Ни одно из них не заставляло меня так беспокоиться. Возможно, я веду себя глупо и делаю из мухи слона, но…
– В этих статейках нет ничего угрожающего, – мягко заметил он.
– Знаешь, в противном случае, мне как раз было бы легче не обращать на них внимания. А так от них веет чем-то жутковатым. Нельзя бороться с невидимкой. И хотя я не вижу опасности, все равно чувствую, что она рядом. Может быть, это всего лишь мое воспаленное воображение, но в последнее время, идя по улице, я часто ловлю себя на том, что постоянно оглядываюсь через плечо. Я чувствую, что меня как будто…
– Преследуют.
– Да.
Алекс помолчал, обдумывая ее неохотно сделанное признание.
– А что ты сама думаешь обо всем этом, Кэт? Что все это значит?
– Нет, это ты скажи, что думаешь. Я пришла выслушать твое мнение. В уплату за этот треклятый омлет.
– Я едал и похуже.
– Спасибо.
Он сложил пальцы в кулак и задумчиво постучал ими по губам. Кэт не нарушила молчания, давая ему время привести в порядок мысли. Он не посмеялся над ее страхами, хотя в глубине души ей хотелось именно этого. Она предпочла бы, чтобы Алекс сказал ей, что ее напрасно беспокоят эти загадочные послания.
– Вот что мне представляется, – наконец сказал он, – но это всего лишь догадки…
– Само собой разумеется.
– Рассматривая наихудший вариант… Такое количество совпадений достойно Книги рекордов Гиннесса.
– Я тоже так думаю.
– Если рассматривать их поодиночке, все три смерти необычны, но вполне вероятны. Взятые вместе, они навевают весьма определенные мысли.
Кэт затаила дыхание.
– Продолжай, пожалуйста.
– Учитывая время и расстояние, тот человек, который тебе их прислал, вряд ли наткнулся на эти заметки случайно.
– Он знал об этих смертях.
– А возможно, сам их организовал. Конечно, если мы установим, что это были убийства, а не проявления Божьей воли.
– А… с чем мы имеем дело в данном случае?
– Если он убийца – а на сегодняшний день это все еще остается большим вопросом, – я думаю, перед нами не обыкновенный серийный убийца. Его жертвы не случайные люди. Их для него выбрала сама судьба. Однако он тоже приложил немало усилий, чтобы найти их, выследить всеми возможными способами.
– А зачем? Что им движет?
– Кэт, но это же просто.
– Донорское сердце, – хриплым от волнения голосом проговорила она. В груди у нее что-то сжалось. Алекс сказал именно то, что она так боялась от него услышать. Его гипотеза до мелочей совладала с теми теориями, которые приходили в голову ей самой.
– Эти трое реципиентов получили свои новые сердца в тот же день, что и ты, – продолжал Алекс. – Наш психопат знал одного из доноров и по какой-то неведомой причине не может смириться с тем, что его или ее сердце продолжает биться. Он явно не уверен в том, кому оно было пересажено, поэтому устраняет всех подряд. Одного за другим он отправляет к праотцам тех обладателей донорских сердец, которым была сделана операция в тот знаменательный день, зная, что рано или поздно убьет именно того, кого разыскивает.
– Но для чего?
– Чтобы остановить сердце.
– Это я знаю, но зачем его останавливать? Если он был так близок с донором, вероятнее всего, именно он и дал разрешение на трансплантацию. Почему ему пришлось внезапно изменить свое решение?
– Бог его знает. Может быть, он просто в одно прекрасное утро проснулся и подумал: «О Боже мой! Что я наделал?!» Семьям доноров приходится принимать подобные решения в спешке и не при самых благоприятных обстоятельствах. Возможно, его кто-то убедил или заставил так поступить. А потом эта мысль начала преследовать его, он больше не мог жить с чувством вины. Ты когда-нибудь читала Эдгара По, «Сердце-обличитель»?
– Но там сердце не похоронено. Оно на самом деле бьется.
– Да, но, как и герой этого рассказа, твой приятель-убийца, возможно, все время слышит это биение. Оно его преследует, сводит с ума. Он не может так больше жить и стремится заставить сердце замолкнуть навеки.
– Пожалуйста… – простонала Кэт.
Алекс потянулся к ней через стол и коснулся ее руки.
– Кэт, есть еще шанс, что мы далеки от истины. Ты спрашивала, что я думаю. Я думаю вот так. Остается надеяться, что я ошибаюсь.
– Но сам-то ты уверен, что прав. Он ничего не ответил, да ему и не нужно было этого делать. Она прочла подтверждение в его глазах.
– Давай на сегодняшний день считать, что мы не ошиблись. Тогда возникает вопрос: как он выследил всех этих людей, включая тебя?
Кэт объяснила ему то же самое, что накануне объясняла Хансейкеру, рассказав о картотеке с номерами ОСДО. Алексу потребовалось несколько минут, чтобы осмыслить услышанное.
– Операции по пересадке сердца все еще вызывают интерес прессы и телевидения. Он мог просто обобщить информацию, которую получил от них. Кто знает? Пока мы не узнаем, кто этот человек, мы не поймем, как он действовал.
– У него, должно быть, есть деньги, – заметила Кэт.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что за последние четыре года он объехал всю страну.
– Ты когда-нибудь слышала о существовании автостопа? – спросил Алекс. – Или попутных машин? Интервал между убийствами каждый раз равен году, поэтому он мог перебиваться случайными заработками, одновременно медленно подкрадываясь к своей жертве.
– Такое мне даже в голову не приходило, – уныло сказала Кэт. – В таком случае это может быть кто угодно.
– Бизнесмен, путешествующий исключительно первым классом, или последний бродяга. Кто бы он ни был, этот сукин сын умен и хитер. Он прекрасно адаптируется к обстановке, как хамелеон. Иначе как он смог так близко подобраться ко всем этим людям, чтобы суметь их убить и вместе с тем не навлечь на себя ни малейшего подозрения? Скажем, в случае с той женщиной из Флориды. Она упала на стеклянную дверь в своем собственном доме. Если считать, что ее столкнули со стремянки, ему надо было находиться рядом с ней, в том же доме.
– А может быть, он пришел к ней в дом в качестве строительного рабочего, чтобы что-нибудь отремонтировать? – подала идею Кэт.
– Вряд ли она стала бы поливать цветы, если бы к ней в дом пришел рабочий.
– И все-таки это возможно.
– Но маловероятно. Гораздо проще представить, как женщина просит кого-то хорошо ей знакомого, кому она доверяет, подержать стремянку, чтобы она могла достать до этого папоротника.
Кэт содрогнулась.
– Он просто чудовище.
– Вместе с тем он не одержим жаждой убийства, во всяком случае, убийства ради убийства. Он прекрасно себя контролирует, полностью сосредоточен на своей миссии, им движет месть, религиозные соображения или любой другой из сотни обычных в таких случаях мотивов.
– Интересно, правда? Что движет людьми, заставляя их делать то, что они делают? – Кэт вопросительно посмотрела на него. – Иногда их мотивы абсолютно бессмысленны. Им глубоко наплевать, как их действия и поступки влияют на жизнь других людей, – они готовы на все ради удовлетворения своих желаний. – В ее словах был двойной смысл, который он тут же уловил.
– Ты все еще считаешь меня дерьмом.
– О да, конечно, – бескомпромиссно заявила она, как будто соглашаясь с бесспорным утверждением, что с голодом в мире должно быть покончено.
– Разве то, что я был с тобой честен, не говорит в мою пользу?
– Я уверена, что даже твоя честность преследовала какие-то далеко идущие цели.
– Прекрати дерзить, сделай одолжение. Ты не хочешь хотя бы попытаться меня понять?
– Я тебя прекрасно понимаю. Тебе хотелось с кем– то переспать, а я не сопротивлялась.
– Если бы я хотел просто с кем-то переспать, мне не обязательно было бы обращаться к тебе! – закричал Алекс.
– Тогда почему ты не переспал с кем-то другим? Зачем было тратить столько времени на меня, а, Алекс? Ты заставил меня влюбиться в тебя и сделал это намеренно!
Он открыл рот, чтобы что-то возразить, но затем передумал. Запустив пальцы в волосы, он беззвучно выругался. Потом наконец сказал:
– Да, я виноват. Я сознательно заставил тебя поверить, что невозможное может стать возможным.
– Почему это невозможно?
Он молчал, его губы решительно сжались.
– Что с тобой, Алекс? Что тебя гложет?
– Я не могу это обсуждать.
– Почему же?
– Поверь мне, Кэт, тебе не нужно это знать.
– Что ж, что бы это ни было, секс тебе не поможет почувствовать себя лучше.
Он со значением вскинул брови.
– По-моему, у одного из нас неладно с памятью. Что касается меня, я вспоминаю, что чувствовал себя не только лучше, а просто чертовски хорошо.
– Я вовсе не это имею в виду, – отрезала Кэт. – Конечно, в этом смысле все было превосходно. Однако мужчины не умеют отделять физическое от эмоционального. Если там, внизу, тебе хорошо, больше ничто не имеет значения. Женщины же…
– Этот человек может быть и женщиной, – внезапно прервал ее Алекс, вздрогнув всем телом, как от выстрела.
– Что?
– Тебя может преследовать и женщина.
– Мелия…
– Мелия?
Кэт даже не сознавала, что произнесла это имя вслух. Теперь было слишком поздно. Он хотел знать.
– Есть там одна женщина, у меня на работе. Я сцепилась с ней несколько раз по разным поводам. – И снова, уже во второй раз за это утро, она рассказала о неприятностях, которые ей доставила Мелия Кинг.
– По-моему, я ее видел, – вспомнил Алекс. – Ожившая картинка из журнала для мужчин: большая грудь, длинные черные волосы, полные губы, бесконечно длинные ноги, да?
– От тебя ничего не ускользнуло, – сухо сказала Кэт.
– Ее трудно не заметить.
– Эта женщина полна ненависти и злобы, но все же я не представляю ее в роли убийцы.
– Подозревать надо всех, Кэт. Потому что каждый способен на убийство.
– Не верю.
– Однажды я арестовывал тринадцатилетнюю девочку за то, что она одним ударом убила свою мамашу, когда та спала. Мотив? Мамочка наказала ее за то, что она слишком сильно красила глаза. Это была симпатичная девчушка с пластинкой для исправления прикуса на зубах и плакатом с Микки Маусом на стенке спальни. Убийцы бывают всех форм и размеров. А наш с тобой настолько ловок, что пролезет сквозь игольное ушко.
– Если убийца вообще существует.
Алекс опустил глаза на лежавшие на столе газетные вырезки.
– Надо поставить в известность Министерство юстиции,
Его предложение еще больше расстроило Кэт. Должно быть, Алекс относился ко всему этому намного серьезнее, чем хотел показать.
– А что они могут сделать?
– Назначить следователя для расследования причин этих смертей.
– Насколько я знаю, чиновники, подчиняющиеся федеральному правительству, вечно еле двигаются. А между тем годовщина моей трансплантации наступит всего через месяц с небольшим. – Она попыталась улыбнуться. – И у меня почему-то стойкое убеждение, что я – следующая в его списке. Или ее.
Алекс взял со стола некролог и перечитал его заново. – Он хочет, чтобы его поймали. Иначе он не прислал бы тебе эти заметки. За убийствами маячит какая-то цель, но он убивает не из-за инстинкта мести или просто из удовольствия. Он не может противиться своему извращенному идеалу и вместе с тем сознает, что поступает плохо. Он молит, чтобы его остановили.
– Хорошо бы мы остановили его вовремя.
– Ты сказала мы?
– Я не могу сделать это одна, Алекс. У меня нет ни связей, ни соответствующего опыта. Все это есть у тебя.
– Мой завтрак с каждой минутой обходится мне все дороже. – Он резко наклонил голову набок. – А что, если я скажу «нет»?
– Не думаю, что ты откажешься: в тебе осталось слишком много от полицейского. Ты давал клятву защищать и оберегать. Вряд ли эта заповедь перестала для тебя существовать, когда ты снял с себя полицейский значок. Даже если бы я не была с тобой знакома, ты все равно не отказал бы мне в помощи. А если бы я умерла таинственной смертью, ты никогда бы себе этого не простил.
Алекс присвистнул.
– Ты нечестно играешь.
– Заразилась от тебя. – С характерной для нее откровенностью Кэт продолжила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
– В этих статейках нет ничего угрожающего, – мягко заметил он.
– Знаешь, в противном случае, мне как раз было бы легче не обращать на них внимания. А так от них веет чем-то жутковатым. Нельзя бороться с невидимкой. И хотя я не вижу опасности, все равно чувствую, что она рядом. Может быть, это всего лишь мое воспаленное воображение, но в последнее время, идя по улице, я часто ловлю себя на том, что постоянно оглядываюсь через плечо. Я чувствую, что меня как будто…
– Преследуют.
– Да.
Алекс помолчал, обдумывая ее неохотно сделанное признание.
– А что ты сама думаешь обо всем этом, Кэт? Что все это значит?
– Нет, это ты скажи, что думаешь. Я пришла выслушать твое мнение. В уплату за этот треклятый омлет.
– Я едал и похуже.
– Спасибо.
Он сложил пальцы в кулак и задумчиво постучал ими по губам. Кэт не нарушила молчания, давая ему время привести в порядок мысли. Он не посмеялся над ее страхами, хотя в глубине души ей хотелось именно этого. Она предпочла бы, чтобы Алекс сказал ей, что ее напрасно беспокоят эти загадочные послания.
– Вот что мне представляется, – наконец сказал он, – но это всего лишь догадки…
– Само собой разумеется.
– Рассматривая наихудший вариант… Такое количество совпадений достойно Книги рекордов Гиннесса.
– Я тоже так думаю.
– Если рассматривать их поодиночке, все три смерти необычны, но вполне вероятны. Взятые вместе, они навевают весьма определенные мысли.
Кэт затаила дыхание.
– Продолжай, пожалуйста.
– Учитывая время и расстояние, тот человек, который тебе их прислал, вряд ли наткнулся на эти заметки случайно.
– Он знал об этих смертях.
– А возможно, сам их организовал. Конечно, если мы установим, что это были убийства, а не проявления Божьей воли.
– А… с чем мы имеем дело в данном случае?
– Если он убийца – а на сегодняшний день это все еще остается большим вопросом, – я думаю, перед нами не обыкновенный серийный убийца. Его жертвы не случайные люди. Их для него выбрала сама судьба. Однако он тоже приложил немало усилий, чтобы найти их, выследить всеми возможными способами.
– А зачем? Что им движет?
– Кэт, но это же просто.
– Донорское сердце, – хриплым от волнения голосом проговорила она. В груди у нее что-то сжалось. Алекс сказал именно то, что она так боялась от него услышать. Его гипотеза до мелочей совладала с теми теориями, которые приходили в голову ей самой.
– Эти трое реципиентов получили свои новые сердца в тот же день, что и ты, – продолжал Алекс. – Наш психопат знал одного из доноров и по какой-то неведомой причине не может смириться с тем, что его или ее сердце продолжает биться. Он явно не уверен в том, кому оно было пересажено, поэтому устраняет всех подряд. Одного за другим он отправляет к праотцам тех обладателей донорских сердец, которым была сделана операция в тот знаменательный день, зная, что рано или поздно убьет именно того, кого разыскивает.
– Но для чего?
– Чтобы остановить сердце.
– Это я знаю, но зачем его останавливать? Если он был так близок с донором, вероятнее всего, именно он и дал разрешение на трансплантацию. Почему ему пришлось внезапно изменить свое решение?
– Бог его знает. Может быть, он просто в одно прекрасное утро проснулся и подумал: «О Боже мой! Что я наделал?!» Семьям доноров приходится принимать подобные решения в спешке и не при самых благоприятных обстоятельствах. Возможно, его кто-то убедил или заставил так поступить. А потом эта мысль начала преследовать его, он больше не мог жить с чувством вины. Ты когда-нибудь читала Эдгара По, «Сердце-обличитель»?
– Но там сердце не похоронено. Оно на самом деле бьется.
– Да, но, как и герой этого рассказа, твой приятель-убийца, возможно, все время слышит это биение. Оно его преследует, сводит с ума. Он не может так больше жить и стремится заставить сердце замолкнуть навеки.
– Пожалуйста… – простонала Кэт.
Алекс потянулся к ней через стол и коснулся ее руки.
– Кэт, есть еще шанс, что мы далеки от истины. Ты спрашивала, что я думаю. Я думаю вот так. Остается надеяться, что я ошибаюсь.
– Но сам-то ты уверен, что прав. Он ничего не ответил, да ему и не нужно было этого делать. Она прочла подтверждение в его глазах.
– Давай на сегодняшний день считать, что мы не ошиблись. Тогда возникает вопрос: как он выследил всех этих людей, включая тебя?
Кэт объяснила ему то же самое, что накануне объясняла Хансейкеру, рассказав о картотеке с номерами ОСДО. Алексу потребовалось несколько минут, чтобы осмыслить услышанное.
– Операции по пересадке сердца все еще вызывают интерес прессы и телевидения. Он мог просто обобщить информацию, которую получил от них. Кто знает? Пока мы не узнаем, кто этот человек, мы не поймем, как он действовал.
– У него, должно быть, есть деньги, – заметила Кэт.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что за последние четыре года он объехал всю страну.
– Ты когда-нибудь слышала о существовании автостопа? – спросил Алекс. – Или попутных машин? Интервал между убийствами каждый раз равен году, поэтому он мог перебиваться случайными заработками, одновременно медленно подкрадываясь к своей жертве.
– Такое мне даже в голову не приходило, – уныло сказала Кэт. – В таком случае это может быть кто угодно.
– Бизнесмен, путешествующий исключительно первым классом, или последний бродяга. Кто бы он ни был, этот сукин сын умен и хитер. Он прекрасно адаптируется к обстановке, как хамелеон. Иначе как он смог так близко подобраться ко всем этим людям, чтобы суметь их убить и вместе с тем не навлечь на себя ни малейшего подозрения? Скажем, в случае с той женщиной из Флориды. Она упала на стеклянную дверь в своем собственном доме. Если считать, что ее столкнули со стремянки, ему надо было находиться рядом с ней, в том же доме.
– А может быть, он пришел к ней в дом в качестве строительного рабочего, чтобы что-нибудь отремонтировать? – подала идею Кэт.
– Вряд ли она стала бы поливать цветы, если бы к ней в дом пришел рабочий.
– И все-таки это возможно.
– Но маловероятно. Гораздо проще представить, как женщина просит кого-то хорошо ей знакомого, кому она доверяет, подержать стремянку, чтобы она могла достать до этого папоротника.
Кэт содрогнулась.
– Он просто чудовище.
– Вместе с тем он не одержим жаждой убийства, во всяком случае, убийства ради убийства. Он прекрасно себя контролирует, полностью сосредоточен на своей миссии, им движет месть, религиозные соображения или любой другой из сотни обычных в таких случаях мотивов.
– Интересно, правда? Что движет людьми, заставляя их делать то, что они делают? – Кэт вопросительно посмотрела на него. – Иногда их мотивы абсолютно бессмысленны. Им глубоко наплевать, как их действия и поступки влияют на жизнь других людей, – они готовы на все ради удовлетворения своих желаний. – В ее словах был двойной смысл, который он тут же уловил.
– Ты все еще считаешь меня дерьмом.
– О да, конечно, – бескомпромиссно заявила она, как будто соглашаясь с бесспорным утверждением, что с голодом в мире должно быть покончено.
– Разве то, что я был с тобой честен, не говорит в мою пользу?
– Я уверена, что даже твоя честность преследовала какие-то далеко идущие цели.
– Прекрати дерзить, сделай одолжение. Ты не хочешь хотя бы попытаться меня понять?
– Я тебя прекрасно понимаю. Тебе хотелось с кем– то переспать, а я не сопротивлялась.
– Если бы я хотел просто с кем-то переспать, мне не обязательно было бы обращаться к тебе! – закричал Алекс.
– Тогда почему ты не переспал с кем-то другим? Зачем было тратить столько времени на меня, а, Алекс? Ты заставил меня влюбиться в тебя и сделал это намеренно!
Он открыл рот, чтобы что-то возразить, но затем передумал. Запустив пальцы в волосы, он беззвучно выругался. Потом наконец сказал:
– Да, я виноват. Я сознательно заставил тебя поверить, что невозможное может стать возможным.
– Почему это невозможно?
Он молчал, его губы решительно сжались.
– Что с тобой, Алекс? Что тебя гложет?
– Я не могу это обсуждать.
– Почему же?
– Поверь мне, Кэт, тебе не нужно это знать.
– Что ж, что бы это ни было, секс тебе не поможет почувствовать себя лучше.
Он со значением вскинул брови.
– По-моему, у одного из нас неладно с памятью. Что касается меня, я вспоминаю, что чувствовал себя не только лучше, а просто чертовски хорошо.
– Я вовсе не это имею в виду, – отрезала Кэт. – Конечно, в этом смысле все было превосходно. Однако мужчины не умеют отделять физическое от эмоционального. Если там, внизу, тебе хорошо, больше ничто не имеет значения. Женщины же…
– Этот человек может быть и женщиной, – внезапно прервал ее Алекс, вздрогнув всем телом, как от выстрела.
– Что?
– Тебя может преследовать и женщина.
– Мелия…
– Мелия?
Кэт даже не сознавала, что произнесла это имя вслух. Теперь было слишком поздно. Он хотел знать.
– Есть там одна женщина, у меня на работе. Я сцепилась с ней несколько раз по разным поводам. – И снова, уже во второй раз за это утро, она рассказала о неприятностях, которые ей доставила Мелия Кинг.
– По-моему, я ее видел, – вспомнил Алекс. – Ожившая картинка из журнала для мужчин: большая грудь, длинные черные волосы, полные губы, бесконечно длинные ноги, да?
– От тебя ничего не ускользнуло, – сухо сказала Кэт.
– Ее трудно не заметить.
– Эта женщина полна ненависти и злобы, но все же я не представляю ее в роли убийцы.
– Подозревать надо всех, Кэт. Потому что каждый способен на убийство.
– Не верю.
– Однажды я арестовывал тринадцатилетнюю девочку за то, что она одним ударом убила свою мамашу, когда та спала. Мотив? Мамочка наказала ее за то, что она слишком сильно красила глаза. Это была симпатичная девчушка с пластинкой для исправления прикуса на зубах и плакатом с Микки Маусом на стенке спальни. Убийцы бывают всех форм и размеров. А наш с тобой настолько ловок, что пролезет сквозь игольное ушко.
– Если убийца вообще существует.
Алекс опустил глаза на лежавшие на столе газетные вырезки.
– Надо поставить в известность Министерство юстиции,
Его предложение еще больше расстроило Кэт. Должно быть, Алекс относился ко всему этому намного серьезнее, чем хотел показать.
– А что они могут сделать?
– Назначить следователя для расследования причин этих смертей.
– Насколько я знаю, чиновники, подчиняющиеся федеральному правительству, вечно еле двигаются. А между тем годовщина моей трансплантации наступит всего через месяц с небольшим. – Она попыталась улыбнуться. – И у меня почему-то стойкое убеждение, что я – следующая в его списке. Или ее.
Алекс взял со стола некролог и перечитал его заново. – Он хочет, чтобы его поймали. Иначе он не прислал бы тебе эти заметки. За убийствами маячит какая-то цель, но он убивает не из-за инстинкта мести или просто из удовольствия. Он не может противиться своему извращенному идеалу и вместе с тем сознает, что поступает плохо. Он молит, чтобы его остановили.
– Хорошо бы мы остановили его вовремя.
– Ты сказала мы?
– Я не могу сделать это одна, Алекс. У меня нет ни связей, ни соответствующего опыта. Все это есть у тебя.
– Мой завтрак с каждой минутой обходится мне все дороже. – Он резко наклонил голову набок. – А что, если я скажу «нет»?
– Не думаю, что ты откажешься: в тебе осталось слишком много от полицейского. Ты давал клятву защищать и оберегать. Вряд ли эта заповедь перестала для тебя существовать, когда ты снял с себя полицейский значок. Даже если бы я не была с тобой знакома, ты все равно не отказал бы мне в помощи. А если бы я умерла таинственной смертью, ты никогда бы себе этого не простил.
Алекс присвистнул.
– Ты нечестно играешь.
– Заразилась от тебя. – С характерной для нее откровенностью Кэт продолжила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68