выстрелить.
Фрэнк уже держит в руке «смит-вессон». В поле его зрения лишь ноги Винса, поэтому он прицеливается чуть выше и стреляет дважды, после чего видит, как у Винса подгибаются колени и он приваливается к переборке со стоном:
– О-о, черт!
Фрэнк закрывает глаза и два раза стреляет снизу в столешницу. Щепки осыпают его лицо, а потом становится очень тихо. Когда Фрэнк открывает глаза, то видит кровь.
Он остается под столом на случай, если есть в команде третий.
Ему слышно, как кто-то бежит по палубе, две пары ног стучат по доскам, и он понимает, что это Мышь Младший и Тревис.
Как не понять?
Однако Фрэнк заставляет себя выждать еще тридцать секунд, прежде чем вылезти из-под стола.
Несостоявшийся убийца мертв – две пули и щепки, торчащие из лица. А парень и впрямь громила, такой четверых стоит. Фрэнк осматривает то, что осталось от его лица. Где-то он видел его, но не может вспомнить, где именно.
Винс еще дышит. Он сидит, привалившись к переборке, и пытается запихнуть вывалившиеся кишки обратно в живот.
Фрэнк усаживается на корточки перед ним.
– Винс, кто послал тебя?
Винс смотрит в никуда. Фрэнку знаком такой взгляд по прежним временам – Винс ничего не скажет. Видит он свет или что-то еще, но он уже выписался из этого мотеля, и если он что-то слышит, то не голос Фрэнка.
Однако Фрэнк делает еще одну попытку.
– Винс, кто послал тебя?
Ответа нет.
Фрэнк приставляет пистолет к груди Винса и стреляет. Он еще сидит какое-то время на корточках, стараясь восстановить дыхание и удивляясь тому, как грохочет сердце. Тогда он заставляет себя пару раз глубоко вздохнуть, прежде чем сердце начинает биться медленнее.
Это занимает минуту.
Моложе ты не становишься, думает Фрэнк. Однако и не очень-то постарел. Зато поглупел, стал неосторожным.
Позволил юнцу Мышу Младшему обыграть себя.
А ведь он и впрямь тебя обыграл.
Как это ребятишки говорят нынче? «Обул» он тебя. Сыграл на самомнении и обыграл.
Удавка все еще у Фрэнка в руке. Старая школа, думает Фрэнк. Наверное, не хотели шуметь, иначе попросту бы застрелили. Надо было воспользоваться глушителем. Хотя не исключено, что ему готовили медленную и мучительную смерть, значит, хотели достать его.
Но кому это понадобилось? – недоумевает Фрэнк.
Вернись на землю, говорит себе Фрэнк, список длинный.
Фрэнк заводит мотор. После этого он выходит на причал и отвязывает судно. Ему повезло, потому что соседние яхты пусты, они поставлены на зимнюю стоянку. Вернувшись, он прогревает мотор, а потом выводит яхту туда, где есть свободное место.
Он идет по проливу, держа направление в открытое море.
9
Не самая лучшая ночь для выхода в океан.
Слишком большие волны, да и штормовой ветер отбрасывает яхту обратно к берегу.
Однако Фрэнку удается одолеть миль десять. Еще мальчишкой он каждый день ловил тут рыбу. Ему все тут известно, и он знает, где сбросить тела, чтобы они если и выплыли на берег, то в Мексике.
Федералы решат, что ребята не поделили наркотики, и не будут терять время на расследование.
Однако в море паршиво – ветер, дождь, волны, – к тому же Фрэнк очень боится налететь на охрану. Не дай бог, остановят и захотят посмотреть, что он везет в такую ночь.
Сыграю под дурачка, думает Фрэнк.
Это нетрудно, если учесть мою сегодняшнюю дурость.
Шея у него все еще болит от удавки. Но это хорошо, хуже было бы, если бы он ничего не чувствовал.
Наверное, Мышь Старший, думает он, хочет быть уверенным, что я не проговорюсь об убийстве Гольдштейна.
Не думай сейчас об этом, говорит себе Фрэнк.
Все в свою очередь.
Он находит нужное течение, бросает якорь и выключает огни.
Не самая простая работа вытащить трупы из каюты и сбросить их за борт. Вот откуда взялось выражение мертвый груз, думает он, беря Винса под мышки и таща его на кормовую палубу. К счастью, судно спортивно-рыболовное с откидным трапом на корме, так что не надо переваливать труп через борт, достаточно спихнуть его.
Со вторым оказалось потяжелее, в прямом смысле этого слова, и Фрэнку потребовалось целых десять минут, чтобы вытащить его наружу, потом отволочь на кормовую палубу и сбросить в воду.
Что теперь? – думает Фрэнк.
Надо не попасть под радар, пока не станет ясно, кому и зачем понадобилось его убивать. Нельзя привести яхту обратно и уйти как ни в чем не бывало, ведь, возможно, на берегу ждет засада. Самое лучшее, если его ждут копы, но это вряд ли. Никто не поверит, что Фрэнки Машина убил двух мафиози в целях самозащиты.
Итак…
Фрэнк идет в каюту и осматривается. Ему везет: он находит скубу, кислород, а внизу – чистое золото – термогидрокостюм более или менее по размеру. Он раздевается, натягивает на себя этот костюм, который оказывается тесноватым. Лучше тесный, чем свободный, думает Фрэнк. Потом он прячет свои вещи, полотенце, конверт с деньгами и пушку Винса в сумку. Свой пистолет Фрэнк вытирает и с сожалением выбрасывает за борт. Он будет скучать по своему «смит-вессону», однако им совершено убийство, или так это будет выглядеть в глазах закона.
Он ведет яхту к берегу, останавливается в пятистах ярдах и, выключив мотор, направляет ее обратно в открытое море, закрепляет руль, вновь заводит мотор, привязывает мешок к ноге и переваливается за борт.
Вода холодная, не спасает даже термогидрокостюм. К тому же голова открыта. Пятьсот ярдов – в таких условиях долгий путь, так что Фрэнк решает сначала плыть медленно, а потом быстрее. Ему известно, где он находится, поэтому он отдает себя на волю течения, которое должно вынести его около Рокслайда в Оушн-Бич. Хитрость заключается в том, чтобы пройти через пролом, но не разбиться о скалы, поэтому он плывет не спеша, предоставляя течению делать за него основную работу.
Фрэнк отличный пловец, и он не боится океана даже ночью, даже когда вода такая холодная. Главное, не потерять течение и плыть на свет, а выкладываться он начинает лишь тогда, когда слышит, как разбиваются волны.
Как бы ни было трудно, он не может позволить, чтобы его отнесло к югу от Рокслайда, потому что тогда он окажется в Мексике. Итак, Фрэнк выбирается из течения, опускает голову в воду и австралийским кролем плывет между скал. Волна поднимает его и бросает к берегу, что хорошо, но потом она набирает скорость и несет его прямо на камни, и тут уж ничего не поделаешь, придется рассчитывать на удачу.
И удача не подвела.
Волна разбивается в двадцати ярдах от опасного места, и Фрэнку удается встать на ноги, так что остальной путь он проделывает на своих ногах: идет, потом ползет на четвереньках по скользким камням и в конце концов выбирается на берег.
Из-за ветра и дождя здесь холоднее, чем в воде, и Фрэнк торопливо снимает с себя термокостюм, вытирается и надевает свою одежду. Спрятав все ненужное в сумку, он покидает берег.
Однако идет не домой.
Кто бы ни пытался его убить, он еще раз попытается это сделать, обязательно попытается, и лишь свидетельство убежавших Мыша Младшего и его дружка, мол, Фрэнки Машина спит среди рыб, дает Фрэнку кое-какое преимущество.
У него есть немного времени. Максимум несколько часов, потому что Вена не позвонит, кому надо, и не скажет: «Дело сделано». Если у его босса, или боссов, хватит ума – не следует их недооценивать, – они предположат худшее.
И все же есть немного времени, чтобы скрыться.
У любого осторожного профессионала имеется надежная нора, а Фрэнк более чем осторожен. Его ждет квартира на Наррагансет-стрит, небольшая удобная квартирка на втором этаже дома, который всего в десяти минутах от моря. С отдельным входом с задней лестницы. Фрэнк купил эту квартиру двадцать лет назад, когда цены были еще относительно невысокими, сделал вид, будто хочет сдать ее в аренду, но сдавать не стал. Однако раз в несколько месяцев, убедившись, что за ним никто не следит, наведывался в нее на пару минут.
Об этой квартире не знает никто – ни Пэтти, ни Донна, ни Джилл.
Даже Майк Риццо не знает.
Фрэнк идет туда, входит и закрывает за собой дверь.
Первым делом он принимает душ.
Он долго стоит под сильными струями воды, сначала его все еще трясет от холода, но в конце концов он согревается. На это потребовалось время, потому что он промерз до костей. Без особой охоты Фрэнк выходит из душа, насухо растирает себя полотенцем, накидывает тяжелый халат и идет в спальню/гостиную/кухню, открывает ящик комода и, достав теплый свитер и тренировочные штаны, надевает их. Потом отправляется в чулан и открывает маленький сейф, прикрученный к полу и не видный за всяким барахлом.
В сейфе «парашютный набор» – водительское удостоверение Аризоны, карточка «Америкен экспресс голд» и «Виза голд» на имя Джерри Сабеллико. Примерно раз в месяц Фрэнк оплачивал ими какие-нибудь телефонные заказы и пополнял их со счета Сабеллико. Здесь же десять тысяч старыми купюрами.
И новенький «смит-вессон» с запасной обоймой.
Фрэнк открывает дверь люка и попадает на чердак с невысоким потолком. Он оглядывается и быстро находит чемодан, в котором «беретта SL-2» двенадцатого калибра, со спиленным до четырнадцати дюймов стволом.
Надо хорошенько отоспаться, решает Фрэнк.
Измученное тело и затуманенная голова могут привести к смерти. Теперь предстоит ясно мыслить и точно действовать, значит, сначала надо лечь и выспаться. Включи волю и избавься от паранойи, будь рационален и не сомневайся: здесь безопасно. Любитель пролежал бы остаток ночи без сна, вздрагивал бы от малейшего шума и сам вздыхал бы и стонал, если бы шума не было.
Фрэнку пришлось поохотиться на многих парней, и он знал, что их главными врагами были они сами. Им начинало мерещиться то, чего не было на самом деле, но что гораздо хуже: они не замечали реальных вещей. Так они терзались и терзались, пока не съедали себя изнутри, а когда наконец их ловили, то чувствовали едва ли не благодарность. К этому времени они уже столько раз мысленно убивали себя, что с облегчением принимали неизбежное.
Итак, Фрэнк ложится в постель, закрывает глаза и через десять секунд засыпает.
Это нетрудно – он устал.
Фрэнк спит одиннадцать часов и просыпается отдохнувшим, правда, у него немного болят руки из-за долгого заплыва. Он варит себе кофе – из неважно размолотых автоматической кофемолкой зерен – и завтракает парой брикетов из сладкой овсянки, которые припас здесь на всякий случай, словно мормон.
Маленькое окошко выходит на запад, и дождь бьется в стекло. Фрэнк сидит за небольшим дешевым столом и обдумывает возникшую проблему.
Кто желает мне смерти?
Где ты, Майк? Ты бы мне рассказал, что тут происходит.
Однако Майка нет – может быть, он уже мертв, потому что он и Фрэнк много чего сделали вместе. Вместе они положили много ребят.
Фрэнк обращается мыслями к самому началу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43