— Вот и заговорщиков нашли, — не отрываясь от видоискателя возбужденно воскликнул Полковников. — Вы их узнали, да?
— Одного узнал, — зло ответил Лаптев и начал, наплевав на все правила движения, разворачивать нашу машину. — Тут ошибиться трудно. Этот нос картошкой ни с чем не спутаешь… Какие же они скоты!
— По-ли-ти-ка, — сквозь зубы просвистел озабоченный Полковников, прилипший к своей видеокамере. Слово это прозвучало как ругательство. — Вот кто им был нужен! Пистолет ему в руку они вложить не смогли, да и зачем? И так сойдет… До чего нагло все устроили!
Наша машина мчалась, сильно отставая от той, на которой повезли нашего Бывшего. Бывшую надежду нашей бывшей демократии. Теперь ему поспешно кроили образ заговорщика. Но ведь я устраивала заговор, одна я! Почему же я сижу в приятной компании, а ЕГО везут в Лефортово? Вопрос был излишним. Лера должна была быть гарниром, приправой к по-настоящему острому блюду. К какому — понятно. В нашей истории был уже один деятель, любитель острых кушаний… Я закусила губу от злости.
— Э-э, — неуверенно сказал Филиков. — А кто был тот второй… ну, разноцветный, в кепочке? Случайно не Евтушенко?
— Черт его знает, — равнодушно бросил Лаптев, стараясь любым способом сократить расстояние между машинами. — Прихватили кого-то для компании…
— Я узнала, — произнесла я. — Если кому интересно, это писатель Фердинанд Изюмов. Редкий сукин сын.
Дядя Саша сплюнул в открытое окно.
— А этот-то зачем? — озадаченно спросил он. — Он же вроде того… порнографию пишет, да еще про педерастов… Какие-то мужики в какой-то пустыне… В общем, муть голубая.
Капитан Лаптев резко сказал:
— Догоним — спросим. Это ведь охранцы. Значит, повезут не в Лефортово, а к себе на Садовую. Тут через два квартала будет тихая улочка…
— Ну и что? — скептически поинтересовался Дядя Саша. — Отбивать их будем? Тут без стрельбы не обойдешься, а мне бы не хотелось… Противное дело. Все равно что курить польский «Салем».
— Не говори под руку! — раздраженно произнес Лаптев. — Я за рулем. Сегодня по твоей милости мы уже раз чуть не попали в аварию…
— Почему это по моей? — удивился бородатый Филиков. — Кто вел машину, ты или я? Я просто сказал тогда… Я и сейчас только говорю. Без стрельбы, говорю, здесь не обойдешься… Вот и все, что я сказал.
К счастью, обошлось без стрельбы. Даже без намеков на нее. Видимо, есть Бог, в которого я честно не верю. Он хоть и начисто испортил погоду в Москве этим вечером, сжалился над бедной Лерой и ее друзьями-гэбистами. Или не Бог, а рок. Или случай. Какая-то сила без названия, но со своеобразным чувством юмора.
Машина, за которой мы так безуспешно гнались, свернула на тихую улочку и вдруг резко затормозила. Дверцы распахнулись, и оттуда начали прыгать охранцы вперемежку со своими пленниками. Из салона выползло рыжее облачко дыма. Мы были от них еще на приличном расстоянии, однако слабая волна удушливой вони стала докатываться и до нас.
Лаптев проехал еще сотню метров и затормозил.
— Что за дрянь? — возмутился Полковников, брезгливо кашляя.
— Гениально! — прокашлял в ответ Филиков. — То, что надо! Кто-то взорвал в салоне химическую гранатку. Вот козлы.
— Протухшую, — добавил Максим Лаптев и, зажимая нос, кинулся из машины прямо в облако вонючего дыма.
— Камикадзе, — простонал сердито Филиков и бросился следом. На секунду он остановился и бросил нам с Полковниковым: — Сидите на месте, справимся без вас…
— Да мы и не собирались, — чихая, ответил Полковников, машинально отмахиваясь от вони своей камерой. Запах был еще тот.
Я вспомнила древние уроки по гражданской обороне и старалась дышать через мокрый платок — благо слезы на моем еще не высохли. Я уже поняла, что дело, в которое мы впутались, воняет. Но я не догадывалась, что до ТАКОЙ степени!
Глава 68
ЭКС-ПРЕЗИДЕНТ
Какая-то сволочь из штатских разбила мне губу, пока меня волокли из театра в эту машину. Было больно, противно, обидно. Больше всего — обидно. Год назад газетчики называли меня непредсказуемым политиком. Как бы не так! За все мои шесть лет я, наверное, наделал полным-полно глупостей. Собственных и подсказанных мудрилами из референтов. В ком-то ошибся, кто-то ошибся во мне. Понял раз и навсегда, что чистыми руками большую политику не сделаешь. Абсолютно чистыми руками. Руки мои были довольно чисты — насколько это было возможно. Приходилось делать разное, и не очень хорошее. Но ведь у меня была мера! Была ведь граница, перед которой я мог остановиться, была…
У ЭТОГО никаких границ не было. Он и победил меня три месяца назад, потому что не стеснялся. Никого и ни в чем. И теперь, выходит, я сам виноват. Выкупил Аньку и внуков, но какой дорогой ценой! Поверил, что ему просто нужно мое унижение на глазах у всех. Как же. Моя старая шкура ему нужна. Моя седая голова ему нужна — чтобы насадить на кол: я, мол, поймал злодея. Глядите, люди добрые! Вы меня выбрали, а ОН задумал меня извести. Глупо до отвращения, но ведь кто-то поверит. Верили же во врагов народа, и в то, что первые лица в стране оказывались шпионами, — тоже верили. Слопают и это. Кто-то поморщится, но сожрет. На Западе, естественно, не поверят, но, в конце концов, сделают вид. Одного не пойму: зачем ОН сотворил это накануне саммита? Неужели не мог подождать? Или нарочно — считает всю семерку круглыми идиотами? Сразу ведь, пожалуй, застесняются они такого вранья и кредитов не дадут. Или… Или чихал он на кредиты?… Тогда он просто безумец. Господи, да предупреждали ведь меня, что он псих. Что у него чего-то там с наследственностью… А я посмеялся, да. Сказал моим умникам, что если он псих, так и выберут его одни ненормальные. Было очень весело. Последний раз мы так веселились три года назад, когда выбирали Думу. Уже тогда вся компания этого деятеля скверно попахивала. Очень-очень скверно пахла…
Тут я понял, что в нашей машине действительно пахнуть стало как в свинарнике или в нечищеном коровнике. Как будто где-то в воздухе перед нашими носами кто-то подвесил огромную невидимую коровью лепешку.
— Кончай пердеть! — заорал на моего соседа охранник.
Писатель с дебильным имечком Фердинанд протестующе замахал рукой — и тут вдруг у него из кармана повалил густой омерзительный дым. Казалось, что невидимую коровью лепешку еще и подожгли. Запах стал невыносимым. В какую-то секунду я подумал, что сейчас умру от вони.
Я гаркнул что есть мочи:
— Все из машины! Быстро! Угорим к такой-то матери!
Голос меня не подвел. Шофер дернулся, как будто его ударили кулаком по спине, и резко двинул по тормозам. Штатский обалдуй копошился по правую руку, не решаясь открыть дверь.
Пришлось крикнуть ему в самое ухо:
— Ну!!!
Крик — мое стратегическое оружие. Может, я использовал его и не в полную силу, но хватило и этого. Штатский схватился за голову. По-моему, у него лопнула барабанная перепонка. Крик плюс удушливая вонь сделали свое дело. Второй охранник с бессмысленными глазами распахнул дверцу, и мы стали вываливаться оттуда на воздух. Первым наружу вылетел охранник, но на ногах не удержался. Писатель-придурок в дымящемся пиджаке упал на четвереньки, вскочил и резко побежал куда-то в сторону, продолжая дымить, вонять и кашлять в одно и то же время.
— Пиджак сними, писатель! — крикнул я ему вслед.
Фердинанд услышал, стянул свой разноцветный пиджак, бросил его через плечо и припустил дальше. Дымный пиджак накрыл того охранника, который успел вылезти. Рыжая вонь расходилась кругами, и я почувствовал, что теряю сознание. Мне померещилось, что какой-то милиционер без фуражки и бородач с совершенно разбойничьим лицом хватают меня и куда-то тащат. Сопротивляться не было сил…
В себя я пришел уже в какой-то машине. Машина куда-то ехала. Я занимал треть заднего сиденья. С одной стороны сидела какая-то женщина и неумело обмахивала мое лицо ридикюлем. С другой стороны расположился мужчина с кинокамерой, который что-то снимал за окном.
— Что это было? — спросил я слабым голосом. С переднего сиденья ко мне повернулась разбойничья борода.
Борода весело хмыкнула:
— Жадность фраера сгубила! В том смысле, что выручила…
Милиционер, сидящий за рулем, сказал нетерпеливо:
— Дядя Саша, скажи нормально. Человек и так чуть живой.
Тот, которого назвали Дядей Сашей, великодушно объяснил:
— Кто-то из пассажиров пожадничал. Купил себе просроченный баллончик, да еще румынского производства. Они в три раза дешевле немецких, зато и корпус у них — чепуха на постном масле. А уж про то, каким дерьмом они его наполняют, сами можете убедиться. Причем, выдают это за нервно-паралитическую смесь…
Я принюхался. От моего костюма еще попахивало, но еле-еле. Какая-то добрая душа щедро вылила на меня флакончик приторных духов. Духи были явно не французские, но запах они надежно перешибали. И на том, как говорится, спасибо.
— Это писателя Фердинанда баллончик, — объявил я. — Моего товарища по несчастью. По-моему, он его просто неосторожно раздавил.
— Я же говорю, — произнес бородач. — Корпус у них чуть ли не бумажный. Экономию наводят, черти. Молодец, Фердинанд.
В салоне наступило молчание. Машина ехала как будто по центру Москвы, но все больше маленькими улочками и переулками.
— Пора познакомиться, — сказала моя соседка. — Моя фамилия Старосельская, лидер партии Демократический Альянс. С сегодняшнего дня, вероятно, партии запрещенной… Вы, кстати, можете не представляться, — любезно прибавила она, — вас тут все знают. Многие даже за вас голосовали…
— Спасибо, — проговорил я искренне. — Я про вас, кажется, слышал… Это не ваши останавливали танковую колонну в 91-м?
Лидер партии Демократический Альянс потупилась. Кажется, о том августе было приятно вспомнить и мне, и ей.
— Ну, не то чтобы останавливала… — протянула она.
— Но танки просто взяли и притормозили, — закончил за нее мой сосед с кинокамерой. Лицо его мне показалось очень знакомым.
— Полковников, — назвал себя он. — Аркадий Полковников. Может, вам попадалась на ТВ передача «Лицом к лицу»?
— Еще бы, — улыбнувшись, ответил я. — Я все ждал, когда вы меня позовете? Так и не дождался.
— Я не виноват, — возразил Полковников серьезно. — К вам было не пробиться. Раньше вас охраняли…
— А потом — караулили, — продолжил я. — Знаете, такая дачка в Завидово и много-много вооруженных людей. И все меня очень не любили.
Бородач опять повернулся к нам со своего сиденья.
— Филиков моя фамилия, — церемонно представился он. — Александр Вячеславович. Фискал.
— Капитан Максим Лаптев, — подал голос водитель в милицейской рубашке. — Коллега Дяди Саши.
— Это что же, — медленно поинтересовался я. — Вы ко мне приставлены Лубянкой или как?
— Скорее всего «или как», — подумав, сказал капитан Лаптев. — Тут вообще все очень странно… Если хотите, я вам сейчас все расскажу.
— Лучше дай я, — перебил Дядя Саша. — Ты у нас по-простому не умеешь, тебе бы все с психологией.
— Давай, расскажи по-простому, — согласился капитан.
— Ага, — важно кивнул бородатый Филиков. — Тогда с самого начала. Захожу я вчера в сортир на «Профсоюзной» и вдруг вижу…
Глава 69
ПРЕЗИДЕНТ
Это был хороший план… Да что там хороший — это был самый лучший план! Самый гениальный, самый тонкий, самый остроумный, какие умею придумывать только один я и никто другой.
Представьте себе покушение на священную особу Президента. Через пару-тройку месяцев после избрания, когда народ еще не остыл от обещаний, но уже простил цены на сахар и временно отложенный поход на Восток. Представьте себе террористку, один только вид которой у народа вызовет законную ненависть: в очках да еще и толстая — значит, много жрет. Теперь представьте себе компанию заговорщиков — бывший президент страны, ослепленный местью к сопернику, скандальный писака, к тому же гражданин Франции, да еще и украинский посол в Москве, ослепленный… предположим, проблемами Донбасса или чем еще хохлы могут быть ослеплены?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55