Либо где-то в подземелье имелся автономный, изрядно подсевший источник питания, либо зеркало чудом уцелевшей солнечной батареи продолжало снабжать брошенную базу электричеством.
А дальше произошло вообще необъяснимое – вдруг загорелся зеленоватый свет в третьем окошке, и люк начал медленно бесшумно открываться. Миллиметр за миллиметром. Толщина у люка оказалась порядочной – больше полуметра, и Вадим с замиранием сердца гадал, хватит ли на этот раз энергии, чтобы он открылся полностью, или произойдет то же самое, что и с магнитофонной записью? В душе затлел слабый огонек надежды – должна же быть на базе какая-нибудь рухлядь, с помощью которой он сможет выбраться в пролом!
Энергии хватило. Видимо, питание сервомотора осуществлялось по другим сетям, чем его блокировка.
Узким полумесяцем открылась светящаяся щель и стала на глазах расти. Из нее дохнуло неожиданно свежим прохладным воздухом. По всем признакам энергии внутри подземелья «хватало» и на освещение и на вентиляцию. Коробов опасливо заглянул в расширяющуюся щель и увидел черный зев теряющегося в темноте коридора, освещенного лишь у люка светом тусклой, мигающей лампы. В неверных тенях трудно было рассмотреть, сплошные ли стены или в них все-таки есть двери. Вадим напряг зрение – очень уж хотелось, чтобы двери были. Еще одного разочарования он не перенесет.
И в этот момент кто-то дернул его за штанину.
Сердце Вадима екнуло, он отпрянул и увидел, как в открывшийся проем выпала мумифицированная рука трупа, лежавшего по ту сторону люка. Так сказать, привет из склепа – заходи, дорогой, гостем будешь.
Коробов, как завороженный, уставился на высохший труп в армейской форме. При ударе о бетонный пол остатки кожи с руки облетели и косточки фаланг раскатились в разные стороны. Давненько, видимо, мертвец гостей поджидал.
Люк открылся уже наполовину, и когда Вадим наконец смог оторвать взгляд от трупа, то увидел, что на внутренней стороне люка светится идентификационная пластинка с четким отпечатком чужой руки, на котором просматривались все папиллярные узоры.
«Все-таки действительно „привет из склепа“, – понял Коробов. – Вот кто люк мне сейчас открыл, Правда, с опозданием для самого себя лет на пять-десять… Видно, взрывы надземных сооружений базы повредили что-то в электронике, сместив в схеме какие-то элементы, и сколько покойник свою ладонь ни прикладывал к анализатору, система не срабатывала. Так и умер у люка с поднятой рукой. Но вот пришел некто Вадим Коробов, тут-то зафиксированный отпечаток ладони покойника люк и открыл…»
«Да, но что же тогда здесь должно было произойти, чтобы человека на базе живьем замуровали?!» – запоздало поежился Вадим. Еще наверху его удивило, что базу ликвидировали словно в спешке. Обычно подобные сооружения с землей так ровняют, что место бывшего расположения базы от девственной природы не отличишь. Впрочем, если базу ликвидировали в наше паскудное время, тогда все понятно. Подумаешь, человека в бункере забыли! Его можно и на войну в Чечне списать – мало ли там солдат без вести пропало. А землю ровнять – больно уж дело кропотливое и денежное. Лучше штабному генералу дачу в Подмосковье построить, чем в бесплодной степи деньги в землю закапывать.
Люк до конца так и не открылся. До сих пор бесшумно работающий сервомотор вдруг завизжал, заверещал, на поворотной оси затрещали электрические разряды. Затем что-то ухнуло, запахло горелой электропроводкой, и люк замер. Навсегда, как понял Коробов. И – к лучшему. По крайней мере, не придется опасаться, что стоит только войти в бункер, как люк за тобой закроется.
На всякий случай забросив за спину рюкзак, Вадим аккуратно перешагнул через труп – и тут увидел в левой руке покойника пистолет. А вот это вполне может пригодиться. Коробов нагнулся, брезгливо вытащил за ствол из руки мертвеца «АПС», обтер рукоятку о штанину и только тогда проверил обойму. Из двадцати патронов в обойме осталось шесть. Интересно, в кого стрелял покойник? Или он застрелился от отчаяния? Однако в себя четырнадцать пуль даже при огромном желании не выпустишь… Впрочем, над этим лучше подумать на досуге. Сейчас самое главное – найти побыстрее какие-нибудь ящики, столы, стулья и, соорудив из них в тамбуре «этажерку», выбраться из бункера. А если повезет, потом и вернуться можно.
Дня так через три-четыре. Как ни противно называть вещи своими именами, но есть на заброшенной базе повод для мародерства.
К приятному удивлению Вадима, свет в коридоре автоматически зажигался по мере продвижения. В отличие от бетонного пола тамбура коридор был застелен гладкими пластиковыми плитами, шаги по которым отдавались гулким эхом. Шаг – и свет впереди загорается; второй – свет позади гаснет. И эта «светомузыка» радовала, поскольку Коробов не совсем представлял себе, как бы он вслепую шарил в кромешной темноте в поисках подручного материала для сооружения пирамиды.
Дверей в коридоре было предостаточно – через каждые три-пять метров по обе стороны. Однако первые четыре двери оказались заперты на хитрые электронные замки, открывающиеся магнитными карточками. Можно было, конечно, вместо магнитных карточек в качестве универсальной «отмычки» пустить в ход пистолет, но патронов было всего шесть. Поэтому Коробов решил вначале проверить, нет ли где открытых дверей, и лишь в случае неудачи тратить патроны.
Как говорится, мало ли что может случиться.
Первой открытой дверью оказалась где-то пятнадцатая-двадцатая. Вадим толкнул ее плечом, дверь неожиданно распахнулась, свет за ней автоматически включился, и Коробов по инерции влетел в небольшую комнату, половину которой занимала громадная монолитная установка, поражавшая обилием датчиков, кнопок и тумблеров на управляющей панели. Пять мониторов, установленных полукругом сверху, навели Вадима на мысль, что здесь находился либо телевизионный центр слежения за всеми уголками базы, либо пункт запуска баллистических ракет. Однако в это предположение никак не вписывались бинокуляры, намертво вделанные в наклонную панель перед пустым креслом оператора. В микроскоп оператор рассматривал ракеты, что ли? А может, это действительно электронный микроскоп? Но зачем он нужен на военной базе?
Вадим не стал ни гадать, ни включать рубильник на стене, чтобы проверить назначение установки. Не до праздного любопытства, когда есть хочется, а сайгак наверху может убежать. Он только подергал кресло, проверяя, можно ли его вынести в тамбур. Ничего не получилось – оно было наглухо приварено хромированными штангами к станине установки.
Разочарованно вздохнув, Коробов вышел в коридор и толкнул следующую дверь, с удивлением отметив, что на ней электронный замок отсутствует. Это и правильно – зачем в душевой, тем более такой маленькой, рассчитанной на одного человека, ставить столь сложный замок? Достаточно щеколды с обратной стороны.
Заглянув за дверь, Вадим усмехнулся. Щеколда имелась, а над ней красовалась странная надпись:
«Берегите оборотную воду! Старайтесь, чтобы посторонние предметы не попадали в слив системы регенерации!»
Не будь этой надписи, Коробов точно бы уже ломился в следующие двери, поскольку в душевой, кроме голых стен, вентиля воды и легкой стеклянной дверцы, разделявшей душевую на две половины, ничего интересного не было. Но тут словно бес дернул его за руку. А может, предчувствие – говорят, в экстремальных ситуациях оно обостряется и никогда не подводит. Как бы там ни было, но Вадим шагнул вперед и повернул вентиль.
Ничего не случилось. Вода, на что в глубине души он надеялся, из душа не пошла. Вместо этого на одной из дымчатых плиток, ничем не отличающейся от окружающих ее плиток кафеля, зажглась красная надпись: «Закройте дверцу кабинки!»
Вадим послушно закрыл. И тогда гусак душа задрожал, завибрировал, и из рассекателя, чихая и фыркая, хлынула ржавая вода.
Вид льющейся воды произвел на Коробова ошеломляющее действие. Ничто не могло отвлечь его от единственного желания – выбраться из подземелья, разыскать раненого сайгака и добить его. Но вода…
Пусть ржавая, теплая, но ВОДА! В таком количестве…
Не мешкая ни секунды, сорвал с себя одежду и забрался за стеклянную перегородку. В конце концов, пять минут задержки ничего не решат. Конечно, пробыл Вадим под душем гораздо больше. Казалось, целую вечность он не испытывал такого блаженства:
– максимум, что мог себе позволить дома, так это – обтирание мокрым полотенцем. А тут… Море воды, океан дождя! Минуты через три-четыре ржавая вода сошла и полилась свежая, чистая, прохладная.
Кто сказал, что оборотная вода безвкусная, с запахом? Эх, не пил тот техническую воду, очищенную на цеолитах гидрошахты Пионер! Вадим просто-таки упивался водой, смывая с себя пот и грязь Каменной степи, выхаркивая из легких цементную пыль тамбура подземелья.
И все же долго расслабляться Коробов себе не позволил. Дома ждала семья, которую нужно было кормить. Унизительное, надо сказать, положение для думающего интеллигента – когда ни почитать интересную книгу, ни заняться, к примеру, дотошным исследованием заброшенной военной базы времени нет. Все мысли и дела направлены только на одно – где бы раздобыть хоть какую-то еду. И так – изо дня в день.
Вадим быстро оделся, вылил, как требовала надпись на обратной стороне двери, химочищенную воду из пластиковой бутылки в сток системы регенерации, набрал свежей из душа. И продолжил поиски.
Только в конце коридора, тянувшегося метров семьдесят-восемьдесят, еще одна дверь оказалась открытой. Почему-то в ней свет включился не мгновенно, как в душевой или комнате со странным аппаратом, и Коробов уже подумал, что здесь ему придется шарить в полумраке. Однако секунд через десять светильники все же натужно загудели, замигали и залили комнату мерцающим серым светом. То, что предстало глазам Вадима, произвело на него гнетущее впечатление.
Здесь было нечто вроде небольшого армейского бара, в котором устроили погром. Осколки битой посуды усыпали пол, стойку бара, полки за стойкой. Один из двух легких пластиковых столиков был перевернут, рядом с ним валялось три стула. Второй столик стоял в углу, и на нем даже сохранилась странная сервировка: какие-то полупрозрачные судочки, больше похожие на огромные кюветы, с остатками пищи. Но не это заставило Коробова поежиться. За столом, откинувшись на спинку стула, сидел высохший мумифицированный труп. Еще два таких же трупа лежали на полу возле опрокинутого столика. Рыжие, выцветшие пятна на их полуистлевшей воинской одежде, змеящиеся трещинами дырки в плексигласе музыкального автомата не оставляли сомнений, что здесь произошло. И почему в пистолете мертвеца возле входного люка осталось шесть патронов.
«Да уж, повеселились тут напоследок знатно», – вяло пронеслось в голове. Впрочем, не очень-то зацепили сознание Коробова перипетии в подземном бункере военной базы то ли пяти-, то ли десятилетней давности. Он наконец нашел то, что искал, – столы и стулья. И был этому несказанно рад.
Чтобы не тратить отнюдь не лишнее время попусту, мотаясь туда-сюда от тамбура к бару и перетаскивая на себе столы со стульями. Коробов решил протащить по гладкому полу коридора сразу всю мебель.
Он вынес в коридор стол, перевернул его вверх ножками, установил на него второй, а сверху взгромоздил три стула. Попробовал, как это сооружение скользит по полу, и остался весьма доволен. Однако затем, окинув взглядом мебель, вздохнул и поплелся в комнату за последним, четвертым стулом. Как ни претило прикасаться к стулу с мертвецом, а лучше его взять.
Для пятиметровой пирамиды, которая позволит выбраться в пролом, он обязательно понадобится.
– Ты, мужик, извини, – сказал Вадим, взявшись за спинку стула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54