Затем она посмотрела на Уэбстера и вполголоса спросила: – Интересно, как Рону Труитту нравится каяться и посыпать свою голову пеплом?
В течение нескольких дней этот репортер пытался муссировать историю с супругами 0'Коннор, но без особого успеха. После того как отдел телекомпании по связям с общественностью сделал официальное заявление, WWSA больше не высказывалась по этому поводу. По совету своего адвоката О'Конноры отказались давать интервью прессе, а затем, когда специалисты показали им, как искусно удочеренная ими девочка смогла скрыть свою моральную развращенность, убитая горем супружеская пара решила все-таки оставить ее у себя.
И государственное агентство, и программа «Дети Кэт» чудом избежали катастрофы. Кэт надеялась, что последняя статья сумеет рассеять все оставшиеся сомнения относительно эффективности ее программы.
– То, что произошло в жизни Шантал, – продолжала она вслух, – нельзя расценивать иначе, как чудо. К сожалению, есть еще немало детей, у которых тоже имеются специфические проблемы, а ведь каждый из них заслуживает собственного чуда. Они кочуют из одного приемного дома в другой. Конечно, большинство приемных родителей их любят и прекрасно за ними ухаживают. Но ведь это особые дети и они больше других нуждаются в постоянных семьях.
Обед, состоявший из семи перемен, продолжался более двух часов. Алекс, наверное, умер бы со скуки, если бы не Кэт, начавшая по просьбе гостей рассказывать занимательные истории о детишках, уже снявшихся в предыдущих ее программах.
Присутствовавшие завороженно внимали этим трогательным историям, которые иногда вызывали на лице улыбку, а иногда слезы. У Кэт была такая же живая и правдивая манера рассказывать, как правдивы и жизненны были сами истории. В ее голосе слышалась самоотверженная преданность начатому ею делу.
К тому времени, как подали белый шоколадный мусс, ей удалось зажечь тем же огнем каждого из сидевших за столом. Все оживленно переговаривались между собой, обсуждая ее незаурядные способности к сбору пожертвований.
Придерживая ей стул, когда она встала из-за стола после окончатся обеда, Алекс наклонился к ее плечу и шепнул в ухо:
– Дело в шляпе.
Когда другие гости ушли, Уэбстеры уговорили его и Кэт остаться на последнюю чашечку кофе, чтобы отпраздновать успех благотворительного вечера.
– Давайте пойдем в кабинет Билла, там нам будет удобнее, – предложила Ненси, приглашая всех следовать за ней.
Горничная принесла серебряный поднос с чашками, но Ненси предпочитала ухаживать за гостями сама.
– Алекс, хотите бренди?
– Нет, пожалуйста, только кофе.
– Я видел, что за обедом вы также не пили вина, – заметил Билл, протягивая руку к налитому ему Ненси кофе с бренди. – Вы трезвенник?
– Да.
Не чувствуя себя обязанным объяснять что-либо Уэбстеру, Алекс ограничился этим коротким ответом. Однако его нежелание распространяться на эту тему вызвало новую паузу в разговоре. И снова Кэт поспешила ее заполнить.
– Это что, семейный альбом с фотографиями? – Она протянула руку к большому тому в кожаной обложке, лежавшему на кофейном столике. – Не возражаете, если я посмотрю?
– Конечно, нет, – ответила Ненси. – Мы можем часами показывать фотографии наших детей, до тех пор, пока вам не надоест.
– А сколько их у вас? – спросил Алекс.
– Шестеро.
– Шестеро? – Он поднял свою чашку, молча воздавая хозяевам почести. – Глядя на их мать, никто бы этого не подумал.
– Спасибо.
– Она держит себя в прекрасной форме, – гордо улыбаясь, сказал Уэбстер.
– А ваши дети все еще живут с вами?
Пока Ненси подробно излагала Алексу, где в данное время находились все их отпрыски и чем они занимались, Кэт перелистывала страницы альбома. Время от времени Алекс заглядывал ей через плечо, рассматривая фотографии. Насколько он мог судить, дети Уэбстеров очень походили на своих родителей. У всех были типично американские красивые лица, они явно во всем преуспевали, поскольку нередко фотографировались с какой-нибудь наградой или знаком отличия.
– Так что на самом деле, – подвела итог Ненси, – только младший еще живет с нами, да и он редко бывает дома. Он издает газету в своей школе, и это…
– О Боже! – испуганно вскрикнула Кэт, прервав Ненси на полуслове.
Все взгляды мгновенно устремились на нее.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
– Ты знала о том, что ты двойник их дочери Карлы? Всем телом чувствуя на себе взгляд Алекса, Кэт тем не менее сконцентрировала все свое внимание на дороге и не отрывала от нее глаз.
– Некоторое сходство есть, – признала она.
– Ничего себе некоторое.
– У нее были карие глаза, а не голубые.
– Но у нее волнистые рыжие волосы и тот же овал лица. – Вскинув голову, он стал изучать ее профиль. – Пожалуй, у нее не так выражены скулы. Не так резко. Но в целом сходство потрясающее.
Кэт впилась глазами в дорогу, пальцы побелели от напряжения, с которым она сжимала руль.
– Ты же знаешь, что я прав, – продолжал Алекс. – Когда ты увидела ее фотографию, ты чуть не потеряла сознание. У тебя даже щеки стали пунцовыми от волнения.
– Ты очень наблюдателен.
– Но ведь это как раз то, чем я занимаюсь. Я наблюдаю людей и записываю свои наблюдения.
– Ну, а я не люблю, когда за мной наблюдают.
– Очень жаль, потому что за тобой чертовски интересно наблюдать. И за Уэбстером тоже.
– За Биллом? Почему?
– Ну, во-первых, он невзлюбил меня с первого взгляда. Мне, разумеется, глубоко наплевать, но тем не менее это странно.
– Почему странно? Разве тебя автоматически любят все, с кем ты когда-либо встречался?
– Не делай вид, что ты ничего не заметила, потому что это неправда. Чтобы его отношение ко мне не так бросалось в глаза, ты встряла со своей шуткой о том, что помогаешь мне в моих исследованиях. А потом его чуть не хватил апоплексический удар, когда ты взяла в руки этот фотоальбом. Он не хотел, чтобы ты видела фотографию его покойной дочери.
Кэт призвала на помощь все свои актерские способности, чтобы лицо не выдало ее чувств. В отличие от Алекса она не наблюдала за Биллом и не могла с точностью сказать, какова была его реакция на то, что она взяла альбом. Однако от нее не ускользнул тот факт, что за все это время он не сказал ни слова, предоставив Ненси самой справляться с ситуацией.
Ненси довольно спокойно признала, что между их дочерью и Кэт существовало разительное сходство, сказав:
«Мы с Биллом заметили его сразу же, когда вы только начали играть в „Переходах“. Мы даже подтрунивали по этому поводу над Карлой, обвиняя ее в том, что она ведет двойную жизнь, о которой ничего нам не рассказывает. Помнишь, дорогой?»
Билл что-то пробормотал в ответ хриплым голосом. После этого Кэт и Алекс отклонили предложение выпить еще по чашечке кофе и настояли на том, чтобы ехать домой. Кэт долго благодарила Уэбстеров за устроенный для нее вечер. Ненси выразила уверенность, что, заручившись поддержкой тех, кто побывал у них сегодня в гостях, и при их личном участии, Кэт не составит труда собрать столько денег, сколько еще никому не удавалось собрать.
– Мне у вас очень понравилось, – сказал хозяевам Алекс. – Спасибо, что согласились меня принять.
Уже в дверях Ненси поочередно обняла их. Она сохранила присутствие духа. Билл, в отличие от нее, казалось, испытывал какое-то сильное волнение и, одновременно… что? Неужели вину?
И почему он был так холоден с Алексом?
– Ты знала о Карле раньше? – спросил Алекс по дороге домой.
– Я знала, что они потеряли свою старшую дочь. Она погибла в автокатастрофе, возвращаясь в своем «остине» в университет.
– Тебе об этом рассказал сам Уэбстер? Кэт кивнула.
– Еще до того, как я переехала сюда. Они, видимо, так и не оправились от этого удара. Да и кто бы смог это сделать на их месте? Ваша дочь приезжает домой на уикэнд, вы стираете ее вещи, выслушиваете ее рассказы о мальчике, с которым она встречается, о профессоре, который ей не нравится. Наконец прощаетесь с ней, просите быть внимательной на дороге, обнимаете. А в следующий раз вы видите ее уже в морге, при опознании тела. – Кэт содрогнулась и мягко добавила: – Не могу представить себе, что может быть ужаснее, чем похороны собственного ребенка.
Алекс помолчал минуту из уважения к затронутой теме, затем выпалил то, что его больше всего заботило.
– Уэбстер влюблен в тебя?
– Нет!
– Так я и поверил.
– Да нет же, – настаивала Кэт. – Это было бы поистине отвратительно, учитывая, что я так похожа на его дочь.
– А может быть, именно это его в тебе и привлекло. Его тянуло к тебе с момента вашей первой встречи, но первоначально этот интерес был вполне невинным. И лишь со временем превратился в нечто иное.
– Ни во что он не превратился. Некоторое время они ехали молча. Наконец Кэт точнее сформулировала свой ответ:
– Если Билл ко мне что-то и чувствует, он ни разу даже не намекнул об этом.
– Он не тот человек, чтобы преследовать тебя по всему кабинету или украдкой облапать, когда никто не видит. Для этого он слишком горд.
– Но он никогда не приставал ко мне, ни открыто, ни как-либо иначе.
– Однако ваши отношения выходят далеко за рамки обычных взаимоотношений между начальником и подчиненной.
– Я считаю его другом, – осторожно сказала Кэт. – Между нами никогда не возникало даже намека на какие-нибудь особые отношения. Судя по всему, у них с Ненси идеальный брак.
– Идеальных браков не бывает. Кэт лукаво взглянула на него.
– Ты знаешь это по собственному опыту?
– К сожалению, да. Слишком большому.
– Я так и думала.
– Возвращаясь к тебе и Биллу Уэбстеру…
– Не существует никаких «меня и Билла Уэбстера», – возразила Кэт. – Он дал мне прекрасную возможность проявить себя. Я уважаю его как человека. Вот и все.
– Нет, Кэт, я так не думаю. – Видя, что она собирается снова возразить, он быстро продолжил: – Я не считаю, что ты лжешь. Дело в нем. Он ведет себя как-то странно, и это не дает мне покоя.
– Он довольно красив, статен, его нельзя не заметить. Достиг в жизни многого. Имеет огромное влияние. От него исходит сила.
– Подожди минутку, – вспылил Алекс. – Уж не хочешь ли ты сказать, что я к нему ревную?
– 06 этом надо, наверное, спросить тебя самого.
– Все наоборот, дорогая. Сегодня вечером он ревновал тебя ко мне, потому что я был твоим кавалером.
– Ерунда!
– 0'кей, может быть, и ерунда. Но помяни мое слово,
Уэбстер что-то скрывает.
Разговор зашел в тупик. Кэт не хотела признаваться, что поведение Билла в тот вечер смутило и встревожило ее. Ей нужно было время, чтобы все осмыслить.
Однако Алекс не унимался.
– Как ты думаешь, почему он так странно повел себя, когда ты увидела фотографию Карлы?
– Потому что если он впервые обратил на меня внимание именно из-за этого сходства, то просто-напросто смутился. Подобная сентиментальность не вяжется с его имиджем крутого администратора и бизнесмена – имиджем, который он всегда старательно культивировал и которого рьяно придерживался.
– Возможно.
Кэт стукнула кулаком по рулевому колесу.
– Ты что, всегда и во всем чувствуешь себя правым? Разве у тебя не бывает моментов, когда ты говоришь себе:
«Я никогда не смотрел на это с такой точки зрения, возможно, я был не прав»?
– Но не в данном случае, – упрямо возразил Алекс. – В поведении Уэбстера есть нечто такое, что можно назвать притворством. Я это нюхом чувствую. Он слишком совершенен. Его жизнь могла бы служить иллюстрацией к современной волшебной сказке. Поневоле начинаешь подозревать, что где-то рядом бродит злой противный тролль.
– По-моему, в тебе говорит полицейский.
– Может быть, и так. Но скорее во мне говорит шестое чувство. Это уже привычка, я готов подозревать всех и каждого.
– Почему?
– Потому что каждый человек внушает подозрение. У каждого есть что скрывать.
– Ты имеешь в виду тайны?
Ее лукавые слова, сказанные нарочитым шепотом, ничуть его не смутили, он продолжал сохранять все то же серьезное, даже мрачное выражение лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
В течение нескольких дней этот репортер пытался муссировать историю с супругами 0'Коннор, но без особого успеха. После того как отдел телекомпании по связям с общественностью сделал официальное заявление, WWSA больше не высказывалась по этому поводу. По совету своего адвоката О'Конноры отказались давать интервью прессе, а затем, когда специалисты показали им, как искусно удочеренная ими девочка смогла скрыть свою моральную развращенность, убитая горем супружеская пара решила все-таки оставить ее у себя.
И государственное агентство, и программа «Дети Кэт» чудом избежали катастрофы. Кэт надеялась, что последняя статья сумеет рассеять все оставшиеся сомнения относительно эффективности ее программы.
– То, что произошло в жизни Шантал, – продолжала она вслух, – нельзя расценивать иначе, как чудо. К сожалению, есть еще немало детей, у которых тоже имеются специфические проблемы, а ведь каждый из них заслуживает собственного чуда. Они кочуют из одного приемного дома в другой. Конечно, большинство приемных родителей их любят и прекрасно за ними ухаживают. Но ведь это особые дети и они больше других нуждаются в постоянных семьях.
Обед, состоявший из семи перемен, продолжался более двух часов. Алекс, наверное, умер бы со скуки, если бы не Кэт, начавшая по просьбе гостей рассказывать занимательные истории о детишках, уже снявшихся в предыдущих ее программах.
Присутствовавшие завороженно внимали этим трогательным историям, которые иногда вызывали на лице улыбку, а иногда слезы. У Кэт была такая же живая и правдивая манера рассказывать, как правдивы и жизненны были сами истории. В ее голосе слышалась самоотверженная преданность начатому ею делу.
К тому времени, как подали белый шоколадный мусс, ей удалось зажечь тем же огнем каждого из сидевших за столом. Все оживленно переговаривались между собой, обсуждая ее незаурядные способности к сбору пожертвований.
Придерживая ей стул, когда она встала из-за стола после окончатся обеда, Алекс наклонился к ее плечу и шепнул в ухо:
– Дело в шляпе.
Когда другие гости ушли, Уэбстеры уговорили его и Кэт остаться на последнюю чашечку кофе, чтобы отпраздновать успех благотворительного вечера.
– Давайте пойдем в кабинет Билла, там нам будет удобнее, – предложила Ненси, приглашая всех следовать за ней.
Горничная принесла серебряный поднос с чашками, но Ненси предпочитала ухаживать за гостями сама.
– Алекс, хотите бренди?
– Нет, пожалуйста, только кофе.
– Я видел, что за обедом вы также не пили вина, – заметил Билл, протягивая руку к налитому ему Ненси кофе с бренди. – Вы трезвенник?
– Да.
Не чувствуя себя обязанным объяснять что-либо Уэбстеру, Алекс ограничился этим коротким ответом. Однако его нежелание распространяться на эту тему вызвало новую паузу в разговоре. И снова Кэт поспешила ее заполнить.
– Это что, семейный альбом с фотографиями? – Она протянула руку к большому тому в кожаной обложке, лежавшему на кофейном столике. – Не возражаете, если я посмотрю?
– Конечно, нет, – ответила Ненси. – Мы можем часами показывать фотографии наших детей, до тех пор, пока вам не надоест.
– А сколько их у вас? – спросил Алекс.
– Шестеро.
– Шестеро? – Он поднял свою чашку, молча воздавая хозяевам почести. – Глядя на их мать, никто бы этого не подумал.
– Спасибо.
– Она держит себя в прекрасной форме, – гордо улыбаясь, сказал Уэбстер.
– А ваши дети все еще живут с вами?
Пока Ненси подробно излагала Алексу, где в данное время находились все их отпрыски и чем они занимались, Кэт перелистывала страницы альбома. Время от времени Алекс заглядывал ей через плечо, рассматривая фотографии. Насколько он мог судить, дети Уэбстеров очень походили на своих родителей. У всех были типично американские красивые лица, они явно во всем преуспевали, поскольку нередко фотографировались с какой-нибудь наградой или знаком отличия.
– Так что на самом деле, – подвела итог Ненси, – только младший еще живет с нами, да и он редко бывает дома. Он издает газету в своей школе, и это…
– О Боже! – испуганно вскрикнула Кэт, прервав Ненси на полуслове.
Все взгляды мгновенно устремились на нее.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
– Ты знала о том, что ты двойник их дочери Карлы? Всем телом чувствуя на себе взгляд Алекса, Кэт тем не менее сконцентрировала все свое внимание на дороге и не отрывала от нее глаз.
– Некоторое сходство есть, – признала она.
– Ничего себе некоторое.
– У нее были карие глаза, а не голубые.
– Но у нее волнистые рыжие волосы и тот же овал лица. – Вскинув голову, он стал изучать ее профиль. – Пожалуй, у нее не так выражены скулы. Не так резко. Но в целом сходство потрясающее.
Кэт впилась глазами в дорогу, пальцы побелели от напряжения, с которым она сжимала руль.
– Ты же знаешь, что я прав, – продолжал Алекс. – Когда ты увидела ее фотографию, ты чуть не потеряла сознание. У тебя даже щеки стали пунцовыми от волнения.
– Ты очень наблюдателен.
– Но ведь это как раз то, чем я занимаюсь. Я наблюдаю людей и записываю свои наблюдения.
– Ну, а я не люблю, когда за мной наблюдают.
– Очень жаль, потому что за тобой чертовски интересно наблюдать. И за Уэбстером тоже.
– За Биллом? Почему?
– Ну, во-первых, он невзлюбил меня с первого взгляда. Мне, разумеется, глубоко наплевать, но тем не менее это странно.
– Почему странно? Разве тебя автоматически любят все, с кем ты когда-либо встречался?
– Не делай вид, что ты ничего не заметила, потому что это неправда. Чтобы его отношение ко мне не так бросалось в глаза, ты встряла со своей шуткой о том, что помогаешь мне в моих исследованиях. А потом его чуть не хватил апоплексический удар, когда ты взяла в руки этот фотоальбом. Он не хотел, чтобы ты видела фотографию его покойной дочери.
Кэт призвала на помощь все свои актерские способности, чтобы лицо не выдало ее чувств. В отличие от Алекса она не наблюдала за Биллом и не могла с точностью сказать, какова была его реакция на то, что она взяла альбом. Однако от нее не ускользнул тот факт, что за все это время он не сказал ни слова, предоставив Ненси самой справляться с ситуацией.
Ненси довольно спокойно признала, что между их дочерью и Кэт существовало разительное сходство, сказав:
«Мы с Биллом заметили его сразу же, когда вы только начали играть в „Переходах“. Мы даже подтрунивали по этому поводу над Карлой, обвиняя ее в том, что она ведет двойную жизнь, о которой ничего нам не рассказывает. Помнишь, дорогой?»
Билл что-то пробормотал в ответ хриплым голосом. После этого Кэт и Алекс отклонили предложение выпить еще по чашечке кофе и настояли на том, чтобы ехать домой. Кэт долго благодарила Уэбстеров за устроенный для нее вечер. Ненси выразила уверенность, что, заручившись поддержкой тех, кто побывал у них сегодня в гостях, и при их личном участии, Кэт не составит труда собрать столько денег, сколько еще никому не удавалось собрать.
– Мне у вас очень понравилось, – сказал хозяевам Алекс. – Спасибо, что согласились меня принять.
Уже в дверях Ненси поочередно обняла их. Она сохранила присутствие духа. Билл, в отличие от нее, казалось, испытывал какое-то сильное волнение и, одновременно… что? Неужели вину?
И почему он был так холоден с Алексом?
– Ты знала о Карле раньше? – спросил Алекс по дороге домой.
– Я знала, что они потеряли свою старшую дочь. Она погибла в автокатастрофе, возвращаясь в своем «остине» в университет.
– Тебе об этом рассказал сам Уэбстер? Кэт кивнула.
– Еще до того, как я переехала сюда. Они, видимо, так и не оправились от этого удара. Да и кто бы смог это сделать на их месте? Ваша дочь приезжает домой на уикэнд, вы стираете ее вещи, выслушиваете ее рассказы о мальчике, с которым она встречается, о профессоре, который ей не нравится. Наконец прощаетесь с ней, просите быть внимательной на дороге, обнимаете. А в следующий раз вы видите ее уже в морге, при опознании тела. – Кэт содрогнулась и мягко добавила: – Не могу представить себе, что может быть ужаснее, чем похороны собственного ребенка.
Алекс помолчал минуту из уважения к затронутой теме, затем выпалил то, что его больше всего заботило.
– Уэбстер влюблен в тебя?
– Нет!
– Так я и поверил.
– Да нет же, – настаивала Кэт. – Это было бы поистине отвратительно, учитывая, что я так похожа на его дочь.
– А может быть, именно это его в тебе и привлекло. Его тянуло к тебе с момента вашей первой встречи, но первоначально этот интерес был вполне невинным. И лишь со временем превратился в нечто иное.
– Ни во что он не превратился. Некоторое время они ехали молча. Наконец Кэт точнее сформулировала свой ответ:
– Если Билл ко мне что-то и чувствует, он ни разу даже не намекнул об этом.
– Он не тот человек, чтобы преследовать тебя по всему кабинету или украдкой облапать, когда никто не видит. Для этого он слишком горд.
– Но он никогда не приставал ко мне, ни открыто, ни как-либо иначе.
– Однако ваши отношения выходят далеко за рамки обычных взаимоотношений между начальником и подчиненной.
– Я считаю его другом, – осторожно сказала Кэт. – Между нами никогда не возникало даже намека на какие-нибудь особые отношения. Судя по всему, у них с Ненси идеальный брак.
– Идеальных браков не бывает. Кэт лукаво взглянула на него.
– Ты знаешь это по собственному опыту?
– К сожалению, да. Слишком большому.
– Я так и думала.
– Возвращаясь к тебе и Биллу Уэбстеру…
– Не существует никаких «меня и Билла Уэбстера», – возразила Кэт. – Он дал мне прекрасную возможность проявить себя. Я уважаю его как человека. Вот и все.
– Нет, Кэт, я так не думаю. – Видя, что она собирается снова возразить, он быстро продолжил: – Я не считаю, что ты лжешь. Дело в нем. Он ведет себя как-то странно, и это не дает мне покоя.
– Он довольно красив, статен, его нельзя не заметить. Достиг в жизни многого. Имеет огромное влияние. От него исходит сила.
– Подожди минутку, – вспылил Алекс. – Уж не хочешь ли ты сказать, что я к нему ревную?
– 06 этом надо, наверное, спросить тебя самого.
– Все наоборот, дорогая. Сегодня вечером он ревновал тебя ко мне, потому что я был твоим кавалером.
– Ерунда!
– 0'кей, может быть, и ерунда. Но помяни мое слово,
Уэбстер что-то скрывает.
Разговор зашел в тупик. Кэт не хотела признаваться, что поведение Билла в тот вечер смутило и встревожило ее. Ей нужно было время, чтобы все осмыслить.
Однако Алекс не унимался.
– Как ты думаешь, почему он так странно повел себя, когда ты увидела фотографию Карлы?
– Потому что если он впервые обратил на меня внимание именно из-за этого сходства, то просто-напросто смутился. Подобная сентиментальность не вяжется с его имиджем крутого администратора и бизнесмена – имиджем, который он всегда старательно культивировал и которого рьяно придерживался.
– Возможно.
Кэт стукнула кулаком по рулевому колесу.
– Ты что, всегда и во всем чувствуешь себя правым? Разве у тебя не бывает моментов, когда ты говоришь себе:
«Я никогда не смотрел на это с такой точки зрения, возможно, я был не прав»?
– Но не в данном случае, – упрямо возразил Алекс. – В поведении Уэбстера есть нечто такое, что можно назвать притворством. Я это нюхом чувствую. Он слишком совершенен. Его жизнь могла бы служить иллюстрацией к современной волшебной сказке. Поневоле начинаешь подозревать, что где-то рядом бродит злой противный тролль.
– По-моему, в тебе говорит полицейский.
– Может быть, и так. Но скорее во мне говорит шестое чувство. Это уже привычка, я готов подозревать всех и каждого.
– Почему?
– Потому что каждый человек внушает подозрение. У каждого есть что скрывать.
– Ты имеешь в виду тайны?
Ее лукавые слова, сказанные нарочитым шепотом, ничуть его не смутили, он продолжал сохранять все то же серьезное, даже мрачное выражение лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68