Она его хватилась, только когда они уже проехали Хьюстон.
– Наверное, ты забыла его на кухне, – соврал он.
– Я всегда держу его при себе. Как я могла его оставить?
– Слишком поздно возвращаться.
Примерно через каждые десять миль она спрашивала его о телефонном звонке, который заставил их так неожиданно уехать.
– Уэсли больше ничего тебе не сказал?
– Ничего.
– Только что он считает, что Лозадо уже нет в Галвестоне?
– Так он сказал.
– Мы ведь знаем, что накануне ночью он там был.
– Полагаю, он мог уехать сразу после звонка тебе.
– И куда же мы едем?
– На твое ранчо. Я тебя там оставлю. Попрошу Тоби Роббинса за тобой присмотреть. Затем отправлюсь в Форт-Уэрт и выясню, что, черт побери, происходит.
– Ты можешь довезти меня до ранчо. Там мой джип. Я тоже поеду в Форт-Уэрт.
– Ничего не выйдет. Ты останешься.
– У меня работы навалом.
– Чушь. Ты же в отпуске, забыла?
– Я возвращаюсь.
– Мы это обсудим, когда приедем.
Но им так и не пришлось еще поспорить.
Когда они приехали на ранчо где-то после полудня, то поразились, увидев несколько машин, включая машину шерифа, у ворот. Вик узнал среди них пикап Тоби Роббинса.
– Что за черт? – выкрикнула Ренни.
– Сиди в машине, Ренни.
Разумеется, она не послушалась. Вик не успел остановить ее. Она выпрыгнула из пикапа и рванула к открытой двери конюшни.
– Ренни! – Он выскочил вслед за ней. Но стоило ему ступить на землю, как спину пронзила острая боль. У него на мгновение перехватило дыхание, но он, прихрамывая, кинулся за Ренни. Она далеко обогнала его. Он видел, как она скрылась в дверях конюшни.
И тут он услышал ее дикий крик.
31
Она не помнила, чтобы в августе когда-нибудь лил такой дождь. Сегодняшняя погода наверняка побьет все рекорды штата. Тучи набежали на небо где-то часа в два, принеся с собой долгожданную прохладу. Но оказалось, что это не просто кратковременная гроза. Начался проливной дождь, не собиравшийся кончаться.
Ренни сидела на охапке сена напротив пустого стойла Бида. За открытой дверью конюшни стояла серая пелена дождя. По трещинам в рассохшейся земле бежали целые потоки воды. Кругом образовались огромные лужи. Дождь смыл следы шин грузовика, на котором Тоби увез трупы лошадей.
Трупы. Ее прекрасных лошадей. Великолепная мощь, красота и изящество, превращенные в трупы.
Она плакала, не переставая, рыдала взахлеб, плечи тряслись. Сердце ее было разбито. И не только громадной для нее потерей, но и примитивной жестокостью этого преступления.
Она наплакалась до изнеможения и осталась сидеть где сидела, безразличная, с закрытыми глазами, с высыхающими на щеках слезами, слушая монотонный стук дождя по крыше.
Шум дождя скрадывал шаги, но она почувствовала его присутствие. Открыла глаза и увидела, что Вик стоит в дверях, не обращая внимания на потоки воды, льющиеся на него сверху.
Он предложил помочь увозить трупы лошадей, но ему явно не хотелось оставлять ее одну. Тоби уже собрался позвонить Коринне и попросить ее с ней посидеть, но Ренни отказалась. Нужно было немного побыть одной. Казалось, он ее понял и с уважением отнесся к ее желанию.
Тем не менее Вик уговорил помощника шерифа посидеть в машине у ворот ранчо до своего возвращения, а ей велел сидеть в доме, держать поближе ружье и закрыть дверь на засов. Она так и поступила. Но потом конюшня стала казаться единственным местом, где можно по-настоящему погоревать. Она схватила покрывало с дивана, накинула его на голову и под проливным дождем перебежала в конюшню. Помощник шерифа либо не заметил ее, либо решил не беспокоить.
Воспользовавшись одиночеством, она оплакала каждую лошадь в отдельности, потом всех вместе. Они были ее семьей. Она их любила, как детей. И теперь их нет. Злодейски убиты.
Она не знала, долго ли просидела одна в конюшне, но Вик наверняка решит, что слишком долго. Он рассердится.
Он вошел и остановился в нескольких футах от нее. Из сапог текла вода. Старая футболка прилипла к телу, четко обрисовав торс. Синие джинсы тоже насквозь промокли, обтянув ноги. С волос текло.
Вопреки ее ожиданиям, он не сердился, просто был обеспокоен. В глазах не было раздражения, только глубокое сочувствие. Он протянул ей руку и помог встать. И в следующее мгновение она уже была в его объятиях, и он целовал ее.
На этот раз Ренни не сопротивлялась. Она вела себя так, как ей хотелось с того самого первого раза, когда он поцеловал ее. Она провела пальцами по его мокрым волосам и обхватила его голову, целуя его горячо и жадно, дав волю своему желанию.
Она подняла мокрую футболку у него на груди и коснулась ладонями курчавых волос и сосков. Потом наклонила голову и поцеловала его грудь, легонько касаясь ее губами. Прошипев ругательства, вызванные изумлением и возбуждением, Вик ладонью поднял ее подбородок и снова завладел ее ртом.
Когда он оторвался от нее, Ренни дернула его за футболку, пытаясь ее сорвать.
– Обними меня крепче, Вик. Пожалуйста, еще крепче. Он стянул с нее кофточку и прижал Ренни к своей голой груди.
Зарылся лицом в ее волосы. Она чувствовала его ладони на своей спине, так крепко он ее обнимал. Металлические пуговицы его джинсов не поддавались, мокрая материя сопротивлялась, но Ренни упрямо боролась с ними, пока не расстегнула все и не прикоснулась к нему.
Тяжело и хрипло дыша, Вик прижал ее к дверям денника, и они снова начали страстно целоваться. Он спустил с нее джинсы вместе с трусиками. Когда ее ноги освободились, он приподнял ее и вошел в нее одним мощным толчком.
– Господи, Ренни, – пробормотал он.
– О! – Она схватила его и притянула к себе, чтобы он мог проникнуть еще глубже.
Он прохрипел ее имя. Ритм учащался. Они кончили быстро и одновременно.
Вик осторожно положил Ренни на покрывало, которое она принесла из дома, и вытянулся рядом с ней. Смахнул пряди волос с ее лица и поцеловал ее.
– Вик…
– Тихо.
Его губы нежно скользили по ее лицу. Ренни попыталась поймать его губы, поцеловать. Но они ускользали, двигаясь от уха к веку, от виска к щеке. Его дыхание было теплым и ароматным. Медленно он начал прокладывать себе дорогу к груди.
Он притронулся губами к ее соску, легонько лизнул его и взял в рот. Другой сосок поглаживал легкими, как пух, движениями большого пальца. Сосок уже стал твердым, как камень. Но ласки продолжались.
Ренни беспокойно двигалась под ним, но, когда протянула руку, чтобы потрогать его, Вик поднял ее руки вверх и покрыл поцелуями от локтя до подмышки. К тому времени как он снова коснулся губами ее груди, она уже до боли хотела, чтобы он снова овладел ею.
Но он не торопился. Опустил руку, нашел ее самое чувствительное место и стал гладить его. Даже самые легкие прикосновения приносили невероятное наслаждение.
В глазах у нее потемнело. Руки-ноги задрожали. Что-то сжалось у нее внутри.
– Вик…
Он все верно рассчитал и оказался глубоко внутри ее как раз в момент ее оргазма. На нее волнами накатывало наслаждение, пока она не услышала, как бы издалека свой собственный крик.
Когда Ренни наконец открыла глаза, Вик, улыбаясь, смотрел на нее сверху вниз. Ласково поцеловал в губы и прошептал:
– Счастливого возвращения.
Она чувствовала, что он внутри ее, что он все еще твердый и наполненный. Тогда она сжала его внутри себя. Он вздрогнул от удовольствия.
– Еще. – Потом снова, почти неслышно: – Господи, еще.
Он взял ее голову в ладони. Его голубые глаза впились в нее, и он начал плавно, но мощно двигаться. Она провела руками по его спине, наслаждаясь ощущением его кожи. От нее исходила жизненная сила. Ренни положила ладони на его ягодицы, подталкивая его глубже и глубже, а когда он кончил, она еще долго сжимала его бедрами.
Дождь моросил. По дороге в дом пришлось обойти множество луж.
– А машины шерифа больше нет, – заметила она.
– Я увидел тебя в конюшне. Ты плакала, но в остальном все было в порядке. Я отослал его.
– Почему?
– Хотел остаться с тобой наедине.
– Значит, ты считал, что это может случиться? Он обнял ее одной рукой за плечо и притянул к себе.
– Имеет же человек право надеяться.
Когда они вошли в дом, звонил телефон. Тоби Роббинс спрашивал, как там Ренни. Вик уверил его, что с ней все в порядке:
– Все еще расстроена, но держится.
– Могу я с ней поговорить? Вик передал телефон Ренни.
– Привет, Тоби. Мне жаль, что тебе пришлось все это пережить. Ты ведь первым их увидел. Наверное, это было ужасно.
До настоящего момента она даже говорить не могла на эту тему. Вик не слышал слов Тоби, но догадывался, что тот рассказывает, как нашел всех лошадей убитыми в стойлах, когда приехал, чтобы выпустить их в загон.
Ренни несколько минут слушала молча, потом сказала:
– Я очень тебе благодарна, что ты все организовал. Нет, полиция никого не арестовала. Да, – тихо добавила она, – они определенно подозревают Лозадо. – Затем Вик услышал, как она спросила: – Сандвичи?
Вик показал на коробку на столе и прошептал:
– Коринна прислала их со мной.
– Мы только собираемся приступить, – сказала Ренни. Когда она повесила трубку, Вик произнес:
– Напрочь забыл про бутерброды. Как сумасшедший рыскал по дому, разыскивая тебя.
– Извини, что заставила беспокоиться.
– Беспокоиться? Да ты меня до смерти перепугала. – Он жестом предложил ей сесть. – Проголодалась?
– Нет.
– Все равно поешь.
Он уговорил ее съесть хотя бы половину бутерброда с ветчиной и выпить стакан молока. После еды он прошелся по дому и проверил, закрыты ли все двери.
– Замок его не остановит, – заметила Ренни.
– Проверяю по привычке. Лозадо сюда не вернется.
– Откуда ты знаешь?
– Преступники часто возвращаются на место преступления, не знаю, почему – позлорадствовать или проверить, не забыли ли чего. Но ты ведь знаешь, Лозадо не обычный уголовник. Он слишком умен, чтобы так поступить. То, что он хотел, он здесь уже сделал.
– Наказал меня за то, что уехала с тобой.
– Я же говорил, когда Лозадо нанесет удар, он будет внезапным.
– Но мои лошади, – сказала она, и голос ее задрожал. – Он ведь знал, как сделать мне больнее, верно?
Вик кивнул.
– Если бы я думал, что он может вернуться, я бы не оставил тебя одну в доме под охраной только помощника шерифа.
– Тогда почему ты так перепугался, когда не смог найти меня в доме?
– Каждый может ошибиться, – мрачно произнес он. Они пошли наверх. Ренни включила ночник. Бледный свет бросал тени на ее лицо, еще больше подчеркивая усталость.
– Как насчет горячего душа? – спросила она.
– Ты читаешь мои мысли.
В душе все было по-другому. Вик был удивлен и обрадован тем, что она его совсем не стеснялась и позволяла ему все. Она сама ласкала его так, как ей хотелось.
Он спросил, нравится ли ей волосатая грудь, и она показала ему, насколько сильно.
Они все время целовались, иногда игриво, под струями воды, иногда всерьез, с чувством. Ласкали друг друга скользкими, мыльными руками. А когда она вволю наигралась с ним, он опустился на колени, раздвинул ее бедра и дал волю языку.
Все эти предварительные игры оказались весьма эффективными, но они не стали заходить слишком далеко, просто прижались друг к другу потеснее.
Потом они легли в постель и долго лежали молча. Наконец Ренни сказала:
– По крайней мере, они не мучились. Лозадо их не пытал.
– Старайся об этом не думать. – Вик откинул ее волосы и поцеловал шею.
Лозадо убил лошадей так же быстро и, вероятно, так же бесстрастно, как он разделался с Салли Хор-тон – пара выстрелов в голову. Вика не удивляло, что Лозадо не убил его таким же манером. Он хотел, чтобы Вик мучился. Возможно, он намеревался еще несколько раз пырнуть его отверткой и смотреть, как он медленно и мучительно умирает.
Лежа рядом с Ренни, Вик радовался, что жив, хотя прекрасно понимал, что жив он только благодаря неразумному решению Лозадо устроить ему мучительную казнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
– Наверное, ты забыла его на кухне, – соврал он.
– Я всегда держу его при себе. Как я могла его оставить?
– Слишком поздно возвращаться.
Примерно через каждые десять миль она спрашивала его о телефонном звонке, который заставил их так неожиданно уехать.
– Уэсли больше ничего тебе не сказал?
– Ничего.
– Только что он считает, что Лозадо уже нет в Галвестоне?
– Так он сказал.
– Мы ведь знаем, что накануне ночью он там был.
– Полагаю, он мог уехать сразу после звонка тебе.
– И куда же мы едем?
– На твое ранчо. Я тебя там оставлю. Попрошу Тоби Роббинса за тобой присмотреть. Затем отправлюсь в Форт-Уэрт и выясню, что, черт побери, происходит.
– Ты можешь довезти меня до ранчо. Там мой джип. Я тоже поеду в Форт-Уэрт.
– Ничего не выйдет. Ты останешься.
– У меня работы навалом.
– Чушь. Ты же в отпуске, забыла?
– Я возвращаюсь.
– Мы это обсудим, когда приедем.
Но им так и не пришлось еще поспорить.
Когда они приехали на ранчо где-то после полудня, то поразились, увидев несколько машин, включая машину шерифа, у ворот. Вик узнал среди них пикап Тоби Роббинса.
– Что за черт? – выкрикнула Ренни.
– Сиди в машине, Ренни.
Разумеется, она не послушалась. Вик не успел остановить ее. Она выпрыгнула из пикапа и рванула к открытой двери конюшни.
– Ренни! – Он выскочил вслед за ней. Но стоило ему ступить на землю, как спину пронзила острая боль. У него на мгновение перехватило дыхание, но он, прихрамывая, кинулся за Ренни. Она далеко обогнала его. Он видел, как она скрылась в дверях конюшни.
И тут он услышал ее дикий крик.
31
Она не помнила, чтобы в августе когда-нибудь лил такой дождь. Сегодняшняя погода наверняка побьет все рекорды штата. Тучи набежали на небо где-то часа в два, принеся с собой долгожданную прохладу. Но оказалось, что это не просто кратковременная гроза. Начался проливной дождь, не собиравшийся кончаться.
Ренни сидела на охапке сена напротив пустого стойла Бида. За открытой дверью конюшни стояла серая пелена дождя. По трещинам в рассохшейся земле бежали целые потоки воды. Кругом образовались огромные лужи. Дождь смыл следы шин грузовика, на котором Тоби увез трупы лошадей.
Трупы. Ее прекрасных лошадей. Великолепная мощь, красота и изящество, превращенные в трупы.
Она плакала, не переставая, рыдала взахлеб, плечи тряслись. Сердце ее было разбито. И не только громадной для нее потерей, но и примитивной жестокостью этого преступления.
Она наплакалась до изнеможения и осталась сидеть где сидела, безразличная, с закрытыми глазами, с высыхающими на щеках слезами, слушая монотонный стук дождя по крыше.
Шум дождя скрадывал шаги, но она почувствовала его присутствие. Открыла глаза и увидела, что Вик стоит в дверях, не обращая внимания на потоки воды, льющиеся на него сверху.
Он предложил помочь увозить трупы лошадей, но ему явно не хотелось оставлять ее одну. Тоби уже собрался позвонить Коринне и попросить ее с ней посидеть, но Ренни отказалась. Нужно было немного побыть одной. Казалось, он ее понял и с уважением отнесся к ее желанию.
Тем не менее Вик уговорил помощника шерифа посидеть в машине у ворот ранчо до своего возвращения, а ей велел сидеть в доме, держать поближе ружье и закрыть дверь на засов. Она так и поступила. Но потом конюшня стала казаться единственным местом, где можно по-настоящему погоревать. Она схватила покрывало с дивана, накинула его на голову и под проливным дождем перебежала в конюшню. Помощник шерифа либо не заметил ее, либо решил не беспокоить.
Воспользовавшись одиночеством, она оплакала каждую лошадь в отдельности, потом всех вместе. Они были ее семьей. Она их любила, как детей. И теперь их нет. Злодейски убиты.
Она не знала, долго ли просидела одна в конюшне, но Вик наверняка решит, что слишком долго. Он рассердится.
Он вошел и остановился в нескольких футах от нее. Из сапог текла вода. Старая футболка прилипла к телу, четко обрисовав торс. Синие джинсы тоже насквозь промокли, обтянув ноги. С волос текло.
Вопреки ее ожиданиям, он не сердился, просто был обеспокоен. В глазах не было раздражения, только глубокое сочувствие. Он протянул ей руку и помог встать. И в следующее мгновение она уже была в его объятиях, и он целовал ее.
На этот раз Ренни не сопротивлялась. Она вела себя так, как ей хотелось с того самого первого раза, когда он поцеловал ее. Она провела пальцами по его мокрым волосам и обхватила его голову, целуя его горячо и жадно, дав волю своему желанию.
Она подняла мокрую футболку у него на груди и коснулась ладонями курчавых волос и сосков. Потом наклонила голову и поцеловала его грудь, легонько касаясь ее губами. Прошипев ругательства, вызванные изумлением и возбуждением, Вик ладонью поднял ее подбородок и снова завладел ее ртом.
Когда он оторвался от нее, Ренни дернула его за футболку, пытаясь ее сорвать.
– Обними меня крепче, Вик. Пожалуйста, еще крепче. Он стянул с нее кофточку и прижал Ренни к своей голой груди.
Зарылся лицом в ее волосы. Она чувствовала его ладони на своей спине, так крепко он ее обнимал. Металлические пуговицы его джинсов не поддавались, мокрая материя сопротивлялась, но Ренни упрямо боролась с ними, пока не расстегнула все и не прикоснулась к нему.
Тяжело и хрипло дыша, Вик прижал ее к дверям денника, и они снова начали страстно целоваться. Он спустил с нее джинсы вместе с трусиками. Когда ее ноги освободились, он приподнял ее и вошел в нее одним мощным толчком.
– Господи, Ренни, – пробормотал он.
– О! – Она схватила его и притянула к себе, чтобы он мог проникнуть еще глубже.
Он прохрипел ее имя. Ритм учащался. Они кончили быстро и одновременно.
Вик осторожно положил Ренни на покрывало, которое она принесла из дома, и вытянулся рядом с ней. Смахнул пряди волос с ее лица и поцеловал ее.
– Вик…
– Тихо.
Его губы нежно скользили по ее лицу. Ренни попыталась поймать его губы, поцеловать. Но они ускользали, двигаясь от уха к веку, от виска к щеке. Его дыхание было теплым и ароматным. Медленно он начал прокладывать себе дорогу к груди.
Он притронулся губами к ее соску, легонько лизнул его и взял в рот. Другой сосок поглаживал легкими, как пух, движениями большого пальца. Сосок уже стал твердым, как камень. Но ласки продолжались.
Ренни беспокойно двигалась под ним, но, когда протянула руку, чтобы потрогать его, Вик поднял ее руки вверх и покрыл поцелуями от локтя до подмышки. К тому времени как он снова коснулся губами ее груди, она уже до боли хотела, чтобы он снова овладел ею.
Но он не торопился. Опустил руку, нашел ее самое чувствительное место и стал гладить его. Даже самые легкие прикосновения приносили невероятное наслаждение.
В глазах у нее потемнело. Руки-ноги задрожали. Что-то сжалось у нее внутри.
– Вик…
Он все верно рассчитал и оказался глубоко внутри ее как раз в момент ее оргазма. На нее волнами накатывало наслаждение, пока она не услышала, как бы издалека свой собственный крик.
Когда Ренни наконец открыла глаза, Вик, улыбаясь, смотрел на нее сверху вниз. Ласково поцеловал в губы и прошептал:
– Счастливого возвращения.
Она чувствовала, что он внутри ее, что он все еще твердый и наполненный. Тогда она сжала его внутри себя. Он вздрогнул от удовольствия.
– Еще. – Потом снова, почти неслышно: – Господи, еще.
Он взял ее голову в ладони. Его голубые глаза впились в нее, и он начал плавно, но мощно двигаться. Она провела руками по его спине, наслаждаясь ощущением его кожи. От нее исходила жизненная сила. Ренни положила ладони на его ягодицы, подталкивая его глубже и глубже, а когда он кончил, она еще долго сжимала его бедрами.
Дождь моросил. По дороге в дом пришлось обойти множество луж.
– А машины шерифа больше нет, – заметила она.
– Я увидел тебя в конюшне. Ты плакала, но в остальном все было в порядке. Я отослал его.
– Почему?
– Хотел остаться с тобой наедине.
– Значит, ты считал, что это может случиться? Он обнял ее одной рукой за плечо и притянул к себе.
– Имеет же человек право надеяться.
Когда они вошли в дом, звонил телефон. Тоби Роббинс спрашивал, как там Ренни. Вик уверил его, что с ней все в порядке:
– Все еще расстроена, но держится.
– Могу я с ней поговорить? Вик передал телефон Ренни.
– Привет, Тоби. Мне жаль, что тебе пришлось все это пережить. Ты ведь первым их увидел. Наверное, это было ужасно.
До настоящего момента она даже говорить не могла на эту тему. Вик не слышал слов Тоби, но догадывался, что тот рассказывает, как нашел всех лошадей убитыми в стойлах, когда приехал, чтобы выпустить их в загон.
Ренни несколько минут слушала молча, потом сказала:
– Я очень тебе благодарна, что ты все организовал. Нет, полиция никого не арестовала. Да, – тихо добавила она, – они определенно подозревают Лозадо. – Затем Вик услышал, как она спросила: – Сандвичи?
Вик показал на коробку на столе и прошептал:
– Коринна прислала их со мной.
– Мы только собираемся приступить, – сказала Ренни. Когда она повесила трубку, Вик произнес:
– Напрочь забыл про бутерброды. Как сумасшедший рыскал по дому, разыскивая тебя.
– Извини, что заставила беспокоиться.
– Беспокоиться? Да ты меня до смерти перепугала. – Он жестом предложил ей сесть. – Проголодалась?
– Нет.
– Все равно поешь.
Он уговорил ее съесть хотя бы половину бутерброда с ветчиной и выпить стакан молока. После еды он прошелся по дому и проверил, закрыты ли все двери.
– Замок его не остановит, – заметила Ренни.
– Проверяю по привычке. Лозадо сюда не вернется.
– Откуда ты знаешь?
– Преступники часто возвращаются на место преступления, не знаю, почему – позлорадствовать или проверить, не забыли ли чего. Но ты ведь знаешь, Лозадо не обычный уголовник. Он слишком умен, чтобы так поступить. То, что он хотел, он здесь уже сделал.
– Наказал меня за то, что уехала с тобой.
– Я же говорил, когда Лозадо нанесет удар, он будет внезапным.
– Но мои лошади, – сказала она, и голос ее задрожал. – Он ведь знал, как сделать мне больнее, верно?
Вик кивнул.
– Если бы я думал, что он может вернуться, я бы не оставил тебя одну в доме под охраной только помощника шерифа.
– Тогда почему ты так перепугался, когда не смог найти меня в доме?
– Каждый может ошибиться, – мрачно произнес он. Они пошли наверх. Ренни включила ночник. Бледный свет бросал тени на ее лицо, еще больше подчеркивая усталость.
– Как насчет горячего душа? – спросила она.
– Ты читаешь мои мысли.
В душе все было по-другому. Вик был удивлен и обрадован тем, что она его совсем не стеснялась и позволяла ему все. Она сама ласкала его так, как ей хотелось.
Он спросил, нравится ли ей волосатая грудь, и она показала ему, насколько сильно.
Они все время целовались, иногда игриво, под струями воды, иногда всерьез, с чувством. Ласкали друг друга скользкими, мыльными руками. А когда она вволю наигралась с ним, он опустился на колени, раздвинул ее бедра и дал волю языку.
Все эти предварительные игры оказались весьма эффективными, но они не стали заходить слишком далеко, просто прижались друг к другу потеснее.
Потом они легли в постель и долго лежали молча. Наконец Ренни сказала:
– По крайней мере, они не мучились. Лозадо их не пытал.
– Старайся об этом не думать. – Вик откинул ее волосы и поцеловал шею.
Лозадо убил лошадей так же быстро и, вероятно, так же бесстрастно, как он разделался с Салли Хор-тон – пара выстрелов в голову. Вика не удивляло, что Лозадо не убил его таким же манером. Он хотел, чтобы Вик мучился. Возможно, он намеревался еще несколько раз пырнуть его отверткой и смотреть, как он медленно и мучительно умирает.
Лежа рядом с Ренни, Вик радовался, что жив, хотя прекрасно понимал, что жив он только благодаря неразумному решению Лозадо устроить ему мучительную казнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51