– Вице-консула Российской Федерации в той самой монархической республике в Центральной Африке, из которой вы только что прибыли. Того самого человека, который посадил вас в пилотируемый украинским экипажем «Ан-24», взлетевший в одиннадцать сорок пять по местному времени с частного аэродрома рейсом на Каир.
Никита сглотнул слюну. Да уж, в проницательности и аналитическом мышлении Веретенову не откажешь. К тому же и информации у него более чем предостаточно.
– Каким образом погиб Ненароков? – спросил он.
– В двенадцать двадцать по местному времени, когда вице-консул подъехал к дворцу президента-императора, его машина была взорвана. По официальной версии, взрыв машины российского вице-консула является террористическим актом мятежников, направленным на дестабилизацию обстановки в стране с целью отсрочки решения некоторых иностранных государств снять с монархической республики изоляцию от внешнего мира. А вы что думаете по этому поводу?
– В двенадцать двадцать я летел в самолете на Каир, – спокойно сказал Полынов.
– Да, летели.
Веретенов просто-таки сверлил глазами Никиту.
– А вы бы, Роман Борисович, предпочли, чтобы в двенадцать двадцать взорвался «Ан-24» с вашим агентом, а не старенький «Лендровер» с вице-консулом?
– Попрошу подробнее, – жестко потребовал Веретенов.
Полынов поморщился и неторопливо, обстоятельно, со всеми деталями рассказал все.
Веретенов слушал словно вполуха, постукивая пальцами по столешнице и глядя куда-то в сторону реки. Но Полынов знал, что ни одно слово, ни одна деталь не ускользнут от его внимания. И еще он знал твердо, что «разгон» будет капитальный.
И не ошибся.
– Все? – прервал Полынова Веретенов в том месте, когда он «вернул» кейс вице-консулу, положив его в багажник «Лендровера».
– Все. Для полноты картины могу добавить лишь то, что никакой Постышев меня в аэропорту Каира не ждал.
– Никита Артемович, вы кем у меня работаете? – внезапно спросил Веретенов. Он снова смотрел в лицо Полынову холодным немигающим взглядом. – Джеймсом Бондом? Или экспертом по биологическому оружию? Вы прекрасно справились с заданием – и хотя результат получился отрицательный, но это тоже результат! На него затрачены деньги, время, людской потенциал. Так какое вы имели право рисковать полученной информацией и ввязываться в потасовку из-за каких-то медикаментов? А если бы вы не долетели? В случае вашей смерти пришлось бы начинать все сначала! При этом самое главное, что фактор времени был бы упущен. Поэтому запомните раз и навсегда: самый лучший разведчик – это тот, который работает головой! И я от вас требую и буду требовать именно этого. Для стрельбы и мордобития у меня предостаточно других людей.
Полынов слушал молча. Сидя в кресле, он вытянул ноги и, склонив голову, внимательно рассматривал свои кроссовки. Он все прекрасно понимал и признавал правоту Веретенова. Но нотаций не любил.
– Вы со мной не согласны? – спросил Веретенов.
Видел он своего сотрудника насквозь.
– Почему не согласен? – буркнул Никита. – Согласен…
– Знаете что, Никита Артемович, мы затеяли откровенный разговор, так извольте высказываться напрямик.
– Если вы так настаиваете… – передернул плечами Полынов. Глаз от кроссовок он по-прежнему не отрывал. – Тогда у меня будет еще один вопрос несколько не по теме. Вы прилагаете максимум усилий, чтобы возродить в стране государственность. Так вот, найдется ли в государственном аппарате обновленной сильной державы место таким дипломатам, как Родзиевский и Ненароков?
– Вам сколько лет?! – возмутился Роман Борисович. – Десять, пятнадцать, двадцать? Я надеюсь, имею дело со взрослым мужчиной, а не с инфантильным юношей! Во время работы извольте быть профессионалом и оставить эмоции в стороне! Приберегите их для девушек. Видите ли, ему вороватые сотрудники российского консульства не понравились.
Решил он помочь старенькому доктору Айболиту, лечащему в Африке больных обезьянок, которого эти самые бармалеистые дипломаты притесняют. Это не ваше дело! Извольте забыть сопливые сентенции, что красота спасет мир и что никакие радужные перспективы не стоят слезинки ребенка! Оставьте это моралистам и романистам! Вы…
Веретенов вдруг осекся.
– Что это у вас?
Полынов перехватил его взгляд и посмотрел на свой спортивный костюм. На светло-сиреневой материи у бедра проступило кровавое пятно.
– А… – деланно усмехнулся он. – Как это говорится: бандитская пуля…
– А если серьезно? Вам нужен врач?
– Я сам почти врач, – поморщился Никита, пропуская первый вопрос мимо ушей. – Мне нужен бинт, тампоны и кое-какие антисептики.
– Машенька! – кликнул Веретенов прислугу. – Машенька, предоставьте Никите Артемовичу бинты и медикаменты.
Никита встал.
– Сделаете перевязку, возвращайтесь, – в спину сказал ему Веретенов. – Разговор не закончен.
Когда через десять минут Полынов вернулся на террасу, за столиком с Веретеновым сидел его давешний знакомец Алексей. На полу возле его кресла стоял кейс, а на столике лежала объемистая пластиковая папка с какими-то бумагами. Роман Борисович с Алексеем пили кофе и неторопливо беседовали.
– Присоединяйтесь, Никита Артемович, – предложил Веретенов. – Кофе еще будете?
На столике стояли три чашечки.
– Буду, – кивнул Никита, сел и пригубил кофе.
– Что ж, закончим с одним делом и примемся за другое, – сказал Веретенов и выразительно посмотрел на Алексея.
Алексей поднял кейс, положил на колени и приоткрыл.
– Давайте сюда ваши документы, – сказал он Полынову.
Никита безропотно выложил на столик паспорт и удостоверение санитара российского Красного Креста. Алексей убрал документы в кейс и вместо них выдал новые.
Полынов взял паспорт, полистал. Все данные в паспорте остались прежние – за исключением прописки. Вместо мифической новгородской стоял штемпель московской.
Алексей, словно угадав его мысли, протянул связку ключей:
– От квартиры.
– Прописка временная? – спросил Никита.
– Все в нашем мире временно, – пошутил Веретенов. – Пользуйтесь, пока живы. А если не будете консулам морды бить, надеюсь, проживете долго.
– Спасибо на добром слове, – не преминул съязвить Никита.
– Премиальные, – продолжил Алексей и выложил на стол пачку долларов. – Пять тысяч. Остальные тридцать за работу будут перечислены сегодня на ваш личный счет в Проминвестбанке.
Никита сунул деньги в карман и, наконец, взяв со стола новое удостоверение, раскрыл его. «Руководитель оперативной бригады службы биологического контроля МЧС».
– Липа?
Он поднял глаза на Веретенова.
– Помилуйте, Никита Артемович, вы у меня когда-нибудь работали по фальшивым документам?
– Понятно, – кивнул Полынов. – Расту на глазах… От санитара сразу до руководителя опербригады.
Значит, обещанный отпуск мне не светит, а предстоит самая что ни на есть гнилая работа. Уж слишком мягко стелите да сладко кормите. Куда теперь, после Африки? В тундру?
– Не угадали, – натянуто улыбнулся Веретенов. – Место жаркое, но, надеюсь, так будет только в смысле климата. Алеша, обрисуйте ситуацию.
Алексей открыл лежащую на столике папку, достал сложенную карту, развернул и положил перед Никитой.
– Это карта Каменной степи. Ваш объект – поселок Пионер-5. Приблизительно две недели назад здесь зарегистрированы случаи массового каннибализма.
– Не понял?!. – ошарашенно вскинул брови Полынов. – Что значит – массового?
– Алеша не оговорился, – вмешался Веретенов. – Это действительно что-то страшное и необъяснимое.
Похожее на всеобщий психоз, когда люди превращаются в хищных зверей и начинают поедать друг друга.
Причем, простите за натурализм, так сказать, в сыром виде. Алеша, покажите фотографии.
Алексей извлек из папки черный пакет и вытащил из него пачку цветных фотографий весьма сомнительного качества. Снимал явно не профессионал – фотографии получились нечеткие, кое-где размытые.
Кроме того, фотосъемка производилась скорее всего с вертолета, причем с большой высоты, отчего заснятая местность смотрелась на них как планиметрия.
– Общий вид поселка, – прокомментировал Алексей первую фотографию.
Рыжую плоскость степи прочерчивала зеленоватая асфальтовая дорога, по обочинам которой четким пунктиром расположились одинаковые по размеру серенькие крыши домов. Лишь там, где дорога заканчивалась асфальтовым пятачком, крыши домов были побольше, там же находились непонятные в этой проекции сооружения, а чуть в стороне – круглое зеленоватое пятно.
– Жилые дома, – давал пояснения Алексей, водя карандашом по снимку. – Иридиевый рудник, обогатительная фабрика, полигон с отвалами породы.
Пока Полынов рассматривал первый снимок, Алексей перебрал всю пачку.
– Это не интересно, это – тоже… Ага, вот и вот.
Из всей пачки он оставил только две фотографии и одну из них протянул Полынову.
– Здесь, похоже, лежит труп.
Половину фотографии занимал фрагмент серой крыши дома, вторую половину – рыжая кремнистая земля. Обрез черепичной крыши словно рассекал распростертого на земле человека вдоль – из-под крыши виднелись скрюченная рука, колено и половина затылка. Ничто не указывало Полынову, что это труп.
Ну лежит себе человек, что с того? В джинсах, а что рука по плечо голая, так сейчас – лето, может, он в майке. Подскользнулся человек, упал, а его в этот момент и засняли. Либо «перебрал» сверх меры да прилег отдохнуть. В поселке все-таки вытрезвителей нет.
– А это – самый удачный снимок, – продолжил Алексей и показал последнюю фотографию.
Посреди асфальтовой дороги, раскинув руки и ноги, лицом вверх лежал еще один человек в камуфляжной форме. Изображение было сильно смазано, размыто, и черты лица лежащего не поддавались детализации. Над ним то ли склонился, то ли стоял на коленях голый, надо понимать, каннибал. Пространственной перспективы в снимке не было никакой, поэтому вообразить, что голый человек выедает у лежащего внутренности, никакого труда не составляло.
Тем более что на месте горла лежащего алело красное пятно. Более темные багрово-черные пятна на асфальте окружали его голову и плечи.
– Аэрофотосъемка? – спросил Полынов.
– Изображение получено со спутника с последующей компьютерной обработкой.
– Не верю, – поморщился Никита. – Похоже на фальшивку. Я видел снимок копейки на ладони, сделанный из космоса с расстояния девяноста километров. Четкость на порядок выше.
Алексей снисходительно улыбнулся.
– Не путайте образцово-показательную фотографию, сделанную при идеальном состоянии атмосферы, с этой. Летом в полдень над каменистым плато толща атмосферы по своим температурным характеристикам напоминает слоистый пирог. Отсюда разность плотности слоев и их оптических характеристик и как результат – размытость изображения.
– Все равно не убедительно. Погрешность компьютерной компиляции, наверное, около двадцати процентов?
– Пятнадцать.
– Ну вот, видите… Перекушенное горло, как вы его себе представляете, может оказаться на самом деле шейным платком. А склонившийся над упавшим от солнечного удара человеком вероятностный каннибал – не голым, а в майке телесного цвета. К тому же и не каннибал он вовсе, а сердобольный самаритянин, оказывающий пострадавшему посильную помощь.
– Были еще показания очевидца, – опять вмешался в объяснения Веретенов. – Местного жителя, в панике сбежавшего из поселка, когда на него набросились два каннибала.
– Почему – были?
– Потому, что очевидец на второчи день бесследно исчез.
– Даже так… – Никита в задумчивости поскреб затылок. – А не мог свидетель быть обыкновенным сумасшедшим, сбежавшим из дурдома? Знаете, сколько сейчас таких без вести пропавших? Веретенов глубоко вздохнул.
– Послушайте, Никита Артемович, вам дают вводную для вашей работы, а не просят оценить достоверность информации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54