Было трудно поверить в счастье, которое свалилось на него. Он не заслужил такой красивой и неиспорченной жены, как Дебра Ньюберри. Он не достоин безоговорочного признания ее семьи. Его отчаяние по этому поводу в конце концов вызвало ссору.
В середине ссоры Дебра потребовала:
– Скажи, что это за страшная тайна, о которой ты боишься, что я узнаю, и которая заставит меня разлюбить тебя?
– Я был судим, – выпалил он. – Ты думаешь, твои родители захотят такого зятя, который отсидел срок в тюрьме?
– Я не знаю, что думать, пока ты не расскажешь об этом, Диллон.
Его родители погибли, когда ему было восемь лет.
– Они ехали на машине, чтобы забрать меня из летнего лагеря. Обычная нелепая авария на дороге. Грузовик с трейлером занесло. Их машина попала под него.
Так как не было больше никого, кто мог бы его взять, его отдали на попечение матери его отца.
– Бабушка Берк делала все, что могла, но я был злым ребенком.
Все было прекрасно до тех пор, пока его родители не погибли. Отец хорошо зарабатывал, мама была заботливая и любящая. Было так несправедливо по отношению к ним и к нему, что они должны были погибнуть.
– У меня были плохие дела в школе. Оценки становились все хуже и хуже. Я сердился на бабушку за то, что она старается занять место моих родителей. Хотя теперь я понимаю, какой огромной обузой был я для нее в то время. Наконец я понял, что такая мне выпала судьба и что я должен распорядиться ею наилучшим образом. В течение нескольких лет все шло хорошо. Когда мне исполнилось четырнадцать, бабушка заболела. Ее положили в больницу. На мои вопросы, насколько серьезна ее болезнь, врачи говорили мне какую-то чушь, что я должен полагаться на волю Господа. Именно тогда я понял, что моя бабушка умирает. К ее чести, она сказала мне об этом прямо.
«Мне жаль, что я оставляю тебя одного, Диллон, – сказала она, – но не в моей власти это изменить».
После того как она умерла, меня отдали на воспитание в чужую семью. Кроме меня там было еще пятеро детей. Я часто слышал о войне в стране под названием Вьетнам, но и там, наверное, не было таких сражений, какие происходили в этом доме, особенно между мужем и женой. Я неоднократно видел, как он ее бил.
В тот день, когда мне исполнилось шестнадцать, я ушел. Подумал, что жить самостоятельно будет лучше, чем оставаться в этом доме. Предполагалось, что меня ждет денежный счет из фонда по опеке. Но я все время наталкивался на какие-то отговорки, пока не понял, что кто-то, возможно, мои приемные родители, прибрали все к рукам. Я воспринял это только как небольшую неудачу и был уверен, что смогу прожить самостоятельно. Но, конечно, не смог – не воруя, чтобы не умереть с голоду.
В конце концов я остался без копейки и попал в «колонию для трудных детей», что, в общем, другое название тюрьмы. С первого же дня я думал о побеге. Я пытался сделать это дважды. Во второй раз один из воспитателей избил меня до полусмерти.
– Как это ужасно, – сочувствующе проговорила Дебра. Диллон улыбнулся мрачной, кривой улыбкой.
– Сначала я тоже так думал. Позднее он объяснил мне, что ему надо добиться от меня безраздельного внимания, когда он говорит о важных вещах. Он сказал, что мне выпали дерьмовые карты, но то, как играть, зависит только от меня. Либо я буду продолжать в том же духе, пока не схлопочу пожизненное заключение, либо надо изменить все и заставить обстоятельства работать на меня.
– Видимо, ты послушался его совета.
– Там я закончил среднюю школу. Когда вышел оттуда, он устроил меня на работу чертежником в компанию по коммунальному обслуживанию. Это дало мне возможность оплатить учебу в колледже и жилье. Остальное ты знаешь сама.
Дебра посмотрела на него с мягким осуждением.
– И это все? Это все твое ужасное, таинственное прошлое?
– А что, этого мало?
– Диллон, ты был ребенком. Ты совершил несколько ошибок.
Он упрямо покачал головой.
– Я уже не был ребенком с тех пор, как мне исполнилось восемь лет и я узнал, что мои родители погибли. С того времени я всегда сам отвечал за все, что делал.
– Допустим, некоторые из твоих ошибок были более серьезными, чем обычно. И последствия их оказались более суровыми. Но не будь так строг к себе. Ты поднялся над ошибками своей юности. Я бы хотела встретиться с твоим воспитателем и лично поблагодарить его за то, что он наставил тебя на путь истинный.
– К сожалению, этого нельзя сделать. Вскоре после моего ухода какой-то мальчишка во время воспитательной беседы пырнул его ножом, а потом стоял и смотрел, как он истекает кровью… Потому мне некого пригласить на шикарную свадьбу, которую планирует твоя мама.
– Там будешь ты, – сказала Дебра, обнимая его. – А раз я с тобой счастлива, то моих больше ничего не волнует.
Семья Дебры Ньюберри давно жила в богатом районе Ее родители сами происходили из больших семей. У нее было трое братьев и две сестры. Все, за исключением одной сестры, были замужем или женаты, поэтому на каждом семейном торжестве собиралась целая армия тетушек, дядюшек и двоюродных братьев и сестер.
Все члены этой большой семьи приняли Диллона с радостью. Сначала он держался несколько в стороне. Это была защитная реакция: он боялся, что если обнаружит свое истинное отношение, то все сглазит, так же, как боялся принять безоговорочную любовь Дебры.
Теперь, когда они безмятежно лежали рядом, испытав первую после свадьбы физическую близость, Диллон позволил себе роскошь насладиться своей счастливой судьбой. Он трудом заработал диплом колледжа, который открывал перед ним широкие перспективы. Стал частью большой и любящей семьи, чего у него никогда не было. Его молодая жена была умна и нежна, весела и притягательна.
Он захватил руками несколько прядей ее волос и приподнял голову от своей груди, поворачивая лицом к себе.
– Лучше прекрати это пощипывание.
– Разве тебе это не нравится?
– Слишком нравится, поэтому ты можешь поплатиться.
– Это невозможно. – Смеясь, Дебра опустила губы к его животу и поцеловала его. – Диллон?
– У-угу?
– Научи меня, как, ну знаешь, заниматься любовью ртом.
Его глаза, которые были полузакрыты от дремоты, широко открылись. За исключением того времени, которое он провел в воспитательном заведении, Диллон воспринимал доступность секса, как нечто само собою разумеющееся. Он получал его на тарелочке с самого первого раза.
Однажды летом, во время каникул в старших классах, Диллон открыл заднюю дверь бабушкиной кухни, услышав какой-то стук.
Стучала их молодая и энергичная соседка миссис Чандлер. У нее были большие глаза, большие груди и длинные ноги. Она часто выставляла их напоказ, надевая короткие шорты, которые подчеркивали промежность и зад. Ее муж работал шофером грузовика в компании «Сейфвей» и больше отсутствовал, чем бывал дома. Скука делала ее частым гостем у Берков.
Черт возьми, она прекрасно знала, что бабушки нет, потому что ее машины не было около дома. Диллон с прямотой тринадцатилетнего подростка хотел было уже высказать соседке свое мнение. Но это было бы невежливо, а бабушка успела научить его некоторым манерам. Он ответил:
– Бабушка уехала в магазин.
– Ах, жаль. – Миссис Чандлер в отчаянии похлопала ресницами. – Она сказала мне, чтобы я зашла за купонами, которые она отрезала для меня. Ты не знаешь, куда она их положила?
– Они на столе в прихожей.
– Могу я их взять сейчас? Я как раз собиралась поехать в магазин и вдруг вспомнила, что не взяла их.
Диллон разгадал ее ложь. Миссис Чандлер была одета не для поездки в магазин, она была одета, чтобы соблазнить его. Из чистого любопытства он решил приоткрыть западню, и соседка угодила в нее, не сделав ни шагу к столику в прихожей.
Диллон стоял и разглядывал миссис Чандлер. Он был уже выше нее. Она отметила это, дотронувшись до его голых рук и проведя своей рукой по мускулистой, неволосатой груди. Она еще не была полностью развита, но уже выглядела многообещающей.
– Ой-ой, Диллон. Я и не заметила, каким большим ты стал.
Его молодое тело распирало от мужских гормонов, голова гудела от желания. Глаза опустились на ее грудь. Два больших темных кружка были хорошо видны под облегающей белой блузкой.
Через секунду блузки не стало, а миссис Чандлер направляла его безусое лицо к своим розовым соскам и тыкала ими ему в губы. Бабушка Берк подъехала к дому в тот момент, когда неверная молодая жена из соседнего дома полезла к Диллону в шорты.
Два дня спустя миссис Чандлер дошла до того, что не побоялась быть застигнутой. Она проникла через заднюю дверь, пока бабушка Диллона спала после обеда. Приложив указательный палец к сжатым губам, она сделала Диллону знак идти в спальню. Крадучись, они пробирались через коридор. Из спальни бабушки доносилось легкое похрапывание. Как только Диллон закрыл дверь, миссис Чандлер бросилась на него как голодная кошка. Диллон, которому недоставало изысканности, приходящей только с практикой, был таким же хищным. Когда он вонзался в нее, она была липкая и горячая. Он излился с восторгом. Когда все закончилось, миссис Чандлер посетовала, что все произошло слишком быстро.
Похлопывая Диллона по руке, она сказала:
– Мы поработаем над этим.
– Как? – спросил он, глядя на нее своими серьезными карими глазами. – Как мы над этим поработаем? – добивался он. – Что мне надо было сделать? Покажите.
Его взволнованность была настолько неожиданна, его интерес – настолько подлинным, что миссис Чандлер расплакалась. Она провела остаток лета, обучая его, как доставлять ей удовольствие, и жалуясь, что эта «горилла», за которую она вышла замуж, даже не знает, где «это» и для чего.
– Он просто трахает меня до тех пор, пока мне не становится больно ходить, и думает, что доказал, какой он шикарный любовник.
Диллон был прилежным учеником. Он научился доставлять удовольствие, давать женщине то, что ей нужно и чего она хочет. Но его совесть всегда напоминала ему, что миссис Чандлер была женой другого. Он знал, что то, что они делали, было грязью. Он неоднократно давал себе клятву остановиться. Но когда миссис Чандлер приходила, возбужденная и полная желания, Диллон не мог устоять перед искушением и доступностью наслаждения. Кроме того, он не считал себя чем-нибудь обязанным этому водиле: тот водитель грузовика, который убил его родителей, вышел из ужасной аварии без единой царапины.
Через несколько дней после первого воскресенья сентября, Дня Труда, миссис Чандлер пришла, чтобы сказать, что ее мужа переводят.
– Мы переезжаем в Литтл-Рок на следующей неделе.
– Не большая потеря, – проворчала бабушка, глядя как миссис Чандлер пробирается через изгородь из розовых кустов, которая разделяла их дворы. Диллон быстро взглянул на бабушку, подумав, знает ли она, что происходило летом каждый день в его спальне, пока она спала. Они никогда больше не упоминали о миссис Чандлер.
Но Диллон не забыл ее. Он считал, что мужчины никогда не забывают первых женщин, от которых получили плотские знания. Он использовал ее тело как экспериментальную лабораторию, но никогда не чувствовал себя из-за этого виноватым. Она бегала за ним и получала столько же удовольствия, сколько и он, а иногда и больше.
Диллон применял свои знания, полученные от миссис Чандлер, с доступными девочками в школе, большинство из которых были старше его. Одна из его так называемых «сводных сестер» в чужой семье, где он жил, воспользовалась его знаниями. Она была крупной девочкой с неприятным запахом изо рта и нехорошей кожей, но так трогательно благодарила его за ту нежность, которую он проявлял к ней каждую ночь. Девицы, которых он встречал на улицах, были шлюхами, и его общение с ними не вызывало никаких чувств.
Он был груб, как козел, выйдя из исправительной школы и поступив в колледж. И вновь природа оказалась на его стороне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71