Джейд подумала о своих последних двадцати долларах. Она даже не могла бы заплатить задаток, чтобы снять жилье.
– Боюсь, что нет, миссис Хирон.
Декан посмотрел на часы и встал.
– Если я сейчас не выйду из дома, то опоздаю. Пора переходить к главному.
Он нахмурил свои кустистые брови, стараясь, хотя и безуспешно, выглядеть суровым.
– Мисс Сперри, я подозреваю, что хотя вы из гордости и не признаетесь в этом, но вы бедствуете. Я никогда в жизни не беседовал с человеком, более вас заинтересованным в получении образования. Только целый ряд печальных обстоятельств мог остудить ваше желание и ваш энтузиазм. Я восхищен вашим чувством собственного достоинства. С другой стороны, – продолжал он, усиливая голос, что частенько приводило в себя задремавших студентов, – в слишком большой дозе это чувство может сослужить плохую службу. Поэтому вам пора перестать держаться за свою гордость, не стесняться своей уязвимости и позволить кому-нибудь помочь вам. – Я уверен, что Кэти сможет устроить вас на работу к мисс Дэвис, хотя на вашем месте я бы туда не рвался. Это высохшая от жадности старуха, которая даже на Рождество не завернет вам покупку бесплатно. Если вы сможете у нее работать, то вас можно будет причислить к лику святых. И, наконец, если вы еще этого сами не заметили, глаза у Кэти становятся влажными, стоит ей только посмотреть на Грэма. К сожалению, у нас никогда не было своих детей. И боюсь, что она избалует его до невозможности, пока вы будете жить у нас.
– У вас? – воскликнула Джейд. – Но я…
– Тихо, тихо, мисс Сперри. Я еще не закончил, а время поджимает. Вы, по всей вероятности, не знаете того, что мы с Кэти каждый учебный год приглашаем к себе пожить студента, достойного того. В этом году мы решили этого не делать, только потому, что прошлой весной у нас был довольно неудачный опыт. Молодой человек исчез, прихватив с собой пару серебряных подсвечников. Дело даже не в этих проклятых подсвечниках. Просто я не мог простить себе, что так ошибся в человеке, чего раньше со мной не бывало. Вы восстановили мою способность оценивать людей. Поэтому, если у вас нет особого пристрастия к серебряным предметам, мы будем рады, если вы со своим сынишкой будете жить у нас столько, сколько захотите. Во всяком случае, если завтра в списках зарегистрировавшихся первокурсников я не увижу вашего имени, то я восприму это как личное оскорбление. Ваш реферат выше всяких похвал. А если вы из-за такой ерунды, как нехватка денег, не сможете получить высшего образования, то это будет непростительной и бессмысленной тратой интеллекта. Кэти, больше всего на свете я хотел бы на ужин жареных устриц.
И, помахав рукой, вышел из дома.
Кэти Хирон похлопала Джейд по руке.
– Иногда на него находит, но вы привыкните к этому.
XII

Колумбия, Южная Каролина, 1978
– Привет, Хатч! Я уж думал, ты помер или еще чего-нибудь. Заходи, морда паршивая. – Нил Патчетт открыл дверь и впустил приятеля. Хатч вошел в комнату, где царил полный беспорядок.
– Занят?
– Не-а. Я рад, что ты заскочил. Ламар! – закричал Нил. – У нас гости! – Найдя свободное место между плакатами Лони Андерсон и «Далласскими ковбоями», он стукнул в стену. – Скинь все с этого стула и садись. Хочешь пива?
– Угу. Спасибо.
– Я думал, ты тренируешься. Скакунок наш, – произнес Нил, толкая Хатча в плечо по дороге на кухню за пивом.
– Так и есть. Будь прокляты эти тренировки. – Хатч взял банку холодного пива, забулькал, затем громко рыгнул. – Отлично. Привет, Ламар.
Из прихожей вышел Ламар в руках с теннисной ракеткой. На шее у него был яркий шейный платок, остальной его туалет составляли обрезанные по колено джинсы и майка.
– Привет, Хатч. Как успехи в футболе?
– В этом году команда малость зачахла. Так что на кубок рассчитывать не приходится. Распаковываешься?
Ламар положил ракетку и снял с шеи платок.
– Пытаюсь привести в порядок свою комнату.
– Делать тебе нечего, – заметил Нил, разваливаясь в ободранном кресле. – Все равно через неделю будет бардак. Поэтому мне здесь и нравится.
Уже второй год Нил и Ламар снимали эту квартиру, не желая жить в студенческом городке. Дом был старый, просторный и стоял в отдалении от других домов, так что соседям нечасто приходилось вызывать полицию: только если их сборища совсем уж выходили из берегов. Когда они были на первом курсе, Хатчу не разрешили поселиться с друзьями, поскольку он был членом футбольной команды и должен был жить в общежитии спортсменов. Он завидовал свободной и непринужденной жизни в доме своих друзей.
– Прошлой весной, когда Майраджейн приехала помогать Ламару упаковывать вещи перед каникулами, она чуть не грохнулась в обморок, когда заглянула сюда, – фыркнул Нил. – Если бы мой старикан не подхватил ее, у нас здесь был бы отпечаток ее тела. Совсем как Вили Койот, который оставляет такой отпечаток, когда падает на землю в пустыне!
Из ящика столика он достал «косяк», зажег его и два раза затянулся. Когда Нил предложил затянуться Хатчу, тот с сожалением отказался.
– Нет, не буду. Донна Ди за версту чует этот запах. Я лучше выпью еще пива.
Нил передал самокрутку Ламару, который, затягиваясь, улыбнулся Хатчу своей обычной нервно-неуверенной улыбкой. Нил вернулся из кухни и протянул Хатчу еще одну банку пива.
– Твоя женушка держит тебя в черном теле, да? – спросил Нил, забирая самокрутку и затягиваясь. – Ну и придурок. Зачем надо было жениться так рано, когда мы здесь, в этом малиннике, именуемом университетом?
– Это совсем не так плохо, – огрызнулся Хатч. Нил положил руку к уху.
– Ты слышишь этот шум, Ламар?
– Какой шум?
– Неужели ты не слышишь? Похоже на звон цепей и кандалов.
– Иди к черту! – Хатч опорожнил вторую банку и смял ее в кулаке. – По крайней мере я каждую ночь могу пустить пар.
– Я тоже, – протянул Нил, – только для этого не обязательно жениться.
Их первое свидание с Донной Ди состоялось после выпускного вечера. Он вдруг почувствовал, что обязан пригласить ее. Казалось, она ждала этого. Они оба знали почему, хотя никогда об этом ни говорили. В течение лета после выпуска он все время, когда не был с Ламаром и Нилом, проводил с ней.
Донна Ди всегда ему нравилась, но теперь нравилась еще больше. С каждым их свиданием весьма прохладное отношение к ней Нила имело для Хатча все меньше значения. Совсем не красавица, она была веселой, ласковой и давала ему понять, что обожает его. Она ни разу не пропускала церковной службы по воскресеньям, однако уже во время их второго свидания его ладонь скользнула под ее бюстгальтер, ощупывая твердые соски, а во время третьего она уже сама шарила у него в брюках.
Они залезли на заднее сиденье его машины по ее инициативе, после пикника и фейерверка на пляже в честь празднования Дня Независимости.
– Да, но я… я хочу сказать, что у меня нет с собой резинки, Донна Ди.
– Ну и пусть, Хатч. Я так хочу тебя, что мне все равно.
Ну, если ей все равно, что она потеряет невинность, почему он должен заботиться о предохранении. И кроме того, Нил не раз говорил, что девушки не могут подзалететь с первого раза. К тому же он немного выпил и был возбужден, а Донна Ди была готова на все. Желание в тот раз пересилило здравый смысл. Однако на случай, если она опять захочет, он носил с собой пачку презервативов. И всегда во время очередного их свидания они оказывались необходимыми.
– Ты трахаешься с Донной Ди? – как-то спросил Нил, когда они вместе проводили выходные, катаясь на водных лыжах.
– Нет, – соврал Хатч. – Она порядочная девушка. Ты же знаешь.
Нил недоверчиво посмотрел на него.
– Противно думать, что мой лучший друг что-то от меня скрывает. А если ты не лазишь к ней под юбку, так что ты крутишься около нее все время?
– Нил, похоже, ты ревнуешь. – Хатч сказал это в шутку, однако лицо Нила потемнело от гнева. Он собрал свои манатки и уехал домой. Поскольку моторка и лыжи были его, Хатчу и Ламару не оставалось ничего другого, как тоже уехать раньше времени.
Когда Донна Ди сообщила ему, что прошла все испытания и поступила в университет, он встретил новость со смешанными чувствами. Хатч был не против, чтобы она училась, и знал, что будет скучать, если они не будут видеться, но у Нила были относительно него и Ламара грандиозные планы.
– Мы устроим такой тарарам, который войдет в историю высшей школы, – пообещал подвыпивший Нил. – Обещаю, что мы поимеем всех студенток.
Во время первого семестра в колледже Хатч ухитрялся бегать на все футбольные тренировки, успокаивать Донну Ди, посещать занятия и оправдывать ожидания Нила. На футбольном поле он действовал так, как ему говорили, и полагался во время игры на защитников. Поскольку некоторые лекции на первом курсе он посещал вместе с Донной Ди, она выполняла за него письменные задания. В обмен на эту услугу она ожидала от него любви и ласки, чем он обычно с удовольствием расплачивался, если не был слишком уставшим.
После игр в субботу и затем в воскресенье он участвовал во всех гулянках, которые происходили у Нила. Там всегда были в изобилии травка, выпивка, девочки. Их первая серьезная ссора с Донной Ди произошла как раз из-за одной такой разгульной субботы.
– Я случайно слышала, как в библиотеке трое сук обсуждали вашу оргию на прошлой неделе, – сказала она ему, сморкаясь в бумажную салфетку. – Эта блондинка, с какой-то фигней на шее, рассказывала, как ее имел какой-то рыжеволосый футболист, но она была под кайфом и не запомнила его имени. Я знаю, что это был ты, Хатч. Ты единственный игрок в команде первокурсников с рыжими волосами. Ты говорил, что когда ходишь к Нилу, то ни в чем таком не участвуешь – лишь пара банок пива. Значит, ты спал с этой блондинкой?
Он почти чувствовал, как ему подсказывает Нил, что надо соврать, чтобы она от него отстала. Вместо этого смешанное чувство нежности и искренности заставили Хатча виновато посмотреть ей в лицо и признаться:
– Боюсь, что да, Донна Ди. Иногда там такая обстановка, что дым стоит коромыслом, все бывает.
Донна Ди разразилась рыданиями. Это напугало Хатча, он не знал, что делать. Он неуклюже обнял ее.
– Прости, родная. Это все не имеет никакого значения. Когда я с другой, это совсем не то, что с тобой. Я… я люблю тебя.
Он не верил собственным ушам, но Донна Ди очень хорошо его расслышала. Она подняла голову и посмотрела на него заплаканными глазами.
– Правда, Хатч? Правда любишь?
Хатч сам не мог понять, как это у него выскочило. Прежде чем он осознал это, они уже обсуждали, какое кольцо он подарит ей во время помолвки в день Святого Валентина и как они сыграют свадьбу в июне. Когда они поехали в Пальметто, чтобы сообщить обо всем родителям, Фриц, оставшись с сыном наедине, высказал свои сомнения:
– Ты слишком молод для брака, сын, – сказал он.
– Я знаю, но она действительно этого очень хочет.
– А ты?
– Ну да. То есть, наверное. Ну конечно, да.
– Ты женишься на ней, потому что любишь ее?
– Конечно. Почему же еще?
Они с некоторой неловкостью посмотрели друг на друга. Затем Фриц вздохнул, заканчивая разговор:
– Ну что ж, если ты этого хочешь.
Свадьба состоялась во вторую субботу июня. За три дня до торжественного события Донна Ди и Хатч в гостиной дома ее родителей рассматривали подарки, присланные к свадьбе. Она отложила в сторону набор ножей, который только что распаковала, и продевала упаковочную ленту в вешалку для одежды, которая уже вся была украшена разноцветными бантами.
– Хатч?
– Угу? – Он в этот момент уплетал бутерброд с копченой колбасой, приготовленный для него миссис Монро.
– Я должна у тебя спросить кое о чем.
– Давай.
Донна Ди с большим старанием завязывала еще один бант на вешалке она стала это делать, как только начали приходить первые свадебные подарки.
– Когда люди собираются пожениться, между ними не должно быть тайн, правильно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71