Пока он не попал в ее дом. Там кругом царил этот аромат. Вспомнив ее запах, наполнявший все комнаты, он даже вздрогнул от удовольствия.
Девушка поняла его неправильно и плотнее сжала губы. Он закрыл глаза и представил себе Ренни Ньютон, доводящую его до оргазма.
Как только все закончилось, он велел Салли убираться.
– Но ты не хочешь…
– Нет. – Он с отвращением посмотрел на ее тяжелые сиськи. Настоящая свинья. Шлюха.
Как бы в подтверждение его мыслей она провела руками по своему телу, покачиваясь в такт с неслышной музыкой.
– Ты самый красивый парень, с кем мне приходилось быть. Даже это завлекательно. – Она подняла руку и коснулась рукой шрама, рассекающего его левую бровь. – Откуда он у тебя?
– Подарок.
Она смотрела на него, сощурив глаза. Вероятно, это казалось ей соблазнительным. Когда он понял, что Салли собирается поцеловать его шрам, он оттолкнул ее.
– Пошла вон.
– Ну, извини, что дышу.
Прежде чем она успела встать на ноги, он обхватил пальцами ее шею, слегка сдавив, чтоб почувствовала, дрянь развратная.
– В следующий раз, когда ты заговоришь обо мне с кем-нибудь, с кем угодно, я приду и вырежу тебе язык. Поняла?
Ее глаза расширились от страха. Она кивнула. Лоза-до отпустил ее. Надо же, как быстро она способна двигаться для такой крупной особы. Кто знает, может, из нее и правда получится исполнительница экзотических танцев.
Избавившись от нее, Лозадо мысленно повторил разговор с Ренни Ньютон. Он так хорошо представил себе ее голос и манеру говорить, что почти слышал ее.
Она узнала его сразу, стоило ему произнести ее имя. Глупо было притворяться, что не знает, кто говорит. Она не велела ему больше звонить, но это было лишь внешней реакцией хорошей девочки на плохого мальчика. Это все ерунда, но расслышать страх в ее голосе ему было приятно.
Он имел богатый сексуальный опыт, но состоял этот опыт из бездумных встреч с единственной целью – переспать. Ему это надоело. Он устал подбирать где-то женщин, везти их домой и потом избавляться от них, потому что зачастую они пытались повиснуть на нем. А он ненавидел нытье.
У платных шлюх были свои недостатки. Противно было встречаться с ними в номерах гостиниц, какими бы роскошными эти гостиницы ни были. По сути, это всегда была деловая сделка, и шлюха к тому же всегда хотела быть боссом. Ему даже пришлось прикончить одну, слишком уж она настаивала на своем. Обычно же они ему в конечном итоге подчинялись, и дело до крайностей не доходило.
Кроме того, шлюхи таили опасность, им нельзя было доверять. Всегда могло оказаться, что они лишь полицейская приманка в ловушке.
Пришло время завести женщину подходящего калибра. Именно в этой области своей жизни он испытывал дефицит. Что касается всего остального, то он имел лучшее из лучшего. Такой мужчина, как он, заслуживает женщину, которой можно похвастаться, вызывающую зависть у других мужчин.
Он нашел такую женщину в Ренни Ньютон.
Она тоже наверняка ему симпатизировала, иначе зачем бы так боролась за его оправдание? Если бы он хотел, то мог бы взять ее в любое время. Если бы она вдруг начала говорить всякие глупости и делать вид, что сопротивляется, он бы подчинил ее себе. После того как он трахнет ее несколько раз, она поймет, что судьба предназначила их друг для друга. Он-то уже давно это понял.
Но ему хотелось отнестись к ней более деликатно. Она не такая, как все. Она заслуживает особого отношения. Ему хотелось ухаживать за ней так, чтобы ей понравилось. Так что суд еще не закончился, а он уже поручил своему адвокату узнать, кто такая эта великолепная женщина и есть ли у нее враги. Этот проныра узнал все очень быстро.
Убить того, другого врача было совсем просто, но недостаточно для демонстрации своего отношения к Ренни. Прежде чем позвонить ей, Лозадо счел необходимым сделать что-то, что показало бы ей глубину его чувств. Отсюда розы. Он нашел идеальную романтическую ноту.
Лозадо допил текилу. Хмыкнул, вспомнив отповедь Ренни. По сути, ему даже пришлось по душе, что она не купилась на эти предварительные попытки. Если бы она сдалась слишком быстро и слишком легко, он был бы разочарован. Ее независимость была одной из самых привлекательных черт. В меру, разумеется.
Рано или поздно она поймет, что Лозадо всегда получает то, что хочет.
7
Вик подошел а столу, за которым завтракал Лозадо.
– Эй, козел, сияние от твоей головы меня ослепляет.
Вилка Лозадо замерла между тарелкой и ртом. Он поднял глаза, стараясь унять свой гнев. Если он и удивился, увидев Вика, то ничем это не показал.
– Ну и ну, смотрите, кто вернулся, – произнес он с нарочитым равнодушием.
– Уже с неделю, – сообщил ему Вик.
– Разве у полиции Форт-Уэрта настолько плохи дела, что они пригласили тебя в свои ряды?
– Я в отпуске.
Вик выдвинул свободный стул из-за соседнего стола и сел на него верхом. Другие клиенты заведения могли счесть его невоспитанным, но ему было наплевать. Он хотел разозлить Лозадо. Если подергивание щеки о чем-то говорило, он был на верном пути.
– Надо же, какие славные блины. – Он сунул палец в кленовый сироп на тарелке Лозадо и облизал его. – Гмм. Вкусно.
– Откуда ты узнал, что я здесь?
– Высунул голову из окна и пошел на зловоние. На самом деле это кафе в гостинице было известно полиции, как излюбленное место завтраков киллера. Сукин сын никогда не прятался. Он насмехался над копами, пытающимися изловить его, наблюдая за ними из окна своего навороченного автомобиля и панорамного окна пентхауса. За эту роскошь полицейские еще больше его презирали.
– Вы что-нибудь будете есть, сэр?
Вик повернулся к молоденькой официантке, приблизившейся к столику.
– Нет, я только развлекаюсь, дорогая, – сказал он, снимая ковбойскую шляпу и прижимая ее к сердцу. – Развлекаюсь со своим старым приятелем Рикки Роем.
Лозадо ненавидел два своих первых имени и терпеть не мог, когда к нему так обращались. Разумеется, Вик называл его так при малейшей возможности.
– Вы знакомы? – Он прочитал имя официантки на табличке, приколотой к блузке. – Шелли, красивое имя. Шелли, познакомься с Рикки Роем. Рикки Рой, это Шелли.
Она покраснела до корней волос.
– Они сюда часто приходят. Я знаю его имя.
– Он щедро дает на чай? – спросил Вик театральным шепотом.
– Да, сэр. Очень щедро.
– До чего же приятно слышать. И удивительно. Потому что, по существу, у Рикки Роя очень мало положительных качеств. – Он задумчиво склонил голову. – Если хорошенько подумать, это его единственное положительное качество.
Официантка с опаской переводила взгляд с одного мужчины на другого и наконец остановилась на Вике.
– Кофе желаете?
– Нет, спасибо, Шелли. Но очень мило с твоей стороны предложить. Если мне что-нибудь понадобится, я тебя позову. – Он дружески подмигнул ей. Она снова покраснела и быстро ушла. Повернувшись к Лозадо, Вик спросил: – Так на чем мы остановились? А, да, давненько не виделись. Извини, что я пропустил твой судебный процесс. Слышал, ты и твой адвокат настоящее шоу устроили.
– Все только зря теряли время.
– О, я согласен. Безусловно. Понять не могу, зачем они затевают суд для такого мешка с дерьмом, как ты. Если бы спросили меня, я бы отправил тебя прямиком в камеру смертников, без всякого суда.
– Тогда мне повезло, что моя судьба оказалась не в твоих руках.
– Кто знает, Рикки Рой. Может, я и дождусь такого счастливого дня. – Вик, просияв улыбкой, оглядел Лозадо. Наконец он произнес: – Недурственный костюмчик.
– Спасибо. – Лозадо, в свою очередь, оглядел поношенные синие джинсы Вика, ковбойские сапоги и шляпу, которую он положил на стол. – Могу дать тебе адрес своего портного.
Вик рассмеялся:
– Мне он не по карману. Костюмчик-то, похоже, дорогой. Видать, дела идут неплохо. – Он наклонился и понизил голос: – Шлепнул кого-нибудь интересного после банкира? Мне жуть как хочется узнать, кто нанял тебя его прикончить. Может, его тесть? Слышал, они не ладили. Чем ты его? Струной от рояля или гитарной? Рыболовной леской? Почему не старое привычное лезвие?
– У меня завтрак стынет.
– Ох, прости. Я не собирался так задерживаться. Нет, просто остановился, чтобы поздороваться и сообщить, что я вернулся в город. – Вик встал и потянулся за шляпой. Повернул стул и поставил его на место. Затем перегнулся через стол и сказал практически на ухо Лозадо: – И еще я хотел, чтоб ты знал, что я собираюсь вырезать имя своего брата на твоей заднице, даже если это будет последнее, что я сделаю в жизни.
– Не уверен, что ты поступил умно, Вик.
– Зато получил удовольствие.
– Больше того, я абсолютно уверен, что ты сделал глупость.
Вик просчитался. Орен не нашел ничего смешного в его рассказе о встрече с Лозадо. Совсем ничего.
– А почему?
– Потому что он теперь знает, что мы за ним следим.
– Надо же, вот уж он удивился, – саркастически заметил Вик. – Мы постоянно за ним следим, и он это отлично знает.
Вик с самого начала чувствовал себя раздраженным, и отповедь Орена не улучшила ему настроение. Он встал с кресла и принялся расхаживать по комнате. И время от времени дергал резинку на запястье.
– Этому яйцеголовому подонку плевать, пусть мы хоть все отделение поставим за ним наблюдать круглосуточно семь дней в неделю. Он водит за нос полицейское управление и офис окружного прокурора с самого начала своей карьеры. Я хотел, чтобы он знал: я не забыл, что он сделал, и я не оставлю его в покое.
– Я могу понять, что ты чувствуешь, Вик.
– Сильно сомневаюсь.
Замечание разозлило Орена, но он сдержался.
– Ты не должен вносить свои собственные чувства в расследование, Вик. Я не хочу, чтобы Лозадо или Ренни Ньютон догадались, что за ними следят. Если они имеют отношение к убийству Ли Хоуэлла…
– Он наверняка, она нет.
– Вот как. Откуда такая уверенность?
Вик перестал ходить и рукой показал на ее дом наискосок через дорогу.
– Мы следим за ней целую неделю, твою мать. Она только работает и спит. Никуда не выходит. Никто не приходит к ней. Она встречается только с коллегами и пациентами. Она – робот. Заводишь ее, и она работает. Когда завод кончается, она идет домой и ложится спать. Подзаряжается.
В комнате на втором этаже пустующего дома было чересчур тепло. Они подключили электричество, чтобы можно было пользоваться кондиционером, но он оказался таким древним, что был не в состоянии справиться с полуденной жарой.
Вику казалось, что комната вокруг него сжимается. Прибавить к его клаустрофобии старание соблюдать правила Орена, и он готовый пациент для дурдома. Расследование ушло в песок. Стало скучно и утомительно.
– Мы не видели их вместе, верно, но это не значит, что между ними нет связи, – сказал Орен. – Оба слишком умны, чтобы делать что-то открыто. И даже если они не встречались после убийства Хоуэлла, это не значит, что они заранее не договорились.
Вик снова свалился в кресло, дурное настроение испарилось. Черт побери, а ведь он прав. Доктор Ньютон могла нанять Лозадо разделаться с ее соперником еще до того, как полиция установила за ней наблюдение. Достаточно одного телефонного звонка.
– Ты проверил, куда она за эту неделю звонила?
– По этим номерам она звонит постоянно. Но вряд ли она воспользовалась бы домашним телефоном, чтобы нанять киллера? – Орен сел напротив. – Ладно, хватит. Колись, что тебя грызет?
Вик откинул волосы со лба, подержал их несколько секунд ладонями, потом опустил руки.
– Не знаю. Ничего. – Орен посмотрел на него взглядом умудренного опытом папаши: мол, я знаю лучше. – Я чувствую себя так, будто я любитель подглядывать в чужие окна.
– Наблюдение никогда раньше тебя не угнетало. Что изменилось на этот раз?
– Разучился.
– Возможно. Что еще? Скучаешь по пляжу? Соленому воздуху? Что?
– Наверное.
– Ну да. Здесь нечто большее, чем тоска по тому дворцу, который ты оставил в Галвестоне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51